ЕСЛИ?

      Колокольчик над дверью звякает. Мистер Голд поднимает голову какого-то сложного механизма, в котором он сосредоточенно копается, аккуратно смазывает, регулирует. — Я, конечно, очень занят, мисс Чарминг, но для вас…       Эмма никак не отвечает на скользкую улыбку Голда и его фальшиво любезный тон. — Зачем ты это всё затеял? — Что именно, мисс Чарминг? — Прялка, Заклятье. Я и так тебе уже почти поверила.       Улыбка Голда гаснет, он становится заметно серьёзнее: — Вот именно что, почти. И судьба решила ускорить события, подтолкнула, так сказать, колесо.       Эмма презрительно фыркает: — Судьба? Не слишком ли высокопарно?       Голд насмешливо ухмыляется: — Я не о себе. Мисс Чарминг, вы говорили с нашей общей хорошей приятельницей о какой-то книге. Что за книга, позвольте спросить?       Эмма на какую-то секунду сомневается, но потом решает честно ответить: — Книга сказок. Как я теперь понимаю, в ней описывались реальные события, происходившие со всеми жителями Сторибрука в те времена, когда они жили в ином мире — в Зачарованном Лесу.       Голд пристально смотрит на Эмму своими внимательными тёмными глазами: — И откуда у вас такая любопытная книжка? Откуда она взялась?       Эмма пожимает плечами. У неё нет разумных объяснений и внятного ответа на этот вопрос: — Просто… появилась на полке с учебниками.       Голд кивает: — Вот и прялка, как вы говорите, просто появилась. У меня есть своя, в задней комнате. Это, знаете ли, успокаивает нервы, приводит мысли в порядок. А до вашего появления в моей лавке в тот день никакой прялки у меня в подсобке не было. Уж поверьте.       Эмма тяжело вздыхает: — Мистика какая-то дурацкая.       Голд фыркает от смеха: — И это говорите мне вы, мисс Чарминг, после всего, что с вами произошло?! Спаситель, могущественная колдунья, владеющая Светлой магией. Спасённая от Сонного Заклятья Поцелуем Истинной Любви! Никогда не перестану удивляться человеческой способности к отрицанию очевидного.       Эмма не отвечает. Она разглядывает картину, что висит на одной из стен лавки. Эмма часто бывала в лавке Голда в детстве, одна и с подружками. Столько всякого интересного, сколько вещей! Бывала тут и с Генри, его тоже тянуло сюда, как магнитом. Держалась подальше только от этих двух кукол, при виде которых добрейший Доктор Хоппер теперь бледнел, горбился, прятал руки поглубже в карманы и ускорял шаг — он с трудом мог отвести от них взгляд. Его, как всякого преступника, тянуло на место преступления. — А зачем вам понадобилось возвращать магию? — Это было необходимо, — Голд произносит таким тоном, что становится ясно, дальнейшими расспросами от него ничего не добиться. — Что вас так заинтересовало, мисс Чарминг? — Этот портрет, — Эмма поражается своей слепоте, словно с исчезновением Проклятия с её собственных глаз спала пелена. Если немного изменить причёску, сменить старомодный костюм на более современный, то мальчик на портрете станет поразительно похож на хорошо знакомого ей человека. Точнее, на двух. — Кто это? — Мой сын, — Голд становится заметно мрачнее, печальнее. — У тебя был сын?! — Эмма поражена до глубины души. — У меня ЕСТЬ сын, — резко поправляет Эмму Голд. — У меня ДАЖЕ жена была. Или вы думали, мисс Чарминг, что я так и жил бобылём? Но, к моему большому сожалению, мой сын Бейлфайр сейчас не со мной. Его нет в городе и где он сейчас, я не знаю. — Простите, — Эмма смущена и даже краснеет. Колокольчик над дверью снова звякает. Голд поворачивается к двери, и Эмма тоже прекращает изучать носки своих сапожек. — Мама! Вот ты где! Здравствуйте, Мистер Голд.       