Тишина сдавливала стенами уши. Если он откроет глаза, то сжатые кулаки все-таки долбанут по деревянной доске, и фотографии, с мелкими золотыми звездочками, посыпятся на пол.
Это началось с понедельника.
До понедельника была норма: что является нормой в понятии в Шустера, он сам не имел представления. Но была некая норма, некий лимит странностей и перегибаний палок, который в понедельник нарушился, и Шустеру в конце концов стало интересно одно: он единственный такой внимательный параноик или есть еще парочка ненормальных?
Ведь в пятницу царила типичная атмосфера ненависти и разрушения. Уилл даже и не понял, что находился в глазе шторма, пока ураган не прошел и его оглушила такая звенящая тишина, о которой он раньше и мечтать не мог. Так в чем проблема? Пятница была обычной пятницей.
Мерседес гордо ходила по центру коридора, с легкой улыбкой на губах, которые подкрашивала каждую перемену. Она была горда новым парнем из футбольной команды.
Курт с Блейном повсюду что-то активно обсуждали; что-то, касающееся только их.
Квинн и Пак выглядели со стороны точно так же, как Курт и Блейн, только серьезнее и недоступнее. Их план по возвращению ребенка изолировал их от общества, а общество изолировалось от них.
Арти в одиночку занимался постановкой «Отверженных», и если бы не он, Уилл вряд-ли покинул свой кабинет и узнал, чем занималась Рейчел. Не то, чтобы ему было особо интересно, но в споры он обязан вмешиваться.
Как оказалось, мюзикл будет идти на протяжении следующей недели, где Рейчел выступает утром, а Сантане остались вечерние сеансы. Роль справедливо поделили на двоих, но репетировать вместе оказалось невозможным; у Рейчел свой взгляд на главную героиню, у Лопез свой. На самом деле, ей не особо нужна была главная роль в мюзикле (по вечерам у нее другие планы), но когда Берри, поставив руки в бока, начала говорить, что на сцене ей мало места, Сантана усмехнулась. Да к черту роль. Рейчел Берри должен кто-то заткнуть.
Визжащие голоса, перебивающие один другой, Уилл услышал еще в коридоре.
— Весь день продолжается, — тихо вздохнул Арти, подкатившись к дверям. — Понятия не имею, что делать, — учитель даже не уделил ему взгляд и начал ускоренно спускаться по лестнице.
Две королевы бала символично стояли на середине сцены и размахивали руками; разгоняли воздух и пока, не били друг другу морду. Финн сидел в первом ряду, опрокинув голову в руки, а увидев Уилла, успел сорваться с кресла и кинуть «мистер Шу…». Он явно хотел начать разговор и объяснить ситуацию, но Уилл и так все видел и прошел мимо, на сцену.
— … в конце концов, я не понимаю, почему ты злишься, — долетел обрывок разговора до мужчины.
— Si yo era el malo, — пауза, — te estaría muerta! — Сантана кричала громче и яростнее соперницы.
Если бы я была злой, ты была бы мертва.
— А я не знаю, о чем ты.
— Хватит.
Уилл очень хотел оставить мюзикл детям; даже режиссуру подарить Арти, чтобы в итоге, на премьере, он мог сидеть в первом ряду и гордиться ими всеми. Гордиться, их силой и терпением; как серьезно они подошли к делу без помощи взрослых.
Да, ага. Сейчас.
Деление роли на две части Шустеру показалось неплохой идеей, но повторное прослушивание оказалось неизбежным. В итоге, роль достанется одной, потому что вместе существовать не получалось. Они гордо не хотели. Был ли он разочарован? Конечно. В который раз! Счетчик его разочарований давно сломался от переизбытка данных.
А во вторник (потом вышло, что понедельник) ураган кончился. Это как брать в столовой на протяжении года одни и те же макароны, и есть их, не задумываясь, а в какой-нибудь понедельник ощутить другой вкус на языке. Приправу убрали, а ты даже не понял. Просто что-то
не так.
Что-то изменилось уже на пороге школы.
Ему не понравилась тишина. Он кивнул встретившимся лицам в учительской, налил кофе в бумажный стаканчик, поправил сумку на плече и направился в офис. Там оставил сумку в кресле, брякнулся на крутящийся стул и протер лицо руками. Это один их тех моментов, когда люди смотрят в одну точку, думая, и одновременно не думая ни о чем.
В кабинете слишком мало света, и он переехал в хоровую. Нашел свободный стол, подставил стул, и начал заполнять скучную школьную документацию. Раздался звонок, который он не услышал, забегали ученики; в хоровую вошли несколько человек. Сюда можно заходить и без репетиций. Шустер повернул голову, заметил Сантану, Мерседес, Тину, и еще пару девочек не из хора.
Ему по прежнему тихо.
— Так что решил Арти сегодня? — голос Тины. Уилл бегло читал образец и заполнял бумажки.
— Насчет роли? — ее голос звучал уверено. Ручка заела, и он потряс ее.
— Да. Повторное прослушивание: ты или Рейчел? — остальные увлеченно ждали ответ Сантаны. Уилл тихо прокашлялся, начиная писать свое имя в углу бумажки.
