***
Анна шла сквозь лесную чащу. Ветки цеплялись за платье и шляпку, но молодая женщина упрямо шла вперед. Ее вел дух Захара. Полупрозрачный, он удалялся от нее. Она все пыталась его догнать, но не могла. Анна останавливалась каждые пятьдесят своих шагов, отрывала кусочек нитки и вешала этот кусочек на ветки, стараясь указать этим направление. Яков найдет ее. Она знала это. Всегда находил. И сейчас найдет. Но что-то не давало ей идти вперед так же быстро и стремительно, как она двигалась, лишь входя в лес. Что-то ее держало. Точнее, пыталось удержать. Она никак не могла понять, что именно. Дух впереди звал ее, манил за собой. Женщина шла вперед, замедляя шаг. В какой-то момент легкий ветерок словно бы нашептал ей несколько слов, произнесенных таким родным голосом: «Анечка, остановись там, где сейчас идешь. Дай догнать тебя. Вместе пойдем». Анна снова замедлила шаг. Дух нетерпеливо поманил ее. «А почему он так зовет меня? Почему так нетерпеливо? Если мы найдем его вместе с Яковом, от этого уже ничего не изменится. Что его так беспокоит?», - мелькнул мысль в голове молодой госпожи Штольман. - Стой. Почему ты так спешишь? Стой! – позвала она дух мальчика. Тот не ответил, лишь удалился от нее еще дальше. Тяжело вздохнув, Анна намотала очередную ниточку на ветку и пошла на зов. Она шла и шла вперед. И не было, казалось, конца этой лесной чаще, этому бурелому. Почувствовав прилив дурноты, молодая женщина остановилась, оперлась рукой на ствол дерева. Прикрыла глаза. И тут же словно бы увидела мужа, продирающегося сквозь чащу. Вот он остановился, прикрыл глаза. И Анна опять услышала тихий шепот: «Я очень скоро дойду до тебя. Только стой. Тебе нельзя туда, слышишь?». Она слышала. Открыв глаза, молодая женщина снова увидела неясные очертания духа, манящего ее дальше в лес. И вот тут произошло нечто, совершенно необъяснимое даже для самой Анны. Рядом с ней вдруг откуда-то появилась маленькая девочка, не больше лет пяти. Совершенно как живая. Большие глазенки ее серо-зеленого цвета смотрели на Анну спокойно и очень внимательно. Тугие завитки темных волос падали на плечи. Что-то до боли знакомое увидела женщина в чертах ребенка. - Ты кто? – тихо спросила Анна у девочки. – Ты что, тоже умерла? - Нет. Я не родилась еще. Ты что, не узнаешь меня? Я же так спешу к тебе. Ты же меня так ждешь. Ты туда не ходи. Он плохой мальчик. Не слушай его. К тебе скоро папа придет. Без него не ходи. А он тебя быстро найдет. Только я тут стоять больше не могу. Мама, ты меня жди, я уже рядом. Ты скоро все узнаешь, - не произнося ни звука, ответила Анне девочка и исчезла, словно бы ее и не было. - Господи Иисусе! Это же наша доченька, - только и смогла выдохнуть Анна и потеряла сознание.***
Штольман отодвинул тростью очередные ветки с пути и увидел Анну, неловко прислонившуюся к дереву. Женщина полулежала возле огромного дуба явно без сознания. - Аня! – кинулся к ней мужчина. Быстро подбежав к жене, Яков обнял ее за плечи, приподнимая с земли. - Анечка, очнись, родная моя. Очнись, хорошая! – позвал он. Анна приоткрыла глаза, увидела мужа, чуть заметно улыбнулась. - Яша, ты нашел. Прости, я так глупо пошла за ним. А она мне сказала, что он нехороший мальчик. А почему он нехороший, Яша? Скажи мне, почему? – чуть слышно спросила молодая женщина. - Кто она, Аня? Кого ты видела? - Девочку. Нашу с тобой доченьку. Она к нам спешит. Она говорит… говорит…. Яша, а почему она приходила? Ее же еще нет… - Родная моя, давай я помогу тебе встать. А про девочку мы дома поговорим, хорошо? - Хорошо. Нам нужно вон туда, - Анна, поднимаясь с помощью мужа на ноги, указала в сторону деревьев, где последний раз видела дух Захара. - Я знаю. Там бункер Брауна. Кажется, именно туда дух тебя и вел. Аня, давай я тебя домой отведу, а потом сюда вернусь? Там уже и Коробейников совсем рядом, и Петр Иванович подкрепление ему уже отправил. - Нет, я с тобой туда пойду. Мне нужно. Я хочу понять, почему она назвала Захара плохим. - Ты уверена? - Да. Пойдем, мне уже лучше. Я дойду, - и Анна уверенно пошла вперед. Яков двинулся следом за ней, обогнав при первой же возможности. - Я лучше впереди пойду, родная.***
