Наследие яблони или аксиома о бабочках

Ту-дум-ту-дум… Ту-дум-ту-дум… Вот и вышла из мрачного тоннеля железная, зеленая змея со светом в окошках. Весь день словно зебра: то чёрная полоса, то белая. Несколько минут — на станции, остальное — в туннеле. Эх, вот она жизнь простого машиниста… скучно, одним словом… Но свои нюансы и приключения тоже найдутся, даже в такой работке. В очень тяжелой, но на первый взгляд легкой работе. А что сложно, так это те, кто теряет голову и прыгает прямо под поезд. Он уже столько лет работает метро, и чего только не видели его слезящиеся, усталые глаза… подростки, малыши, взрослые мужики и бабы… Он настойчиво твердил себе, что привык к этому. Но «великие чемпионы по прыжкам» доказывали ему совершенно обратное. Он, всего-навсего, машинист. Самый обыкновенный машинист. Чем же он заслужил такое? В чем провинился? Что же он такого сделал, что ему должны сниться кошмары по ночам, а бедняге вскакивать в холодном поту? А ведь и правда жутко смотреть, как кто-то прыгает прямо под огромный ластик и стирает свою собственную, единственную жизнь. Поезду-то все равно. Стер, ну стер и что? А ему… За что же такая учесть всматриваться в лица тех, кто стоит за линией предела, на грани жизни и смерти? В первые такие сумасшедшие случаи ему было ужасно жаль их, даже слезы стекали бесконечным потоком по щекам, словно водопад. А потом он возненавидел их, проклинал. А ещё через пару годков стало и вовсе безразлично. Машинист вновь проводил взглядом очередную подозрительную, застывшую за линией фигуру. Подозрительный тип стоял и устремлял свой рассеянный взгляд в рельсы, не шевелился вообще, пока поезд не начал замедляться и не останавливаться у перрона. Машинист бы с радостью остановился бы и раньше, сразу заметив такой взгляд, но недовольство граждан — это потеря премии, а ему этого совсем не хотелось. И поэтому сочувствие тут же пропадало. Ну и пусть прыгает, чертов психопат. Ему-то что? Это решение больного на башку человека. Или уже не совсем обычного человека?.. Да какая разница! Он тут вообще-то едет! Работа у него такая — ехать почти без остановок. Как только поезд остановился, двери пшикнули, а люди толпой вышли, а новые вошли, машинист перевел дыхание, облокотившись на спинку кресла, вытерев пот платком не первой свежести. Ладонь, лежавшая на панели управления, расслабилась, даже вены не стали так сильно выпячиваться. — Осторожно, двери закрываются, — заговорил записанный голос. — Следующая станция… Машинист дослушал уже привычный ему голос и толкнул рукоятку, отправляя поезд в туннель. Покачиваясь в ритм, мужчина что-то насвистывал, удерживая на пальце тапок. Ноги затекли от сидения без движений целое утро, а еще ужасно хотелось спать после бессонной ночи. Ну как сказать бессонной. Проснулся в два часа и не мог больше уснуть, все думая о чем-то своем. Потом встал, садясь на кровати, болтая ногами и громко вздыхая. Жизнь холостяка ему совсем не нравилась. Не было под боком той, кто обнимет его и пожалеет, успокоит. А он бы сразу уснул и не думал о всякой ерунде. Тапок громко упал, отвлекая от глубоких мыслей и философии машиниста, и тот, тяжело вздохнув с хрипом, потянулся пальцем ноги к нему. Хорошо, что это произошло именно здесь, в тунелле. В том месте, где было темно и спокойно. Именно в этом местечке ничего не происходило. Но… все когда-нибудь все-таки случается. Шлеп! И на стекле появилось огромное, отвратительное, алое пятно. — Ну ё… — угрюмо вздохнул машинист, наблюдая, как тело медленно и со скрипом сползает вниз. Мужчина начал тормозить, а огромный труп уже не был в его поле зрении. — Плакала моя премия, — раздраженно пробубнил машинист и доложил о происшествии, параллельно включая