— Если бы мисс Стрейзанд соизволила притащить свою тощую задницу сегодня, может бы прослушивание и состоялось, — девушка наклонилась к им всем, сидящим на нижней ступеньке, — ничего Арти не решил. Ее не было. Испугалась.
Мужчина замер, не дописав фамилию до конца. Через секунду уже закончил.
Какой же скучный день выдался.
Уилл вздохнул и машинально переписал заголовок из учебника на доску. Сам не понял, что писал, но, видимо писал правильно. Мысли носились далеко за рамками кабинета.
С формальной фразой на языке, с которой он начинал каждый урок, Шустер на пятках развернулся и так и не смог открыть рот. Вторая парта во втором ряду пустая. Были еще пустые парты, несомненно, но вторая всегда была занята… кем-то. Мало народу в классе, ему кажется. Сдвигает брови.
Ученики незаинтересованно ждут. А Уилл тоже ждет. Как будто знает.
Ручка двери слева щелкает, дверь открывается и входит она. Мягко улыбнулась, поджав губы (будто ей больно улыбаться), и, с плотно прижатыми учебниками к груди подбежала к учителю. Да Рейчел все такая же, кроме того факта, что она вообще не такая.
Попадала ли информация в разряд «странно»? Попадала, но до «очень странно» ей, как до луны.
— Прочитайте текст на тридцать четвертой странице, — вдруг вспомнил Уилл, подходя к столу. — Все нормально? — чуть тише.
Никаких расспросов и язвительных комментариев, которыми бы он осыпал другого опоздавшего ученика. Рейчел не могла просто опоздать, потому что слишком долго пила кофе или била кому-то морду на парковке. Здесь другая причина, к которой нужно подойти с вопросом, все ли в порядке?
— Простите, что опаздываю, — шепотом растягивает девушка, а Шустер передумал садиться, пока она стояла рядом. Держалась за стол. — Была на приеме доктора, проверяла голосовые связки, — она неосознанно дотронулась до шеи, устремив взгляд мимо учителя.
— Правда? — он решил присесть и открыть учебник.
— Да, — отстранено отвечает Рейчел и быстро лезет в сумку, доставая оттуда бумажку. Протягивает Уиллу, который сначала подозрительно и неохотно смотрит на нее. — Вот справка.
Пришлось взять, прочитать написанное, хотя Уилл не особо вникал. Она и правда ходила к доктору. Вот подпись доктора. И сегодняшняя дата.
— Садись, — говорит себе под нос и даже не смотрит, как Рейчел уходит от его стола к своему. Он сложил бумажку пополам, облизнув губы и продолжил урок.
Скучной, какой же скучной стала школа МакКинли.
Он отстранено летел самолетом по коридору и сбавил ход, увидев Рейчел. Сбавил, не остановился. Присмотрелся к открытому шкафчику, и хватило пары секунд, чтобы понять, что она медленно снимала фотографии Финна; не только Финна, но и золотые наклейки звездочек, чьи концы уже сами отклеились, свои фотографии, вырезки из газет о Бродвее. Она все снимала, а куда снятое уйдет потом — Уилл не досмотрел.
Опоздала, но пришла на репетицию в пол третьего.
Он сделал вид, что так и надо. Конечно, так и надо.
— Итак, Региональные уже на следующей неделе, — торжественно начал Шустер, раскладывая ноты на пианино, — пора выбирать кандидатов для соло, — он подошел ближе к ребятам и
как же он не хотел остановил глаза на Рейчел. Снова. Его так раздражало… что-то, — думаю, мы все согласимся, что Сантана вполне справится с ним.
Он давно хотел отдать ей соло, ведь в прошлом году они выиграли с ним.
Она сидела в первом ряду.
До этого момента она смотрела на двери.
Лицо Рейч не выражало ничего особенного; ничего такого, за что Уилл бы смог ухватиться и сказать «ага, значит вот в чем дело!», но выражало что-то, говорящее ему «в чем-то дело».
Их взгляды столкнулись ненадолго. Что же его укололо?
— Сегодня мой день рождения? — кто-то даже тухленько похлопал сзади. Она не обращалась конкретно к Шустеру. — Я с радостью, мистер Шу, но Вы не думайте, что Рейчел нас всех заживо загрызет? — уже смахивает на обращение к Шустеру.
Это бы было нормальной реакцией.
Но Рейчел спокойна.
— Я не против, — начала девушка на нижней ступеньке, не поворачиваясь к Лопез.
— Да, конечно, а в пятницу ты была не против убить Арти, лишь бы он вытурил меня из мюзикла, — она разговаривала с ее затылком. — Меньше лицемерия. О, кстати, а сегодня ты вообще сбежала с повторного прослушивания, как крыса с корабля. В чем дело, а? Нашелся вариант получше?
Девушка в первом ряду наконец-то повернулась к Лопез и встретилась с горящим льдом в глазах. Молчание. Молчание, начавшееся с сегодняшнего утра и продолжающееся до сих пор. Ну, же, Рейчел. Плесни остроумным ядом в ответ.
