Глава44 - Воспоминания Берта
19 августа 2017 г. в 17:17
— Первый сорт трусости — это убийство близкого под влиянием раздражителя, — сказал волчара, немного придя в себя, и поднял указательный палец вверх, опустив морду.
Зомби стоял и пялился на него мокрыми глазами, вытирая их ладонью-крылом.
— Каждый солдат проходил через это, — говорил Берт, опустив погрызенные уши. — Но… им-то было легче. Они же… люди. В глазах людей монстры остаются монстрами.
— Почему они не убили тебя? — налил ему еще рюмку парень, придерживая ладонь около щеки, поймав ею слезы.
— В их глазах я был человеком, — сказал волчара, выпив залпом алкоголь. — И орудием смерти.
— Что было потом? — спросил Зомби, присаживаясь на стул.
— Потом… ик… меня повели обратно, в тот же кабинет, и я был с той же женщиной, — говорил Берт, наглаживая рюмку. — Налей еще!
***
Волчонок почувствовал слабость в руках и ногах, еле передвигая ногами, но продолжал следовать за доктором. Она завела его в свой кабинет с синей дверью и закрыла ее. Доктор крепко взяла за руку Берта и отвела его в небольшую комнатку, где была пустая корзина для белья, а в конце на крючках висели белые халаты, сливаясь со стенкой.
— Сейчас тебя помоем, — улыбнулась она, присев перед Бертом. По ее улыбке нельзя было сказать, что она расстроена и только что наблюдала за страшным зрелищем.
Волчонок поднял на нее морду и поджал уши, почувствовав ее руку на своей голове.
— Всё снимай и кидай вон туда, договорились, Берт? Прости, и нижнее белье тоже. Вдруг у тебя… блохи, — мигнула женщина, сияя улыбкой.
Берт недовольно поморщил морду и помотал головой, скрестив руки на груди. Но доктор и не собиралась его слушать, сама снимая с него одежду и мягко толкнув под теплые капли душа. Она сама мыла его, а Берт нервничал, закрывая ладонями сокровенное место, и поджал хвост. Женщина налила на руку шампунь и стала намывать жирную шерсть волчонка. После она дала ему полотенце, но вытирать его не стала, потому что Берт протестовал. Закончив с этим, он натянул халат, который, к его удивлению, был жестким и неприятным.
Доктор снова вернулась к нему, все с той же улыбкой на губах, и повела мальчика обратно на кушетку, расспрашивая его об его возрасте, месте проживания, где он жил раньше…
— Ты будешь в безопасности, Берт, — сказала доктор, погладив его снова. — А сейчас сиди спокойненько, и дядя солдат заберет тебя в комнату.
Солдафон в зеленой форме пришел за ним и поднял за плечо, толчком отправив за дверь кабинета, даже честь, вроде, отдал доктору, удаляясь вместе с новобранцем.
Берту очень повезло. Дали ему верхнюю койку и далеко от кварцевых ламп. Теперь он почему-то испытывал радость, что попал сюда. Тут его хотя бы будут кормить три раза в день. Спать он будет не в лесу или подвале, а в теплой кровати. Только одно было плохо: физическая подготовка.
— Отжимайся, слизняк! — орал на него старший инструктор.
— А я что по твоему делаю, мерзкорожий! — рыкнул на него Берт, отжимаясь на утренней зарядке.
— Ты на кого голос поднял, урод?! — завопил громче он.
— На придурка со звездами!
Старший инструктор со странным именем Двэйн был настоящим ублюдком. Он — садист. Двэйн плевал ему в морду, пинал в пах, скручивал руки, бил в солнечное сплетение. Но, как казалось остальным, Берт и Двэйн были идеальной парой, которые любили орать друг на друга, пока не охрипнут.
— Ты здесь один! Никаких мамки с папкой, ты меня понял?! — вопил инструктор, ставя ногу в резиновом ботинке на спину волчонка.
— Да знаю я! Мне не пять лет, козел!
Остальные солдафоны любопытно следили за ним, посмеиваясь и тоже отжимаясь.
— Ты дерьмо, прилипшее к моему сапогу, р-р-рядовой Берт! — кричал Двэйн, нажав на спину мальчика сильнее.
— А ты… ты… — начал выругиваться волчонок, попутно считая, сколько он отжался.
Костяшки Берта стёрлись в кровь и оставляли пометки на асфальте, а ноги и руки жутко болели. Но он почти добился цели, почти сто!
— Кто этот малый? — спросил кто-то очень тихо у своего товарища.
