Унесенный призраками

Поезд мерно стучал колесами по свежим рельсам. Виктор сидел в самом конце вагона на жесткой неудобной лавочке и смотрел в замызганное окно на улицу. Остальные пассажиры вышли на последней крупной станции, и он был совсем один, что более чем устраивало его. Виктора одолевала тоска, и это путешествие, призванное оживить и порадовать его, начало раздражать еще на вокзале Кобе, когда счастливо улыбающаяся Мила протянула ему деревянную коробку бенто, перевязанную дешевой застиранной тканью. «Тебе в дорогу», — сказала она. Виктор, конечно, улыбнулся и поблагодарил свою названную сестру, но в душе не хотел брать коробку. — Витя, — наставлял его Яков, поправляя ему шейный платок и проверяя ровно ли лежит коробка конфет в сумке. — Тебе нужно отдохнуть. Пей, ешь, купайся. Поедешь обратно — телеграфируй. Мне будет тебя не хватать, но твое здоровье важнее. Его здоровье важнее. Яков не думал об этом, когда паковал последние вещи и продавал их большой дом в самом сердце Петербурга, чтобы приехать в эту странную островную страну, населенную низкорослыми аборигенами в таких халатах, что Виктор постеснялся бы дома в одиночестве носить, не то, что выходить на улицу. Яков Фельцман был зажиточным купцом в Петербурге, который мечтал сделать свою конфетную фабрику, но все никак не справлявшийся с конкуренцией. Не помогло даже обучение Виктора, его любимого приемного сына и ученика, за границей во Франции. Поэтому, когда до Петербурга дошла новость о том, что загадочная страна на краю мира открылась для иностранцев, Яков быстро собрал вещи, жену и приемных детишек и уехал покорять настоящими русскими сладостями Японию. Получалось плохо. Нет, небольшую фабрику на окраине Кобе, и красивый магазинчик в центре европейской части города они смогли открыть и даже неплохо зарабатывать, но в основном, на таких же иностранцах, живших здесь. Японцы хоть и старались подражать иноземной моде, к еде относились с подозрением. Мясо им нравилось, например, а вот слишком сладкие помадки и шоколадные конфеты были настолько в новинку, что мало кто отваживался попробовать их дважды. Виктору японские сладости не нравились вовсе. Чаще всего вид и вкус не совпадали, сладкое было каким-то приторным, а соленое неприятно скребло горло. Особенно Виктор невзлюбил сладости на основе рисового теста, которое просто расползалось по его рту и не позволяло себя ни прожевать, ни проглотить. Он не верил в то, что настолько разные культуры могут сосуществовать вместе. С другой стороны скорость индустриализации страны впечатляла даже его. Как и японцы, старательно подражающие европейской моде. Они смешно и неуклюже смотрелись в платьях и костюмах, так же как и Виктор, когда на него пытались натянуть кимоно. На его рост просто не было подходящего, и кимоно болтались в районе щиколоток, некрасиво открывая ноги. А уж гета, грубо врезавшиеся в ступни и бойко стучащие по мостовой, заставляли его передергивать плечами от неприязни. В целом, он был добрым и открытым человеком, но настолько чужая культура отпугивала его. Поезд начал замедляться, а по вагону прошел контролер, возвещая о том, что станция конечная, и неплохо бы собрать вещи. Виктор посмотрел на свою дорожную сумку, трость и так и не вскрытую коробочку бенто и вздохнул. Просто у него болит колено от такого климата, вот он и злится на окружающий мир. Сейчас нужно просто отдаться течению жизни и отдохнуть, раз уж Яков его так заботливо отправил. «Хасэцу» — так называлась станция. Виктор вышел из поезда на платформу и направился в сторону вокзала, где его должны были встретить. Станция была маленькой и деревянной, но свежей. Вроде бы ее построили в