— Я не злюсь на тебя, Сантана, — слишком тихо говорит Берри, что Уиллу приходится сузить глаза. Она коротко улыбается, вынуждая Сантану моргнуть и проглотить язык. Приготовленные оскорбления могут подождать, — ни на кого из вас, — да зачем она… — И мне не нужно соло, мистер Шу, Вы правы, — они вновь смотрят друг на друга. В зеленых глазах вместо знака вопроса застыло удивление. — Пускай в этом году поет Сантана.
Да ладно. Да нет. Это прям тридцать первое февраля какое-то.
Да не мог Уилл единственный удивиться. И не удивился: Финн, Майк, Пак, да все переглянулись и покосились на Рейчел, размениваясь теориями. Какими теориями? Не было никаких теорий. Да она же в пятницу волосы на голове рвала от злости и давилась собственным ядом, пока ругалась с той же самой Сантаной, которая не изменила точку зрения.
— Ладно. Отлично, — как обычно, хлопнул в ладоши.
Возможно, она приняла свои ошибки и изменилась в лучшую сторону.
Теперь, когда Шустер задумался еще раз, ему кажется, все же, попадало в «очень странно».
Странности Рейчел превратились в больной зуб; мужчина делал вид, что ничего не болит, когда на самом деле, зуб продолжал ныть и напоминать о своем существовании. Осталось вырвать с корнем. Только что вырывать? Где? С какой стороны подойти? А может, ничего нет, просто он рисовал картины в голове от переизбытка красок.
Может, ничего и нет.
Все следующие уроки оказались такими же скучными. И завтра, и послезавтра — одно и то же. Тишина, которой не было прежде, так давила на уши, что Уиллу неосознанно захотелось обратно в шторм. Будто жизнь шла по прямой, а сейчас остановилась на круговом перекрестке. Крутится, крутится, крутится… никуда не сворачивая. Он только чувствовал, что скоро повернет.
Как и
когда Уилл не мог контролировать, потому что менялся мир вокруг него, а не он сам.
Отверженные проходят на ура. В конце, ребятам пришлось выйти на бис и спеть «Do You Hear The People Sing?» еще раз. Шустер хлопал громче, чем в первый раз. Даже посвистел, на что Эмма рядом залилась своим тоненьким смехом.
Рейчел была здесь. Ее желтое пальто и распущенные волосы мелькнули перед глазами на входе. Он не уделил ее присутствию особого значения.
А потом, его по настоящему захватили голоса хора и танец Майка и Бриттани. Выступили бы они вот так на Национальных, жюри бы и думать не стало, кому присуждать первое место. «Новые Направления» действительно крутые. Когда Арти позвал не участвовавших хористов на сцену, Уилл увидел всех кроме.
И это мозолило глаза. Пришлось обернуться, чтобы подтвердить догадки: пустое место, три-четыре ряда за ним. Может, пересела? Нет, ее вообще нет в зале.
В сердце, в мозг въелось это пустое место. Столько народу, и нет ее. Столько голосов на сцене, и нет ее голоса. Наступает тишина после аплодирования, мюзикла, цветов и вспышек фотоаппаратов.
Но в этой тишине нет ее.
И на репетиции ее тоже нет. И он замечает.
Он не всегда думал о ней и не устанавливал доску детектива дома, соединяя красными нитками улики, но пустые стулья всегда били током и возвращали на землю. Уиллу захотелось громко усмехнуться, затем рассмеяться, а потом набрать номер мисс Берри, и с саркастичной легкой усмешкой сказать: «Может, хватит? Если это твой очередной фокус, то никому не смешно». Наверно, так иронично, Уилл понимает, что номер Рейчел не записан в его телефоне.
Испанский еще удачно закончился, а на репетицию девушка не пришла даже с опозданием. Просто нет. Нет! Не нужно готовиться к Региональным, да? Звездная болезнь мешает? Вот так просто. Вот так просто она не приходит, а кроме,
— И где вообще Берри?
— В тюрьме, за изнасилование наших нервов.
от Сантаны и Пака, Уилл ничего полезного не услышал.
Никчемный пустой стул не вызывал тех чувств, которые он вызывал два года назад, когда Рейчел находила иное место блистать и уходила. Тогда Шустер лишь, закатывая глаза вздыхал и ждал, когда девушка остынет. Иногда сам ходил поливать ее холодной водой и просил вернуться; холодный душ приводил Рейчел в сознание, но сейчас, ему кажется, что охлаждать нечего.
И так холодно.
Отсутствие Берри тогда не казалось пустотой или тишиной; он знал, что шум переехал в другое место и был уверен, что девушка перебесится и приедет обратно. А сейчас вечерника закончилась, как только Рейчел с нее ушла. А разве Уилл разрешал уходить? Да как она может просто…
— Финн, — он вырывает Финна голосом из движущегося потока и тот останавливается. Остальные быстро вываливаются из хоровой. — Не знаешь, где Рейчел? — как бы случайно. Банальное любопытство. Но ему действительно интересно.
— Нет, мистер Шу, — быстрый приготовленный ответ.
Он не уходит и ждет от учителя еще вопрос. Еще кучу вопросов, которые Шустер хотел вывалить на бедного парня, но ждал, когда кабинет полностью очистится от посторонних душ. Пока что он не спеша собирал бумаги в стопку. Скребущих кошек так сложно вытащить наружу. Но не должны быть это
его кошки.
