«Иногда остаешься верным делу лишь потому, что его противники не перестают быть пошлыми». — Фридрих Ницше
___________________________
— Гарри. Я только что была в Министерстве. Приходи ко мне в квартиру сейчас же, если желаешь себе добра — тебе придется кое-что объяснить. - Гермиона___________________________
— Это ты сказал Перси, что лучше всего будет выбрать меня на эту…эту… — Попытку? — любезно предположил Гарри, ступив с гермиониного камина и стряхнув со своей рубашки сажу. Гермиона вышагивала перед ним, от злости запустив ладонь в свою непослушную копну волос. — Да! Это же глупость, Гарри! Эти люди не станут меня слушать! — воскликнула она, проходя мимо неподвижного Гарри и по-прежнему отказываясь смотреть на него. — Гермиона… — начал он, хватая ее за локоть, тем самым заставляя остановиться и взглянуть на него. — Ты лучше всего годишься для этой работы…ты — единственная, кто годится. Все остальные… — он осторожно сглотнул. — Ты можешь заставить их послушать тебя. Гермиона обратила на него беспомощный взгляд, мысленно пытаясь придумать иной путь — вспомнить кого-то еще, кто мог бы занять ее место. Но сказанное Скримджером было правдой; она действительно была единственной, кто мог это сделать. Большинство учителей Хогвартса были убиты во время войны, и среди выживших не было больше никого, кто имел бы достаточно свободного времени и преданности делу, чтобы выполнить то, что ей поручили. Когда она заговорила, ее голос прозвучал до боли тихо: — Но… Я же маглорожденная, а они…они ненавидят меня. Мы знаем друг друга с детства, Гарри. Что могло бы заставить их воспринимать меня всерьез? Уголки губ Гарри дернулись, образуя легкую усмешку, и она ощутила укол раздражения. — Гермиона, если кто-то и может это сделать, так это ты. Я видел, как во время войны ты побеждала невероятно могущественных волшебников вдвое больше тебя. А эта работа даже не опасна. Она стрельнула в него прохладным взглядом и понуро опустилась в кресло, обхватывая голову руками. — Я просто не уверена, что смогу это сделать, Гарри, — тихо признала она. — Я не уверена, что смогу снова стерпеть эту ненависть. После войны я поклялась, что больше никогда не буду иметь дел с подобными людьми. — Да, но ты только представь выражение лица Малфоя. На этих словах Гермиона не могла не улыбнуться.___________________________
На следующий день был издан Министерский Декрет #24,358.___________________________
Каждую неделю они с Джинни встречались в тихой маленькой кофейне в нескольких кварталах от ее квартиры. Трудно было не заметить яркие волосы ее подруги в залитом солнцем помещении, и Гермиона помахала сквозь толпу, приглашая ее сесть. Джинни испустила тихий усталый вздох. — Здравствуй, Джинни. — Можешь в это поверить? — спросила младшая Уизли; ее глаза засияли радостным блеском, и она бросила на стол утренний Пророк. — Это просто потрясающе. Гермиона даже не взглянула на газету: она и так знала, о чем думала Джинни. — Угу, — промычала она, после чего заказала себе чашку травяного чая только что подошедшей официантке. Никакого молока и сахара. Джинни окинула ее странным взглядом. — Почему ты не радуешься? — спросила она, и блеск ее глаз сделался безжалостным, каким-то голодным — Джинни сильно изменилась за время войны. — Мы наконец-то отомстим последним из последователей В…Волан-де-Морта. Все, что от него осталось, исчезнет раз и навсегда. Подумай обо всех этих жестоких ублюдках, которым придется опуститься до этого! — выражение ее лица стало ликующим, а на губах заиграла гордая улыбка. — Я думала, что декрет о заключении в Азкабан, который вышел на прошлой неделе — последнее, на что они решатся пойти. Разумеется, от этого не так уж тяжело уклониться — для таких, как эти чистокровные аристократы. Они из любой ситуации могут выкрутиться, но это… Это чертовски здорово! Это почти вернуло мою веру в Министерство! Гермиона выдавила неуверенную улыбку, безропотно попивая свой чай, пока Джинни расточала похвалы последнему Декрету Министерства Магии — упорно игнорируя узел тревоги, что уже начал завязываться в желудке. В субботу в час. Ее глаза метнулись к Ежедневному Пророку, на секунду застывая на крупном, жирном шрифте на первой странице.Декрет Министерства Магии #24,358 Отпрыски всех известных последователей — в частности, «Пожиратели Смерти» — Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть (Лорда Волан-де-Морта) отныне должны будут пройти шестинедельный курс в Министерстве Магии, на котором будут обсуждаться иллюзии и заблуждения позиции Волан-де-Морта. Если кто-либо из отпрысков вышеназванных последователей откажется принимать участие в этом обязательном курсе или по какой-либо оправданной причине будет удален с урока руководителем, в отношении него будет применено взыскание, указанное в Декрете Министерства Магии #24,357, и преступник будет приговорен к году исправления в тюрьме Азкабан.