прошлом году. Хасэцу был курортным городом в глубине Кюсю, и Виктор провел много времени в поезде для того, чтобы попасть сюда. Уже смеркалось, и небольшой поток пассажиров рассосался, пока Виктор оглядывался в поисках таблички или чего-то такого — его вроде как должны были встретить. Но вокруг не осталось ни души кроме станционного смотрителя, сидевшего в своей будочке. «Приехали», — мрачно подумал он, и городок сразу же резко потерял свое и без того скудное очарование. — Уважаемый, — он подошел к смотрителю. Тот поднял глаза и уставился на Виктора, как черт на ладан. Ну да, ну да, большая длинноносая белая обезьяна. Виктор очень сносно говорил на японском, но стоило отъехать чуть дальше привычного к иностранцам Кобе, как окружающие начинали на него неадекватно реагировать. Кто-то просто глазел, кто-то норовил его потрогать, кто-то начинал громко обсуждать, видимо, рассчитывая, что глупый иностранец не понимает их речи. — Подскажите, пожалуйста, как мне пройти вот сюда, — он протянул смотрителю бумажку с названием и адресом нужной гостиницы. Мужчина отмер и начал читать. Потом вывел Виктора на улицу и показал, куда ему нужно идти и где свернуть. Поблагодарив смотрителя, Виктор медленно двинулся в указанную сторону. Все не так уж и плохо. Если он правильно понял, то нужное место было всего в пятнадцати минутах ходьбы. Электрические фонари горели только на большой улице у станции, в остальных местах фонари по старинке зажигали от огня, так что освещение было неровным, а некоторые места и совсем темные. Виктор шел и шел, тихо постукивая тростью в ночной тишине. Черт бы побрал хозяев гостиницы, не удосужившихся прийти встретить его. Дорога пошла в горку, и колено неприятно заныло. Как назло на улицах не было никого, чтобы еще раз уточнить дорогу, а стучать в частные дома Виктор не решался. Он был слишком экзотичным гостем и не был уверен в реакции хозяев на себя. На нос упало что-то холодное, и Виктор понял, что пошел снег. Он задрал голову и прищурился. Снег потихоньку падал и таял у него на лице. Нога начала еще сильнее болеть. Он поморщился и зашагал медленнее. Травма была старой, полученной в приюте, когда он упал с лестницы. Он был еще молод, но после переезда в Японию колено беспокоило его постоянно, реагируя на смену погоды, и даже на небольшие подъемы и спуски. Кобе находился у подножья гор, так что дорог под уклоном было предостаточно, и Виктору приходилось передвигаться, стиснув зубы. Пожалуй, если бы не постоянно мучавшая его травма, он бы смотрел на мир более благосклонно. Если верить смотрителю, то до гостиницы оставалась еще пара кварталов, но Виктор понимал, что несколько шагов, и колено пронзит острой болью, которая не позволит ему пойти дальше. Он остановился и оперся на трость, кусая губу. Немного передохнуть и дальше. — Извините, с вами все в порядке? Виктор вздрогнул и обернулся. За его спиной стоял молодой человек в однотонном черном кимоно и очках в круглой оправе. Он выглядел обеспокоенно и, похоже, совершенно не смущался внешностью Виктора, хотя и должен был еще со спины понять, что имеет дело с иностранцем. — Вы говорите по-японски? — сменил тактику юноша, когда Виктор не ответил на его вопрос. — Говорю, — ответил он. — Я ищу вот эту гостиницу, — он протянул ему листок. Молодой человек подошел и взял у него бумажку. В мерцающем свете фонарей было сложно разглядеть что-либо. — Это совсем недалеко, я вас провожу, — застенчиво улыбнулся юноша. — Пойдемте? — Я не могу, — вздохнул Виктор. — Моя нога очень болит, и мне нужно отдохнуть прежде, чем идти дальше. — Вы приехали лечиться? — Да. — Вот, смотрите, прямо здесь, — юноша указал на крытую