Петра (набросок к заявке)

      Сегодня у нас Примерка (именно так, с заглавной буквы). Первая проба личного снаряжения.       Блин, волнительно. Все эти лекции, демонстрационные ролики, схемы и учебные пособия… фигня. Потому что в них нет главного. Боевая форма не просто снаряжение, это ЧАСТЬ канмусу. Та самая «магия», что превращает странную, но во многом обычную девчонку в боевую машину, способную парой залпов разнести на куски Глубинную тварь, утопить боевой корабль или смести с лица земли небольшой поселок.       Так что волнительно не только мне, атмосфера в стартовом зале разве что не гудит от едва сдерживаемых эмоций.       — «Петр Великий»…       Наконец-то моя очередь!       Быстро раздеться догола, юркнуть в теплый душ, вытащить из специального чехла гидрокомбинезон… Главное не торопиться, боевой комбез, конечно не тряпочка для дайвинга, руками его фиг порвешь, но сдуру можно и лом погнуть. Аккуратно надеваем, расправляем, чтобы не было ни одной складочки, запахиваем клапан на груди, тихий щелчок магнитной застежки… Теперь, несколько пробных движений руками… Нормально. Сидит, как вторая кожа.       — Готова!       Выпускающий техник быстро осматривает, проверяя, нет ли повреждений комбеза, хлопает по плечу (традиция такая):       — Можно.       Помощник выпускающего протягивает ларингофон с гарнитурой (это между собой канмусу «телепетически» общаются, а с начальством через обычный радиоканал) и тактические очки.       Ларингофон оборачиваем вокруг шеи, чтобы сенсоры к коже прилипли, гарнитуру на левое ухо, очки пока на лоб.       Теперь доложиться…       — «Вышка», я — тяжелый крейсер «Пётр Великий», проверка связи. Как слышно? Приём.       — Петра, я — «Вышка», слышим хорошо, — зудит в наушнике голос диспетчера. — Ваш док номер три.       — Принято, док номер три.       Значит направо, к нечетным.       Вместе с техниками спускаемся по короткой лесенке в ангар, центральную часть которого занимает широкий, метров пятьдесят, бассейн с отходящими в обе стороны узкими каналами. Сам бассейн через систему шлюза выходит в бухту, а в конце каждого канала располагается док, куда из Арсенала подается стартовый стапель с закрепленной на нем Боевой формой. Доходим до дока с нанесенной по трафарету огромной оранжевой цифрой «3».       Вообще-то по уставу на облачение отводится четыре минуты, и выпускающий стоит рядом, готовый в любой момент помочь, но сегодня никто не торопит, а технари тактично отходят в сторону. Так что я в полном одиночестве несколько минут разглядываю поблескивающий серый металл.       Больше всего моя Боевая форма напоминает футуристический экзоскелет киношного космодесантника двух метров высотой. Мощные опоры «ног», горб ГЭУ на «спине», полутораметровые короба «Гранитов» на десять ракет каждый по бокам…       Вытянув руку, провожу кончиками пальцев по крышкам пусковых шахт и тело словно пронзает электрический разряд. Моё!       На автомате поворачиваюсь спиной, делаю шаг назад, и меня словно втягивает внутрь формы. Мягко щелкает широкий пояс, обхватывая талию, на плечи опускаются площадки с зенитными комплексами, ноги до самых бёдер накрывают щитки… Здорово, прямо как в скафандре!       Только это ещё не всё, форма пока не живая. Ну вот словно руку отлежал — вроде и твоя, а пошевелить ей не можешь.       Киваю техникам:       — Есть контакт.       Выпускающий бросает короткий взгляд на контрольный монитор дока.       — Запуск!       И вот теперь начинается самая настоящая магия — вокруг возникает вихрь из крохотных светлячков, которые, медленно кружась, втягиваются в мои «доспехи». По-научному они называются жутко заумно, что-то там про «торсионные энергоструктуры мезонной природы», но среди эсминцев бытует упорное мнение, что это никакие не «торсионы» дурацкие, а добрые феечки, составляющие экипаж Боевой формы канмусу. Версия, к слову, ничуть не хуже «научной», поскольку ученые придумали свою белиберду про структуры с одной единственной целью — чтобы не признаваться, что ни черта не понимают, как это работает и что это вообще такое.       Чем больше «феечек» втягивается в форму, тем больше она оживает. Словно отсиженной конечности возвращается чувствительность. Ноги ощущают уже не теплый металл формы, а стартовый стапель дока, вместо сердца гудит главная энергетическая установка, слух ловит пение эфира и шорох статических разрядов…       Я не ерзаю в форме, которая закреплена на стапеле, я САМ стою на стапеле, раздраженно морщась от хватки удерживающих меня захватов.       Забавное ощущение, словно конечностей прибавилось. Можно левой рукой сдвинуть очки на глаза, правой почесать кончик носа, и одновременно похлопать крышками пусковых шахт правого борта, пугая молоденького помощника выпускающего.       — Петра… — сам выпускающий косится укоризненно.       А я чего, я ничего.       — Проверка завершена, все системы в норме.       Техник бросает ещё один короткий взгляд на контрольный монитор...       — Подтверждаю.       Теперь можно и диспетчера обрадовать.       — «Вышка», я — «Пётр Великий», к старту готова.       Стапель с негромким шелестом спускается в канал, щелкают, раскрываясь, магнитные замки и вот я уже стою на воде. Хорошо стою, ровно, надежно.       — Петра, только не спеши, самым малым, — торопливо советует выпускающий.       Задумчиво оглядываюсь — ширина канала тут метров шесть, до центрального бассейна все десять. Но, раз советуют…       Малый вперед… Хм, чего так медленно-то? Ещё прибавить. Ещё… О, поехали. Класс! По воде словно по льду катишься. Мы едем-едем-едем… Ой, о-ой… Стоп! Стоп-стоп-стоп! Тормози-и, мля! Уф, стоим.       Да уж, судя по динамике разгона и моменту инерции, масса у меня нынче в пару тонн.       По-новому оглядываю канал, замечая светлые пятна, где явно свежим бетоном выбоины заливали.       — А это кто так? — любопытствую, кивая на самое большое пятно (словно рубанком метра три бортика стесали).       — Тяжелый крейсер «Ашигара», — оглянувшись, вздыхает техник.       — Понятно.       Ладно, вторая попытка. Самый малый вперёд и не спеша катимся к центральному бассейну. Теперь медленно входим в поворот. Чуть отрабатываем левой ногой-двигателем. Ещё чуть-чуть, вот так… вот… Куда, мля?! А, чёрт!       Вот же строители, мать их! Прорыли оросительную канавку пятьдесят метров шириной, а я мучайся.       Так, что у нас из последствий? Я цел. Бортик бассейна… ну, тоже цел. Подумаешь, царапина, даже и незаметно совсем.       Сдать назад, теперь вперёд к распахнутому шлюзу, за которым виднеется защищенная молом круглая бухта. Тоже тесновата, километров десять в диаметре всего, но всё же не канавка бассейна. Простор! Душа поёт.       «Я свободен, словно птица в небесах…»       Поджидающая прямо у шлюза линкор «Принц Уэльский», канмусу-третьекурсница, окидывает меня насмешливым взглядом:       — Долго ты. Плавать умеешь?       Что за вопрос дурацкий?!       — Конечно!       — Ну и молодец, теперь будем учиться ходить.