Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

      60.       Но убить уже не получилось. Девушка оказалась настоящим бойцом, умелым и агрессивным.       В отличие от Ревана, который чего-то выжидал, она сразу пошла в атаку. Двухклинковый меч создан для нападения — девушка нападала с большим искусством. Оранжево-золотые лезвия гудели, удары сыпались с такой скоростью и ожесточённостью, что Кондор успевал только парировать, отступая шаг за шагом. Мандалорец впервые столкнулся с напором, превосходившим его собственный. Сказывалась и разница в оружии.       Он пытался прорваться к Ревану: не позволить прийти в себя, добить. Но джедайка пресекала любую попытку обхода. Стремление девушки заслонить своего вождя было очевидным.       Но, позволив себе стать предсказуемым в чём-то одном, разумный становится предсказуемым полностью.       Постепенно Кондор стал подмечать в действиях врага паттерны. Мелкие поначалу штрихи складывались во всё более ясный рисунок. Мандалорец начинал видеть. Не что-то отдельное, просто: видеть.       А, увидев, обрёл способность влиять.       Он проверил себя: перестал парировать некоторые удары, избегая их уклонами. Всё получилось, джедайка работала в прежнем, теперь уже просчитанном ритме. И Кондор, разумеется, воспользовался этим ритмом: дождавшись крошечной паузы, когда одно из лезвий уступало, но ещё не совсем уступило место другому, он сделал короткий и быстрый выпад.       Удар достиг цели! Поразил… Нет, только рукоять, ровно посередине.       Меч в руках девушки распался надвое, оба клинка продолжали работать. Танец золотых лезвий изменился, оставшись танцем. Он завораживал, но уже не казался чем-то атомарным.       Любое оружие, какое попадало Кондору в руки, очень быстро демонстрировало эффективность. Не удивительно, что и световой меч, символ форсерской исключительности, покорился Мандалору Наивысшему.       Бой пошёл иначе. Сперва на равных, затем девушке пришлось самой блокировать атаки. Наконец джедайка почти полностью ушла в защиту и начала отступать, медленно, неровно и неохотно. Кондор следовал за ней, нанося экономные удары, намереваясь не поразить, но вымотать.       Теперь он, сам не зная почему, хотел захватить девушку живой. Изгнанница, Брианна, Визас — новая джедайка станет неплохим пополнением коллекции.       Крея будет против…       К ситхам Крею.       Он шагнул к джедайке, в несколько коротких движений разобрал её защиту, так просто, естественно, словно знал каждое па, каждую мысль противника, словно они только и делали, что танцевали этот диковинный танец, проскользнул под удар, сбил бронированным плечом…       И сам отлетел назад, сметённый будто порывом ветра.       Мандалорец увлёкся, упустил момент, когда Реван пришёл в себя. Сейчас проклятый джедай стоял на одном колене, вытянув дрожащую руку в сторону Кондора, и что-то говорил своей подручной, губы некрасиво, как в замедленной съёмке, растягивались, глаза щурились, пустые болезненные глаза убийцы, плоское, как червь, натужно-румяное лицо, он никак не сдохнет, он отвратителен, отвратителен, как дальний родственник, задолжавший крупное наследство…       Кондор спохватился. Рывком поднялся на ноги, активировал клинок, побежал к врагам. Не ввязываясь в мечный бой, они синхронно толкнули его Силой. Согласованный на этот раз удар оказался такой силы, что Кондора отбросило к дальней стороне зала и оглушило.                     Он не испытывал страха, хоть и нет греха в страхе пред лицом Силы, только сожаление. Вероятно, так было и в прошлый раз: Реван убил его, захватив врасплох. Вероятно, так было и так будет всегда, в любой жизни. В прошлой, в нынешней, в той, что придёт следом… Кондор почему-то не сомневался, что придёт она непременно, но умирать всё равно не хотелось: предстоящая смерть выглядела на удивление убедительно.       Он ждал удара мечом, бластерного болта, Силовой молнии, чего угодно, лишь бы покончить с позором поражения. Но «что угодно» всё никак не наступало, телу возвращалась чувствительность, мыслям — ясность.       Когда Кондор, шатаясь, поднялся на ноги и огляделся, стало ясно, что джедаи снова сбежали.       Необъяснимо? Сам Кондор вполне мог пощадить поверженного врага. Сильный может позволить себе милосердие, потому что для сильного милосердие — синоним безразличия. Но Реван не славился жалостью к поверженным, ведь так рассказывала Крея? Означало ли это, что Реван был слаб?       Мысль показалась удивительной и невозможной. Поначалу. Затем Кондор пришёл к выводу, что легенды, как им и положено, преувеличивали могущество его врага. Скорее всего, Реван действовал больше хитростью и коварством, чем истинной силой.       «Тем лучше», несколько раз повторил Кондор мысленно, проверяя броню и приводя себя в порядок, «Я жив. Война продолжается. Война не меняется. И враг не меняется, как бежал, так и…»       Но кто или что снова заставило Ревана бежать?       …Ответ пришёл очень скоро.       На выходе из зала Кондор почувствовал запах дыма. А когда распахнул двери, в лицо ему плеснуло вихрем пепла и жирной пластиковой гарью. Дальше по коридору метались отблески пламени. Анклав горел.       Задержав дыхание, мандалорец надел шлем.       - «Ястреб» Кондору, — скороговоркой пробухтел динамик, — «Ястреб» Кондору. Приём, приятель, хаос тебя раздери, приём.       - На связи, — отозвался мандалорец, нажимая подбородком тангенту связи. — Обстановка?       - Партнёр! Какого…       - Обстановка!       - Ситхи! — сообщил Аттон, срываясь на крик. — Ты притягиваешь неприятности, партнёр. На орбите крейсер, высаживает десант!       - Уже высадил, — сказал мандалорец, выглядывая за угол.       Необходимости понижать голос не было: аудиосистема скафандра автоматически отстраивала противофазу. Тем не менее, заметили Кондора сразу же.       Десант ситхов выглядел… пожалуй, самым верным словом будет «жалко». Маленькая кучка неряшливо одетых разумных, вот и всё. Измождённые тела, болезненные серые лица, слабые руки, неуверенно сжимающие оружие. Да и арсенал оказался, мягко говоря, эклектичным: потёртые бластеры, гнутые вибромечи, какой-то агроинвентарь, всё вперемешку, всё кое-как. Этот странный десант производил какое угодно впечатление, кроме десантного, и Кондору даже не пришло в голову скрываться. Так он и стоял посреди коридора, пока ситхи молча, сосредоточенно, словно их физически тянуло к источнику жизненной силы, не кинулись в бой.       Но жизнь есть сопротивление, которое Кондор немедленно превратил в избиение. Ему даже не потребовалось оружие, десантная группа закончилась, толком не успев начаться. То же случилось со следующей. И с третьей.       Обмениваясь информацией с Аттоном, Кондор продвигался к выходу из Анклава. И там, уже во дворе, встретил Владыку ситха.