Спустя четверть часа они дошли до бункера, некогда служившего лабораторией английскому химику. Оглянувшись, Штольман увидел подходившего со стороны дороги Коробейникова. Следователь, заметив супругов, направился к ним. - Анна Викторовна, очень рад, что вы в порядке. Яков Платоныч, там чуть в стороне пролетка стоит. Очень похоже, что стоит еще с ночи. - Ясно, Антон Андреевич, мы с вами сейчас заходим вовнутрь. Я иду вперед, вы сразу за мной. И револьвер приготовьте. Аня, ты останься здесь. Подойдут Ульяшин с Евграшиным, скажешь, где мы. - Но ведь… - начала было Анна, но была остановлена Яковом. - Родная, ты обязательно войдешь внутрь. Но только тогда, когда я буду уверен, что тебе ничего не угрожает. Просто подумай о том, что ты видела и все. Идемте, Антон Андреевич. Мужчины практически неслышно вошли внутрь бункера. Анна стояла недалеко от входа. С каждой минутой ей становилось все тревожнее. Прошло не меньше четверти часа, а ни подкрепления в лице городовых, ни самих Штольмана и Коробейникова не было. Анна Викторовна еще раз оглянулась вокруг. Подобрав подол платья, медиум решительно вошла внутрь такого знакомого ей сооружения. В бункере было темно и тихо. Едва уловимо пахло чем-то приторным. Запах не был похож на тот газ, что несколько лет назад изобрел английский химик. Но определенно пахло каким-то веществом. Касаясь одной рукой стены, молодая женщина двинулась вперед. Пройдя совсем немного, нащупала второй рукой впереди дверь. Чуть надавив, открыла и вошла в комнату. Внутри по углам были расставлены подсвечники с зажженными свечами. По четыре свечи в каждом. К стене напротив двери за железные цепи был прикован Захар. Повреждений на нем Анна не заметила, хоть и знала, что мальчик мертв. В центре комнаты лежали Штольман и Коробейников. - Яша! – вскрикнула Анна и подбежала к мужу. Тот был без сознания, но, несомненно, жив. Переведя взгляд на Антона Андреевича, женщина убедилась, что и тот просто без сознания. Револьверов, что были у мужчин в руках при входе, нигде поблизости не было. Зато рядом со Штольманом лежала его трость. Быстро подобрав ее, Анна отошла в дальний угол комнаты. Послышался звук открываемой двери, и рядом с прикованным Захаром появился мужчина из ее видения. Темные глаза его отражали отблески свечей, черные волосы были всклокочены. Чем-то мужчина очень напомнил молодой женщине магистра адептов. Не заметив присутствия Анны, темный человек подошел к лежащим рядом сыщикам. - Ты мне пока не нужен, - с этими словами бессознательное тело Антона Коробейникова было отодвинуто в сторону. Присев рядом с Яковом на корточки, мужчина развернул его так, что Штольман теперь изображал собой звезду, раскинув руки. В руке неизвестного блеснул кинжал. Занеся оружие над грудью статского советника, тот произнес: - Сердце отважного воина, кровь смелого защитника, дай мне силы! – на последних словах мужчина собрался уже было вонзить кинжал в самое сердце Якова, но внезапно из своего укрытия выскочила Анна. - А ну отойди от моего мужа, сатанист несчастный! – выкрикнула не своим голосом женщина и, поудобнее перехватив мужнину трость, тяжелым набалдашником оной ударила мужчину по затылку. Тот потерял сознание и рухнул на пол рядом с Яковом. Анна подошла ближе, отбросила ножкой кинжал в сторону и склонилась над мужем. - Яша, Яша, очнись. Очнись, хороший мой. Послышались глухие голоса, открылась дверь и в комнату ввалились Ульяшин, Евграшин и Миронов-младший. - Аннет! – бросился к племяннице и зятю последний. – Что здесь произошло? - Дядя, нужно вынести Якова и Антона Андреевича на воздух. - А что с этим? – кивнул на неизвестного мужчину Петр Иванович. - Это я. Я его набалдашником трости по голове ударила. - А ты его не убила часом? - Ну, духа его я пока не видела. Поэтому, думаю, он живой, - безразлично пожала плечами Анна Викторовна, все еще удерживая голову мужа на своих коленях. - Михаил