Всё
Раф захлопнул за собой дверь, отстраненно пытаясь вспомнить, захера ему вообще понадобилось возвращаться в этот гадюшник. Кайл лежал в углу примерно в том же положении, в каком Раф его оставил. Будь Раф в другом состоянии, он, возможно, даже посочувствовал бы этому опустившемуся ничтожеству, но сейчас ему было все равно. Сознание сузилось до единственного пульсирующего, горящего желания. Вмазаться. Доза. Ему нужна доза. Тогда все снова станет хорошо. Реальность. Он будет наконец реален. Рухнув на табуретку, он лихорадочными движениями вытащил из-за пазухи заветный пакет, развел в ложке четыре грамма, затянул шприцем… Пока Раф искал вену, он улыбался, как дебил. Теперь все точно будет хорошо. Теперь Лео его не прогонит. А с иголки Раф слезет — есть деньги, лежат, вон, во внутреннем кармане. Будет потихонечку сниматься, Лео даже особо ничего не заметит… Ну ладно-ладно, заметит, но никаких проблем это ему не доставит. А может Раф ваще всухую сможет переломаться. Потому что, подумаешь, экстаз… с Лео тоже экстаз, сплошной. Есть чем замениться, короче. А про запас у него есть, аж двадцать граммов: решил, что херли мелочиться. Даже на Кайлову долю чутка взял, совесть замучила…***
Счастье — искрящееся, единственное, настоящее — куда-то исчезло. Раф безжалостно проснулся, погруженный в серое, холодное, тоскливое ненастоящее. Он сжал зубы. Нет, бля! Это настоящее и есть, дебил! И у тебя в этом настоящем есть дело, вот и… Раф попытался встать и схватился за взорвавшуюся болью голову. Влепился пальцами в липкое. Посмотрел на измазанные красным ладони. Че за хуйня? Кажется… кажется что-то такое было, да. Кажется, кто-то пытался… что пытался? Взгляд Рафа упал на валяющийся на полу нож. Этот нож… хотел его прирезать. Да. Это было весело — выламывать ему (кому?) руку, отбрасывать в сторону. Это было восхительно. Быть бессмертным и непобедимым — восхитительно. Раф коснулся пальцами шеи. Там, уже покрытая запекшейся коркой, саднила длинная шершавая царапина. Значит, и правда… Какая мразь пыталась его прирезать? Почему болит башка? Нет, почему она болит так по-особенному? Думать было страшно лень, хотелось лечь и попытаться вернуться обратно в свой восхитительный сон. Может, еще?.. ну чуточку совсем? В терапевтических целях? А то не дойдет ведь… И башка, вон. Раф сунулся в карман. Нахмурился. Пошарил по другим. Пристально изучил содержимое столешницы. С нарастающей волной паники обшарил взглядом кухню. Нету. Ни денег, ни порошка. Бля. Сучонок. Кайл.***
Раф слегка потерянно посмотрел в угол — туда, где валялся сбитый, перекрученный, засаленный пуховик — «шкура неубитого бомжа», — служивший постелью тому, кто первый до него доберется. Или тому, кому до собственного удобства вообще будет дело. Лечь, может? Свернуться в клубок, зарыв голову в его затхлое тепло, закрыть глаза и тупо переждать, когда это все закончится? Он в этом деле опытный, куда деваться… В дерьме опытный, не в пережидании, увы. Окей, проехали, shit happens. Первый раз что ли? Продышимся. Вдох-выдох. Ну и похуй, что свободно дышать осталось совсем немножко — потом будет уже не до случившегося, и вообще ни до чего. Не, ну вот если так абстрактно, то чего такого произошло? Ну остался без поддержки, будем ломаться всухую, херли нам, кабанам? Денег жалко, да. Получается, что он теперь к Лео как побитая шавка приползет: «Нате вам меня, прекрасного, любите и наслаждайтесь!» В принципе, не конец света. Но, бля. Бля. Как же это заебало все. Дерьмо все это. То одно, то другое, то третье. Одно за другим. Почему ебучим счастливым уродам все достается с первого плевка, а ему приходится вот так вот вечно через реки-сраки вброд переходить, отплевываясь, что твой кит? Что, у него, значит, в конце какое-то супер особенное счастье будет? Достойное пройденного пути? Да нихуя. Счастье — оно счастье и есть. Для всех одинаковое. Да, в общем-то, и пофиг. Лишь бы было. Лишь бы не выгнал. Лишь бы не сдохнуть. Надо отсюда уходить. К черту этот угол. Скулить и жалеть себя потом будешь. В теплой постельке. На любимом диване. Дома. А сдашься сейчас — так тут и останешься. Навсегда. Достойный поступков финал, че. Бежать. Надо бежать отсюда нахер. Пока не стало поздно. Надо. Да только сил нет. Вот если