Мой монстр

30 марта 1992 года       Альбус Дамблдор вздохнул и протянул своему давнему коллеге и знакомому Фламелю философский камень:       — Думаю, теперь о нём на некоторое время забудут. Возвращаю, — видит Мерлин, он так много сделал, чтобы заинтересовать Поттера тем, что скрыто под защитой на третьем этаже, но мальчик оказался совершенно не любопытен, даже мантия-невидимка осталась не использованной. Единственно, кто не разочаровал так это Квиринус, вот только кто же знал, что он пойдёт на убийство единорога. Видно, то, чем парень был одержим, совсем умом тронулось в желании выжить.       Старый алхимик посмотрел на камень, мерцающий алым, со словами:       — Не пригодился? — протянул руку и забрал своё творение.       Директор посмотрел на Фламеля:       — Ты все понял?       — Я не знаю, зачем он был тебе нужен, но раз уж ты так уверял меня, что камень в опасности и только здесь, — Николас обвёл рукой кабинет директора Хогвартса, — он будет в неприкосновенности, значит, это было нужно именно тебе. Так к чему отказывать? Хоть я и верю в силу своих скрывающих артефактов, но ты всегда мне помогал. При этом так ни разу его и не использовав, хотя я и не отказывал тебе. Он хоть пригодился?       — Да, то есть нет, я хотел кое-что проверить, но… — директор махнул рукой.       — Что же, Альбус, — алхимик спрятал камень, — тебе бы отдохнуть, выглядишь вымотанным. Ты уже не мальчик.       Директор взял вазочку с конфетами и протянул со словами:       — Лимонный леденец?       — Ты же знаешь, я не ем сладкое, — вздохнул Фламель.       — С чего бы? — вазочка вернулась на своё место.       — Альбус, ты явно переутомился, я уже лет двести как не ем сладкое, а ты уже лет тридцать, как перестал мне предлагать эти конфеты. Мне кажется, три должности это для тебя перебор.       — Николас, ты прекрасно знаешь, что всё не так просто.       Эту песню алхимик слышал уже не раз и совершенно не разделял мнения Альбуса по поводу того, что без него не справятся. Он поднялся из кресла, потягиваясь:       — Я пожалуй, пойду, только поверь моему немаленькому опыту, Альбус. Сложности подчас сидят в нашей голове, — он ткнул пальцем себе в висок, — а не в нашем окружении. Тебе ничто не мешает выбрать одно любимое дело и отдаться ему полностью, передав остальное молодым.       Фламель подошёл к камину, зачерпнул дымолётный порошок:       — Николас, ты действительно не любишь сладкое? — Дамблдор в задумчивости смотрел на конфеты.       — Да, Альбус, — посмотрел на директора Фламель и, попрощавшись, исчез в зелёном пламени камина.       Дамблдор отпил чай, поглядывая на Феникса, который перед своим перерождением выглядел не очень, на миг у него возникло чувство, что он забыл что-то важное, не пристрастия во вкусах своего знакомого коллеги, а что-то…       Феникс вспыхнул, тем самым отвлекая, и эта мысль растворилась во вкусе лимонной конфеты. Нужно было подготовиться к похоронам бедняги Квиррелла.

