О субтильном адмирале и небезызвестном владыке ситхов

Свежеиспечённый адмирал Эскадрильи Смерти был, наконец, доволен своей жизнью — он дослужился до желанной позиции, нашёл себе достойную пару и даже начал постепенно привыкать к этой странной Силе. Кстати говоря, о Силе, Пиетт достаточно быстро выяснил, каким непотребным образом её можно использовать против главкома. Респиратор забавно пищал, когда у Вейдера сбивалось дыхание, что нагоняло страху на офицеров и существенно подсокращало утомительные летучки. Вейдер, конечно, бесился, но обыкновенно ограничивался нестрогим выговором в частном порядке (а при ряде нехитрых манипуляций и выговор мог перетечь в нечто более приятное). Пиетт наслаждался жизнью, как мог, и, потеряв бдительность, оказался абсолютно не готов к ответному удару судьбы. Светлая стороны Силы решила отомстить ему за всё хорошее неожиданным звонком матери. Как только до неё дошли слухи о повышении сына, она незамедлительно возжелала связаться с ним, дабы удостовериться, что малыш Фирмус в порядке и в очередной раз напомнить о необходимости тщательно откладываемой женитьбы. — Фирмус, мальчик мой, часики-то тикают, пора бы и невесту в дом привести. И я не потерплю оправданий, что у тебя нет времени! Эти страшные слова сопровождались осуждающе наставленным на адмирала указательным пальцем, и слабые протесты Пиетта о важности службы и преданности Империи были удушены на корню назидательным голосом матери, вещавшей о прелестях брака. Голограммы дочерей её подруг, разной степени раздетости, заполонили экран, а Пиетт, бесстрашный адмирал Эскадрильи смерти, навидавшийся за годы службы всякого, задрожал в ужасе. Выхода не было. — Мама, меня не интересуют женщины — ни человеческие, ни антропоморфные, ни откровенные алиены, — смог, наконец, выдавить Пиетт в перерывах между сменяющимеся изображениями. Мать Фирмуса Пиетта тоже навидалась всякого; она была не из тех, кто лезет за словом в карман. — Теперь я понимаю, что за странную коробку я нашла во втором ящике стола, и почему ты так вился вокруг того капитана. Фирмус, дорогой, я думала это у тебя с возрастом пройдёт, после того, как капитан женился. Бедная его жена... Ему же ей и предложить-то нечего, кроме этих жутких шагающих танков... Знаешь, мужчины, предпочитающие такие механические махины, стараются компенсировать свой размер, я уверена, что ты и не чувствовал ничего, когда занимался с ним "чака-чака". Глядя на мать Пиетта, несложно догадаться, откуда в самом Фирмусе такой напор, такая непреклонная суровость по отношению к врагам Империи. Впрочем, до матери ему было ещё далеко — её последняя тирада сумела окончательно выбить адмирала из колеи. — Мам... Это не возрастное. И Макс не пытался ничего компенсировать! И, и вообще он женщин предпочитает, — пискнул Пиетт в ответ. — Ах, Фирмус, никто не идеален. Ладно, я поняла, девушки тебя на интересуют. Но у моей подружки есть та-акой сын... Если уж мать решила взяться за непутёвого сына и выдать его замуж — она сделает это, несмотря ни на что. — Мама! Я так не могу, я уже состою в отношениях! — Пиетт почувствовал, что кто-то стоит за дверью. — Сынок, учитывая твоё прошлое и то... Ты уверен? — в голосе матери проскользнули знакомые нотки. Таким тоном она разговаривала либо с маленькими детьми, либо с придурками из соседней деревни. В каюту зашли. — Он уверен, — звучный, чуть шипящий голос за спиной заставил Пиетта вздрогнуть; в то же время, к вящей радости адмирала, разговор сдвинулся с мертвой точки. Как и предполагал адмирал, на почтенную миссис Пиетт это не произвело никакого впечатления. Она одарила Фирмуса ледяным взглядом, и тот невольно съёжился. — Сэр, кем бы Вы ни были — надеюсь, мой мальчик счастлив и будет счастлив с Вами в дальнейшем. Вижу, Вам нравится весь этот латекс, это хорошо, Фирмуса с детства тянуло к такому... Она едва заметно улыбнулась, прежде чем завершить вызов.