беседку буквально в нескольких шагах от них. — Есть онсен специально для ног. Вы посидите в нем, отдохнете, и все пройдет. Он взял из рук Виктора бенто и сумку и потянул его в сторону беседки так, что тот и рта не успел открыть. Уже через несколько минут Виктор, закатав свои брюки чуть выше колена, сидел на краю каменной ванной, полной горячей воды. Юноша сидел рядом и болтал ногами. — …Спасибо, — пробормотал Виктор. В тот момент, когда у него забрали вещи, он решил, что парень убежит вглубь городка, и поминай как звали. Но нет, он лишь положил его сумку рядом с ванной и сидел рядом. — Ты не очень удивлен моей внешности. — Я работал в Нагасаки, — открыто улыбнулся тот. — У американцев. Но у нас в городе иностранцы редкость. Сейчас, разглядывая его, Виктор заметил, что кимоно его бедное, вытертое, а в стекле очков трещина. — Что ж вернулись? Разве вам плохо платили? — Матушка прихворала, и пришлось вернуться приглядеть за ней. Виктор кивнул и протянул ему коробку с обедом, который готовила для него Мила. — Вот. В благодарность. — Правда? — юноша просиял и взял коробку без лишних отпирательств. — Ух ты, а что это? — спросил он, разглядывая содержимое. — Пирожки. Скорее всего с рисом и яйцом, я не знаю. Юноша вгрызся в один и начал издавать довольные звуки и нахваливать стряпню. Виктор невольно улыбнулся, наблюдая за ним. — Меня зовут Юри, — простодушно сказал он, поправляя очки. — А вас? — Виктор. Так ты живешь где-то рядом? — Не совсем, я живу на той стороне реки, — отозвался он. — Возвращался домой от знакомых, а тут вы стоите посреди дороги, вот я и подумал, не случилось ли что. И видите, угадал. Вы сидите-сидите, грейте, скоро все пройдет. Мой дом, кстати, тоже онсен. Может у нас остановитесь? Виктор покачал головой, мягко отказываясь. — Вы давно в Японии? Где живете? Я вас в Нагасаки не видел, наверное, вы из Кобе? — Да, угадали, — хмыкнул Виктор. — Я здесь уже три года, мой отец кондитер, мы делаем европейские сладости. — Звучит очень вкусно, — вежливо отозвался юноша. — Ну да, только ваш народ совсем не покупает у нас ничего, видимо, слишком непривычный вкус, а сделать что-то, что нравилось бы и вам, и нам пока не выходит, — пустился в объяснения Виктор. Обычно он общался только со своей семьей и клиентами, а с ними обсуждать такие моменты не было смысла — первые знали, вторым такая информация была ни к чему. Юри покивал и снова застенчиво заулыбался. Виктор перевёл взгляд на свои ноги. За разговором он и не заметил, как боль в колене превратилась в лёгкое онемение, а теперь совсем рассосалась. — Пожалуй, я могу идти, — отметил он, ощупывая колено. Мягкий шёпот воды успокаивал его, и больше всего ему хотелось поскорее оказаться в гостинице и лечь спать. — Я провожу вас, — Юри завязал пустую коробку тканью и, подождав, пока Виктор поправит штаны и наденет ботинки, помог ему встать. Юноша был почти на голову ниже его, а в неровном свете фонарей смотрелся совсем подростком. — Сколько тебе лет? — Двадцать три, — на секунду замявшись, ответил он. — А вам? Лет двадцать семь? Виктор удивлённо вскинул брови. Он знал, что с точки зрения японцев представители белой расы часто выглядели старше своего возраста. Виктору никто из местных не давал меньше тридцати пяти. — В точку, — растерянно улыбнулся он. — Вы прямо демон, с первого раза угадали. Тот засмеялся, смущённо потирая нос. — Пойдем. Я понесу ваши вещи. До гостиницы и в самом деле оказалось недалеко. Юри провёл его до ворот, отдал вещи и улыбнулся. — Дальше, надеюсь, справитесь. А мне надо идти к матушке. Приятно было познакомиться. — Мы ещё встретимся? — с надеждой спросил Виктор. — Да, завтра вечером, если хотите. В