***

      Лес, солнечные лучи почти беспрепятственно падают на землю. Гарри поднял взгляд, протянул руку, ловя лучик, но сонное умиротворение было недолгим. Он вздрогнул и обернулся, в страхе вглядываясь в казалось безопасные тени. Запах, сравнимый с тухлой вонью разлагающегося трупа, ударил в нос, из-за дерева вышел человек в тёмной широкой мантии. Поттер попятился, желая оказаться подальше от него, отступая в панике. «Почему не получается взлететь? Зубастик?» Ещё один шаг назад, ветка хрустнула под ногой, Гарри отвлёкся лишь на миг, но человеческая фигура объятая вонючей магией проклятия уже была рядом, он нависал. «Где же Зубастик, он же помог тогда». Запах гнили кружил голову, лишая сознания. И…       Гарри проснулся, вглядываясь испуганным взглядом в темноту.       — Всё хорошо, Гарри, это я — Северус. Всё хорошо, — Поттер вцепился в Снейпа как утопающий за спасательный круг, запах его магии, сильный, терпкий, приятный заставил забыть отвратную вонь и успокоиться.       — Тихо, тихо, ну что такое? Чего ты испугался? Это был сон. Ты же всегда такой отчаянно смелый.       — Это не был сон, это был профессор Квиррелл, я знаю, — куда-то в грудь Снейпу прошептал Гарри. — Он был весь в какой-то мерзости, она воняла так, что темнело в глазах. Это проклятие будто разъедало его изнутри.       Северус сидел в полной темноте ночи и укачивал, прижимая к себе, Гарри, тот вжимался в него, дрожа. Такое поведение тревожило, но главное, что ребёнок пришёл в себя.       Спустя некоторое время, путаных испуганных фраз и его спокойного успокаивающего разговора, Снейп осторожно отодвинулся и заглянул Гарри в глаза, в свете пламени зажжённой свечи:       — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?       Поттер шальным, непонимающим взглядом обвёл дом:       — Мы в Ирландии?       — Да, с событий в Запретном лесу прошло несколько дней. Пришлось попросить Малфоя, то есть доктора Хоука об услуге. Он нас и успокоил, сказав, что, не смотря на то, что ты пострадал, твои повреждения восстанавливаются.       — Зубастик, — Гарри снова посмотрел Северусу в глаза.       — Что с ним?       Их разговор заставил проснуться Римуса и Сириуса, которые вышли из соседней комнаты и подскочили к мальчику.       — Очнулся, — расплылся в улыбке Блэк.       Люпин провёл рукой по голове ребёнка.       — Что Зубастик? — вернул отвлёкшегося Гарри к теме разговора Северус.       — Я не могу его вызвать, — Поттер растерянно переводил взгляд с одного взрослого на другого. — Что со мной?       — Сначала расскажи, что произошло, — попросил Снейп.       Мальчик схватил рукой что-то на груди, похлопал по пустому месту:       — Мой медальон?       Северус протянул руку, взяв его с изголовья кровати и Гарри цапнул вещицу, сразу надев на шею.       — Я почувствовал что-то похожее на то, что я ощущал, когда меня звала диадема, пошёл в забытье.       — С этим надо что-то делать, — проворчал Блэк.       — Подожди, не перебивай его, — попросил Римус. — Что было дальше?       — Я пришёл в себя в глубине леса, а потом появился он.       — Квиррелл? — уточнил Снейп.       — Да, это точно был профессор, но раньше вокруг него не было этой вони. Эта мерзость обтекала его, я испугался, Зубастик полетел к нему, но ударить не смог, его разрезало и это же лезвие попало и в меня, — Гарри дрожащей рукой коснулся груди. Взрослые молчали. — Поверьте, он был какой-то не такой, это было что-то отвратительное.       — Тихо, мы верим, — притянул к себе мальчика Римус, успокаивая. — Это было проклятие белого единорога, всякий кто их убивает становится таким.       — Нам сказал Малфой, что обскур в тебе пострадал, но он восстанавливается, а ещё тебе нельзя волноваться, — заговорил Сириус. — Ты чего-нибудь хочешь?       