Петра (набросок к заявке)

      К обеду я успел. Спасибо Кире! Вот только когда спрашивал разрешения войти у «хозяина» кают-компании, коим по традиции является старший помощник командира, обнаружил, что все присутствующие одеты в повседневку. И я, весь такой в белом с галстуком, выгляжу тут натурально вороной. Белой.       — Мисс Петра, вынужден вам заметить, что существуют правила, касающиеся внешнего вида офицеров при посещении кают-компании, — в негромком голосе встретившего меня прямо на пороге старпома слышался отчётливый холодок.       Впрочем, я и сам понимал, что «это залёт, боец», так что ничего не оставалось, как извиняться.       — Прошу прощения, сэр, мне действительно следовало быть внимательнее и учитывать, что традиции не всегда совпадают.       — Хм? — старпом чуть приподнял брови.       — У нас… то есть, в ВМФ СССР, была принята именно такая форма одежды, — пояснил я.       — Вот как, — старпом явно задумался, решая, как быть в столь непростой ситуации. С одной стороны, нарушение, а с другой, гнать меня переодеваться — это всех задерживать.       Наконец, определившись, благосклонно кивнул:       — Что же, я нахожу вашу причину уважительной, и разрешаю вам присутствовать в кают-компании. Но… — тут он сделал многозначительную паузу.       — Больше не повторится, сэр, — торопливо заверил я.       В общем, прокатило. Второй после бога (первый — это командир корабля) оказался вполне адекватным. Хотя, другого бы на школоносец и не назначили.       Далее последовало представление всего такого уникального меня офицерам, причём с упором на так сказать происхождение. Старпом даже «Петэр Вэликий» по-русски произнёс. Подчеркнул, в общем. В итоге получилось, словно бы это не мой косяк, а так оно и задумано. Типа, первое появление в кают-компании, представление, а потому я при параде. Психолог, что сказать.       Затем, определили мне место за столом. С одной стороны, самое почётное — по правую руку от командира корабля, с другой, оно же является как бы «гостевым». То есть лёгкий такой намёк, что ко мне со всем уважением, как к будущей деве флота, но всё же я здесь в гостях. На чём с торжественной частью было покончено и можно было, наконец-то, поесть.       По знаку старпома вестовые принялись расставлять тарелки, и вот тут я понял, почему традиции предписывают флагману базирующихся на носителе дев являться в кают-компанию только на обед. Да потому что иначе я здесь ноги с голодухи протяну. Порции-то человеческие! Тарелочка супа, отбивная (ну ладно, две отбивных, но ведь крохотные — чуть больше моей ладошки!), ложечка гарнира, чашечка чая, всякие там фруктики-салатики… этим разве что котёнка накормить можно, но никак не молодой растущий организм хрупкой девушки!       Ах, да, ещё мне положен бокал красного сухого вина. Ежедневно, пока мы в походе. Просто шедевральный образец армейской бюрократии, я считаю. Раз команде «Петра Великого» по нормам продовольственного обеспечения полагалось семьдесят пять граммов сухого вина в сутки*, то и канмусу «Пётр Великий» должна получать семьдесят пять грамм сухого вина за обедом. И не гребёт!       Разумеется, сей факт не остался незамеченным (хлестать вино прямо на обеде, при командире и старпоме!), и если старшие офицеры отнеслись к этому подчёркнуто равнодушно, то вот среди молодых возникло явное оживление. Когда же я, сделав небольшой глоток, чуть поморщился и отставил бокал в сторону — вино в принципе неплохое, но для канмусу это просто компотик — здоровенный облом в звании лейтенанта, сверкнул белозубой улыбкой, с истинно американской простотой заметив, что русские предпочитают водку. Прямо стаканами. Ему рассказывали.       На мне скрестилось полдюжины любопытствующих взглядов, но тут старпом сказал «хм…» и как бы невзначай звякнул столовым ножом по тарелке. Все сразу сделали вид, что ничего не слышали, а облом слегка побледнел.       Я отправил в рот кусочек отбивной, промокнул губы салфеткой, и мягко улыбнулся в его сторону:       — Ну что вы, мистер Миллер, водку русские пьют не стаканами, а аршинами.       Повисла недоумённая тишина.       — М-мм, «аршин» — это… — покосившись на старпома, осторожно поинтересовался лейтенант-командер из БЧ-1.       — Старорусская мера длины, — безмятежно пояснил я. — Семьдесят один сантиметр, если в метрической системе.       — Мисс Петра, но как же… — командер озадаченно покрутил вилкой, в попытках сформулировать.       — Очень просто. Берутся лафитники — это такие стопки на пятьдесят грамм, — я показал пальцами размер, — и выставляют в ряд, длинною семьдесят один сантиметр. Вот это и есть аршин водки.       — Это сколько же получается?!       — На самом деле немного. В аршин помещается двенадцать лафитников, каждый пятьдесят грамм, то есть в сумме набирается где-то шестьсот грамм.       — И на сколько же человек разливали такой «аршин»? — полюбопытствовали с другого конца стола.       — На одного, разумеется, — показательно удивился я столь нелепому вопросу. — Неофициальный экзамен для кандидата в лейб-гвардейский полк был два аршина, если мне память не изменяет.       За столом на пару минут озадаченно притихли, затем разом загомонили, обсуждая, что недаром говорят, что с русскими лучше не пить. С такой-то подготовкой!       Дождавшись, когда народ угомонится, я печально вздохнул, заметив, что всё это было в старые добрые времена, а ныне благородная традиция утрачена и в российской армии, как и на флоте, введён сухой закон. Вон, даже вино сухое.       Шутке вежливо посмеялись. По-моему, с изрядным облегчением.       Ну а дальше началась обычная застольная болтовня. Обсудили проект новейшего тримарана для литоральной зоны, поругали китайских рыбаков, обнаглевших настолько, что ставят GPS-трекеры в поплавки сетей, из-за чего плавание по Южно-китайскому морю превращается в сущий кошмар — попробуй, угадай, что там светится, балкер в десять тысяч тонн или обрывок сети с поплавком. Досталось и сухопутным крысам из далёкого интендантства, внезапно решившим, что палубную команду следует переодеть в серо-синий камуфляж. Как ядовито заметил один из механиков: «Чтобы выпавшего за борт матроса труднее искать было». Поинтересовались моим мнением на сей счёт.       Я в ответ саркастически фыркнул, что видимо в этом и смысл. Если какой-нибудь матросик во время адмиральского смотра за борт вывалится, то его камуфляж среди волн фиг разглядишь. Так что можно будет сделать вид, что ничего не случилось и бодро отрапортовать: «Без происшествий!».       Ещё раз посмеялись, только уже невесело.       Под шутки и разговоры, обед подошёл к концу и подали десерт — большущее пирожное в виде тарталетки с белковым кремом. Вкусное. Что немного примирило с голодной действительностью (две несчастные отбивные у меня даже до желудка не долетели, растворившись где-то по пути).       Но в целом всё прошло неплохо. Люди адекватные, с юмором, к нам, канмусу, привычные… что ещё нужно девушке для счастья?       Тем более обед кончился и теперь можно спокойно пойти поесть.