Иванович, Сергей Степанович, помогите-ка мне вынести мужчин на воздух,- попросил Петр Миронов полицейских. Подхватив под руки Штольмана, мужчины вынесли наружу сначала его, а потом и Коробейникова. После чего вернулись за оглушенным Анной преступником. Молодая женщина хлопотала возле приходящего в себя мужа. Петр Иванович вернулся внутрь бункера и спустя несколько минут вышел оттуда, неся оружие обоих полицейских. - Где экипаж? – спросила Анна. - Там, за деревьями стоит. Там прямо сразу дорога начинается. Сейчас твой Штольман и Коробейников в себя придут, и пойдем. Господа полицейские, вы пока этого молодчика посторожите, я за вами экипаж отправлю. Надо сначала пострадавших домой доставить и доктора им вызвать, - принял руководство в свои руки Петр Иванович. - Дядя, а он там точно живой? Может его дух просто решил ко мне не приходить? - Живой, я уже проверил. И там же тело еще внутри. Вы вот что, пока запротоколируйте тут все. Ульяшин, вы же теперь в помощниках у Коробейникова? Вот и делайте свою работу. Чего вы застыли-то? Чуть слышно застонал Антон Андреевич. К нему быстро подошел Миронов-младший. Проверив состояние следователя, кивнул в знак того, что тот уже может быть отведен в экипаж. Штольман не стонал, но уже пытался сфокусировать осознанный взгляд на жене, не отходившей от него ни на шаг. - Яша, ты можешь встать? Пойдем, я помогу тебе, - Анна попыталась поднять мужа на ноги. - Я сам, тебе же тяжело, - прохрипел Штольман и, опершись рукой на поваленное дерево, постарался встать на ноги. Анна Викторовна упрямо продолжала помогать ему. Общими их усилиями Яков был поставлен на ноги. Оставив Ульяшина и Евграшина разбираться с документальным оформлением и присмотром за все еще лежащим без сознания убийцей, процессия, состоящая из Петра Миронова, взвалившего на свои плечи обоих сыщиков и Анны, пытавшейся хоть как-то помочь дяде в поддержке Якова, двинулись через лес к экипажу. Благо идти было недалеко. Сели в экипаж. Миронов-младший поддерживал Коробейникова, начавшего снова терять сознание, а Анна пристроила на свои колени плечи и голову мужа. Штольман был в сознании, но голова болела и кружилась нещадно. - Ты и правда мой ангел-хранитель, Анечка, - прошептал он, глядя в глаза жены, склонившейся над ним. - Чем он вас так, Яков Платоныч? – спросил дядюшка женщины. - Не знаю, газ какой-то. Не брауновский. Другой. Я вошел, он сразу чем-то мне в лицо пшикнул. Потом и Коробейникову. Антон Андреевич сознание сразу потерял, я чуть дольше продержался. Аня, знаешь, что он сказал, когда я падал? - Что? - Что у него сегодня три добровольные жертвы есть. Так что, выходит, Захар тоже сам к нему пришел. Непонятно только, почему.***
Подъехали к дому Мироновых. Навстречу уже выбежала Мария Тимофеевна. - Господи, Анечка! Яков Платоныч! Антон Андреич! Петр Иваныч, что происходит? - Мария Тимофеевна, пошлите срочно за доктором Милцем. Настасья, Ефима сюда зови. На крыльцо вышел Виктор Иванович. Увидев происходящее, бросился помогать подоспевшему Ефиму. Вместе они осторожно перенесли Штольмана в дом, внесли в их с Анной спальню. Петр Иванович при помощи дворника внесли в дом Коробейникова, снова потерявшего сознание. Мария Тимофеевна распорядилась отвести для него гостевую спальню на первом этаже. Через четверть часа прибыл доктор. Оценив состояние всех, находящихся в доме, велел братьям Мироновым выпить по рюмке коньяку. Для Марии Тимофеевны посоветовал заварить пустырник. Осмотрев Якова, написал что-то на листке для рецептов. - Голубушка, вот за этим нужно срочно послать к аптекарю. У меня с собой таких снадобий нет. Это поможет быстрее снять отравление, - отдавая листок Анне, сказал Александр Францевич. Осмотр Коробейникова занял чуть дольше времени. Похожий рецепт доктор выписал и для него, добавив к списку ингредиентов еще пару наименований. Передав лист, велел поторопиться. Анна снарядила в поход к аптекарю Настасью, объяснив, где в городе его найти. Прасковья, не смотря на свою хворь, вовсю хлопотала на кухне, заваривая