Петра (набросок к заявке)

      Сидя за столом в кают-компании и меланхолично приканчивая уже вторую вазочку фруктового десерта, я рассеяно отслеживал негромкие переговоры обедающих офицеров, размышляя о результатах утренней тренировки.       В принципе, для первого раза неплохо. Пусть отработать всю программу не вышло — корабль-то так и остался нечищеным — но начало положено. Мелкие чуток освоились, попривыкли, есть надежда, что если они прямо сейчас «из-за неизбежных на море случайностей» под водой окажутся, то не ухнут камнем на дно, а побарахтаются. Что уже плюс. Тем более, это лишь первая тренировка, а в плане ещё три.       Уловив обрывок разговора, я навострил ушки, и мысленно усмехнулся, слушая, как механики троллят Джеферсона, предлагая техническую помощь в повышении «сексуальной культуры» личного состава, а тот вяло огрызается, с тоской поглядывая то на меня, то на сидящего с самым невозмутимым видом старпома.       Вообще, мужика понять можно — он ведь как бы и не совсем при делах. Поскольку школоносец не авианесущий корабль, то спасательную вертушку на время похода присылают с берега из авиагруппы охраны района, соответственно и обслуга этой вертушки тоже не из экипажа, а из тамошнего БАО*, просто приписывается к БЧ-6. У них даже прозвище на корабле — «туристы», потому как только и делают, что балду пинают, да безобразия нарушают. Одно слово — сухопутные.       Короче, понять мужика можно. Простить — фигушки. Раз знал, каких кадров могут прислать, то должен был бдить. Тем более на командный пост этих вуайеристов недоделанных его матрос протащил.       Закончив с обедом и через вестового передав благодарность коку за десерт, который сегодня был прямо вкуснющий, как мне нравится — с мягким мороженным вместо сливок — я направился к своим, но в коридоре был перехвачен ещё одним вестовым с приказом: срочно явиться к командиру корабля.              — Сэр?       — Проходите, мисс Петра, присаживайтесь.       — Благодарю, сэр, — кивнул я, устраиваясь в гостевом кресле и украдкой оглядывая обиталище первого после Бога.       Симпатично, особенно на фоне нынешних безликих офисных интерьеров, — этакий классический рабочий кабинет в стиле 60-х годов прошлого века. Стеновые панели из полированного дерева, плотные шторы на иллюминаторах, массивная мебель, пара книжных шкафов, письменный стол, кресла из натуральной кожи… умели раньше с душой делать.       В уголке, так, что сразу и не заметишь, большая фотография в скромной рамке — группа людей на закопчённом, местами даже оплавленном, полубаке корабля. Судя по артустановке Мк. 45 и куче ячеек УВП это они на крейсере типа «Тикондерога» позируют. В лицо никого не знаю, но обилием звёзд группа внушает — самый младший из них «всего лишь» контр-адмирал. Ещё больше внушает размашистая надпись на фото: «лейтенанту Р. Бэлфорду». Как понимаю, это командиру нашего школоносца кэптену Ричарду Бэлфорду, бывшему в те времена лейтенантом.       Интересно. Что же такого надо совершить, чтобы куча звездатых адмиралов лейтенанту (!) фотку подписала? Америку мимоходом спасти?       — Это за гавайскую операцию, — перехватив мой взгляд дёрнул щекой Бэлфорд.       О как! Он оказывается в «Гавайском пекле» побывал. Совершенно безумная попытка эвакуировать уцелевших после Первой Волны жителей Гавайев, в которой сгинули остатки военного флота США. Более четырёхсот тысяч человек американцам тогда всё же удалось спасти, хотя, как рассказывают, последние транспорты с беженцами шли уже буквально по головам примитивов. И горящей нефти.       Когда стало понятно, что на пути к материку собралось столько глубинных, что шансов пройти просто нет, кто-то догадался поджечь вытекшую из разбитого танкера нефть, чтобы отпугнуть тварей. Двенадцать тысяч квадратных километров пылающего ада по которому ползли забитые отчаявшимися людьми транспорты.       