Бэлочка или Мальчик-колокольчик

Четыре года спустя Элеонора, Натаниэль и Кристофер, утопая в длинноворсном ковре, со слегка приоткрытыми ротиками и горящими любопытными глазками глядели на своего родителя. Нежный, всегда ласковый для них голос Томаса невесомо касался их маленьких ушек. Только Натаниэль из-за своей подвижной нетерпеливой сущности каждые десять минут ерзал на месте, щипал хмурого и не по-детски очень серьезного Кристофера, дергал или с неподдельным интересом разглядывал, теребя в ладошках, светлые кудри Элеоноры. Та лишь недовольно шикала на него и, разгладив складочки пышного платьица, снова вслушивалась в нежный голос родителя. Маленький Нат печально вздыхал, пряча вездесущие ручки между ножек и, заломив тонкие бровки, пытался сконцентрироваться на сказке. Но не проходило и десяти минут, как ему снова становилось скучно. С выпяченной нижней пухлой губкой, ковырял непонятное пятнышко на панталонах, обеими ручками опирался сзади на пушистый ковер, но засыпал, заваливался на спинку и, резко очнувшись от удара об пол, испуганными глазами оглядывался. Затем, растолкав брата и сестру, опять садился слушать, либо нетерпеливо постукивал ножкой, оглядывая все вокруг. Сказки он любил, безусловно, как и все дети… Но с особенной страстью обожал свои сказки, нетерпеливо роящиеся в его головке. За этим скучным чтением он столько упускал: муравушка, бегущего с какой-то горошинкой к себе домой; жука-носорога, смешно передвигающегося; божью коровку, севшую на белые кудри Элеоноры; желтую яркую бабочку на руке у Кристофера; смешную сороконожку, от которой сестрица визжала и убегала прочь. А так же фонариков-светлячков, которых он рассматривал с широко открытым ртом, держа папочку за ладошку. И даже зеленого стрекотавшего кузнечика, что однажды сел на его немного вздернутый носик. Природа столько в себе хранила, а сколько еще неизведанного надо открыть. Это не ждет. А ему приходится сидеть здесь перед каменным камином и слушать чьи-то сказки… Томас улыбался, видя нетерпение маленького непоседы. Переглядывался с Бэлочкой, лежащей на его правом плече, и возвращался к прерванному чтению. Зверек вздыхал, раздраженно подергивая пушистым хвостом (иногда замученным и задерганным своим средним ребенком), и устремлял свои беличьи глазки на неугомонного малыша. Он тоже не любил сказки был солидарен в стремлении убежать на улицу с Натом. Но безжалостный колокольчик, мамо-пап, продолжал их пытать сказками их же народа… Эпилог Вильгельм с удивлением проводил взглядом уезжающую повозку с лекарем и Зейсом. Продолжая хмуриться, отошел от окна и направился разузнать, что послужило причиной неожиданного визита. - Анна, - выйдя из кабинета, остановил мимо проходящую служанку. – Где Томас? И я только что видел отъезжающую повозку с лекарем и Зейсом… - Они прибыли по желанию Светлости Томаса. А он у себя. - Что-то с малышами? – беспокоился. - Нет, Ваша Светлость, - улыбнулась служанка. – С ними все хорошо. Светлость Томас вызвал чародея для личной консультации. - Спасибо, Анна, - озадаченно свел брови герцог. Подумав немного, вернулся к незаконченным делам с мыслью, что перед сном обязательно выведает у своего супруга, что же случилось. Широко зевнув, Вильгельм сбросил свой бархатный халат и юркнул под перину. Вытянувшись вдоль кровати, задумчиво уставился на потолок. В полумраке комнаты в голову снова лезла настойчивая мысль о том, что же могло произойти в доме, и чего он не заметил? И почему же Томас, если себя настолько плохо чувствует, ничего ему