Лицемерие

Улыбнись, скажи мне то, о чём я уже догадываюсь. Шаг за шагом, время истекло, пора принять то, чем является реальность, наша лживая реальность. — Тш, — он прикладывает палец к губам, едко ухмыляясь. Просто заткнуть меня у него никогда не получится, а каким-то образом усмирить на время всё-таки нужно. Просто цокаю зубами у его лица и прохожу мимо, грубо толкая плечом парня напротив, тот лишь тихо усмехается такой неотъемлемой части нашего диалога, оба давно привыкли, гадкое отношение друг к другу входит в привычку. Колкости и броские резкие движения заканчиваются так же неожиданно как и начинаются, в основном это происходит спонтанно — то ли с его, то ли с моей стороны. После утомительных пар приходится вновь переступать порог тихой двухкомнатной квартиры, стены которой вновь и вновь повторяют то, что мне здесь не рады. Даже если это мой дом, уют в нём полностью отсутствует, назовем это место временным местом жительства, без определённого статуса, например как «личный уголочек». Всё на этой жилплощади говорит о том, что здесь я не буду счастлива, что всё вокруг лишь красивая иллюзия, как размазанные кадры в памяти телефона. Был ли смысл сохранять подобное? Ведь нет ни лиц, ни чувств, отсутствуют даже личности, которые мы так и не смогли разглядеть даже на качественных снимках. Наши силуэты схожи с фарфоровыми куклами, их чувства так же передают только гримасы, которые мы никогда не покажем друг другу, разве что лишь в темноте, где зловещий огонек виден отчетливей, чем когда-либо. Хотя, была ли эта пронырливая ярость истинной? — Приперлась, — слышится недовольный вздох в гостиной, парень закидывает ногу на спинку дивана и подминает подушку под голову, устраиваясь поудобней, смотря на экран смартфона. Его недовольного лица я так и не увидела, не соизволила подойти ближе — в этом не было надобности, я отлично помню, как именно он показывает недовольство. Просто бросить сумку на пол — было моим ответом для него. Сразу же направляюсь в душ и наглухо запираю за собой дверь, скидывая теплый кардиган с плеч, оголяя их перед зеркалом. Пучок непослушных волос превратился в легкие волны, осыпающие лопатки и часть ключиц, чуточку согревая и покалывая кончиками нежную кожу. Избавляясь от одежды, я старалась не смотреть на свое отражение, шрамы былых ошибок яро норовили причинить мне душевную боль, от которой я никогда не сумею избавиться. Полоски от порезов под грудью и длинный шрам вдоль талии, который я желаю скрыть за татуировкой, эскиз которой рисовала персона за дверью. Стоило ли ему латать на мне его же ошибки? Подобные действия зовутся ни чем иным как «подачкой», на раскаяние он не способен. Покидая ванную комнату, я думала о том, что мне стоило сегодня прогуляться по тихим улицам и многое переосмыслить, возможно, это помогло бы мне ненадолго… По квартире разносится оповещение смс, мой взгляд падает на коврик в коридоре, где недавно приземлилась моя баула, его взгляд так же медленно приковывает причина шума. Его лицо медленно становится до ужаса спокойным, а я обреченно вздыхаю, осознавая, что сегодня всё так просто не завершится. Ревность, как же часто я сталкиваюсь с этим словом, как в своих мыслях, так и из его уст. — Кто это? — вальяжно поворачивает ко мне голову и дергает бровями, мило улыбаясь, своеобразный способ заставить говорить правду. — Не знаю, — закатила я глаза в ответ, ответить нечего, ведь и правда, у меня нет адекватных вариантов: мне написала либо подруга, либо идиот, который не знает, куда писать не стоит. Подхожу к сумке и спокойно достаю телефон, читая сообщение, как ни странно, это был неизвестный мне парень, которому был интересен набор цифр, который помог бы ему пополнить список контактов. — Ну, — похоже, я слишком долго смотрела на дисплей и думала о том, что же мне ответить. Парень продолжает докапываться до меня, — ну? — изогнув бровь, отбрасывает свой телефон к ногам и садится, складывая руки на груди. — Какой-то неизвестный мне парень, — после долгой паузы ответила я, грозно смотря на уже потухший экран. — Раз так, чего ты подолгу смотришь на смс? — поднимается с места и внимательно следит за тем, как я кладу телефон на тумбочку и разворачиваюсь к нему спиной, запирая входную дверь на замок. — Это ничего не значит, — ощущаю его крепкую ладонь на своей шее и поспешно сглатываю, более не смогу сделать это так спокойно и с легкостью. — Неужели? — устрашающе шепчет мне на