— Гермиона? Ее голова резко взметнулась, и она уставилась на Джинни, которая все это время смотрела на нее с укором во взгляде. — Ты вообще слушала, что я тебе говорю? — спросила она, собирая свои рыжие волосы — идеально гладкие и мягкие, — в хвост на затылке. Гермиона заметила нотку обиды в ее движениях. — Прости, Джинни. Боюсь, в последнее время я немного рассеянна. — Ее пальцы как бы по своей собственной воле скользнули по столу. — Ты и правда выглядишь ужасно притихшей. Что-то случилось? — Брови ее подруги сошлись на переносице, образуя беспокойное выражение, и она протянула ладонь и похлопала ею Гермиону по руке. Скрип скрип. — Разумеется, нет. Просто Министерство попросило меня сделать то, в чем я на данный момент не очень заинтересована. Я справлюсь. — О… И что это? Не может же это быть настолько ужасно, правда? — Не ужасно, не волнуйся. Что ты там говорила, пока я витала в облаках? На лице Джинни вновь возникла жесткая улыбка. — Я как раз говорила о том, как бы я хотела вести эти уроки. Ты это видела? «Если кто-либо из отпрысков вышеназванных последователей откажется принимать участие в этом обязательном курсе или по какой-либо оправданной причине будет удален с урока руководителем», они отправятся в Азкабан! Я бы их всех туда отправила! Впрочем, думаю, уроки будет вести один из этих занудных министерских чиновников. Ну зато это будет полнейшая скука. Представь рожи всех этих слизеринских выскочек… — Стоило Джинни заметить выражение лица Гермионы, как она смолкла. Скрип скрип. — Мерлин, Гермиона, ты вся побледнела! Что с тобой? Скрип скрип. Гермиона сделала глубокий вздох, наконец, убирая руку со стола и крепко обхватывая ей дымящуюся кружку с чаем. — Это я, Джинни. Я об этом Декрете… Скримджер и Перси попросили меня вести эти уроки. Джинни уставилась на нее, приоткрыв от удивления рот. Гермиона терпеливо ждала, монотонно постукивая по столу пальцами и попивая свой чай. Она решила, что значение и обстоятельства всей этой ситуации пока не дошли до нее, так как она была совершенно спокойна. Джинни же, с другой стороны, принялась тереть ладонями лицо и издавать тихие, горестные вздохи. — Скажи им, что не станешь, — наконец, заявила она, ударив кулаком по столу с большей силой, чем, вероятно, требовалось. — Что? Две минуты назад ты говорила мне, какой сказочной должна быть эта работа! — Да, но… — Гермиона увидела, как ее подруга засомневалась — а потом закрыла глаза и рвано вздохнула. — Гермиона, во время войны…тебе тяжело пришлось. Мы все видели…да еще и Рон… — она замолкла, словно это имя причинило ей почти физическую боль. Гермиона вздрогнула, и ее сердце прострелила боль — поползла по позвоночнику, снова возвращаясь в грудную клетку. — Я просто не хочу, чтобы ты снова подвергла себя всему этому, — закончила Джинни, делая еще один вздох. Гермиона печально улыбнулась и накрыла руку Джинни своей. — Видимо, они считают меня лучшей кандидатурой на эту работу. Я справлюсь, Джинни. Я смогу это преодолеть. — Одна? Ты всегда справляешься со всем одна, Гермиона. Позволь нам помочь. — Гарри и так уже настоял на том, чтобы прийти на первый урок. Не волнуйся.___________________________
