Мой монстр

1991 год.       Был апрель, солнышко припекало, Ирландские луга и болота оживали птичьим гомоном и кваканьем лягушек.       Гарри расположился на лугу, в четырёх стенах сидеть не хотелось — за зиму насиделся и листал книгу. Та была по большей части в картинках и рассказывалось в ней то, как улучшить навыки рисования. Чтобы её получить пришлось постараться и наколдовать струйку воды.       Поттер пыхтел, сопел, хмурился, окидывая крёстного злобным взглядом, но затем пришлось всё-таки попытаться колдовать подаренной ему ещё на Рождество волшебной палочкой. В руке она лежала удобно, не зря Сириус столько сил потратил на корпус. Это была длинная палочка с удобной резной ручкой, но всё равно подавить в себе нежелание колдовать было тяжело. Гарри тренировал одно единственное заклинание две недели, обижено не разговаривал ни с Сириусом, ни с Римусом, который поддержал крёстного и позже с Северусом — ещё одним предателем.       Нужное движение получалось хорошо, слово Агуаменти тоже было не сложным, палочка легко принимала магическую силу, пропуская её сквозь себя и выпуская тонкую нить направленной магии, но нить была слишком тонкой и ненадёжной. В итоге ничего не выходило.       Книгу Гарри всё-таки получил, стоило Сириусу сказать, что он вернёт её обратно в магазин, так как похоже Гарри она не нужна, и из палочки вырвалась струя воды. При виде произошедшего все трое магов были довольны, а Гарри разозлился сильнее.       На страницу упала тень, и Поттер поднял взгляд, прямо напротив стоял Буран, так будто подошёл случайно и солнце закрыл невзначай.       Гарри закрыл книгу и посмотрел на него снизу вверх со словами:       — Здравствуй, — мальчик уже давно не пытался прикоснуться к пегасу, но был безумно рад, что зверь не улетел, хотя прекрасно помнил ту ужасную рану у него на боку, которая сейчас осталась толстым белым шрамом скрытым шерстью зверя.       Зубастик, что крутился тут же за спиной Гарри, мазнул по воздуху языком и равнодушно улёгся рядом с Поттером на одеяло, положив свою голову ему на плечо. Гарри потрепал его по шерсти, а пегас вдруг взмахнул крыльями и, обдав мальчика сильным потоком ветра и лёгким — магии, взлетел, опускаясь чуть в отдалении на землю.       «Наверно Люпин с крестным вспомнили про меня», — с этими мыслями Гарри обернулся, но увидел идущего к нему от дома Северуса. Хотел было подскочить по привычке и броситься в объятия, но он вспомнил, что на них на всех обижен и нарочито медленно начал складывать одеяло.       Чуть суховатая с длинными, ловкими пальцами рука взъерошила ему волосы и ехидный голос произнёс:       — Всё ещё дуешься, Гарри?       — Я не дуюсь, — проворчал мальчик, опять чуть не забыв, что он обижен. На что его, не спрашивая, развернули, повернув к себе лицом, и обняли, прижав к груди.       — Ты всегда лез обниматься при моём появлении, так что обижен ты или нет, но мне этого уже не хватает.       Гарри вдохнул такой знакомый запах трав и, решив, что он пообижается позже, обнял в ответ. Зубастик подлетел и удостоился тоже дружеского трепания своей туманной шерсти на загривке.       — Я скучал, скучал, скучал, — прошелестел он, выдав Гарри с потрохами.       — И уже не обижаешься? — прищурился Снейп, не выпуская при этом вдруг начавшего вырываться мальчика.       — Обижаюсь, обижаюсь, обижаюсь, — Поттер перестал вырываться, — немного, немного, немного.       Снейп посмотрел на Гарри, тот, почувствовав взгляд, посмотрел в ответ.       — Пойдём к дому, нужно поговорить, — с этими словами Северус взял одеяло в руки.       — Колдовать не буду, — пробурчал, всё же идя за Снейпом, Поттер.       — Речь пойдёт о другом.       Сегодня обед был неспешным, а тема разговора оказалась неприятной для всех, в итоге его откладывали до последнего.       — А может никакого письма из этого Хогвартса не будет? — всё ещё лелея свою мечту о том, что ему удастся жить и учиться, как ему хочется, спросил Гарри, мешая травяной чай с мёдом.       — Может, — кивнул Снейп, наливая себе кофе. — Но если твоё имя с твоим месторасположением всё-таки появится в книге распределения, то об этом месте узнают, а значит оно перестанет быть тем уголком спокойствия, что было ранее.       Все замолкли.       — Я уже нашёл заброшенную рыбацкую хижину чуть севернее тоже в магической части Ирландии, за следующие несколько месяцев подремонтируем, — подал голос Люпин, откусывая кусок пирога с джемом.       Сириус вздохнул, тяжело взглянув, на теперь уже очень дорогого оборотня:       — Уверен, что тебе стоит воскресать? — Римус пусть неохотно, но рассказал о одном годе жизни после того, как на нём применили странное заклятие, из-за чего резанные раны не желали заживать. Говорил он отрывисто без подробностей и наигранно беспечным тоном, но Сириус сам достаточно работал аврором и получал в свою бытность ранения, после которых его изрезанного тащили товарищи в Святое Мунго. А в этот дьявольский год Люпин остался один, как оборотень, верить он не мог никому. И пусть повествование было наигранно беспечным, Блэку хватило и этого, чтобы понять что, те, кто запустил заклинание, были уверены, получив его, жертва не выживет. Теперь же выйти из тени и сознаться, что жив и растил мальчика, значит, рискнуть выдать себя тем убийцам.       — Стоит. Гарри не мог всё это время жить в одинокой хижине без надзора. А в полнолуние я вполне мог оставлять ребёнка в магловской деревушке неподалёку.       Поттер только удивлённо воззрился на Римуса, и когда он успел и место найти, и всё продумать.       — Значит, к началу июля это место должно быть готово к приёму совы и возможных визитёров, так же как вам нужно будет оговорить, что именно вы будете говорить, а что утаивать, — подал голос Снейп.       Взрослые почти одновременно вздохнули и посмотрели на Гарри.       — Если надо, я тоже врать умею, — проговорил ребёнок.       — Нет, Гарри, дружок, — хмыкнул Сириус, — говори правду, а о чём сказать не можешь, о том лучше промолчи.       План был прост и сложен одновременно. Сделать вид, что Гарри и Люпин все эти годы жили вместе в далёкой хижине, было не сложно, ведь они действительно жили вместе, и Гарри был простым не избалованным ребёнком, но устроить всё так, чтобы жители небольшой магловской деревушки, если что, вспомнили бы неприметного мальчика иногда появляющегося у одинокой старухи живущей на краю деревеньки — сложно. Люпин никогда не был ментально силён, вот и решили применить магловский гипноз с малой толикой магии, о котором как ни странно кое-что знал Снейп.       Гарри поначалу был хмурым и обозлённым, но постепенно его природный оптимизм взял своё, и ребёнок, во-первых, наслаждался тем, что все в-четвером вот уже два месяца занимались маленькой хижиной недалеко от берега. (Перерыв в работе взяли и Сириус, и Снейп, решив, что скрыть естество обскури важнее). А во-вторых, это походило на спектакль, где каждый играл свою роль, и Гарри был главным актёром.       К началу июля Люпин обжился с Гарри в хижине, и они стали ждать. Снейп и Блэк каждый отправился по делам, исчезнув не только из окрестностей хижины, но даже из Ирландии.