То, что я должен сделать

Диван был там же. Раф как-то не зафиксировал дороги к нему, просто вдруг осознал себя уткнувшимся носом в потертую, до пожара в груди знакомую обивку. Дома. Дома. До носа натянув пропахший Лео и им самим – прошлым – плед, сто лет назад экспроприированный с его кровати, Раф скрутился в тесный клубок, почти физически ощущая протекающие сквозь него волны эйфории и удовлетворения. Дома. Теперь все будет хорошо. Никто не ударит, никто не убьет, никто не отнимет. Не надо больше бежать, решать, перешагивать через себя и других. Не надо больше ни о чем беспокоиться. Лео придет, и тогда вся эта гадость окончательно исчезнет. Самое сложное позади. Да. Все позади. Счастливый, утонув в ощущении безопасности и долгожданного покоя, Раф провалился в сон.

***

Горящие веки разлепить удалось лишь через силу. Обивка. Диван. – Дома... Слова сухими колкими крошками прокарябали по горлу, ободрали разбухший, как у трупа, язык и, с шелестом сорвавшись с пересушенных потрескавшихся губ, просыпались куда-то на пол: «стук-стук-стук» «Тук-тук-тук» – стучали дятлы, клюющие прямо по голове. Больно. Почему так больно? Всё же должно было кончиться… Склизкое осознание ледяными каплями потянулось вдоль позвоночника: ничего еще не кончилось, дурень! Все только, блядь, начинается! То, что прежде было далекой абстракцией, недоступным зазеркальем, теперь обрело резкость, материальность и пугающую, давящую своими перспективами неотвратимость. Головой – где-то там, теоретически – Раф понимал, что добраться до дому это еще не всё. Даже Лео – еще не всё. Но тогда все эти думки казались несущественными: ну переломается… ну, как-нибудь… чего там… Главное – дома. Там нормально все пройдет, должно. Дом – вот он. На, подавись. Дошел? Теперь живи. Как сможешь. Постепенно головная боль будет усиливаться, озноб, уже сейчас проникающий даже под Рафов плед, станет нестерпимым, а потом… О, а потом придет оно: выворачивающая наизнанку, разрывающая мышцы и ломающая кости боль. От которой не будет ни продыху, ни спасения. Она уже идет – ее тяжелая поступь резонирует в распухшей от жажды голове, разрывая виски. Она ползет, сухо шурша чешуйчатым пузом по чистому (у Лео всегда как в аптеке) полу, изгаживая его грязью. Она подбирается. Раф дрожащими пальцами пошарил по карманам. Потом еще раз и еще. Может быть, что-то еще осталось? Хоть граммулечка, хоть крупинка… Ничего нет. Ничего не осталось. Господи, что же будет?.. Внезапно теплая волна окатила его трясущиеся плечи: Лео! Он придет. Да, точно, он придет и не даст этому случиться. Не позволит. Это же Лео… Нужно только подождать… Блядь, да где же его носит?! Сейчас же… Вот сейчас уже все начнется… Было еще не плохо, но уже не хорошо. Черт! Казалось, что периоды без ломки стали еще короче… Или это все паника? Или… обида? Тогда Раф держался, как за куцую травинку цепляясь за мечту о доме. Теперь же, когда то самое пресловутое дома наступило, хренота не только никуда не делась – не делась и паника, накатывающая кислыми волнами на и так уже ставшее мерзким и убогим тело. От этого становилось гадко. И дико обидно, будто его лишили обещанного подарка. Даже нет, не подарка, – заслуженной награды лишили! «Как же так?» - жалобно пищало сознание. Как же так, как же так, как же так… «Так, так, тик-так» - вторили ему настенные часы, молоточками втюкиваясь Рафу прямо в мозг. Липкий мерзкий пот выстывал на висках, прогоняя по телу стада мурашек. Зябко. Зябко! Почему даже в пледе так зябко? Идиот. Намечтал себе непойми чего… А теперь удивляешься… А то, может… От внезапной мысли Раф до крови прикусил губу… А, может, Лео-то и нет здесь вовсе? Потому и плед не греет? Давно тут не живет, квартиру сдал-продал, вот как была, со всей начинкой, и сейчас сюда явятся вообще непонятно какие люди, которых Раф просто-напросто пришибет – только за то, что они – не он. Плохо-то как… как же плохо… Раф попытался заснуть обратно, окуклиться до тех пор, пока что-нибудь не изменится: не придет Лео, или смерть, или кто-то с дурью… Не важно. Лишь бы хоть кто-то. Лишь бы хоть что-то. Секунды тянулись какими-то соплями, притворяясь часами и неделями. Сон не шел. Спать вообще не хотелось. Хотелось… ничего. Впервые за… сколько? Раф не мог вспомнить. Вспоминать тоже не хотелось. Напряжение, нетерпение, мучительной пульсацией бившиеся в его теле раньше, и те куда-то подевались. На их место пришла апатия, похожая на полудрему смертельно уставшего человека. Казалось бы, с чего так уставать-то ему? Радоваться надо. Бегать по комнате (своей! своей!) в ожидании Лео. Да блин, на стенку лезть от подступающего ужаса в ожидании начала ломки. Но нет. Раф лежал на родном диване и не чувствовал ничего. Сев, он попытался осознать себя в пространстве (ха, или в жизни!), но никакой разницы в упор не почувствовал. Наверное, сейчас он выглядел дико стремно: неподвижное тело, кособоко торчащее в углу комнаты в полной тишине – типичный фильм ужасов, че. Усилием воли Раф открыл глаза. Его слегка замутило, тяжелая голова самопроизвольно ткнулась в спинку дивана, и он, поняв, что ловить нечего, рухнул обратно мордой в подушку. Нахер. Вот Лео придет – и тогда… Что «тогда», Раф подумать не успел – мысли тоже кончились. Осталась лишь одна: вернуться. Вернуться обратно, туда. Там сладко. Там – правильно. Не холодно. Не больно. Не колется плед, наждаком впиваясь в кожу. Раф заскулил, увлажняя слюнями наволочку. Почему ему так плохо? Он же дома… За что? Вернуться. Спасите…