Эхо войны

      — Найн, как думаешь, есть в мире люди со способностями, кроме нас, тех, что здесь?       — Конечно. Иначе бы не было этих книг, не на ком было бы проводить исследований. Не обнаружили бы, что в мире «магия» — следствие повышенной работы мозга. До нас, вместе с нами, после… В этом плане, мы не одиноки. На свете таких тысячи.       — Но они не знают, да? — обыденная улыбка становится подавленной и немного грустной. Даже, если мы не одни, пересечься с такими… Чтобы они знали о нас… Особенно сейчас… Это почти не реально.       — Более того, их способности не на том уровне, чтобы использовать так, как хотелось бы, даже, если понимание вдруг пришло. Для такого нужен талант, чтобы оказаться хотя бы на твоем уровне, как сейчас. — темноволосый по обыкновению делает все, что угодно, лишь бы не сидеть без дела. Будто бы постоянно куда-то торопится. Будто бы очень хочет стать лучше, чем есть сейчас. Это желание вполне понятно, однако, он слишком многого хочет добиться, при том, что мы еще слишком малы для этого.       Его глаза почти полностью серые и неживые, будто бы навсегда замороженные, оледеневшие глыбы, погружаются в очередную книгу, словно проваливаются под воду, и совсем не смотрят в мою сторону. Однако тонкая полоса губ отдает каждое вырвавшееся слово мне, лишь изредка те уходят в пустоту. — Твелв, через два часа уходим. Так что… Будь готов. Остальные сами справятся.       Тогда я еще не знал, что из-за скинутой на дом бомбы, выживут только двое из двадцати шести… ***       Очередное утро застало неожиданно. Перед глазами все еще стояла едва различимая картина: темное небо, покрытое серыми, почти черными, тучами, запах гари застрял где-то в горле, мешая даже вздохнуть, задыхаюсь… И только ясно различалось ярко-алое пятно — пожар, огонь, зверски поглощающий здание.       Сердце колотится как бешеное, как заведенная ключом игрушка. И только та рука на плече могла приободрить меня.       Это всего-лишь воспоминание, но оно слишком явное, чтобы я понял это так сразу. Лишь когда замечаю то самое нежное лицо, все еще находящееся в полудреме. Кажется, я заснул на стуле, рядом с ее кроватью. Мне поручили проследить за тем, когда бывшая пленница проснется, но уже около трех дней безмятежность окутывала все ее существо, пока вдруг бледно-желтые нотки мягко не соскользнули с притягательных розоватых губ. Она была так красива, что невольно засмотреться и окончательно забыть, что значит дышать, можно было простить и даже не заметить.       Карие с чудным оттенком, как цветок — подсолнух. Клянусь, в них можно разглядеть лучи солнца, те самые, что прячет светило от чужого взора, те, что оно разбрасывает по земле, собирая в одном месте. В ее очах, в невероятных бездонных. Никогда не думал, что такое может существовать.       — Ты в безопасности. — ее растерянный вид почему-то вызывает улыбку. Несколько затуманенный взор проясняется, после чего девушка притягивает к лицу руки на пару с белым одеялом, будто бы прячась за ним. Однако особого страха там не нахожу. — Я и мой хороший друг спасли тебя из лап этих злых людей, право не понимаю зачем красть, а уж тем более связывать такую милую девушку. Как тебя зовут?       Найн пугающий, ему бы не дали подобное задание, ведь находить общий язык с кем-либо явно не его стихия. Но раз уж этим занялся я, то хочу, чтобы она правда чувствовала себя хорошо и уютно.       — Лиза. Меня зовут Лиза. — тихо отвечает брюнетка, все-таки пока еще не собираясь покидать мягкой кровати.       — Очень хорошо. Потрясающее имя, надеюсь, что ты взяла от него все самое хорошее*. Меня можешь звать Твелв. Странное имечко, не так-ли?       — Да нет… Оно интересное и звучит не плохо. —  эта ее улыбка, слегка выглядывающая из-под ткани, почему-то заставляет меня испытывать счастье. Почему-то проскальзывает мысль, будто бы Лиза здесь именно для этого, чтобы подарить немного новых ощущений. Однако, нельзя забывать, что скорее всего мы вскоре расстанемся. Девятый будет злиться, если я опять привяжусь к кому-нибудь. Особенно к кому-нибудь такому, как она.       А ведь мы не всегда были вдвоем, когда-то бок о бок с нами была персона, которую также травили транквилизаторами. Файв. Она должна была сбежать вместе с нами, но погибла как и остальные.       Думаю, поэтому он не хочет привязываться к кому-либо больше. Потому что рано или поздно станет больно. Он знает какого это. Не хочет повторов.       Признать… Больно было не только ему. И не один раз. Но мое сердце как на зло хочет оставить в себе как можно больше людей.       — Рад, что ты так считаешь. Сейчас ты находишься в доме, где мы временно проживаем с другом. Но ты можешь не стесняться и чувствовать себя, как у себя. Можно сказать, что здесь ты до выяснения личности и подробностей похищения. А дальше за тобой будут приглядывать другие люди.       — Меня же не отправят к матери? — в этом голосе проскальзывают холодные оттенки, будто бы одна только мысль об этом причиняла боль.       — Нет, не оправят. — успокаиваю ее, после чего девушка наконец-то приподнимается, облокачиваясь на большую подушку.       — Тогда хорошо…       — Лиза, мы военные. Но это не значит, что тебе надо будет нас бояться. — поймал я ее на разглядывании своих пятнистых светлых штанах. — Все таки, сама понимаешь, без людей, вроде нас, сейчас совсем никак не обойдешься.       — Да, извини. Я не об этом подумала. Просто хотела поблагодарить. — замечаю, что тонкие бледные пальцы нервно сплетаются, слегка извиваясь. — Спасибо, что спасли меня.       — И все же, почему тебя схватили? — на этом моменте девчушка несколько резко отводит голову в сторону, тяжело выдыхая. Брови подрагивают, сразу оповещая о том, что настроение у нее по портилось.       — Ты вряд-ли поверишь. Это глупо и маловероятно. — неуверенно начинает, но я перебиваю ее.       — В этом мире все глупо и маловероятно, не думаю, что твои переживания уместны. Я приму любые твои слова по этому поводу.       — У меня есть сила… Они напали на наш город, я испугалась и… И… Это, это моих рук дело… Большая часть того отряда… Это я… — не совсем связные слова, но мысль донесла. Более чем, если уж на то пошло.       Кисти рук у нее все еще холодные, но в моих они согреваются быстрее. Её хочется поддержать. Хотя бы так.       — Верю тебе. Ты ни в чем не виновата. Ты умничка, Лиза. Не каждый смог бы собраться с духом и попытаться сделать хоть что-то, а уж тем более, заставить отступить целый отряд. Можно сказать, я уже горжусь тобой. Не хочется, чтобы такой хороший человек, как ты, за зря ронял слезы. Я и сам такой же, так что не переживай. — в волосах пробегают золотистые искры. Как бы мне хотелось хоть что-то цвета ее голоса, ради такого хочется отдать все свои молнии взамен на что-то такое бесполезное, но такое нужное, что-то схожее с энергией солнца. Ха-ха, кажется, у меня есть что-то от романтика. — И что же подвластно твоей воле?       — Я не умею этим управлять… Но, когда чувства захлестывают, то у людей рядом начинается сердечный приступ… Они умирают, почти моментально… Это так страшно. Даже, если сейчас, это принесло хоть какую-то пользу, то… У них же наверняка есть семья, дети… Не хочу причинять боль.       — Ты не виновата в том, что люди снова идут против друг друга. Потери, конечно, будут. И даже, если бы не ты, то кто-нибудь другой точно бы избавился от них. Тебе не о чем переживать, так что… Просто улыбнись. Когда мой друг, Найн, закончит с завтраком, то пойдем перекусим, придешь в себя, приведешь в порядок мысли и тело, а потом, расскажем о том, что было одному хорошему человеку. А дальше по ситуации. Ты не против? — она дала мне немой ответ, отрицательно помотав головой. — Вот и отлично.