пустырник, готовя чай и доставая всевозможные баночки с полок. В баночках каких только травок не было. - Мария Тимофеевна, у вашей Прасковьи на кухне свежее молоко же есть? – спросил доктор хозяйку дома. - Безусловно. - Велите ей принести по стакану молока Яков Платонычу и Антон Андреичу. Им сейчас это очень поможет. Анна Викторовна, что-то мне не нравится ваша бледность. Пока Настасья ваша бегает в аптеку, пойдемте, я вас тоже осмотрю. Анна проводила доктора в одну из их с Яковом комнат. Доктор внимательно ее осмотрел и расспросил об ее состоянии в последнее время. Краснея, Анна ответила на самые интимные вопросы. - И чего вы стесняетесь? Я ведь не только друг вашей семьи. Я в первую очередь доктор. Вот что, голубушка, Анна Викторовна. Вы когда в Петербург вернетесь, непременно посетите еще раз Евгения Карловича. Он вам все лучше моего распишет и расскажет. Сейчас же я могу с уверенностью сказать, что вы беременны. Срок совсем маленький. Не больше шести недель. Но у вас очень явные признаки. К тому же, вы сами говорите, что женских кровотечений ждете уже неделю. Опять же дурнота по утрам. Более точный срок вам поставит ваш женский врач. Однако же, исходя из моего опыта, скажу, что вряд ли срок больше того, что я вам назвал. Все же интересно получается, у вас такие ярко выраженные признаки. Как вы сами-то не догадались? - Я думала, это все из-за жары. - Что же, думаю, вы вполне можете обрадовать супруга сей радостной вестью. Родителям вашим я сам ничего говорить не стану. Сами решите, когда им сказать. Поздравляю вас, Анна Викторовна. Вы теперь себя беречь вдвойне должны. Как-никак, а под сердцем теперь ребеночка носите. С этими словами доктор ласково похлопал женщину по руке и вышел из комнаты. Внизу к нему кинулась Мария Тимофеевна. Александр Францевич уверил ее, что с Анной все в полном порядке, просто перенервничала из-за мужа. Мария поверила. Хитрый взгляд Петра Ивановича, словно бы говоривший о том, что дядюшка явно не поверил в его слова, заставил доктора Милца покраснеть. Вернулась Настасья с порошками. Доктор отправился смешивать лекарства для Якова и Коробейникова. Прасковья уже напоила последнего молоком, хоть и с большим трудом, учитывая полубессознательное состояние молодого следователя. Анна вышла в коридор как раз в ту минуту, когда наверх к их комнатам поднялась старая служанка, держа на подносе стакан с молоком. - Это Якову? - Да, барыня. Доктор велели. - Я сама напою, иди, - и молодая женщина, забрав стакан, ушла в их с мужем спальню.***
Штольман лежал в рубашке и брюках на кровати, прикрыв глаза. Грудь его вздымалась и опускалась спокойно, дыхание было совершенно ровное. Госпожа Штольман тихо подошла к кровати и присела на край, все еще держа стакан с молоком в руках. Свободной ладошкой погладила мужа по щеке. Задумалась. Так вот, значит, что значило это появление их доченьки. Вот какой она будет лет в пять. Значит, она, Анна, носит под сердцем их с Яковом ребенка. Мудрость семьи Штольман. А ведь девочка будет похожа на него, на ее любимого мужа. На самого дорого человека. Она, Анна, очень любит и родителей, и дядюшку. Но Яков – это ее жизнь. Без него она не сможет никогда. Теперь она точно это знает. Ради него она пойдет даже на преступление. Кто бы мог подумать, что она вот так запросто сможет ударить по голове человека? А ведь смогла. Потому как этот человек мог навредить ее Якову. По щеке женщины покатилась слезинка. - Что случилось, Аня, ты почему плачешь? – вывел из задумчивости голос Штольмана. Анна посмотрела на него. Оказалось, Яков уже некоторое время внимательно за ней наблюдает. А она и не заметила. Быстро утерев слезинку, женщина улыбнулась. - Нет-нет, что ты? Это так. Я вовсе не плачу. Давай я помогу тебе сесть, так будет удобнее выпить молоко. Доктор Милц сказал, что тебе непременно нужно выпить молока, - зачастила она. Штольман приподнялся на подушках, сел. Послушно взяв из рук жены стакан, выпил все до последней капли. Анна неотрывно смотрела на него. Было что-то такое в ее