не сообщил? Что за тайны? Любимый муж, как по зову, свежо пахнущий после принятия ванны с различными маслами, вплыл в комнату. Избавившись от просторного одеяния, забрался на кровать. Мимоходом чмокнул Вилла в плечо и свернулся калачиком у него под боком. - Ох, - Вилл дернулся от неожиданности. – Почему у тебя такие ноги холодные? - Пока добрался до кровати, замерз, - потерся носом о плечо. - А туфли домашние не додумался одеть? На дворе не лето уже, а ноябрь месяц. Простыть можно на раз. - Можно, но я же не простыну, правда? У меня есть очень хорошая грелка, - хитро улыбался колокольчик. - Ты эту грелку грозишь сам заморозить. Томас, промолчав, положил голову на ранее целованное плечо. Безмятежная и мечтательная, с ноткой загадочности, улыбка украшала его пухлые губы. Поцеловав свою неженку в лоб, Вильгельм задумчиво перебирал пальцами отросшие волосы, заплетенные в тугие косички. - Том? – шепотом, боясь разбудить дрему. - М? – отозвался, не открывая глаз. - Зачем приезжали лекарь и Зейс? Что-то с мальчиками или Элеонорой? - Нет. С ними все в порядке. Не переживай. - С тобой? – осторожно спросил. Томас резко выпрямился и сел, глядя искрящимися глазами на супруга. - Я хотел тебе сюрприз приготовить, а ты все разнюхал, - улыбался. – Мне казалось, - медленно выговаривая слова, - а после осмотра лекаря я уверен… - Вильгельм испуганно сжался. – Вилл? – удержав момент серьезности, губы расплылись в улыбке. – Поздравляю, Ваша Светлость. - С чем? – настороженно. Томас прочертил невидимую линию на его лице: от виска до губ. Пальчик надавил на пухлую нижнюю, приоткрывая ее. - Ну? – нетерпеливо заерзал герцог. Невесомым касанием поцеловал любопытный пальчик. - Ваша Светлость… Вы… станете… отцом, - выдохнул. Вильгельм замер. Зрачки шокированно расширились. То, что только что поведал ему Томас, охватило сознание, которое никак не желало принимать весть. - Что? – часто моргал. Колокольчик тихо смеялся, затем, облизнув губы, еще раз повторил новость. - Ты снова станешь отцом. Вилл, я в положении. Герцог водил безумным взглядом по нежному лицу, опускался на живот, спрятанный под тонкой ночной рубахой, а потом снова поднимался вверх, не веря, заглядывал в раскосые глаза. - О, Небеса, - выдохнул, наконец-то осознав то, что было сказано ранее. Резко подавшись вперед, с силой сжал любимое тело в руках. Томас испуганно пискнул. Ослабив хватку, Вилл принялся зацеловывать каждую частичку лица и нежных рук. - Люблю тебя… Люблю… Сильно… Больше всего на свете, - приговаривал. - И я тебя, пушистик, - смеялся юный герцог. Осенняя ночь сгущала свои краски над Андью. Полная луна, щедро освещая все вокруг, загадочно улыбалась и перемигивалась с маленькими сестрами ночными. Где-то сова одиноко поухивала, белка лесная прошмыгнула на ели, цепляясь за ветку… Трое маленьких созданий посапывали в своих кроватях. Кто-то задумчиво хмурился во сне, как подобает наследнику; кто-то счастливо и по-детски открыто улыбался, подрыгивая в нетерпении ножками; а кто-то, без ярких бантов в волосах, раскидав свои кудри по подушке, свернулся калачиком и мирно посапывал папиным носиком в кулачок... Вильгельм, обняв своего любимого колокольчика со спины, уснул, поглаживая животик, что вскоре ему подарит малыша. А может и не одного. Чего же так таинственно улыбалась круглощекая девушка-луна, подмигивая звездочкам? Все-то она знает, принцесса ночная, дочь королевы природы. Но, не имея привычки болтать, присущей колокольчику, умалчивает, продолжая загадочно улыбаться… 11/20,04,2010 Конец