Сны приходили очень часто. Рон целует ее, и между ними растет густой, тягучий жар. Взаимопонимание и надежность. Невинность и похоть. Знакомые тела на знакомой траве. Чьи-то руки, обвивающие ее тело, а еще слезы. Гарри. Зеленая вспышка и нечеловеческий крик — рваный вопль. Два падающих силуэта, лишь один из которых дышит. Победа и боль. Она кричит. Одиночество. Она одна. Покрытое пеплом лицо и кровь, что распускается цветами. Хогвартс. Дом. Любовь. Все, что она потеряла. В ее сознании война мерцает красным. Сны приходили очень часто, и каждый раз она просыпалась, хватая ртом воздух, на влажной подушке.___________________________
Гермиона не могла припомнить хоть один момент в своей жизни, когда бы она чего-нибудь не искала. Таков был ее способ борьбы, выживания — какие бы препятствия не встали у нее на пути. Час дня в субботу определенно был препятствиям. Поэтому она взялась за поиски. История отношений магического мира. Истоки предубеждения в магическом обществе. Волан-де-Морт и его мотивы. Психологические побуждения Пожирателей смерти к применению пыток. Методы пыток. Происхождение методов пыток. Биография Тома Реддла и происхождение его вымышленного имени Волан-де-Морт. Появление и легализация трансгрессии в Уголовном кодексе. Методы, психология и причины наказаний. Взгляд Гермионы застыл на одной из страниц. Преступление и наказание. Она всегда питала необычайную страсть к маггловской классической литературе. В Хогвартсе она была известна своей способностью перечислять по команде все романы Диккенса, Остен, сестер Бронте и классических русских авторов (таких как Тургенев, Достоевский, Толстой, к примеру) — в алфавитном порядке. Не было нужды говорить, что этим она заработала более чем изрядную долю странных взглядов: большинство ее однокурсников никогда даже не видели маггловской классики — что уж говорить о том, чтобы ее читать. Естественно, что после прочтения каждого увлекательного классического произведения она искала его автора и, соответственно, источник его или ее вдохновения. Преступление и Наказание Федора Достоевского вызвало в ней максимальный интерес — ее увлекло учение о человеческой совести и о разрешении совершать ужасные преступления, которое дает человеку его подсознание. А теперь она вдруг задумалась. Здесь определенно имелись параллели… Может быть, ей удастся найти им достойное применение? Гермиона припоминала что-то о философе, о котором некогда проводила исследование — чьи идеи были похожи на те, что имелись в Преступлении и Наказании. Что-то немецкое и труднопроизносимое, подумала тогда она. Может, оно начиналось на «Н»? Вздохнув, Гермиона принялась копаться в своих спутанных воспоминаниях — закрыла глаза и откинулась на подушку удобного кресла у камина, что стоял в ее квартире. Ее дыхание вдруг выровнялось, и она погрузилась в дремоту, впервые за все время не видя те же сны, что и раньше; вместо этого ей снились пейзажи Санкт-Петербурга, окровавленные топоры и статьи в криминальной хронике, что плыли под ее опущенными веками.___________________________
На следующее утро за завтраком, когда она сидела, погрузившись в одну из энциклопедий, ее глаза, скользившие по странице, вдруг широко распахнулись. Губы растянулись в кривоватой улыбке. Это вполне может привлечь их интерес.___________________________