Генри растрёпан, пальто нараспашку. Эмма смотрит на сына, потом на портрет. Сейчас Генри особенно похож на… своего отца?! — Этого не может быть! — шепчет Эмма.       Генри с недоумением смотрит на мать. Голд тоже насторожился: — Что такое, мисс Чарминг?       Эмма натянуто улыбается: — Всё в порядке, мистер Голд. От внимания Голда не ускользает то, как Эмма смотрит на портрет, а потом на собственного сына. Словно сверяя, сравнивая. — Вы не подождёте меня пару минут, мисс Чарминг?       Голд скрывается в подсобке и выходит оттуда с какой-то шкатулкой: — Молодой человек, — обращается Голд к Генри, — вы мне не поможете открыть эту коробку? Годы и пальцы уже не те.       Эмма ещё в шоке от своего открытия, иначе она бы остановила Генри, но не успевает. Раздаётся тихий щелчок, и мальчик открывает шкатулку. Ничего страшного не произошло, не считая того, что Голд смотрит на Генри с очень странным выражением на лице: — Спасибо, юноша. — Простите, мистер Голд. Генри, нам пора. Тётя Регина ждёт нас в кафе, а мы с тобой уже опаздываем.       Голд улыбается странной, почти человеческой улыбкой: — Заходите ещё, мисс Чарминг. И вы, молодой человек. …       Эмма за ланчем так молчалива и задумчива, что Регина озабоченно хмурится: — Что такое, родная? — Ничего. Сынок, ты не мог бы?..       Генри хмуро улыбается: — Если вы хотите поговорить о чём-то, что не предназначено для моих ушей, так прямо и скажи. Я уже не маленький!       Эмма грустно улыбается: — Да. Вижу. Иди поболтай с Руби. Или с Бабушкой. А нам с тётей Региной есть о чём поговорить.       Генри подходит сразу к обеим женщинам. Руби треплет мальчика по голове, Бабушка суёт своему любимчику леденец. Эмма обречённо вздыхает — это же так вредно для зубов! Но Регина нетерпеливо постукивает пальцами по столу и отвлекает Эмму от печальных мыслей о внеочередном посещении стоматолога. — Так что случилось? — Я заглянула в лавку к Голду. — К нашему Тёмному? И?.. — Ты видела там портрет мальчика?       Регина кивает: — Да. Это его сын. Бейлфайр. — И не замечала никакого сходства с.? — С кем? — С Генри.       Регина резко выпрямляется на стуле: — Что?! — Успокойся. Я только сегодня заметила. И когда Генри зашёл за мной в лавку, была возможность сравнить. Почти точная копия. Голд тоже заметил, как я разглядываю портрет и собственного сына.       Регина смотрит настороженно, с тревогой в глазах: — И что наш Тёмный? — Ничего, — Эмма растеряно пожимает плечами. — Принёс какую-то коробочку из подсобки. Вдруг заявил, что у него пальцы с возрастом стали неловкими и попросил Генри её открыть.       Регина смотрит на Эмму с ироничной усмешкой: — Открыть не смог? Да Тёмный, при желании, настежь распахнёт ворота самого Ада! На будущее, дорогая, ничего не бери без большой нужды из рук Тёмного! У него всё всегда с подвохом. Любой, с виду безобидный, предмет может оказаться не тем, чем кажется. С подковыркой. Он мастер на такие штучки.       