Теории перекрестка

Это было простым желанием, до дикости, до смеха простым. Что вообще, хоть когда-нибудь, до банальности просто с Рейчел Берри? Рейчел ведь сложная конструкция и не каждая попавшаяся деталь вписывается в механизм. Ладно. Плевать. Плевать! Не важно, какая она. Она разная, но сейчас, это простое никчемное желание, взявшееся с потолка… Хоть бы оно было необъяснимым, господи. И пусть даже ей в голову не придет мысль искать причины, но на голову обрушивается тяжелая и навязчивая мысль неправильности ситуации, пока она закалывала волосы перед зеркалом и вовсе в него не смотрела (оно запотевшее). Да что с ней? Какая неправильность? Шустер сто раз выступал с ними. Вроде как. Даже с ней пел романтичную балладу, сумасшедший придурок. Рейчел слишком медленно опускает руки и тянется за следующей заколкой, но взгляд плавает на своих волнах и не слушается. Рейчел пытается вспомнить все выступления с ним и коротко улыбается. Их не так много в списке. Тем более не с развязными песнями Бритни Спирс. В тот момент она посмотрела на закрытую дверь в отражении и задумалась. Его не убьют случайно за чересчур пошлое выступление с учениками? Да Сью наехала бы даже за песню про Иисуса на разноцветном шаре. Но мы поем Toxic. Это не одно и то же. Она же за его положение в школе волнуется, так? Так? С чего она вообще волнуется? С чего я вообще волнуюсь? Он взрослый человек и сам в состоянии принимать важные решения. Мы бы отлично выступили и без него, но если ему вдруг понадобилось доказать… — Ты все? — взгляд ловит движение в зеркале, и сначала мечется туда, а потом на дверь. В проходе Мерседес. Тина выглядывала. — Мы начинаем через две минуты. Предчувствие неправильности и провала — вот что дышало ей горячим воздухом за спиной. Почему горячий? Взяв одной рукой шляпу и разместив ее на голове двумя, Рейчел вздохнула и вышла с девчонками в коридор. Затем дальше и дальше, направо, и еще раз направо, пока Рейчел не ощутила духоту. Начало осени на дворе и почему школа превратилась в микроволновку? В спортивном зале, до краев забитым учителями, учениками и одним директором в первом ряду, температура оказалась еще невыносимее. — Здесь жарко, — не выдержала Рейчел, незаметно проходя мимо шумных трибун. — И не говори, — Мерседес еще не надела свою шляпу и поэтому махалась ею. А мистер Шу стоял рядом и разговаривал с Эммой, накинув непривычную и натянутую улыбку. Ему не шло. Зато белая рубашка с галстуком шла. Он их не видит и они проходят мимо. Рейчел понимает, что он не должен выступать с ними. Точно не должен. Не тот номер. Не та песня. Не те движения. Не тот Уилл. Не тот? Что ей в нем не понравилось? Ученики шумят, но никого не освистывают. И не будут, потому что сексуальные выступления всегда им приходились по вкусу. Сексуальные. И учитель здесь Рейчел встает в позицию за Квинн и осматривается; ищет, упорно пытается найти ответ, у которого даже нет вопроса. Нет-нет, вот вопрос. Где мистер Шустер? Еще не наговорился с мисс Пиллсбери? И вообще, его выход только после вступления Бриттани, так что может еще и кофе с ней выпить. — Все на месте? — его голос отличился на фоне других, сливающихся в одну неразбериху. Рейчел резко оборачивается; но не только она, все девчонки обернулись. Уилл улыбнулся каждой, растирая ладони и помахал парням по ту сторону сцены; Финн, первый в ряду, ответил ненормально радостной улыбкой и показал два больших пальца. Рейчел ничего в нем не ищет. Думала, что ищет, но нет. Просто смотрит. Смотреть ей не запрещено. А он, если и посмотрел на нее, то на секунду. Он каждой из учениц уделил одну секунду внимания и не заметил пристального разглядывания одной. Интересно, только она понимала? Уилл не каждый день ходил в белых рубашках с галстуком. Не каждый день в шляпе. Не каждый день пел строчки из песни Toxic. Не каждый день, потому что его профессии не положено ассоциироваться с сексуальностью. Но разве это означало, что он вечно заурядный, скучный и правильный учитель испанского в жилетках? Он живой. Всегда был. И его разные стороны, понятное дело, что существуют, но они удивляли. Не должны удивлять, но боже мой… Тишина в зале. Одновременно с раздвигающимся