бы… Если бы хоть на минутку, на одну сраную маленькую минутку… Господи, как же хочется, чтобы вот сейчас — не в какой-то там гребаной перспективе намечтанной, а сейчас, сию секунду! — обняли. Уткнуться бы в чужую ключицу… втянуть носом запах — уютный, надежный, свой. Может быть, даже позволить себе немного… нет. Не стоит. Потом не остановишься. Просто уткнуться и помолчать. Он поймет и так. Он умеет. Раф грызанул губу. Соберись. Соберись! Уходи отсюда: вон, часы уже задыхаются трещать, предупреждая… «Беги! Бегибегибегибеги…» — стрекотало в голове. Бежать отсюда, бежать к ебеням… сдохнет… когда-нибудь он от очередной дозы сдохнет. Или от рук Кайла. Или от тоски. Бежать. Домой. Лео. Он спасет. Он… Он — то, ради чего все это затевалось, але! Это ты, дебил, его спасать должен! От одиночества, от него самого. Соберись, говнюк! Нет такого дерьма, которое ты бы не мог пережить в одиночку. Всегда мог. И сейчас сможешь. Просто… накрыло. Дыши. Подышал? Теперь вали отсюда. Раф рванул к выходу, слегка не вписавшись в косяк. Бежать. К черту. К черту.***
Чем ближе Раф подходил к дому (к дому! К дому! Наконец-то!), тем неуютнее и тревожнее ему становилось. Раньше, чтобы двигаться, чтобы дышать, Раф ставил перед собой простые, линейные цели. Точнее, одну цель, самую главную. И вот, когда она наконец была достигнута, и нужно было двигаться к новой (домой, домой), Рафу стало страшно. А вдруг Лео его не пустит? А вдруг он переехал? Нашел себе кого-то другого? А вдруг он… Раф сглотнул обратно застрявший в горле ледяной желудок и нахмурился. Да ничего с ним не будет! Это же Лео! Еще сто лет проживет. Они вместе проживут. Теперь — вместе. В родном квартале возбуждение Рафа достигло пика. Конечная точка маршрута мигала перед глазами, будто подсвеченная неоном вывеска. В башке на каждый шаг, на каждый стук сердца взрывался маленький салют (дом-дом-дом-Лео-Лео-Лео-всё-всё-всё), а внутренности крутило так, будто там бился в эпилептическом припадке десяток осьминогов. Одновременно включающиеся панические фонтанчики окатывали горящие предвкушением разум и тело ледяными брызгами, но от этого становилось только… искристее. В кои-то веки мир не казался Рафу серым и плоским, с каждым шагом, приближающим его к квартире Лео (их! их!), он обретал все больше и больше цвета. Замерев возле знакомого, будто дыхнувшего на него спокойствием и уютом, дома, Раф замер, пытаясь унять охватившую тело дрожь. Всё. Почти всё. Мышцы сводило судорогой. Он задыхался. Внезапно до Рафа дошло, что окна, которыми выходила квартира Лео на переулок, в котором сжался Раф, не горели. Волна паники наотмашь ударила в лицо и грудь. Он же из дому работает! Он же из дома носа не высовывает без надобности! Неужели все-таки… не дождался? Перспективы, одна гаже другой, замелькали в сознании Рафа свихнувшимся калейдоскопом. Куда ему теперь? Как он теперь? Он же… прямо тут, на улице, возле подъезда, и сдохнет… Мысль о том, что придется возвращаться к Кайлу, снова искать — теперь уже серьезно! — деньги, дозу, думать о настоящем вместо будущего… Не… Нахуй. Нет, так нет. Ляжет тут, в уголочке, и харэ. Набегался. Пора на покой. Но все же… Вдруг Лео просто куда-то вышел? Ну мало ли у человека дел! Да бля, пусть хоть на свиданку уперся, Рафу было уже посрать. Лишь бы увидеть. Лишь бы запах снова вдохнуть, хоть еще разочек. Тогда можно и… Раф мотнул свинцовой головой и решительно двинул в подъезд. Вот ща придет и все узнает, чего кипишить-то заранее?***
Ключ застрял в скважине и никак не желал проворачиваться. Раф ткнулся лбом в дверное полотно и прикрыл глаза. Это все руки. Дрожат, сволочи. Потому и попасть не может. Сейчас вот успокоится, передышит, и все откроется. Это не замок — вон, ну видно же, такой же! Че он, замка своего не помнит? Мысль о том, что он мог быть просто похожим, Раф не допускал. Слишком тяжело было стоять, слишком хотелось вот прямо тут, так и не дойдя, свалиться на грязный пол и ждать, пока все само закончится. Не, ну, а че терять-то уже? Красивого возвращения все равно, походу, не выйдет. Так, всё. Возьми себя в руки, уебище. Пока можешь идти — иди. Всё. Крути проклятую железяку давай. Ключ щелкнул и хлипенькая, дунешь — разлетится, дверь привычно распахнулась. Всё. Дошел.