ухо, размеренно дыша и опуская веки, его хватка быстро крепнет. Не могу ответить, даже если хочется, совершать газообмен не так легко, о правильно высказанной мысли и речи не может быть. Грубая хватка на талии и тяжелое дыхание из моих уст, длинные пальцы отпускают шею и остаётся еле заметный красный след. — Не стоило читать сообщение, — произносит быстро и уверенно, доказывая, что я была не права и он не потерпит возражения. — Мне теперь не дышать? — пихаю его локтем и опускаю голову, предотвращая повторный захват. — Не так кардинально, но ты была совсем близко, — насмехается надо мной, что так характерно для него, я делаю тоже самое в университете, когда на нас смотрят толпы трусов, которых интересует любой кипиш, в их жизни это слово появляется лишь когда речь идет о ком-то из посторонних, они выглядят жалко, а мы словно актеры дешевого театра, хотя игра достойна своеобразной награды. Мне бы хотелось получить нечто бесценное, ощутить то, что мы зовем нежным чувством. Резкий толчок в спину крепкой грудью и ладошки ударяются о деревянную поверхность двери, издаю тихий стон от притупленной боли, вызванной покалыванием в пальчиках. — Раздражаешь… — прошептала я, мотнув головой. Это всё, что я могу сделать в знак протеста, сейчас его ослепляет глупая ревность, которая так часто въедается в его сознание, словно туман, который дурманит разум. Рывком срывает полотенце с влажного тела и наспех сжимает покрасневшие от горячей воды ягодицы, опускает молнию джинсов и затем опускает их до колен вместе с бельем, упираясь бесстыдным стояком в бедро. — Аналогично, — с этой фразой плавно входит, лишая возможности подготовиться или возразить. Сразу же в ход пошли грубые и решительные толчки, которые заставляли периодически кусать губы и выть при глубоком проникновении. Вколачивание в дверь и тяжелое дыхание сбивало с толку соседей, которые проходили мимо, нашей интимной жизни завидовали почти все семейные пары в доме, знали бы они, чем именно вызваны такие порывы, перестали бы сравнивать нас с собой. — Скотина, — рыкнула я, сжимая ладони в кулаки и постанывая без какого-либо стыда, его ответом стала крепкая хватка на груди и плече, сейчас ему не до парирования. Изливается в меня и брезгливо отталкивает, попутно кусая плечо, на котором и без того немерено синяков от прошлых ночей. Теперь, его очередь поворачивать щелочку в душе. Принимаю противозачаточные и нервно хлопаю дверью своей комнаты, а ведь раньше мы были просто соседями по квартире, которые часто ссорились и бросали друг в друга тяжелые предметы, сейчас выплеск агрессии стал немного иным, по обе стороны. — Урода кусок! — крикнула я во всё горло, не забывая повернуть ключ в двери, нервы не у всех железные, и он не исключение. После моего крика последовал тихий мат в гостиной и тишина, брюнет не стал ломиться в дверь или обзывать меня в ответ, просто проигнорировал, он доказал свою точку зрения, остальное не имеет особого значения. Но кто сказал, что я с ним согласна? — Эй, — выхожу из комнаты, накопив достаточное количество аргументов. Тэхен оборачивается, отрываясь от созерцания холодильника и его не красочного содержимого. Безмолвно устремляет свой меркантильный взгляд в мою сторону и ожидает продолжения. Вздохнув поглубже, плавно меняю выражение лица с уверенного на язвительное. — Умник в кавычках, похоже, пора решить всё и провести границы, — парень без эмоций хлопает дверцей холодильника и выравнивается, мои слова никак не действуют на него. — Говорю, пора установить правила и провести черту между нами, — Тэхен изогнул бровь в ответ и сложил руки на груди. — Твое вечное диктаторство норовит резко прекратиться, — провожу ладонью в воздухе, изображая звездную пыль, — понимаешь? — Нет, — сразу же отрицает, сбивая меня с толку, но я и не ожидала иной реакции. — Да, — брови медленно сходятся и губки превращаются в полосу недовольства. — Всё ты прекрасно понимаешь. — Допустим, — облокотившись о холодильник, внимательно смотрит мне в глаза, подавляя отвагу, которая и без того не очень-то блещет на данный момент. — Тэхен, мы не встречаемся, оба прекрасно понимаем, что нас ничего не связывает. Прекрати вести себя так, будто я должна отчитываться перед тобой, — толкаю его в грудь, избавляя от неловкости себя и раззадоривая ярость в нём. — Храбрость не в том месте, — скалится, громко фыркая моему поступку, — если это так, почему ты всё ещё боишься меня? — нагло насмехается