взгляде, чего Яков понять не мог. Что-то светлое и лучистое. Словно бы сама суть бытия вдруг снизошла до нее, открыв все тайны земли и неба. - Аня, что случилось? – поставив стакан на прикроватный столик, мужчина взял в свои ладони ручку жены. Раздавшийся стук в дверь прервал его. - Войдите, - проговорила Анна. Дверь отворилась, пропуская доктора. - ЯкПлатоныч, вы уже получше, как я вижу? Вот, это вам нужно выпить прямо сейчас. И ровно столько же выпьете еще через три часа. Завтра нужно будет выпить эту микстурку три раза. Обязательно одинаковое количество. Это поможет вам быстрее оправиться от отравления. И молоко пейте. Хотя бы раз в день в течение недели. Молоко хорошо выводит всякую дрянь из организма, - доктор протянул стакан с мутной жидкостью статскому советнику. Тот послушно выпил и это. Не укрылось от внимания Якова то, что доктор вопросительно посмотрел на Анну, та лишь чуть заметно качнула головой, словно бы отрицательно отвечая на немой вопрос. - Я пока пойду. Там Антону Андреевичу помощь побольше вашего нужна. - Как он? - Ничего. Только переносит тяжелее. Пойду отпаивать его микстурами собственного приготовления. Кстати, там Ульяшин приходил. Просил передать, что с задержанным все в порядке. Определили они его в камеру. Будут ждать ваших распоряжений. Я велел ему до завтра вас не беспокоить. Да, тело мальчика сфотографировали и отправили ко мне в мертвецкую. Я от вас сразу туда и поеду, результаты непременно сообщу. И еще вот что. Там внизу уже вовсю к вам пытается прорваться господин Игнатов. Но я велел налить и ему рюмку коньяку, а вас не беспокоить. Ваша матушка, Анна Викторовна, теперь косо на меня смотрит. Она думает, кажется, что это я виновник того обстоятельства, что ваши батюшка и дядюшка совместно с господином Игнатовым успели выпить уже половину графина коньяка. А Петр Иванович потчует Виктора Ивановича и Павла Евграфовича историей о приключениях в бункере. И это, надо заметить, вместо закуски, - откланявшись на этом, Александр Францевич ушел вниз, к Коробейникову. - Аня, что случилось? Что это за переглядки с доктором? – более требовательно спросил Штольман. Анна встала, походила по комнате. Повернувшись к мужу, обнаружила, что тот уже сидит, свесив ноги с кровати. - Да все хорошо, Яков. Правда-правда. Тут вот какое дело. Понимаешь, я теперь знаю, почему ко мне наша дочь приходила. Ну, там, в лесу. - И почему? - Дело в том, что я беременна. Доктор сказал, что срок совсем маленький, что даже странно, что у меня такие яркие признаки. Но он говорит, что это совершенно точно, - быстро заговорила Анна, не глядя на Якова. Когда же она посмотрела на мужа, тот уже стоял подле нее. - Яша, ты что? - Повтори, пожалуйста, то, что ты только что сказала, - тихо попросил Штольман. - Я беременна и.. – но договорить Анна уже не смогла. Яков прижал ее к груди и нежно поцеловал. После чего молча опустился перед женой на колени и прижался лбом к пока еще незаметному животику. Женщина запустила пальцы в волосы мужа. Он поднял глаза на нее. - Спасибо, - только и проговорил Яков. - Яша, встань, пожалуйста, - попросила Анна, но Штольман, казалось, не слышал ее. Тогда молодая женщина опустилась рядом с ним на колени и крепко прижалась к груди его, обнимая. - Аня, спасибо. Я люблю тебя. Больше жизни. Ты даже себе представить не можешь, как я люблю тебя. Спасибо тебе. Я буду отцом, - мужчина крепко прижал жену к себе. - Конечно же, будешь. А ты что, думал, что увильнешь от этой участи? – попыталась пошутить жена его. - Я ведь сильно старше тебя. Я так переживал, что ничего не получится. Я так этого хотел. Господи, Аня, как же сильно я этого хотел. Тут Яков резко поднялся на ноги, потянув жену за собой. - Аня, все, больше никаких расследований. Я напишу Григорию Ефимовичу, пусть отправляет к нам тетю Липу. Будут вместе с матушкой за тобой присматривать пока я на службе. Нет. Мы же должны будем скоро вернуться в Петербург. Надо будет всех у нас собрать. Будут помогать тебе и … - словоизлияние мужа привело Анну в легкий шок. - Яша! Никакой тети Липы, ты что? Беременность – это не болезнь. Если ты захочешь, к доктору моему вместе сходим. Он тебе расскажет все, что тебе будет интересно. Или можешь поговорить с Александром Францевичем. Он еще внизу должен быть. - Да. Мне срочно нужно поговорить с доктором, - с этими словами Штольман быстро поцеловал жену в губы и устремился прочь из комнаты, не надев даже домашних туфель и халата.***