занавесом, из разных сторон вывалились хористы. Уилл остался стоять в тени. Baby, can’t you see? I’m calling Рейчел понравилось начало. A guy like you Should wear a warning It’s dangerous I’m fallin’ Понравилась реакция зала и она сама себе тоже нравилась. Крутиться около Майка ей не доставляло удовольствия, но чувствовать себя красивой в образе кокетливой девушки было важнее. There’s no escape I can’t wait I need a hit Это не песня, где Рейчел в слезах срывала голосовые связки; это выступление, как заслуженный отдых в Дубае. Где очень, очень жарко. Baby, give me it You’re dangerous I’m lovin’ it Девушка довольно улыбалась кричащему залу, стоя спиной к Майку. Именно за спиной он и вышел. Toxic — не его песня, именно потому что слишком хорошо, идеально, подозрительно ему подходила. Too high, can’t come down Есть время, когда она не влюбленна в него. Существовали неосознанные паузы. Она забывала. Кто мог подумать, что Рейчел способна о чем-то забыть. Она могла говорить с ним, спорить с ним, тыкать пальцем в его воздушное пространство, махать руками, даже близко стоять, смотреть в глаза и кивать, пока он что-то объясняет. Время, когда ей нет дела. Но было и другое время. Был клик. Была звонкая и болезненная пощечина по лицу. Обжигающе холодный душ на голову. Но никто не знал, когда происходят переключения, потому что сама Рейчел приписывала каждое изменение в себе — Финну. Она же влюблена в него. Сложно, как вычисления корней и дискриминантов, но на практике легко, как два плюс два. Вот он Финн, и вон Уилл. Уилл будет нравится всегда, вне зависимости от Финна. Losing my head, spinning ‘round and ‘round Как глубокий, осенний поцелуй на пляже. Как он мог это петь? Как он мог растягивать слова, как сладкую розовую жвачку? Уилл прошел мимо Рейчел, пару раз повернувшись вокруг себя, затем подпрыгнув, подняв к верху свою долбанную шляпу и снова разворот впереди. Все представление для Эммы, с которой он не сводил любопытного и довольного взгляда. Oh, do you feel me now? Так же приятно и щекотно, будто гладят по шее. Да, чувствовала. Так пошло, красиво, неправильно и будто нарочно. Специально… он специально. Рейчел по прежнему стояла спиной к Майку, упираясь взглядом не в ту спину и прерывисто дышала. Столько танцевальных движений в душном помещении… но не в них дело. With a taste of your lips I’m on a ride Все вместе — он один. You’re toxic I’m slipping under Все дотрагиваются, сливаются голосами — он один. With a taste of a poison paradise Он не позволяет никому дотронуться, потому что границы все же прочерчены. Голоса поют хором, но его — единственный. Он один. Он в одиночестве. Как эксклюзивный экспонат в музее, у которого тысяча вздыхающих смотрителей и которого спрячут от чужих глаз уже завтра. Трогать нельзя. Нужно смотреть сейчас, пока можно. И Рейчел смотрит. Ладно, пытается не смотреть, но любой поворот головы в его сторону — шанс коснуться взглядом. Клик. Тот самый клик, который стучит у нее в висках ежедневно. Да что в нем такого? I’m addicted to you Don’t you know that you’re toxic? Когда он нравился, по настоящему сильно нравился, — это абсолютное отравление без возможности излечиться. Он пристает и прилипает к коже, как приятная зараза, сам того не осознавая. Как бы стряхнуть… как бы вымыть его из крови. Он не знал, что он яд. В песне Бритни никакого «на-на-на» в припеве и в помине не было. Но он его пел, когда хористы встали клином, закрывая собой Шустера. Как прохладная вода, стекающая по горячему телу. Еще чуть-чуть и его не достать из-под кожи. Интересно, одна Рейчел видит? Видит что? Чувствует. Да что? Она одна. Он тоже. And I love what you do Don’t you know that you’re toxic? Она любила, то что он делал, но он забирался глубоко под кожу. Нечестно. Его хотелось слушать. Не танцевать и не прыгать как послушная обезьянка рядом, а постоять, засмотреться и послушать. Потому что он умел. Умел делать все, за что не возьмется. Только не притягивать не учился. It’s getting late To give you up Рейчел успела забыть, что второй куплет она поет с Британни и с Уиллом. Хочется сгладить его голос, подчинить себе, приблизиться, наложить свои, новые слои и создать