том же онсене для ног, если пожелаете. Виктор кивнул. — Тогда до встречи. Он обернулся на дом и уже сделал было шаг, но потом решил, что надо бы отблагодарить доброго юношу и, достав кошелёк, обернулся назад. Но на улице лишь неровно горели фонари и шёл снег. Юри и след простыл. Хозяйка очень сокрушалась, что перепутала дни встречи, но Виктор ей не особо поверил. Поднявшееся было настроение снова упало, и он даже не стал дарить ей конфеты, заботливо приготовленные Яковом. Когда выяснилось, что несмотря на прямую просьбу комнату Виктору выделили на втором этаже, он еле сдержал раздраженную дрожь в пальцах. Больше всего ему хотелось хлопнуть дверью и воспользоваться приглашением Юри, пусть даже ему придётся пройти ещё достаточно до его дома. — Вы же спуститесь в столовую поужинать? — уточнила хозяйка, стоявшая в дверях. Виктор скрипнул зубами и попросил обслужить его в комнате. «Спокойно. Тебе нужно расслабиться и отдыхать, а не злиться», сказал он сам себе. Хозяйка прикрыла дверь, и он сделал глубокий выдох, стараясь успокоиться. На следующий день он проснулся поздно. Комната промёрзла за ночь, потому что угли в печке догорели, и теперь Виктору совершенно не хотелось вылезать из постели. Он осторожно пошевелил больной ногой и убедился, что колено в порядке. Вчера после ужина хозяйка оставила ему колокольчик, чтоб утром он позвал ее, чем он и воспользовался. При свете дня женщина показалась ему более расторопной и милой. — Вы знаете, я вчера тут встретил юношу в очках и чёрном кимоно. Он чуть выше вас ростом и его зовут Юри. Раньше он работал в Нагасаки, но вернулся помогать больной матери. Вы не знаете такого? Женщина задумчиво покачала головой. — Никогда не слышала. Но город достаточно большой, возможно, я просто не знаю. — Он сказал, что его семья тоже держит онсен. Хозяйка склонила голову к плечу и потёрла пальцами подбородок. — Все онсены находятся на этой улице, и я знаю их хозяев. Не слышала, чтобы у кого-то из них был сын Юри, работавший в Нагасаки. Уж не демона какого вы вчера встретили? Виктор нахмурился. Он не верил в нечисть и решил, что хозяйка просто действительно не всех знает в своём городке. Днём Хасецу ему показался более приветливым и оживлённым — люди сновали туда-сюда, на небольшом базаре продавали свежие овощи и фрукты, только что отловленную рыбу. Городок жил своей тихой затрапезной жизнью, и Виктор, насидевшись в онсене при гостинице, гулял по узеньким улочкам, стараясь не заходить далеко, чтобы не потеряться. Так он вышел к реке и нашёл дорогу, по которой вчера шёл со станции. Онсен для ног тоже оказался совсем неподалёку. Он сходил на телеграф и отправил Якову сообщение, что он добрался, все хорошо, будет писать раз в несколько дней. К вечеру он уже сидел на кромке глубокой ванной для ног и ждал своего вчерашнего знакомца. Юри появился, когда шум на улицах совсем затих, и город погрузился в сон. — Привет, — улыбнулся он, садясь рядом. — Привет, — Виктор тепло улыбнулся ему. — Вижу, вы смогли немного отдохнуть и стали веселее, — улыбнулся молодой человек, поправляя очки. — Да, спасибо. Держи, — он передал Юри коробку конфет, которую ему положил с собой Яков. — Это мне? Спасибо! Эти конфеты сделали вы? О, какая чудесная коробка, — юноша вертел подарок в руках и счастливо улыбался, не решаясь его вскрыть. — Это конфеты, которые делает наша семья, — ответил Виктор. — Ты очень помог мне вчера, и я решил хоть чем-то отплатить тебе. Можешь открыть, я не против. Юри тут же аккуратно разорвал обертку и заглянул в коробку. — Ох… С какой же начать… — все конфеты были разной формы, и Виктор мог понять нерешительность Юри. — Вот эта! — рядом с Юри