надо мной, плавно отстраняясь от холодной поверхности и наступая ко мне, — ответь, Ён. — Ты заставляешь меня бояться, ты вселяешь в меня страх, это отвратное чувство с каждым днем поедает меня изнутри, выжигая в груди глубокие ямы отчаяния, — отступаю, пока не соприкасаюсь лопатками с холодной стеной. — Разве ты чувствуешь что-то другое? Ты — чертова кукла, которая не способна на большее, ты ничего не можешь дать, абсолютно ничего, — прижимает меня крепкой грудью к стене плотней и вздыхает, растягивая губы в ухмылке. — А чего стоишь ты, Ким? Ты причиняешь лишь боль, ничего больше. На что ты способен? Тебе подвластны лишь те, кто боится, кто останется с тобой, если не будет бояться? Ты одинок, Тэхен, в этом мире ты никому не нужен, — его лицо ничего не выражает, совсем не удивительно. — Никому. — Меня никто не предаст, я верю лишь себе, именно поэтому я не чувствую предательства и глупой боли, — резко сжимает мою шею в ладони и больно кусает за щеку, шипя от ярости. Как ни крути, мне удалось задеть его, впервые за долгое время. — Оставь меня в покое, — впиваюсь ногтями в его крепкую ладонь и царапаю до крови, не жалея. — Ты останешься со мной, Ён, — яростно глядит мне в глаза и сжимает все сильнее, силы покидают меня и я теряю сознание, опуская веки. Пустая квартира, белый потолок и легкий ветерок от кондиционера. — Тэхен? — произношу в пустоту, никто не ответит. За окном темнеет, часы бьют семь часов вечера, а он вновь ушел, оставляя свои ошибки без раскаяния. Поднимаюсь с кровати и потираю посиневшую линию на шее, в этот раз скрыть побои будет не так просто. С чего же все это началось? Банальный поцелуй. Он просто поцеловал меня во время обеда и затем, это переросло во что-то большее. Нелепая зависимость, за ней последовала привязанность. Но, он испортил всё, все мои надежды и грядущие чувства, заставил меня бояться его, будто вожделение с ним — моя обязанность, а не взаимовыгода, подстроил всё под себя, как эгоистично. Много раз я пыталась сбежать и оставить его позади, в далеком прошлом, но он вновь и вновь находил меня и всё заканчивалось на диване в гостиной. Слышу как входная дверь хлопнула и громкие шаги звучали все отчетливей. — Очнулась? — спрашивает без нотки интереса, чисто для факта. Силой укладывает меня на бок и задирает футболку, поглаживая длинный шрам от ножа. — Ты же знаешь, это вышло случайно, — заправляет мой локон за ухо и опускает голову, скрывая от моих глаз сожаление. Я никогда не винила его, ведь он пытался защитить меня от толпы идиотов, которые посчитали меня куском мяса. Ким по неосторожности задел меня, в попытках отпугнуть парня, который сжимал меня в удушающих объятьях. Именно тогда я поняла, что он не так прост, именно в тот момент во мне загорелся интерес, который не погас до сих пор. — Знаю, — сжимая веки, отгоняю неприятные воспоминания. Тэхен достает бумажку и разворачивает её перед моим лицом: — Завтра ты идешь делать тату, это решение не подлежит оспариванию, — поднимается с кровати и хлопает дверью, я сжала веки плотнее, сжимая в руках наволочку. Сажусь и бросаю в дверь книгу, та разваливается пополам, и я жалею о содеянном. — Черт… — вздыхаю, уже представляю как буду склеивать её. В дверь входит брюнет, укоризненно смотря на меня. — Что? Тебя не звали, — нахмурившись, озвучиваю все свои мысли по поводу его возвращения. Ким подходит ко мне и рывком целует меня, поваливая на кровать. Его губы опускаются по шее к ложбинке груди и белые зубы сжимают тонкую бледную кожу, причиняя легкую боль. Футболка полетела к двери, укрывая половину книги, его одежда также составила неаккуратную кучу вещей у двери. Нежно ласкает мои бедра и властно целует, подчиняя своей воле. Плавно входит, мое тело выгибается ему навстречу, уста приоткрываются, сквозь небольшую щель вылетает тихий стон экстаза. Движения становятся всё резче и уверенней, мои стоны перерастают в крики, а его — в рык. Ночь завершилась тихим часом после бурного времяпровождения. Вновь пересекаемся с ним в университете и всё повторяется: колкости, броские фразы, элементы насилия. Как только дверь нашей квартиры закрывается, в каждом из нас просыпается чувство, которое удерживает, не позволяет вновь повторить те ошибки, о которых жалеем. Вот только эти чувства никогда не станут похожими, каждый из нас прячется за собственной лживой маской. «Единственный праздник, который всегда с нами, это бал-маскарад человеческого лицемерия»