что-нибудь иное, более подходящее и не смертельное для Рейчел. Но соединение с ним только в очередной раз доказывает его одиночество. Факт, что их голоса незаконно хорошо звучат — по прежнему факт. I took a sip From my devil’s cup Slowly Они довольно близко, и когда Рейчел выпрямляет спину, пытается быть ближе; поворачивает голову и улавливает… не улавливает его запах. Уилл держит руку на верхушке шляпы и, соответственно, проходя мимо, можно задеть его локоть, но Рейчел не задевает. Почему ей никогда не удается задеть… Когда он проходит между ней и Бриттани, она не успевает убрать руку. Правда не успевает. У Рейчел не было в планах до него дотрагиваться, только в мечтах. It’s taking over me Тыльной стороной задевает его бок и ей кажется, что Уилл ее возненавидел. Но он не заметил. Слишком легкое и случайное касание, которое больно бьет лишь ее. Too high Can’t come down It’s in the air And it’s all around Как полет, только у них нет крыльев. Они встают в линию и теперь, пока Шустер идет назад, умело подкидывая шляпу в воздух, ученики разбегаются в стороны и Рейчел уходит со своего места на секунду раньше. На ту секунду, которую нечестно потратила на прикосновение. Oh, can you feel me now? Будто он трахал своим голосом, черт возьми, как же сильно он, нельзя называть его подонком, но он до истерического смеха, до рыданий в темной комнате, до невозможности не в праве так делать. Насиловать. Но ведь для насилия нужно сопротивляться. With a taste of your lips I’m on a ride On the ride строчка Сантаны, которая стояла в паре с Финном. И кто их додумался поставить вплотную? Ах да. Хореография же, как обычно, как всегда, как положено — Шустера. Но что-то там у них пошло не так. You’re toxic I’m slipping under With a taste of a poison paradise Кто забыл свои шаги — до сих пор неизвестно. Рейчел бы, может, и поняла если бы смотрела в сторону Пака и Финна, которые на пару секунд пролетали мимо друг друга, но честно говоря, врезаться прямо и бескомпромиссно в Уилла — прямо ахринительное совпадение. Десять из десяти. I’m addicted to you Пак наступает на ногу Финну; Финн, в движении, не удержался и поддался вперед, толкнул Рейчел, с поднятой рукой, в спину, а та как одуванчик отлетела со своего места и бах… Прямо в Шустера, которому сложнее всего было оставаться на ногах, ведь он не просто красиво ходил по сцене, а на полном серьезе танцевал. Мог ударить и Рейчел, но, кажется, беспощадная вселенная знает границы. Почему же она затуманила их границы? Don’t you know that you’re toxic? Уилл пошатнулся, конечно, но падать не имел права, потому что обеими руками держал за локти Рейчел. Успел поймать. Не позволял упасть ей. Доминошный цирк какой-то. Вот он, ничейный. Он танцевал сам для себя, отчасти для Эммы, пел невыносимо хорошо сам для себя и никому. Не давал. Приблизиться. Скользил по всем, мимо всех, и существовал в своем розовом мирке. Впрочем, никто и не горел желанием приближаться, а у Рейчел с рождения отсутствовал стадный инстинкт. Уилл Шустер, это как. Как… Рейчел хочет избавиться от жара на теле. Как приятный, разрушающий все живое, ураган. Но такой приятный. Пусть разрушает… Одно столкновение. Кажется. Одно. У них же не было раньше столкновений? Миллион. Секунды хватает, чтобы понять, что у него живот и грудь не мягкие; отвратительный холод застежки его ремня ощущался через тонкую блузку. Он накачен. Может, не как Пак, который и начал этот зверинец, но накачен. Рубашка пахла чем-то… им. Его. Его одеколоном, который так отчетливо никогда еще в нос не пробирался. Ей нельзя им дышать, он же Как там пелось Он яд. В горле ком, она пыталась прокашляться от внимательного взгляда. Кислорода нет поблизости: она не знает, какой воздух в его атмосфере. Дышим, дышим, дышим, не получается вместе. А у него почему не получается? И вот Рейчел, нагло вторглась в его личное пространство. Просто вцепилась в него, как в спасательный круг, будто цунами — нечто другое, не он. Прилепилась. Их тела по настоящему, и не преувеличенно, соприкасаются. Шустеру на секунду все равно, ему интересно, в порядке ли Рейчел. Ему не интересно, что выступление не особо получилось под конец, и что Эмма все