— Что с ней происходит в последнее время? — наконец-то развернулся, и перекинув сумку через плечо, зашагал с Хадсоном на выход. — Она опаздывает на уроки, пропускает репетиции…
— Понятия не имею, — они медленно, но верно идут дальше по коридору, а Уилл вслушивается в его слова, будто они несут особый смысл. Издевательство. Следующее, ему вынуть из себя оказывается проще. Быстрее.
— Вы же, вроде, встречаетесь.
— Мы расстались.
— Расстались? — тихо спрашивает мужчина и мгновенно направляет сочувствующий взгляд на Финна, который холодно смотрит в конец коридора. — Когда?
Финну неприятно говорить о Рейчел. Его это злило, расстраивало, будто не он инициатор разрыва отношений.
Будто Уилла это удивило.
— В понедельник, — перед тем, как он уходит, сунув руки в карманы, последовала усмешка. А Уилл остается со своим понедельником один. Последняя нить с Рейчел Берри потеряна и не потому, что судьба так распорядилась: Рейчел сама обрезает нити и перекрывает дороги, выходя из-под контроля Шустера. Незначительного контроля,
ведь кто вообще контролировал Рейчел Берри, но Уилл привык держать ее в ежовых рукавицах на расстоянии… Может, стоит проверить календарь? Что за праздник в понедельник он пропустил?
Шустер точно откажется праздновать.
Девушка начала появляться в школе каждый день, слишком часто. Оставалась после уроков; убеждалась, что актовый зал пуст и пела. Никто не видел. Не слышал ее песен. Шустер видел ее в коридоре, спокойную и ничем не выделяющуюся на испанском, но они не особо разговаривают.
Вообще не разговаривают. Как-то раз в ее руке был прямоугольный чехол.
Начала играть на синтезаторе? Раньше она так же мелькала в коридорах или Уилл только сейчас начал замечать? Раньше, он не хотел замечать.
Если выдавалось время посреди рабочего дня, Уилл заглядывал к Эмме и пытался наладить отношения. Эмма не хотела. В последнее время болезнь обострилась и она нуждалась только в одиночестве и салфетках.
Он помогал Бриттани выучить азбуку после уроков.
Посылал парней в красных куртках к директору или грозил пальцем остаться после уроков, когда те Курта прибивали к шкафчикам. Блейн подхватил грипп, но обещал выучить песни до Региональных.
Он придумал легкое, но красивое танцевальное движение, пока ехал в школу. В школе сразу же показал хору танец и помог Финну сделать прыжок с разворотом.
Однажды, прежде чем выйти из кабинета Эммы, он остановился, ухватившись за косяк дверного проема и постучал по нему пальцами. Спросил, есть ли у нее кто-нибудь, и получил отрицательный ответ. То есть, шанс был и лицо Уилла, пока он шагал по коридору, просветлело. Еще чуть-чуть, и открывшаяся внезапно дверь бы дала ему по носу.
— Что означает «Conmigo no todo en orden» в первом абзаце, последнее предложение? — палец проводит по нужному предложению у себя в учебнике. Уилл поднимает голову. Тишина. Взгляды спрятали в тетрадках. — Рейчел? — если и он будет давить на кого-то, то на нее. Тем более, она знала.
— «Со мной все в порядке», — прочитав предложение в учебнике, отвечает девушка.
— Не все, Рейчел, — Уилл вновь смотрит в учебник, но понимает, что знает предложение наизусть. — «Со мной не все в порядке», — они поддерживают зрительный контакт дольше, чем следовало бы.
— Да. Простите, — и ей правда жаль.
А еще, Уилл не любил допоздна засиживаться в школе. Ночью здесь никому не место. Подозрительно тихо и спокойно. Но нести тетрадки домой и портить одинокий вечер за телевизором с пивом ему не хотелось. Фиггинс, вероятно, занесет ключ через десять минут и скажет Шустеру не сидеть до ночи, на что он кивнет, а потом поднимется закрыть дверь. Фиггинс никогда ее не закрывает.
Стук в дверь. Мужчина не успевает оторвать взгляд от тетради, как внутрь заходят.
— Привет, — тихий голос Рейчел сбивает с толку. — Я не мешаю? — он собирается ответить, уже сидя на стуле с открытым ртом.
— Нет, я, — ему интересно, что ей нужно, — почти закончил.
— Красивый пиджак.
Он автоматически опускает голову и разглядывает коричневый вельветовый пиджак, словно видит его впервые. И правда, Уилл давно его не надевал. Ее улыбка настолько теплая и искренняя, что его губы сами дрогнули в улыбке. Неуместный комплимент, но он просто... Что-то появилось в Рейчел настолько честное и светлое, что Уилл думает, может, и не надо гоняться за проблемами. В конце концов, единственная проблема девушки — пропуск репетиций. Иногда.
— Я хотела спросить, можем ли мы спеть дуэт как-нибудь?
Ему кажется, что он ослышался.
Нет.
