Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

                    Глава 13. Страх и ненависть в далёкой-далёкой галактике                     59.       Противники тут же отступили на шаг, разомкнув клинки. Скрежет световых лезвий стих. Кондор ожидал какого-то подвоха, внезапной подлой атаки, но Реван стоял неподвижно, выставив вперёд своё чудовищно длинное оружие. Тёмно-алый меч его показался Кондору смутно знакомым, и мандалорец решил, что так проявляются воспоминания о прошлом поединке.       В этот раз всё будет иначе.       Он твёрже сомкнул пальцы на рукояти собственного меча. Намного короче, но тоже алый, тоже очень знакомый. Откуда взялся меч?.. Мандалорец не помнил, но, когда у тебя есть оружие, память не так уж необходима. Главное — враг.       К удивлению Кондора, вблизи Реван казался совсем молодым. И отнюдь не производил впечатление опытного беспощадного убийцы. Обычный чистокровка со вполне заурядной внешностью, обычный республиканский мундир без знаков отличий. Если что и выделяло этого парня среди других, так это трудно определимая словами, но почти физически осязаемая властность. Реван держался так, словно полагал себя хозяином здания, планеты, окружающего мира. Теперь Кондор понимал, почему Магистры Ордена с такой беззаветной жертвенностью встали на защиту своего вождя.       Впрочем, свита Ревана не надолго задержала Мандалора Наивысшего. Кондор не мог вспомнить перелёт к Дантуину, поэтому предполагал, что и бой с Магистрами ничего не оставит в памяти — однако каждое мгновение после посадки стояло перед глазами так чётко, словно он наблюдал всё со стороны.       Мандалор Наивысший ступил на тёмную землю Дантуина, мёртвой, выжженной планеты. Этот мир был пуст: никто не остановил бы меченосца на пути к руинам Анклава.       «Меченосца»? Откуда… Кондор опустил взгляд: в его ладони уютно, словно родная, лежала рукоять светового меча. Кажется, подобрал в контейнере на Нар-Шадда? Не имеет значения. Кондору захотелось расправиться с врагом его же оружием. Захотелось — и оружие пришло.       Он Мандалор, Страх воплощённый! Всё, что встретится на пути, будет покорено, непокорённое — уничтожено!       Накачивая себя перед схваткой, Кондор переступил порог Анклава.       Внутри царило запустение. Тусклый свет проникал через проломы в куполах. Груды щебня, как сгнившая плоть, растеклись по коридорам и комнатам, фрески осыпались, превратившись в извращённые пародии на самих себя. Ни единого целого предмета, всё ценное давно растащили мародёры. Нынешний Дантуин не так уж отличался от Малакора.       Кондор усмехнулся: неужели ему теперь всегда и во всём будет мерещиться прошлое, яма с зыбучим пеплом? Или сам он, Страх воплощённый, обречён превращать в подобие Малакора всё, что встретится на пути?..       Он представил себе вселенную: бесконечную обсидиановую пустыню, усыпанную обломками кораблей, останками разумных и несбывшимися надеждами. И шагнул через исщерблённый порог зала Совета.       В центре, неподвижно и высоко, как та женщина на снежной горе, стоял Реван: прозрачный, небывалый. Полукругом, прикрывая вождя, собрались джедаи, Магистры высшего ранга — не зная как, он узнал их. Реван подтверждал репутацию труса и подлеца, избегая честного поединка.       Если бы Кондора спросили, с чего он взял, будто речь идёт о поединке, ответа бы не последовало. Он не собирался думать, потому что задуматься означало проиграть.       В руке Мандалора зажёгся клинок. Гудящее лезвие описало замысловатую восьмёрку. Чужое оружие подчинялось охотно. Вероятно, не раз и не два, в прошлой жизни, он использовал световой меч для казни джедаев. Вызывающе грубый символизм: надменных схоластов губят их собственные клинки.       Световые мечи, древние артефакты, забытые заклинания их вездесущей Силы… Рано или поздно то, что ты используешь для власти над миром, начинает властвовать над самим тобой. Вовсе не страшно быть инструментом своих инструментов — страшно стать игрушкой своих игрушек.       Магистры пошли к Кондору, и он пошёл к Магистрам, с каждым шагом ускоряясь, занося клинок, думая: если тебе суждено утонуть в пепле — пусть это будет пепел твоих врагов. Если тебя придумали для убийства…       - Убей, — прошелестел над ухом голос Креи, которой не было и не могло быть в этом зале.       И Кондор убил первого. Старый дурак, оказавшийся впереди остальных, так жаждал доказать Ревану свою преданность, что не позаботился о защите, взмахнул мечом — слишком высоко, словно приглашал пройти под ударом. Мандалорец убил его в спину, не оборачиваясь. Следующий, чернокожий, был быстр и точен — но страх всегда оказывается и быстрее, и точнее. Кондор отклонил глубокий выпад, перехватил кисть и сам ударил навстречу, а затем, словно танцевал с агонально хрипящим врагом, шагнул вперёд и влево, затем вправо, уклоняясь от атаки со спины, развернулся, отпуская труп, полоснул клинком раз и другой и снова…       Кондор быстро осмотрелся: больше никого. Бессмысленные помехи были устранены. Настоящие действующие лица скрестили клинки, но тут же отступили на шаг, рассматривая друг друга.       - Как долго я ждал этого момента, — сказал Кондор.       - Мой маленький зелёный дружок? — мгновенно и непонятно отозвался Реван.       «Не думать», подумал Кондор, «не вникать, не пытаться осмыслить».       