Казалось, неделя пролетела за несколько часов. У Гермионы было такое чувство, будто она лишь теперь нашла достаточно свободного времени, чтобы распланировать те шесть уроков, которые ей предстояло провести. Все это время она боролась с тревогой, чье присутствие в ее животе становилось все более осязаемым с каждым днем. В 12:50 в субботу она встретилась с Гарри у двери в министерский класс, в котором ей предстояло вести уроки. Она была слегка ошеломлена, узнав, что Министерство действительно располагало отдельным зданием, всецело предназначенным для уроков любой направленности — от ухода за гномами до варки домашних зелий, необходимых для жизни в маггловском обществе, — и все-таки оказалась этим впечатлена. Ей выделили самый большой класс, и теперь она ждала группу, состоявшую почти из сорока «учеников». В списке, который дало ей Министерство с целью проверки посещаемости, она узнала большую часть имен. Она была неприятно удивлена, обнаружив, что в нем было представлено большинство ее бывших однокурсников из Слизерина: Малфой и его прихвостни, Миллисент Булстроуд, Пэнси Паркинсон и Блейз Забини. Вообще-то, единственные из слизеринцев, которых она не заметила в списке — это Теодор Нотт и несколько других, которым после войны не посчастливилось улизнуть от заключения в Азкабан. Как и ожидалось, когда она прошла в пустой класс, у нее затряслись колени. Гарри, прихрамывавший рядом с ней (из-за последней битвы у него перестали гнуться коленные суставы — это была одна из наименее серьезных его травм), успокаивал своим присутствием. Она ощутила, как он тронул ее за руку, когда она вжала ладонь в ровную поверхность стола в передней части класса, чтобы поддержать свое неустойчивое положение. — Ты уверена, что готова к этому, Гермиона? — спросил он. Она явственно услышала беспокойство в его голосе. — Конечно, — ответила она на удивление уверенным голосом. После чего опустила свое многочисленное оборудование для урока на стол, открыла сумку и принялась рыться в ее содержимом. Казалось, его это не убедило. Спустя нескольких мгновений тишины, в которой лишь тиканье заколдованных часов наверху двери отвлекало от напряженности всей этой ситуации, Гарри заговорил — еще более тихим голосом, чем раньше: — Я им не доверяю. Гермиона пригладила назад волосы, убранные в изящный пучок наподобие короны на ее голове, и одарила его беспомощной улыбкой, прислонившись бедром к столу. — Думаешь, я доверяю? Мы сражались с этими людьми. Мне понадобится время, чтобы привыкнуть, но Министерство пытается внести свой вклад, чтобы закончить эту войну, Гарри. Мы тоже должны помочь. Гарри открыл рот, чтобы ответить, но вместо его голоса прозвучал другой. Знакомый, растягивающий слова в своей раздражающей манере — хоть и теперь чуть более злой, чем обычно, а еще сопровождаемый смешками вездесущего ансамбля. — Как трогательно, Грейнджер. Ты умудрилась остаться такой же невыносимо благодетельной, как и всегда, как я вижу. А где наш наставник? — последнее слово он выплюнул так, словно это был отвратительный на вкус яд. Гермиона даже не взглянула на него, едва ли показывая, что заметила его присутствие. Она всмотрелась в глаза Гарри, подпитываясь силами от своего друга. — Ты прямо сейчас говоришь с ним, Малфой. Займите, пожалуйста, свои места — я подожду, пока все придут, и тогда мы начнем. Она не услышала шагов, но смех прекратился. Наконец, Гермиона повернулась, чтобы встретить группу в дверях, состоявшую преимущественно из знакомых лиц из ее школьных дней, и ее бровь холодно поползла вверх. Они все смотрели на нее с приоткрытыми от изумления ртами. — Если, конечно, — начала она, старательно сохраняя непроницаемое выражение лица, — вы вместо этого не предпочтете пройти свой «год исправления» в Азкабане. Повторяю — займите, пожалуйста, свои места.___________________________
«На небесах все интересные люди пропали без вести». — Фридрих Ницше