Некоторое время они едят в молчании. Эмма только вздыхает — Генри всеобщий любимец и уже угощается запретным мороженым и Лерой даёт мальчику шоколадку. Кто-то останется на ужин без десерта! Регина о чём-то думает, тоже смотрит на Генри и заметно мрачнеет. — Кровная магия. — Что? — Эмма отвлекается от созерцания того, как Генри обжирается запретными сластями. — Что ты сказала? — Магия крови, — поясняет Регина. — На самом деле всё не так страшно, как звучит. Всего лишь означает, что ты можешь, к примеру, наложить это Заклятие на какой-либо предмет и он станет волшебным только в руках твоего единокровного родственника — брата, сестры, сына, внука. Или закрыть при помощи этого Заклятия замок. — Там же был какой-то замочек на шкатулке, — припоминает Эмма. — Я же говорила. — Вот-вот. — Так получается… — Это судьба, — вздыхает Регина. — Ничего не попишешь. И выходит, что Генри внук Голда.       Дверь в кафе распахивается и вышеупомянутый появляется на пороге. — Помяни чёрта, — мрачно говорит Регина.       В наступившей тишине Голд, опираясь на трость и хромая больше обычного, подходит к столику Эммы и Регины. Генри приподнимается со стула, но Эмма отрицательно качает головой, и Генри возвращается на место.       Если Регину недолюбливают и как-то уже привыкли, что она больше не Злая Королева, то Тёмного ненавидят просто таки пламенной ненавистью — убить его невозможно, а должен ему или заключал сделку практически каждый в городе, он живое напоминание о собственных глупостях и даже преступлениях, совершённых в прошлом. — Как зовут отца Генри?       Эмма сердито хмурится и прикладывает палец к губам: «Потише!»       Голд стоит и смотрит ей в глаза: — Со мной не стоит ссориться, дорогуша, а уж нажить себе врага в моём лице. — Ты не сделаешь ему ничего такого, что я буду потом жалеть до конца своей жизни, что назвала его имя? — Нет.       Эмма смотрит на Регину: «Что делать?! Сказать?» — Он Тёмный, а, значит, не стоит ему доверять, но, что касается семьи… Его сына… — Это значит «да»?       Регина коротко кивает. — Его звали Нил Кэссиди. Но где он сейчас, где живёт и под тем ли самым именем — я не знаю.       Голд угрюмо повторяет про себя это имя: — Нил Кэссиди… Не важно. Пока этого достаточно.       Голд уходит, провожаемый недобрыми взглядами всех посетителей кафе. Если бы взглядом можно было убить, Голд не дошёл бы до выхода.       Эмма переводит дух. Регина смотрит на подругу с лёгкой усмешкой: — А ты мне врала, подруга называется! Ты не училась с ним в колледже! Колись, как вы познакомились?       Эмма смотрит на Генри, тот весь в мороженом. Уже вторая порция. Ладно, пусть у ребёнка будет сегодня праздник. Эмма широко улыбается и откидывается на спинку стула: — Нил пытался стянуть мою сумочку. Так и познакомились.       Регина смотрит на Эмму, ехидно прищурившись: — Только не говори, что ты и он…       Эмма тянет из трубочки молочный коктейль: — Ну, пару магазинчиков. Несколько машин. Он научил меня взламывать замки. И ещё у меня оказались неплохие способности, я могла бы стать очень ловким карманником.       Регина приподнимает брови. Эмма разводит руками: — Это у меня, видимо, наследственное. Мама разбойница и дочка пошла по тому же пути. И мне было всего семнадцать! Мне казалось, что это такая весёлая игра! Я была влюблена, счастлива — ветер в голове. С той поры я сильно изменилась. Только моей маме не говори. … — Если ты не согласишься, снимки попадут на стол к твоему дорогому папочке! Он у тебя, кажется, собирается стать большой шишкой? Представляешь, как ему это поможет! А сколько мне отвалят его политические конкуренты, — Джей всегда не нравился Эмме, но то, что он такой отъявленный мерзавец, подлец и шантажист, она даже не подозревала.       Лилит Пэйдж, сгорбившись, сидит за своим столом и, кажется, сейчас заплачет. Эмма встаёт со своего места и столкнувшись с Джеем, чуть не падает, а парень роняет книги на пол: — Поосторожней, Прекрасная! — Сам поосторожней.       