Уголки губ нехотя опускаются. Он не видит своих глаз, но он видит глаза Рейчел: не те влюбленные и сумасшедшие, в этом и проблема. Он спрашивает ее, сам не зная что.
Умоляет оставить грабли в покое. Сейчас ситуация по серьезнее и он аккуратно, почти незаметно, кладет ручку на стол. Медленно облизнул губы и сжал их, разбирая все возможные мягкие ответы. Только бы изменения в Рейчел и расставание с Финном не оказались очередной влюбленностью в учителя.
Боже, пожалуйста.
— Не обязательно романтическую балладу, как в прошлый раз, — в знак протеста поднимает руки и коротко смеется. Неужели она сказала «прошлый раз». — Можем, Элтона Джона, Вы его любите. Или от Journey что-нибудь, хотя если Сантана их услышит еще раз, то застрелится, — она делала разные милые выражения лица, пока говорила, но на Уилла это не действовало. Он в панике, за минуту, успел выстроить кирпичную невидимую стену между ними — дуэт для него, как красный флаг для быка, только работал в обратном направлении. — Завтра или…
— …Рейчел, — девушка бубнила громко, но тихий голос Уилла заставил ее замолкнуть.
Слишком долго молчать нельзя. Он не смотрел ей в глаза. Зато она бесстрашно смотрела на него, не видя проблемы. Молчание. Молчание. Зачем так громко? — Не думаю, что это хорошая идея.
Идиот. Ты, идиот, Уилл, остановись. Хватит бежать от непонятно чего к непонятно чему сломя голову, и постоянно оправдываться своей никому не нужной моралью и добрыми намерениями. С тобой всегда так. Остановись. Замри. Посмотри на нее наконец. На нее. Нет, не смотри. Увидь.
Уилл не видит.
Она стоит напротив, хлопая ресницами и мягко, непонимающе улыбаясь. Сломать ее еще раз? Он этого не переживет. Смотрит, пытаясь не поднимать головы. Молчание, не убивающее так, как слова.
— Уже поздно, — пальцы дрогнули. Но короткий холодный взгляд не ломает ее. Почему? Шустер неслышно вздохнул. Все бы отдал, чтобы отмотать время и уйти с работы пораньше. — Езжай домой.
Уилл закусил верхнюю губу и не взял снова ручку, даже когда Рейчел медленно покинула кабинет. Он резко закрыл глаза, когда дверь за ней закрылась. Медленно. Тихо. Не сказала ни слова. Без рыданий. И ему от этого стало паршивее.
***
Финн телефон к уху прижимает второй раз и оглядывается по сторонам, шурша рукой в кармане джинс. Разговоры и смех на заднем плане не отвлекали его, а топот чьих-то ног отвлек.
— Ну, ты чего тут стоишь? — у Курта счастливая улыбка на губах, а то что ветер портил его укладку — не волновало. — Я уломал Тину и Майка отдать тебе место впереди. И пакетик приготовил, если затошнит.
— Ты не видел Рейчел? — смахивало на риторический вопрос, типа,
какого черта ты веселишься? У Финна и так скисшее лицо.
— Нет, но, — Курт бегло осматривает парня и вздыхает, — она же придет, верно? Куда мы без Рейчел Берри, — милая усмешка вызывает слабую улыбку у Хадсона.
Да, собственно, без учителя автобус тоже не сдвинется с места. Не обязательно учитель, но обязательно взрослый. Зачем же им двое взрослых? Уилл смог уговорить Эмму поехать, убедив, что проветриться и освежить мозги ей не помешает. Никаких намеков на отношения. Пока. Его настроение взлетело до вершин, как только он проснулся, и это настроение распространилось и на Региональные. Уилл слепо верил в победу.
Завязал галстук, натянул пиджак и направился к Эмме в офис. Она тоже одевалась и убирала со стола книжки.
— Эй, — их фирменное
привет. Он скромно зашел внутрь.
— Эй, — ее улыбка чувствовалась в голосе. — Готов ехать?
Уилл долго на нее смотрел, будто не слышал.
— Да, — кивает сам себе. Усмехается, поворачивая взгляд вниз. — Да, готов. Я хотел спросить, может, — глаза снова на Эмме, которая ждала конца предложения, — сходим куда-нибудь? Не сейчас, я имею ввиду. После Региональных.
Ему кажется предложение логичным. В конце концов, она согласилась ехать на соревнования, так чего бы ей не согласиться сходить с ним на свидание? Но Эмма заморгала и слегка приопустила уголки губ.
— Вы сговорились?
Очередь Уилла непонимающе смотреть на Эмму, но не моргать. Когда он не понимает, он просто смотрит, надеясь прочитать мысли на лице собеседника. Ему становится неудобно. Но смешно.
— О чем ты?
— Ты и Рейчел.
Романтический настрой по щелчку выключился. Рефлекс. Уилл по прежнему нихрена не понимал, но, не зная смысла, формулировка
ты и Рейчел ему не понравилось.
— Я и Рейчел? — удивленная усмешка с широко открытыми глазами. Кажется, Эмма начинает верить, что Шустер не в курсе дела. Тогда она собирается с мыслями.