Как вообще хоть кому-то удалось оттуда выбраться совершенно непонятно.       — Не самые приятные воспоминания, — негромко произнёс Бэлфорд, отводя взгляд от фотографии.       — Простите, сэр, — извинился я, вытягиваясь в кресле и всем своим видом изображая готовность внимать. Надо же узнать, с чего вдруг кэптен так срочно видеть меня возжелал.       — Итак, почему я вас вызвал… — Бэлфорд выудил из стопки справа исписанный лист и многозначительно накрыл его ладонью. — Только что у меня был мистер Берни… с жалобой.       Оп-па, как говорится «Хьюстон, у нас проблемы». Потому что Берни — это корабельный врач. А врач, если кто не знает, самый страшный человек на корабле, который жизнь твою на кончике карандаша держит. Вот черкнёт он пару строк карандашиком, и ждут тебя муки адовы в коридорах больничных, и сгинешь ты безвозвратно в пучине бездонной медкомиссий и профосмотров.       — Жалобой? — я приподнял бровки, демонстрируя недоумение. — На что?       — На отсутствие аппетита, у ваших подчинённых, — осуждающе покачал головой кэптен.       То есть, малыши, не отойдя от купания, на обеде лишь вяло в тарелках поковырялись, а корабельный врач немедленно тревогу забил. Ибо грех сие есть страшный. Без шуток. Вон, пилоты стратегов перед вылетом даже дома не завтракают. Потому как проще в полковой столовой под добрым и ласковым взглядом медика плотно поесть, чем потом на предполётном медосмотре долго и упорно объяснять, что с тобой всё в порядке, и всего лишь стакан чая ты выпил не потому, что аппетита нет, а потому что жена завтраком закормила. Причём добрый врач всё равно тебе не поверит. Да-да, так и скажет, улыбаясь ласково: «А мы тебе не верим, траля-ляля-ляля, а мы тебя проверим, траля-ляля-ляля».       — Кхм, — прочистив горло, я твёрдо отчеканил: — Сэр, на аппетит мои подчиненные никогда не жаловались. Это у них просто реакция на лёгкий стресс после тренировки по выживанию. Ничего серьёзного.       — Ничего серьёзного?       — Так точно, сэр, — ещё более твёрдо заверил я. — Во второй половине дня у нас учебный выход для отработки охранных мероприятий вне пункта базирования. Предлагаю совместить их с отработкой дозаправки и питания в море. Думаю, у мистера Берни все вопросы отпадут.       — Думаете? — чуть склонил голову Бэлфорд.       — Виновата, сэр, не думаю, уверена, — поправился я.       Пф! Уж в том, что детёныши, на свежем воздухе прогулявшись, лопать за троих будут, я ни секунды не сомневаюсь.       — Хорошо, — кивнул Бэлфорд, после секундного раздумья. — Но вы запланировали ещё три тренировки.       — Да, сэр.       — Это действительно так необходимо?       — Да, сэр.       Кэптен осуждающе покачал головой:       — Мисс Петра, я не могу вам приказать или запретить, но всё-таки, загонять совсем уж детей под воду…       Я же в ответ уставился на него в откровенном недоумении. Он что, правда не понимает?       — Сэр, эсминцы куда спокойнее относятся к погружениям, чем старшие ранги — линкоры или авианосцы.       — Почему?!       — Потому что у них ГАС есть, — пояснил я абсолютно очевидную для любой канмусу вещь. — Они привыкли к поиску под водой, худо-бедно умеют там ориентироваться, то есть, не воспринимают глубину, как нечто абсолютно чуждое и неизведанное.       — Даже так, — кэптен озадаченно моргнул, задумавшись. — Стоп, а вы, мисс Петра? Вы же тяжёлый крейсер!       Я укоризненно вздохнул.       — Сэр, я тяжёлый ракетный крейсер 80-х годов. У меня, кроме ГАС, ещё и гидролокатор есть. Я под водой не то что слышу, даже «вижу».       Повисло молчание. Озадаченное.       Не знаю, о чём думал Бэлфорд, а я, лично, удивлялся, как можно за годы работы с канмусу таких банальных вещей не узнать? Нет, ну понятно, что проходящие практику на корабле девчонки не каждый день под воду лезут, но, блин… элементарно же!       — Так, — встрепенувшись, кэптен выудил из стопки какой-то листок, пробежал по нему глазами. — А что это за подводные работы вы придумали?       — Чистка подводной части от обрастаний, — пояснил я. — Это куда лучше поможет адаптироваться к подводной среде, чем просто сидение в водолазной беседке на время.       — Да? Но в утверждённом мистером МакКинли плане занятий этого нет, — побарабанив пальцами по столу, заметил Бэлфорд.       — Возможно, он просто забыл, — пожал я плечами.       Кэптен чуть прищурился.       — Забыл?       — Подготовка к переводу на новое место службы отнимает немало времени, — ровно заметил я.       — Хм… — Бэлфорд откинулся на спинку кресла, награждая меня изучающим взглядом, к чему я отнёсся всё с тем же показным равнодушием.       Я может и первокурсница лопушастая, но слушать и анализировать умею. Так что о том насколько нам «повезло» с куратором и сам сообразить могу.       Если кратко, то в этом походе МакКинли оказался лишь потому, что ему совсем немного не хватало, чтобы на материк в управление перевестись. Вот и надавил на нужные кнопки, чтобы куратором пролезть. Пару недель в море поболтаться, «палку» нужную срубить, и вперёд, к спокойной жизни в высоких кабинетах с паркетом вощёным.       Почему именно нам такое «счастье» выпало? Ну это вообще ни разу не бином Ньютона. Курировать полноценную эскадру, да ещё, боже упаси, «королевскую», столько боли головной, что десять раз подумаешь, стоит ли седалище на части рвать, ради ступеньки карьерной. Мы же эскадрой только на бумаге числимся, по факту едва-едва до дивизиона дотягивая, так что отметка в личном деле одна и та же, а вот забот практически никаких. Впору прям гордиться своей полезностью для отдельно взятых строителей карьеры.       Задевает ли меня подобная ситуация? Да ещё как! Хороший куратор — это как хороший отец. Подскажет, расскажет, договорится, организует… Это сейчас мне во все двери своим собственным лбом стучать приходится, а будь куратор нормальный, я бы с тем же старпомом только на обеде в кают-компании пересекался.       — Вы можете потребовать сменить куратора, — с показным безразличием заметил Бэлфорд, помолчав.       Ага, счаз. Нет, в теории могу, конечно, рапорт накатать, но это значит, что практику немедленно прервут, нас отзовут в Школу, а по изложенному в рапорте будет назначена комиссия. Которая вымотает километр нервов, как мне, так и всем причастным (включая Бэлфорда, кстати). И самое главное, как бы там не получилось в итоге, у всех причастных вырастет немалых таких размеров зуб на слишком много воображающую о себе кильку. А оно мне надо? Сразу на первом курсе такую кучу доброжелателей заиметь?       — Сэр, я вообще-то девочка, — ровным тоном заметил я.       — При чём тут это? — кэптен озадаченно сдвинул брови.       — Физиология, сэр. Из положения сидя особенно неудобно против ветра писать.       — Кхм… — на мгновение смутившись, кэптен потёр переносицу, бросил на меня короткий взгляд… наконец, выпрямился в кресле, переложил на столе пару бумаг, и как бы между прочим обронил: — Что же, если мистер МакКинли будет слишком занят, то вы можете обратиться напрямую ко мне или к офицерам корабля. По любому вопросу.       — Благодарю, сэр, — спокойно кивнул я. — Разрешите идти?       — Разумеется, мисс, извините, что задержал. Насчёт питания я распоряжусь.       Поднявшись с кресла и надев фуражку, я приложил руку к козырьку, отдавая честь (вот никак не привыкну к дурацкой манере натовцев руку к пустой голове прикладывать), дождался, пока Бэлфорд козырнёт в ответ, и развернулся на выход, обдумывая результаты только что состоявшегося разговора. Точнее, негласного договора.       С одной стороны, не бог весть что — можно подумать, без разрешения я бы в каюте сидел, горько рыдая над судьбой — а с другой… кэптен мне сейчас как бы карт-бланш выдал, разрешив своевольничать (в разумных пределах, разумеется). Чем глупо будет не воспользоваться.