x.x.x
Когда Исак был маленьким, его жизнь была прекрасна. Тогда единственной его заботой было наличие еды на тарелке, когда он возвращался домой после садика. Мама клала игрушки в его кровать, как будто те являлись живыми, разумными существами, и не считала, что они действительно являлись таковыми, а отец каждую субботу брал его с собой в парк. Всё изменилось с рождением Леи. Мама с каждым днём становилась всё более и более странной - однажды, когда он вернулся домой, она кричала на Капитана Снагглса, отрезая ему ухо кухонными ножницами, к которым Исаку запрещалось прикасаться. Отец вернулся домой на несколько часов позже обычного, воняя сексом и алкоголем. Исак осознал весь ужас случившегося лишь многие годы спустя. Исак заметил на другой стороне дороги маленькую девочку. Она держала свою мать за руку, и вскоре обе исчезли в кондитерской лавке. Лее сейчас исполнилось бы столько же, сколько этой девочке, вот только Исак не имел ни малейшего представления, напоминала ли она ему сестру, или они ни капли не были похожи. Всё-таки три года - это долгое время, а у Исака не осталось ни одной фотографии. Интересно, появилась ли у Леи новая любящая мама - так, по крайней мере, у неё был бы хоть один нормальный родитель. Или, может, она каждый вечер одну за другой вытаскивала бутылки с виски из отцовых пальцев, как приходилось Исаку в детстве, пока их мать лежала в постели, напичканная таблетками. - Привет, - спокойным тоном произнёс Эвен, появляясь позади него. Исак облизнул губы. Те стали сухими и потрескались. - Привет, - пробормотал он, отворачиваясь. Исак позволил Эвену подсесть к нему, потому что рядом с ним он чувствовал себя лучше, и ему не хотелось думать, почему. Молчание Эвена длилось, казалось, целую вечность. - Чего тебе надо, Исак? - заговорил, наконец, Эвен. Он понимал, что имел в виду Эвен. Надо ли ему было заняться сексом, чтобы Эвен поставил его на колени и отымел в рот, пока унижение и стыд не заглушат все тревоги? Надо ли ему накуриться в хлам, лёжа на кровати Эвена, пока из головы не улетучатся все мысли, кроме, почему-то, розовой картинки танцующего Сталина? Или ему нужно было выговориться, вместо того, чтобы держать все свои чувства взаперти? В итоге нужды пересилили желания. - Давай уйдём отсюда, - попросил Исак.x.x.x
Исак пришёл к Крису в районе девяти вечера, с болью в нижней части спины и ощутимым головокружением от выпитого по пути алкоголя. Ему даже было немного интересно, могли ли прохожие, просто кинув на него взгляд, понять, что этим днём его трахнули три раза, причём во второй Джа-как-его-там заставил его плакать в подушку, заглушавшую его всхлипы. Не то чтобы ему не понравилось, нет, просто секс всегда был болезненным, когда парни не тратили время на подготовку. То, что Крис был дома один, когда он пришёл к нему, было довольно неожиданно. Парень поприветствовал его с ухмылкой на губах, и не прошло и пары минут, как Исак уже хихикал, пряча лицо в ладонях, хотя Крис даже не сказал ничего остроумного - Исаку просто в принципе нравилась его компания. Дело в том, что Крис ни капли не походил на Эвена, в чувствах к которому Исак так и не мог разобраться, или на Юнаса, который напоминал ему о тех вещах, помнить о которых ему совсем не хотелось, или даже на, чтоб его, Магнуса, такого чертовски тупого и счастливого, что это бесило. Крис сумел признать всю уёбищность жизни, а затем, с улыбкой на губах и бутылкой в руке, послал её на все четыре стороны. Так что когда Исак разрешил Крису поцеловать себя, чтобы тот смог раз и навсегда решить, нравятся ему парни или нет, то лишь рассмеялся, когда тот сообщил ему, что, скорее всего, нет. Потому что, наверное, Крис в этом смысле ему никогда и не нравился. Потому что, наверное, ему просто нужен был друг, который не будет совать нос в его сексуальную жизнь и не станет задавать вопросов насчёт его панических атак. И, наверное - только наверное, - ему нужен был друг, который не станет причинять ему боль. По крайней мере, хоть какое-то время.x.x.x
Похмелье дало о себе знать сильной головной болью и тошнотой, отчего Исак пребывал в сомнамбулическом состоянии всё следующее утро, едва удерживая глаза открытыми на уроках. Впрочем, к четвёртому уроку, хотел он того или нет, ему пришлось немного прийти в себя, потому что он работал в паре с Саной и, видит Бог, эта девушка далеко не была в восторге, когда он отлынивал от работы. Не переставая зевать, Исак перевернул очередную страницу. Сана вздохнула: - Скажи мне, что на выходных ты не только по вечеринкам шлялся. Так и было. - Конечно нет, Сана, за кого ты меня принимаешь? - возмутился Исак, закатывая глаза. - Я просто, эм... болел, - закончил он. - Болел, - повторила Сана, кидая на него подозрительный взгляд. - Как по мне, так ты выглядишь вполне себе здоровым. - Чудеса сна, а? - нашёлся Исак, усмехнувшись, и Сана фыркнула. - Прости, Сана. Обещаю, я сделаю свою часть задания. - Конечно сделаешь, - заверила его Сана. - А в противном случае... Ну, я с лёгкостью могу отрезать тебе яйца. И что же тогда ты будешь делать? - Она изогнула бровь, беря в руки ручку. - Видимо, умру от потери крови, - под нос пробормотал Исак, переворачивая страницу, которую даже не удосужился прочесть. И, когда Сана со всей силы пнула его под столом, он лишь рассмеялся.x.x.x
всё в порядке?лучше не бывает а теперь отъебись юнас
Исак вырисовывал круги на запястье Эвена, задумчиво разглядывая две блеклые белые полосы на его запястье. Теперь они уже не беспокоили его так сильно. Вдруг у него в голове возникла мысль. - Эвен? - пробормотал он. - Да? - Если бы у тебя был выбор, ты... ну, согласился бы переместиться в одну из параллельных вселенных? Навсегда? Эвен задумался. - Зависит от того, какая это будет вселенная. У Исака на этот счёт был миллион идей. Та, в которой ты не пытался убить себя в прошлом году. Та, в которой я не такая шлюха. Та, в которой ты не продолжаешь резать себя в тех местах, где, как ты думаешь, я не увижу. Та, в которой мой отец не сбежал с моей сестрой. Та, в которой моя жизнь не настолько жалкая, чтобы я вообще задумывался о подобных вещах. Та, в которой ты меня любишь. - Та, в которой Трамп не стал президентом, - предложил вместо этого Исак. Эвен рассмеялся: - Да, определённо.