— Позавчера она зашла ко мне. На перемене, — книжки убраны, стол очищен, пальто надето. Но им нужно обоим договорить. — Я спросила, что случилось? Хотела ли она о чем-нибудь поговорить?
Он молчит, хотя хочет задать вопрос.
— Она сказала, что пришла не из-за себя, а из-за меня, — в голове Уилла варится каша, и он начинает думать о своем. Четверг — последний день, когда она мелькнула перед глазами, — Она попросила выйти с тобой куда-нибудь. Куда угодно. И с кем бы я не встречалась, забыть о нем, — он больше ничего не понимает, — потому что ты в десять раз лучше.
Так спокойно говорить об этом. И только сейчас? Ну, конечно, сначала приходит Рейчел и намекает на свидание, а потом приходит сам Шустер и намекает на свидание. Занимательные совпадения, но к счастью, они никак не связаны. Не связаны? Тогда еще хуже.
Тяжелый вопрос повис в воздухе и Эмма уже успела пожать плечами. Зачем это, зачем-то, зачем Рейчел синтезатор, а зачем отдавать Сантане соло — да не знал он! Он до сих пор не знает и даже забыл о Берри на время. На два дня. Нет-нет, на больше. Она же пыталась навязать очередной дуэт мистеру Шустеру, потому что…
Потому что влюбилась? Ведь поэтому?
Уилл дергает головой, словно она у него болит.
Если он сдвинется с места, его, вероятно, качнет как березку в сторону. Все. Хватит. Что-то не так. Все не так. Бред. Где Рейчел? Хватит пытаться достучаться до нее через Финна, уже бывшего парня и через давление на испанском. Поговорить. Влезать в отношения с Эммой у нее права нет.
Он медленно разворачивается и выходит, а Эмма срывается с места только когда он пропадает из поля зрения. Ветер жутко холодный.
Желтый автобус на парковке подарил второе дыхание. Навстречу бежал Финн.
— Мистер Шу… — слышится уже издалека. В принципе, как и ему, Уиллу тоже не терпится задать парню пару вопросов; а лучше не ему, а одной загадочной особи, которая, блин, вела себя в послед…
— Все в сборе?
А остальное просто: Финн пытается сказать что-то, держа телефон у уха (четвертый звонок), пожимает плечами и растеряно смотрит по сторонам. Не все в сборе, и Шустер знает, кого нет. Финн еще ничего не сказал, но он догадывался, догадывался… Кого же еще может не быть.
— Рейчел не отвечает на звонки, — начинает оправдываться Хадсон, будто виноват он. — Точнее, у нее просто выключен телефон, я не знаю…
— Дай сюда, — он терпеливо дожидается, когда парень протянет мобильник, и тогда Уилл буквально вырывает его из рук и звонит Рейчел снова. Будто что-то изменится… будто, Рейчел почувствует другого человека и решит включить долбанный телефон. Да даже если бы она знала, что звонил Уилл: зачем ей брать трубку?
Абонент временно недоступен, говорит компьютерный голос в двадцать пятый раз.
Что если не временно? Подскочившая Эмма в группу из двух человек осталась незамеченной. Давно она тут стоит? Вряд-ли для Уилла существовал сейчас мир вокруг. Телефон опускает. Протягивает Финну, не смотря ему в глаза. Он ждет. Все ждут. А Шустер боялся именно этого момента две недели назад. Когда все будут вот так стоять и смотреть на него, будто Рейчел — его ответственность. И он провалился. И теперь Бог знает, что происходит. Они оба ждут, жадно впитывая в Уилла свои страхи и сомнения, а он отсутствующими глазами смотрит на них.
Отодвинув рукав и бросив короткий взгляд на часы, Уилл кладет руки на их плечи.
— Езжайте на Региональные, — он уже отходит и сглатывает, не показывая, что в панике здесь не только они.
— А ты?
— Мы вместе приедем, ладно? — говорит себе, встречаясь с напуганными взглядами вновь. А он тут железный, да. — Не волнуйтесь.
Пришлось потратить четыре минуты на то, чтобы уговорить Финна остаться. Его рвало поехать с Шустером.
Не разворачивать же автобус обратно на стоянку компании, а детей возвращать домой, потому что Рейчел Берри не появилась. Выступать без нее реально; непривычно, но реально. Но факт остался фактом, ведь ее не было на месте, и Уилл не мог просто плюнуть и поколесить на соревнования. Он бы за каждого волновался и каждому бы стал названивать, а потом бы сорвался и поехал искать пропажу. Каждый. Для каждого.
Он знал, где она живет. А каждый красный светофор будто назло.
Уилл подогревает злость внутри и его разочарованные глаза, когда девушка начнет оправдываться. А советовать Эмме, какого спутника жизни ей выбрать?
За гранью, он не выдерживает и усмехается. Никакие оправдания не спасут положение, в котором они оказались. В конце концов, можно было предупредить, чтобы Шустер не бросал ребят и не несся через весь город к ее дому. Почему же время растянулось. Почему же так долго никто не подходит к двери.
— Уилл Шустер, — после длительных и громких стуков, один из отцов Рейчел решился открыть дверь. — Мы давно не виделись.
— Да, не виделись. Рейчел дома?