Гарри отодвинулся от Римуса, выпрямляясь:       — Есть хочу.       — Сейчас, — Люпин усадил, было дёрнувшегося помочь Сириуса на кровать, взялся разогревать суп.       Гарри сел удобней, слезть и пойти к столу, никто не позволил. Суп Гарри съел с удовольствием, затем без споров выпил и укрепляющее, и успокоительное. Северус видел, мальчик боится засыпать, поэтому добавил и зелье Сна без сновидений, хоть и понимал, что действие его будет не долгим.       Когда уже веки Поттера смыкались, он спросил:       — А что случилось с профессором?       Сириус переглянулся со Снейпом и не задумываясь соврал:       — Он от проклятия умер.       Гарри прикрыл глаза:       — Врёте, — и заснул.       Снейп укрыл ребёнка, снова встал с кровати:       — Он поймёт, что убил человека.       — Он защищался, — возразил шёпотом Блэк.       — И что, что защищался? Как ты себя чувствовал, когда первый раз убил? — посмотрел на любимого Люпин.       — Я сварю утром успокоительное и мы с ним поговорим, — подал голос Снейп.       Это всё, что в данной ситуации они могли сделать для ребёнка. 31 марта 1992 года       Гарри бежал от проклятого человека, тот что-то кричал в спину и тянул свои вонючие руки с въевшимся проклятием, когда знакомое шипение заставило остановиться и оглянуться.       За спиной кружились два Зубастика, меньше прежнего, но всё с такими же зубастыми мордами и у каждого было по одному красному глазу во лбу.       Гарри от неожиданности вскрикнул и проснулся.       Тут же что-то звякнуло, разбившись у очага, но мальчик даже не обернулся на звук. Он смотрел на две одноглазые морды:       — Зубастик, ты живой и тебя два! — радости и облегчению не было предела.       Римус пожалел, что отвык удивляться, живя в тихом маленьком городке, где всё предсказуемо до минуты, даже Сириус со своим взрывным характером не мог так щекотать нервы как маленький Гарри. Поэтому, когда в комнате в сером тумане возникло два Зубастика, да ещё и одноглазых, невольно выронил тарелку. Медленно выдохнул, переводя дух, затем собрав осколки одним взмахом волшебной палочки, выбросил их и подошёл к кровати, где находился Гарри, присматриваясь.       — Зубастик, ты себя нормально чувствуешь?       Радостный Гарри, с улыбкой до ушей посмотрел на Люпина, при этом не выпуская две головы Зубастика из объятий:       — Мы с ним странно себя чувствуем, но вроде хоть и непривычно, но нормально, — улыбка не сходила с лица Поттера.       — Ничего не болит? — Люпин присел на край кровати, пощупал лоб мальчика.       — Нет, — Гарри отрицательно замотал головой.       Римус осторожно протянул руку и коснулся головы Зубастика. Тот был более эфемерен, чем раннее, пальцы легко прошли сквозь его оболочку, хоть и ощутили небольшое сопротивление тела обскура.       — Гарри, дай мне, пожалуйста, разглядеть Зубастика. Отпусти его, — попросил мужчина.       Поттер разжал руки.       — Зубастик, а как ты себя чувствуешь?       — Почти нормально, нормально, нормально, — теперь уже два голоса прошелестели, отдаваясь эхом в помещении.       Римус осторожно осмотрел обе головы:       — Ты ослабел, — была нерадостная констатация, — но хоть ран нет.       — Уже всё зажило, зажило, зажило, — прошелестели обе пасти двух Зубастиков в ответ.       — Хорошо, — улыбнулся успокоенный ответом Римус.       Снейп зашёл в дом, придержав дверь и позволяя зайти Сириусу несущему хворост. Тот опустил вязанку и застыл подобно Снейпу, но пришли мужчины в себя быстро.       — Ого, какие дела происходят, — протянул Блэк, подходя к кровати. — Гарри, кушать хочешь? — спросил Сириус.       — Хочу, — поднял на него взгляд мальчик.       — А магии? — подошёл и присел на край кровати Снейп.       — Не знаю, — зельевар на такой странный ответ вздёрнул одну бровь. — И хочу и не знаю, — пояснил мальчик. — Я странно себя чувствую.       — Может дать ему чуть-чуть магии и посмотреть, — предположил Блэк, севший на место отправившегося к очагу Римуса. — Малфой сказал, что ему будет нужна магия.       Снейп кивнул, не отрывая взгляд от двух Зубастиков. Он так же, как ранее Люпин, осторожно коснулся одной из морды.       — Интересно, ты теперь всегда такой будешь?       — Не знаю, знаю, знаю, — был шелестящий ответ и два создания растворились, исчезая серым туманом в Гарри.       Поттер провёл рукой по животу и груди. Вставая, сделал несколько шагов и уселся за стол. Он был непривычно молчаливый и задумчивый хоть и с явно хорошим аппетитом.       Взрослые напряженно молчали, каждый приглядывался к ребёнку, готовясь к разговору о том, что же произошло.       — Он умер, — разорвал неприятно-напряжённую тишину мальчик.       И прежде чем Римус успел открыть рот Северус ответил:       — Профессор Квиррелл умер, что послужило причиной, мы пока точно не знаем.       Гарри поднял взгляд от тарелки и, продолжая жевать, внимательно посмотрел на Снейпа:       — Почему не знаете?       — Нам никто ничего не сообщил, Гарри. Мы пришли за тобой благодаря Варду, который оставил послание в твоём блокноте. Всё, что мы знаем, это то, что был найден труп профессора Квиррелла рядом с тобой бессознательным, а чуть в отдалении труп белого единорога. Кровь, которая была на одежде профессора, была неопровержимым свидетельством, что именно он убил зверя и был проклят, — пояснил Римус.       — Всё это мы знаем со слов Малфоя. В Хогвартсе другая легенда, но об этом позже, — пояснил Снейп.       Гарри отставил пустую тарелку. Чай же был ещё горячим.       — Что там произошло? — спросил стоящий тут же рядом Сириус.       Гарри медленно помешивал сахар в чашке ложечкой и смотрел на очаг, в котором плясали всполохи пламени:       — Я его увидел и мне стало страшно. Я ведь пришёл к чему-то, — Гарри замолк, его никто не торопил, маги терпеливо ждали продолжения, — к чему-то родному, — Поттер сжал медальон через рубашку, привычно ощущая тепло и умиротворение, — а увидел это… эту мерзость. Мне стало так противно. Зубастик его атаковал, когда он стал подходить ко мне, но профессор кинул заклятие и оно прошло сквозь Зубастика, разрезая, — Гарри замолк, Римус было потянулся его погладить по руке, но Снейп остановил его руку, отрицательно качнув головой. — Да, разрезая. А потом этот луч попал в меня уже не совсем человека, я испугался ещё больше и отшвырнул его. Больше ничего не помню, только страх.       Снейп достал из складок мантии пузырёк с зельем и капнул несколько капель в чай, придвигая кружку с уже остывающим чаем.       — Удар о дерево похоже был последней каплей для и так измождённого тела, — проговорил казалось самому себе Сириус.       — Измождённого? — Гарри посмотрел на крёстного.       — Квиррелл не Тёмный лорд, но ты ощущал в нём именно Лорда, — Северус казалось проговорил это самому себе.       — Есть версия, что парень был одержим, при чём кем-то сильным и умелым, иначе его обнаружили бы профессора ещё в начале учебного года, — по крайней мере Сириус надеялся, что Дамблдор ничего не знал. — Одержимость тяжела для того, кто одержим. Квиррелл был сам не свой, по словам Малфоя, об этом говорят многие. Он ослаб и под воздействием твари, которая хотела жить, пошёл на убийство единорога, только бы выжить.       — Вернее выжить хотело то создание, которым он был одержим. Странно, что никто ничего не заметил, — проговорил хмурый Снейп.       — В Хогвартсе редко что-то замечают, если на это не укажет сам директор, — намекая на события времён Мародёров, проговорил Римус.       Гарри допил чай, поднял взгляд на взрослых:       — И что теперь?