— Это Берт. По кличке Ткач, — ответили ему два голоса.
И вот уже девяносто девять. И… И… инструктор сильно пинает его в живот. Берт падает на асфальт и стирает в кровь подбородок. Оставался один ничтожный жим! Ублюдина.
— Позорище! Позорище, Ткач?! — завопил на него с новой силой инструктор, пиная волчонка. — Не отожмешься — я запинаю тебя до смерти?!
Берт лежал на асфальте, тяжело дыша, и не знал, сможет ли он еще раз отжаться до ста. Но делать было нечего. Пришлось отжиматься.
И он отжимался.
***
— Второй сорт трусости — это строить из себя сильного и крутого, хоть ты и не такой на самом деле, — сказал Берт, выпивая еще рюмочку. — А потом появился он…
***
Следующее утро было таким же, как и обычно, на первый взгляд, но тут притащили еще новенького. И тоже монстра. И он был старше Берта на пару годков, а может и больше, но вел он себя как наивный ребенок. Это был еще один счастливый день Двэйна.
— Ух-ты! Какой милый огонёк! Надо же, да еще такой высокий! И размазня! В гляделки смотри, костер?! — кричал сержант и радостно подрагивал, когда парень шмыгал и сжимался, стараясь не смотреть на мужчину в форме.
— Оставь его в покое, грязный инструктор! — послышался голос из шеренги, которая стояла напротив инструктора.
Двэйн медленно повернулся. Его лицо уже залилось красной краской, а тело дрожало от гнева.
— Кто… кто только что стал смертником в отряде? — говорил он нервно подрагивающим голосом, а потом снова завопил, — кто, сопляки?!
Все молчали и смотрели в ноги.
— Тогда никакого сегодня ужина! — закричал инструктор. — Никто не…
— Да я это, Берт, Ткач, кто ж еще, — спокойно сказал Берт, выпятив грудь вперед. — Дермоед ты в военной форме.
Сержант был полностью выведен из строя, и «железная» нога мощно пнула мальчика в солнечное сплетение.
Очнулся Берт на своей койке сверху под одеялом и медленно приподнялся, замечая на соседней койке того самого паренька. Его огонёк тускло светился зеленым во мгле. Глаза были открыты и смотрели в потолок, но, ощутив на себе взгляд волчонка, посмотрел на него.
— Ты — Берт? — спросил он тихо.
— Тихо, разговаривать нельзя, — сказал Берт шепотом. — Когда нет света, значит, нельзя раскрывать пасть.
— Мне страшно. Я не могу уснуть.
— Закрой глаза и повернись на левое ухо.
— Не получается. Мне страшно. Не могу спать в такой тьме. Я хочу домой.
Берт закатил глаза и махнул ему мордой. Парень полез к нему и забрался под одеяло, шмыгая носом.
— Меня зовут Генри, — говорил шепотом он, моргая. — Но клички у меня пока еще нет.
Берт безразлично смотрел на него, немного хмурясь. Он хотел вселить этому дурачку уверенность в себе… чтобы он не ныл, конечно же.
— Можно мне помолиться или попеть песню? — спрашивал Генри без остановки.
— Нельзя, — шикнул Берт, но смягчился под его взглядом. — Делай, что хочешь, но очень тихо.
— Мама всегда молилась и пела со мной…
— Хорошо, я спою с тобой, только усни, лады?
Парень кивнул и завёл свою песню, которую он хорошо помнил.
— Я родился в грозу…
Я сразу повзрослел.
Я играл один,
Я играл сам по себе.
Я выжил.
Хей…
Я хотел всего, что у меня никогда не было,
Вроде той любви, что рождается вместе с жизнью.
Я завидовал и ненавидел это.
Но я выжил.
Берт поморщил нос и приобнял парня, начиная тихо подпевать ему, несмотря на то, что вокруг все зашикали.
— У меня был билет в один конец:
Туда, куда отправляются все демоны,
Где ветер не меняется,
А земля бесплодна.
Никакой надежды, одна ложь,
И ты учишься плакать в подушку.
Но я выжил.
— Я все еще дышу, я все еще дышу… — пели они вместе, взявшись за ладони и смотря друг на друга со слезами на глазах.
Шиканье прекратилось, и наступила тишина, только двое тихо пели, боясь за то, что с ними будет в будущем.
***
— И его кличка была… Босс, — буркнул Берт и упал на стол, начиная засыпать. — Третий… сорт… трусости… это…
Но Зомби так и не узнал его. Волчара уснул.