— Разве у вас сегодня не Региональные? — весело спросил мужчина и Уилл вдруг вспомнил, что у них сегодня Региональные. И правда.
— Да. Региональные, да. Но Рейчел не пришла. Я отправил автобус, думал, она дома.
— Ее нет дома.
Мозг жужжал из-за, как ему казалось, тупой, лишней и совершенно бесполезной информации, а теперь, когда постучалась еще одна, Шустеру хочется помотать головой и придти в себя. Может, ему послышалось. Может, он слепой и Рейчел в автобусе; смеется лошадиным голосом, держа Курта под руку. Может, ему приснилось все. Но почему он все еще стоял на крыльце ее дома, встречая такой же потерянный в пространстве взгляд, как у себя самого.
— Что значит, нет дома? — тихо бормочет он с закрытыми глазами. — Где она тогда?
— Она сказала, что ночует два дня у Курта, а потом от него поедет на эти ваши соревнования…
Курт же пришел. Он же был на парковке. Все остальные же, мать вашу, пришли, а Рейчел по прежнему нет. Снова пустой стул, пустое место, от которого у Уилла в глазах темнело. Кажется, из коридора появился второй отец и они начали разговаривать, повышая громкость голосов. Если бы кто-нибудь мог заглушить голоса в голове Шустера, было бы неплохо.
— Можно, — пауза. Он слабо махнул рукой вперед, будто все кости сломаны, — можно я войду?
— Конечно. Так что?..
Не знает. Не знает. Не знает он.
Уилл медленно прошел по коридору, будто ощущая существование и запах ее комнаты. Она где-то рядом. И ему туда срочно, по не объяснимой ни для кого причине, надо. За спиной сыпятся вопросы, которые Шустер не слышит и не отвечает на них. Он сам потерялся.
Комната кажется невыносимо маленькой для Рейчел Берри: для ее существа, ее планов на будущее, ее золотой звезды. Новый синтезатор в углу. Засверкали красные и белые тона, и Уилл словно не знал девушки, которая здесь живет. Только пришел познакомиться. Вдруг он никогда ее не знал.
Ему здесь не место. Оно не его.
Постель идеально заправлена, шкаф закрыт, на столе кроме тетрадки с ручками ничего не лежало; похоже на комнату, которую сдадут. Уилл гонит эти мысли. Уголок с фотографиями привлекает внимание и он идет к нему так же медленно, боясь, что его услышат. Что он спугнет… Рейчел, которой здесь нет.
Фотографии хора. Куча звездочек.
Его пробирает на улыбку. Ее фотографии: ее лица попадались чаще всего. Было пару снимков Финна и… он. Просто он. Без блестящего кубка в руках или с грамотой: Уилл Шустер, который не позировал. Боже, а ведь он даже не помнит, когда носил серый свитер и стоял в такой позе. Кто его фотографировал?
Где Рейчел? Висели фотки, которые она убирала из школьного шкафчика.
Почему? А еще на деревянной доске весела не фотография, а бумажка, сложенная пополам и проткнутая гвоздиком. Что-то личное?
Прекрасно.
Уилл аккуратно вынул маленький гвоздь и открыл бумажку: не бумажку, а чек из магазина. За спиной вопросы, которые мужчина никак не мог услышать.
В чеке одни названия лекарств, которые только Шустер, наверное, и знал, из-за проклятой Терри, которая была помешана на лекарствах и антидепрессантах и вечно посылала мужа сбегать за ее новым рецептом. Таблетки от головы, от кашля, от бессонницы, для костей… Тут точно препарат для костей и суставов. Он даже не успевает спросить себя, зачем. Та справка от доктора была настоящей, но кроме подписи, даты, имени девушки и названия лекарства (которые Уилл не прочел) ничего конкретного там не написано. И в мысли бьет последняя молния; смертельная, разрушающая все живое и неживое; обрезает ниточки, ведущие Уилла к обыкновенному и банальному исходу.
Ему жутко хотелось ничего не понимать, но он понял.
— Обзвоните все больницы, — едва слышно губами произнес Шустер.
Глупо.
Но он знал, что только что проиграл. Звонки не помогут. Больницы не помогут. Победа в Региональных не поможет. Уилл играл длительную, сложную, азартную игру с кучей махинаций и блефа; играл всю жизнь с собой и, даже когда проигрывал, не верил, и брал новые карты. А сейчас к черту эти карты, он их выбросил. Кажется, себя самого он тоже выбросил.
Это как выбрать неверный вариант на тесте в последний момент, когда все время думал в правильном направлении. Но ты уже выбрал.
Убедила докторов, что у нее нет родственников и если что, звонить никому не нужно. Доктора очень удивились, узнав, что родители у девушки все-таки есть. Конечно, Берри в больнице. Она знала. И она сама туда пришла. После первого звонка в гостиной раздался прерывистый вздох, затем сдержанный крик, слезы. Уилл лишь закрыл глаза, чтобы попытаться не услышать.
Дело не в том, что Рейчел уже мертва два дня.
Не в этом.