запись с успокоительными словами для пассажиров, которые начали суетиться. Найдя в кармане фонарик, мужчина, вздохнув еще раз, включил его и спустился на землю, освещая себе путь. В тонелле было холодно, влажно, а самое главное страшно. Жутко. Еще ни разу за свою жизнь он не выходил из своей кабинки в темный тоннель. Мурашки сами собой забегали, заплясали по нему. Мужчина нервно крутил головой, замечая прилипшие к стеклам лица людей, желающие понять, что произошло. Позади его состава ехал еще один поезд, который сразу стал замедляться. Всем машинистам на ветке уже сообщили о происшествии. Тело бедняги нашли в самом конце железной змеи. Машинист из второго поезда, довольно мелкий мужчинка, наверное, еще и паренек, подбежал к первому, нервно сглатывая, потирая потные ладошки. — Н-н-ну что? — заикался он, без остановки моргая. Мужчина пожал плечами и посветил фонариком на труп. — О… м-м-мама, ч-ч-что эт-т-то… — протянул паренек, побледнев, все быстрее и быстрее крутя потные ладони. Мужчина молчал, продолжая свой осмотр. — На мужика похож… только более крупного… и с рогами, — добавлял он все новые и новые подробности. — У-у-ужас какой, — пропыхтел парень и развернулся к своему составу. — Ладно, ты давай заканчивай осмотр, а я диспетчеру позвоню. Мужчина хмыкнул, постучав об ладонь фонарем. И тот засветил ярче, открывая машинисту все новые и новые детали. Лицо бедняги было всмятку. Руки и ноги поломаны и неестественно вывернуты под ужасающим углом. Машинист немного поморщился. Обычный же рабочий метро оставил бы труп, пнул бы тело с рельсов, оставляя его на растерзание медикам и полиции, но… это… это было нечто. Совсем иное. Не труп человека. — Мутант? — спросил себя мужчина, ногой тыкая труп в спину. Тело бедолаги было довольно крупным, нехарактерным для обычного человека. Руки его тоже были мускулистыми, заканчивались пятью пальцами. На ногах тоже по пять пальцев, мутант был без обуви и даже носков. На покойнике была рубашка, которая до недавнего времени была белоснежной и свежой, со множеством карманов, а на одном из них был бейджик, который был залит кровью. Машинист любопытно наклонился к телу, с опаской еще раз тыкнув его, и посветил фонариком на бейджик с именем и фотографией. Но разобрать что-то почти не удавалось. «Ла…рт» Мужчина потряс ногой, поеживаясь, и, набравшись храбрости по самую макушку, перевернул покойника на живот, осматривая его спину. — Демон, — пробубнил себе под нос машинист. — Эк! Не подходи близко! Вдруг заразный! — крикнул машинист из кабины своего состава. Мужчина, вспохватившись, поправил на своей голове кепку, вытер руки об свой комбинезон. — Дела… — протянул он, залезая в свою железную змею. *** — Хн! Ха-а! — била без остановки острием ножа по мощной защите девушка, стиснув зубы. — Анне-Мари… — скромно произнес Дингс, вздрогнув от очередного удара. Она дико обернулась на него, мерцнув глазами. — Что?! — громко спросила Анне-Мари, вся растрепанная и хмурая. — Может…не надо, — сделал шаг вперед доктор, сглотнув. — Не надо? Не надо?! — вышла из себя девушка, стуча по силовому полю. — Там Санс! Он ждет меня! Я не хочу тратить время здесь?! Дингс поежился, опустив голову, держась за свою руку. — Извини, — произнес он, присаживаясь на пол. Анне-Мари громко дышала, придерживая ладонь около своего бешеного сердца. Параллельно с ее стуком девушка уловила громкий, непрерывный кашель и будто бы сип. — Что-то произошло, — взволнованно пробормотал Дингс, нервно вытирая мокрые ладони об свои брюки. — Пойдем. Кажется, Санс что-то сделал. Или я, — сказала Анне-Мари, развернулась на кашель, придерживая подол своего платья, и побежала из-за всех сил, крепко держа за руку еле поспевающего за ней Дингса.