возник мальчик лет пятнадцати и схватил одну конфету из коробки. — Минами! Это вообще-то мне подарили! Виктор поражённо уставился на нового гостя. Удивиться было чему — мальчик абсолютно точно был японцем, но при этом имел светлые волосы с красной прядью в них. Кимоно у него было ярко-оранжевым с красным хаори с неизвестными Виктору камонами на плечах. — Кто первый схватил, тот и победил, — ответил Минами, старательно жуя. — Эй, дедушка, — он обратился к Виктору. — Это ну оооооочень вкусно! «Дедушка…» — Минами! Это Виктор, и он ещё молод! — Да? — мальчик заглянул Виктору прямо в лицо. Тот заметил, что у того неправильный прикус, из-за чего изо рта торчал маленький клык. — Я Минами! Я… Договорить он не успел, потому что Юри насильно запихнул ему ещё одну конфету в рот, заставив замолчать. — Прости, Виктор… Это Минами, и он ещё совсем ребёнок… — Почему у него такие волосы? Юри не нашёлся что ответить и развёл руками. — Так получилось? — Полукровка? Юри задумчиво смерил взглядом жующего Минами и неуверенно кивнул. Тот уже нацелился на остальную часть коробки. — Я спрашивал сегодня о тебе у хозяйки, но она сказала мне, что ничего не знает о тебе… — Это потому, что я живу на той стороне реки, — отозвался Юри. — Вон там есть мост, чтобы перейти. — Я видел, что там ставят ограждения вечером… Ты не знаешь почему? — Не знаю, — пожал плечами он. Минами тем временем украл ещё одну конфету. — И как ты вернёшься домой? — Перелезу, делов-то. — Понятно, — Виктор хмыкнул. — Я рад познакомиться с вами. Вы очень интересные собеседники. Минами, правда, за собеседника не считался — он был занят конфетами. Сейчас он как раз нацелился на последнюю, но Юри это заметил и отправил ее в рот раньше, чем Минами смог дотянуться. — Ууу… — Ты и так все съел, лисица мохнатая. — Они очень вкусные, — Минами посмотрел на Виктора грустными-грустными глазами. — Ты приготовишь ещё? Виктор смутился от этого взгляда. — Впервые вижу японского ребёнка, которому понравилось… — Мне тоже очень понравилось, — отозвался Юри. — Они такие сладкие, наверное, хорошо пойдут с горьким чаем, да, Минами? — Да! — Хотите, я приготовлю вам ещё… — Виктор неуверенно сжал руку в кулак. Ему было очень лестно, что его искусство пришлось по вкусу этим двум странным японцам. — Я привёз все необходимое, мне нужно только место… — Приходи завтра к нам, на ту сторону реки! — обрадовался Минами, дергая его за рукав. — Мы будем только рады! — Приду, а куда конкретно? И во сколько? — Там есть гостиница, называется Ютопия Кацуки, — ответил Юри. — Приходи вечером? До того, как перекроют мост. — А как же я тогда вернусь? — удивился Виктор. — Переночуешь у нас? — Предложил Юри, пожав плечами. Там у нас вода из другого источника, возможно, для твоих ног она больше подойдёт. — Хорошо, я приду, — Виктор улыбнулся мальчикам. Его ногам стало совсем жарко, и он вылез из воды. — Если твоя матушка любит сладкое, я приготовлю и ей, — сказал он Юри, вытирая ноги захваченным из гостиницы полотенцем. — Она будет очень рада, — улыбнулся тот, аккуратно убирая пустую коробку в рукав. — Мы пойдём тогда, а то Минами заругают, что он ушёл гулять без спросу. Они все втроём дошли до моста, и Виктор наблюдал за тем, как Минами и Юри ловко перелезли через деревянные заграждения и, помахав ему на прощание, пошли в сторону своего дома. Воодушевленный Виктор развернулся, чтобы пойти домой, но решил ещё раз оглянуться и крикнуть ребятам, что он был очень рад их встретить, но не смог не сказать и слова. Он зажмурился, решив, что ему померещилось, но, открыв глаза, увидел ту же картину — у удаляющихся Юри и Минами были видны пушистые лисьи хвосты, чёрный и рыжий.