Джей подходит к своим приятелям. Кажется, он ничего не заметил.       В перерыве Эмма подходит к Пэйдж: — Поговорим?       Эмма молча протягивает Лилит конверт. Та холодно и презрительно смотрит на Чарминг: — Что ты хочешь?       Эмма сердито глядит на девушку: — Я не такая сволочь, как этот урод Джей. Ничего.       Лилит забирает конверт, заглядывает внутрь, потом рвёт его в мелкие кусочки и запихивает в урну. Видимо, ещё раньше туда кто-то бросил горящий окурок. Через пару минут начинает валить дым и показывается пламя, так что Эмме и Пейдж приходится спасаться бегством, пока никто их не увидел рядом с горящей костром урной и не обвинил в намеренном поджоге и порче казённого имущества.       Лилит стало немного легче, но она всё равно угрюма: — Он всё равно напечатает новые.       Эмма прищуривается: — Ты знаешь в какой комнате он живёт? — Да. Что ты задумала? … — Что от меня требуется? — Просто постой на шухере, Нил. Если кто-то будет идти, задержи как-нибудь. Надеюсь, мы управимся быстро. Не мне тебя учить: «Я новенький, как найти деканат, где тут у вас библиотека и всё в таком роде». — Не учи учёного, Чарминг.       Замочек на двери оказался довольно простенький, минуты не прошло, как Эмма с Лилит оказались внутри. Камера лежала в тумбочке стола. Эмма протянула фотоаппарат Лилит: — Проверь.       Девушка просмотрела, кривя губы, несколько снимков: — Да. Это они.       Эмма молча отобрала у Лилит камеру и вытащила из неё карту памяти: — Держи.       В ящике стола лежало несколько таких же карт. Некоторые с пометками. Эмма выбрала карту без каких-либо меток, вставила её в камеру и вернула на место. — Пошли.       Вовремя. Нил как раз убалтывал в коридоре одного из приятелей Джея. Эмма взяла Лилит за руку и с беспечной улыбкой прошествовала мимо. Через пару минут показался Нил: — Удачно? — Спрашиваешь.       Сосед Джея по комнате от смеха чуть пивом не поперхнулся: — Мы все занимаемся этим, приятель. Время от времени, когда нет подходящей девчонки поблизости, но вместо «Плейбоя» журнал с качками?! Тебя что, «Железный Арни», заводит, приятель?! Не знал! Теперь буду осторожно поворачиваться к тебе спиной, мало ли что.       Джей ходил уже неделю угрюмый, один. Все его дружки тусовались без него, даже не разговаривали с ним. До Эммы, которая держалась от этих парней как можно дальше, всё равно доходили какие-то мутные слухи. А в тот день Джей просто таки сверлил её спину злобным взглядом. — Это была ты, сука!!! — у Джея с губ летела слюна. Нож в руках. — Тихо, парень… — Нил вытянул вперёд руки и внимательно следил за кипящим от неуправляемой ярости Джеем. — Он тебя узнал, гад! — теперь Джей смотрел на Нила. — Ты его убалтывал, пока она, — Джей ткнул пальцем в Эмму, — с этой сучкой Лилит копались в моих вещах! Где снимки?! — У меня их нет, — спокойно ответила Эмма. — И у Лилит тоже. Она их уничтожила. И, надеюсь, карту памяти тоже. — Вы даже не понимаете, что натворили! — Джей был в ярости и отчаянии одновременно. — Они меня убьют! И всё из-за вас!       Он кинулся вперёд, размахивая ножом, Нил рванул наперерез, и Эмма даже не успела понять, что произошло — ослепительная белая вспышка, словно беззвучная молния, вырвалась у неё из ладоней. Тихое потрескивание. Повеяло ледяным холодом. Нил озадаченно моргал, а Джей застыл с ножом в поднятой руке. Словно статуя. Или точнее, как ледяная скульптура.       