Он на пробу сделал несколько взмахов. Реван реагировал, короткими движениями переступая из стороны в сторону. Подошвы его сапог почти не отрывались от пола, остриё клинка как приклеенное смотрело в грудь Кондору. Мандалорец только что играючи расправился с тремя Магистрами, но теперь перед ним стоял отнюдь не игрушечный противник.       Шипели клинки. Пауза затягивалась.       - Реван, Реван, Реван, — речитативом представился Реван. — Нам не обязательно драться.       Он занёс меч. Враг отшагнул назад, одновременно выпрямил руку. Мандалорец не приблизился к цели — только к чужому клинку. Чудовищная длина лезвия давала джедаю преимущество.       Нерешаемо?       - Всё и всегда можно решить миром, — продолжал издеваться Реван. Да, Крея предупреждала о джедайской технике отвлечения и передразнивания, достаточно эффективной в исполнении опытного мастера.       Опытного мастера?..       Мандалорец вдруг понял, что не наблюдает в противнике примет по-настоящему умелого бойца. В движениях, стойке, даже во взгляде Ревана ощущалась некая неловкость, сдержанность, избыточная осторожность. Утомлён, ранен? Ведь неспроста он бежал.       Кондор решился. Он снова обозначил атаку, и Реван снова отступил, выставив перед собой меч. Мандалорец ударил по чужому клинку своим, лезвия сцепились, заскрежетали, искрашиваясь искрами: силовые поля, окружавшие плазму, притягивались друг к другу.       Батман, ещё батман, напористей, жёстче…       А затем Кондор выключил меч. И Реван, «великий воин» Реван, парируя несостоявшийся удар, нелепо взмахнул клинком и провалил корпус.       Превосходство в длине оружия немедленно превратилось в слабость: активируя меч, мандалорец рванулся вперёд. Теперь Реван смог бы поразить его только с другой стороны. Поспешно отступая, джедай вскинул меч…       И застыл на месте. Кондор оказался быстрее: он отбросил собственное оружие и схватил врага за поднятые запястья.                     - Ты помнишь меня? — спросил Кондор, с мрачным удовольствием заглядывая Ревану в глаза. — Помнишь, как убивал?       Джедай бесполезно дёрнулся, зрачки его расширились от боли. Мандалорец сжал ладони. Гидравлика скафандра умножила усилие, Реван выронил меч.       - Я вернулся, — сказал Кондор. — Ты убил меня. Теперь моя очередь.       За счёт толстых подошв Кондор был чуть выше, он всматривался в глаза своего убийцы и видел там боль. Но не ужас.       «Я, Мандалор – страх воплощённый…»       - Ты убил меня, — повторил он, инстинктивно подбирая слово с наиболее мрачными коннотациями, но не зная, что делать дальше.       - Теперь ты жив, — ответил Реван, неожиданно резко приближая своё лицо к лицу противника. — И живёшь только благодаря мне. Без меня тебя не станет. Ну, ты всё ещё собираешься…       Кондор ударил врага лбом в переносицу. Мандалорец был без шлема, плоть коснулась плоти. Боль оказалось такой сильной, словно били его самого. Разумеется, Ревану пришлось куда хуже. Джедай вскрикнул и застонал, откидывая лицо, выхаркнул кровь, пнул противника коленом в пах — смешная попытка. Мандалорец перекинул врага через плечо и швырнул на пол, как жертвенную скотину.       Реван взвыл от боли, а самого Кондора шатнуло, как от выстрела в упор. Впервые за всё время безумных странствий ему захотелось не просто убить, но убить жестоко. Содрать кожу, переломать кости одну за другой, сорвать с обломков мясо, растоптать, уничтожить, растоптать, растоптать, убить!..       - Убей, — сказала Крея.       Он поднял бронированную ступню и с силой наступил… туда, где только что была голова Ревана. Тот успел откатиться дальше и собирался встать. Кондор в один прыжок догнал жертву и снова отправил в нокаут.       В голове замутилось. Он стоял над телом своего главного врага, раздумывая, какая казнь окажется наиболее унизительной, показательной, символичной. Да, пожалуй, всё-таки меч. Кондор не помнил, когда подобрал оружие, но сейчас в его ладони снова лежала знакомая рукоять.       Он включил меч. Поднял над головой.       - Убей, — сказала Крея.       Кондор медлил. Убийцы встречаются, чтобы убивать. Но теперь… что-то было не так.       Даже поверженный, Реван не выглядел побеждённым. Кондор всегда визуализировал результат предстоящего боя, представлял застреленных разумных, разбитых дроидов, сорванные с креплений турели. Всё это мотивировало, задавало ориентир, помогало выстраивать последовательность шагов к победе. Но сейчас…       Он пытался представить Ревана мёртвым, и не мог: мысль запиналась, останавливалась за мгновение до окончательного кадра.       «Ты живёшь только…»       - Убей! — закричала Крея.       Он дрогнул, направил меч вниз, повёл, медленно, медленно, как в густом сером тумане гробницы. Лезвие коснулось мундира на груди Ревана, прожгло ткань. Какая-то металлическая бляшка не выдержала температуры, отскочила в сторону. Огонь тронул кожу. Реван вздрогнул, и Кондор замешкался, словно ощутив боль своего врага.       В тот же миг в поле его зрения ворвался ещё один клинок, отчаянно золотой. Загудел, отбросил меч Кондора от беззащитного тела. Мандалорец присел, быстро сместился, избегая атаки, и разорвал дистанцию.       Перед ним с двуручным световым мечом в руках стояла девушка. Стройная, сердитая, с каштановыми волосами.       Девушка, которая всегда была рядом. В этом зале. Как, почему он забыл про неё? Почему решил, будто зал пуст?       - Убей… — беспомощно выдохнула Крея.