Мужчина сидел на краю кровати, чувствуя, как его существо медленно разносило по комнате. Думать о мертвом теле бесполезно. Он не думал. В темноте закрытых глаз он видел Рейчел, аккуратно и легко касающуюся черно-белых клавиш. Она наверняка красиво
играла играет. В ушах звучит несуществующая мелодия. С чего бы ей играть? Разве она не поет? Ей захотелось научиться.
Лейкемия не убивает. Ну, убивает, конечно, но не сразу: эти болезни с счетчиком времени дают… время. И дело не в том, сколько, а как им пользоваться. У нее было так мало времени, но как хорошо Рейчел им владела; у Уилла было море времени, но он так и не сумел его прожить. В музее о впустую потраченном времени, отвратительных ошибках, и вопросах, на которых не даны ответы, — Шустер бы оказался главным экспонатом.
Он чувствует себя идиотом, которого обвели вокруг пальца.
Что бы он сделал? Его вдруг заел бесполезный вопрос, чтобы как-то оправдать Рейчел. Стал бы он кричать?
Но она же так громко кричала, почему никто не слышал. Не стал бы. Стал бы признаваться во всех секретах? У него нет секретов. Он бы перестал отрицать некоторые вещи.
А что Рейчел делала?
Не важно, он не двигается и дышит. Уилл всегда находил выход и боролся до последнего, даже когда ситуация выглядела безнадежной.
А сейчас он не ищет.
Он ничего не делает.
Его подташнивало. Часы в комнате тикали. А ему кажется, что часы не определяли время. Разве время есть? Время кончилось: красным показывает
0:00 и мигает, напоминая, что уже ничего не сделаешь.
Если постараться, можно услышать ее высокий голос, с которым она наехала на Сантану в пятницу. Сантана злилась на испанском, а Рейчел делала вид, что не понимает. Финн сидел в кресле и зарывал пальцы в волосах. Арти устал и поехал за мистером Шу.
Лучше бы умер он.
Если мужчина откроет глаза, то сжатые кулаки все-таки долбанут по деревянной доске, и фотографии, с мелкими золотыми звездочками, посыпятся на пол. Нет, он не ударит, но злость?
Откуда в тебе злость, Уилл? Ну, ты ведь не на Рейчел злишься, правда?
Тебе ведь тошнить хотелось от слова
дуэт. Противно от самого себя. Он настолько морален, что два раза отказал ей в дуэте. Испугался, когда все,
все, что Рейчел было нужно — спеть песню. Почему противно? Потому что он бы согласился, если бы
знал. Та самая жалость, которую Рейчел избегала. Если уж дописывать странички, то без вранья; делать дела по честному.
А истина проста: до Уилла ей было чертовски далеко. Так далеко и осталось.
Он мучительно медленно открыл глаза и увидел пустой, задвинутый стул. Закрыть глаза снова нет сил. Что с ним? Он в порядке? Нет. Он будет? Конечно, однажды. А что сейчас? Как он себя чувствует?
Он ведь как-то себя должен чувствовать?
Тишина.
В последние дни мало что у Уилла вызывало улыбку, но вчера, разговаривая по телефону со Сью, он искренне рассмеялся,
не зная. Не зная, что
Рейчел не было уже. Было имя, было «она тянет последнюю ноту в
because of you» и Курт, который спросил себя, почему же занятия на пианино заставляют девушку пропускать школу.
Абонент временно недоступен, говорил телефон Финна. Откуда ему знать, временно или нет.
Но дело не в этом.
Дело в тишине, которая несвойственна Рейчел Берри.
Ребята прошли в следующий тур соревнований. Слушок, что Рейчел исчезла, а Уилл уехал за ней, разнесся по автобусу пулей и все стихли. Уилл не появился. Рейчел тоже. Нервная Эмма сбивала всех с толку, потому что не выпускала из рук телефон и названивала Шустеру, который не брал трубку. Хору пришлось включить тактику «Вокального Адреналина». Включить роботов.
Шустер был в больнице, но там нечего делать.
Раньше, он не проводил все время, думая о Рейчел: сейчас, он все время думает о ней и бессознательно смотрит на пустой стул во втором ряду, а потом на дверь. Даже не помнит, плакал ли он? У него не получалось. Его состояние - типичная депрессия. Мало разговаривал, забывал выпить кофе, придумать новый танец, не обращал внимание на тягостные грустные взгляды Эммы и уголок Рейчел Берри со свечками, фотографиями, игрушками проходил мимо. Он его целую неделю не видел. И когда убрали - не хотел замечать.
Без нее все не то. Бессмысленно.
Рейчел свернула с перекрестка, ударилась в тупик, а он и не заметил. У нее свои дороги, повороты, свои мосты, которые мужчина физически не смог контролировать. К конечном итоге, куда бы Рейчел не сунулась и чтобы не выбрала, впереди ждал диагноз, но выбор был. Выбор, как дойти? И, черт возьми, как же много вариантов было…
Уилл сидел на краю ее кровати и никуда не смотрел. Он пытался вернуть зрение и слух, но в ушах никак не остановится звон тишины, а глаза слепили пустые места. Повсюду. Так и нет ее номера у него в телефоне,
а песню они не спели.
Уже поздно, и скоро папы скажут уходить. Но они не говорят.
А он продолжает сидеть на краю кровати.