равно будет считать Карла круче… или что там внушил себе Уилл? Не важно, все не важно, Рейчел чуть не упала. Финн с Паком тоже, но Рейчел. Только им не положено сейчас так близко находиться. А когда можно? Не в его белой рубашке, не с этой песней, и не после всех неприличных танцевальных движений. Стоять вместе и пялиться друг на друга — абсурд. Смешно. Не смешно. Нет, не смешно. Он был таким не похожим на себя, вел себя по прежнему, как взрослый, и по прежнему, спасал Рейчел. В глазах вопрос: все нормально? Ты не ушиблась? Только он не спрашивает, времени нет, а Рейчел не отвечает. Стоят два болвана и ошарашенно смотрят друг на друга. Кто же знал, что именно в проклятом Toxic они столкнутся лбами? Будто они все время упрямо ходили по школе с повязками на глазах и отказывались видеть, а тут их бросило к друг другу и они не могут перестать смотреть. Смотрите, смотрите, что с вами происходит. В его глазах есть другие вопросы. Ему нужно дальше петь. Ей тоже. А Рейчел думает, что дальше не сможет. Разрывает, разрывает, разрывает тело на куски. Он настолько озабочен ее физическим состоянием, что не понимает, что они стоят недопустимо близко и что, пора бы уже отпустить ее, но он не отпускает. Уилл даже думает о чем-то. Думает, что глупо получилось, и после выступления, он обязательно выяснит, кто сделал шаг не в ту сторону. Бесполезно искать виноватых. Рейчел просто смотрела на него, на его грудь, один взгляд в сторону, и дышала, дышала, дышала… Он тоже дышал. Одновременно, в такт сердец, в такт музыки, как же раздражало, пусть он перестанет… And I love what you do Don’t you know that you’re toxic? Мало кто замечает две замершие статуи во втором ряду, но они пропускают две строчки. Тогда и заморгали. Очнулись. Выступление почти закончилось, но только почти. Intoxicate me now With your lovin' now I think I’m ready now Небольшое соло Сантаны спасает ситуацию и они резко отходят друг от друга. Уилл еще секунду держит руки в положении, в котором они были, пока он держал Рейчел. Рейчел уже нет. За шесть метров от него на своем месте, пыталась поймать волну и вспомнить движения на строчке… строчке… With your lovin' now I think I’m ready now. Они не единственные, кто выбились из строя и не могу уловить ритм, но Финн с Паком так же выглядели как две недожаренные сосиски на ветру. I think I’m ready Рейчел делает шаг назад и поправляет шляпу. Now… Говорят, нужно принимать маленькие дозы яда каждый день, чтобы не откинуть копыта, когда настанет судный час и тебе подсыпят достаточно яда на ужин. Принимание яда по расписанию вызовет у организма привыкание, и в критической ситуации — реакции не будет. Разве Рейчел не отравлялась каждый день? Каждый день ходила на репетиции и на испанский, в понедельник и четверг. Потому что сейчас никакие дозы не помогают, она мертва. Нет, жива… но не чувствует существование. Парочка хористов обернулась на убийц вечеринки. Как легко сбить Уилла с прямой дороги! Достаточно врезаться в Рейчел. Он стоит впереди всех, поправляет галстук, не слышит громкие аплодирования и держит в руке шляпу. Понял, что нужно улыбнуться и улыбнулся. Понял, что должен что-то сделать. Эмма ждет его взгляд. Он оборачивается к Рейчел. — Боже, прости, я правда… — Финн накинулся с извинениями к девушке, выставляя руки вперед, но она не слышит. Уилл тоже не слышит. Тишина оглушала, они смотрят друг на друга. Может, ему есть что сказать? Что-нибудь новенькое? Рот приоткрывается, но говорить продолжает Финн. А Рейчел срывается и убегает. Шустер даже не дернулся. Уделил ей две секунды и мучительно прикрыл веки. Кто еще видел? Все видели. Но, господи, что они такого сделали. Они же не целовались и не занимались ни пойми чем, просто… У Рейчел громко бьется сердце и она думает, что шумным дыханием можно его замедлить. Финн с Паком начинают орать друг на друга. Эмма дергает его за руку и тихо повторяет «Уилл». Уилл, что случилось? Он ничего не сделал. Только поймал. Просто помог Рейчел встать на ноги. Простопростопросто, только почему-то ничего у них не просто и никакие оправдания не помогают. Уилл... Он не останавливает войну на сцене. Черт, если бы кто-нибудь прекратил войну в нем.