Эмма в шоке разглядывала собственные руки: — Как? Что я натворила?! — Это магия, моя девочка. Ты владеешь необыкновенно мощной магией. — Ингрид?! Что ты тут делаешь? Я думала ты в Сторибруке!       Высокая женщина в посверкивающем ледяными искрами старинном платье: высокий воротник, длинный шлейф. Она ласково улыбается Эмме: — Приехала тебя навестить. — Магия?! Ты сказала магия?! — Сторибрук?! Ты не говорила, что из Сторибрука! — Нил почти в панике. Даже побледнел. — Ты не спрашивал, а мне как-то к слову не пришлось. Ингрид наконец обращает внимание на третьего, ещё живого присутствующего и поднимает руку: — Кто это? — Друг. Не надо ничего с ним делать.       Эмма в шоке — она владеет магией?! И озадачена, Нил совершенно не удивлён. Словно для него превращение живых людей в ледяные статуи обычное дело. — Ты знаешь про Сторибрук? Откуда? — тем временем спрашивает Ингрид. — Я стараюсь держаться от этого города подальше. Как можно дальше… — Нил засовывает руки в карманы и необыкновенно мрачен. — Почему? — Я не хочу, чтобы он меня нашёл. Мой отец. — Кто он? — Тёмный. Румпельштильцхен.       Ингрид кивает: — Теперь я поняла. Ты Бейлфайр.       Нил сглатывает и пару минут способен только кивнуть в ответ. Наконец к нему возвращается способность говорить: — Мне придётся… покинуть Эмму. И эти места. Я этого не хочу, но ещё больше я не хочу, чтобы он меня нашёл через неё. Прости, Эмма. — Не уходи, Нил. Ты мне нужен. Особенно сейчас. — Я тебя найду. Потом. Не знаю когда. И Нил уходит. Эмма кусает губы. Слёзы выступают на глазах. Она ему не успела сказать, что… — Я тебе помогу, моя девочка. — Как? Опять магия? — Да.       Эмма уходит. Гремит музыка, вечеринка продолжается. Ингрид небрежно, мимоходом, толкает ледяную статую Джея в плечо и она падает, рассыпаясь на множество кусков льда, которые тают необыкновенно быстро. Ни Эмма, ни Ингрид не замечают ещё одного свидетеля произошедшего — Лилит зажимает себе рот, чтобы не закричать от ужаса. … — Вот так мои воровские навыки помогли хорошей девушке, — заканчивает Эмма свой рассказ. — И ты даже не знаешь, что это были за снимки? — спрашивает Регина.       Они уже дома у Миллс. Бедняга Генри переел и теперь спит в СВОЕЙ комнате. Эмма и не заметила, как у него появилась своя комната в доме Регины. — Нет. Самое странное, что этот подонок Джей пропал. Никто его не видел с тех пор. Все его вещи, деньги, грязные журнальчики — целая коллекция гей-порно — всё осталось в комнате. В последний раз он появился на одной вечеринке, вышел на улицу и всё, — Эмма вдруг замолкает и сидит, уставившись в одну точку. — Что такое, милая? — Я сама не помню многого, я вышла подышать — мы договорились с Нилом встретиться там, рядом с домом. Провал. И я иду назад. Одна.       Регина хмурится и внимательно смотрит на Эмму. Несколько минут проходят в молчании. Эмма чувствует себя так, словно пришла на осмотр к врачу. Наконец Регина откидывается на спинку дивана и делает глоток из бутылки: — Всё ясно. Тебе стёрли память. — Как? Кто? — Не знаю. Нил после этого пропал? — Да. — И Джей. И вскоре Лилит. — Кто бы это не сделал, он причастен к их исчезновению. — Получается, что я столкнулась с магией ещё до того, как Проклятие было снято? — Да. И это был кто-то очень могущественный.       Эмма мрачнеет и делает большой глоток из своей бутылки: — Всё страньше и страньше. Всё веселей и веселей.       Регина улыбается: — Будь оптимисткой. Твоя жизнь становится день ото дня всё интересней.