В это самое время в коридор из гостиной вышли все старшие Мироновы в компании Игнатова. Мария Тимофеевна всячески пыталась проводить засидевшегося за рюмкой коньяка гостя. Петр Иванович пытался этого гостя оставить на ужин. А Виктор Иванович как мог сглаживал углы разногласий между женой и братом. А потому необычная картина открылась глазам всех четверых. По лестнице чуть ли не бежал вниз Яков Штольман – статский советник, важный чиновник из Петербурга, зять семейства, мужчина уже в солидных летах, далеко не мальчик, кроме того, всего несколько часов назад занесенный на руках тестем и Ефимом по этой самой лестнице в полуобморочном состоянии – бежал, перепрыгивая через ступеньку. И одет был совершенно неподобающим образом. Без сюртука, без жилета, даже без домашних туфель и халата. Ворот рубашки расстегнут на две пуговицы. Словом, вид имел совершенно непотребный. - Где доктор? - Там, - только и смогла указать Мария Тимофеевна на нужную зятю комнату. Даже Петр Иванович от такой картины потерял дар речи. Штольман стремительно влетел в указанную дверь, а спустя несколько секунд за руку вывел оттуда Александра Францевича и чуть ли не втащил его в дверь гостиной. - Витя, у него агония? – потрясенно спросила Мария Миронова. Виктор Иванович начал догадываться о причинах такого поведения. Помнится, единственный раз в жизни, когда он сам настолько потерял контроль над собой, был в тот день, когда после недельного недомогания жены, столь сильного, что Мария даже с кровати встать не могла, доктор сообщил ему, что скоро он, Виктор Миронов, станет отцом. Помнится, доктор был сильно удивлен его реакцией. - Яков, Яков, стой, - пред очи удивленных родственников предстала Анна, спешащая вслед за мужем. В руках молодой женщины были домашние туфли и халат Штольмана. - Где он? - Там, - указал на дверь столовой Виктор Иванович. Анна стремительно влетела внутрь, плотно закрыв за собой дверь. - Господа, а вы уверены, что действие того газа, каким пытались отравить господина Штольмана, не заразно? И еще, а Коробейников тоже вот так бегать по дому будет? – ошарашено спросил Игнатов. Тут дверь столовой отворилась, выпуская Анну, после чего закрылась обратно. - Нет, как вам это нравится? – возмущенно воскликнула она. – Бегаю тут по дому за ним с халатом в руках. А меня еще и за дверь. - Девочка моя, это Яков тебя выставил из столовой? – озабоченно спросила мать молодой женщины. - Нет! Доктор Милц! Говорит, что они справятся и без меня. - Анна, будь любезна, объясни нам всем, что вообще происходит? – сделав серьезное лицо, спросил адвокат Миронов. - Ничего! Просто я сказала Якову, что у нас ребенок будет. Кто же думал, что он начнет допрашивать доктора обо всем, что мне теперь можно, а чего нельзя. Ответ молодой женщины привел всех в такой восторг, что аж стекла задрожали. - Аня! Неужели! Радость-то какая! Аннет! Ты умница! Когда нам ждать внуков?! Анна Викторовна, мои поздравления! – наперебой кричали родители, дядя и даже Игнатов. Все по очереди пытались обнять ненаглядную дочь семейства, в скором времени готовящуюся сделать их бабушкой и дедушками. На крики в коридоре из столовой выглянул Яков. Увидев, что родственники вот-вот задушат в объятиях драгоценную супругу, он коршуном кинулся на помощь. - Позвольте! Отойдите. Павел Евграфович, немедленно отпустите мою жену! – скомандовал Штольман, вырывая из объятий купца Анну. - Яков Платоныч, дорогой вы мой! Примите мои искренние поздравления! Пожалуй, я пойду, - Игнатов раскланялся и, весьма радостный, покинул дом Мироновых. - Пойду-ка я догоню его, предупрежу, чтобы пока не болтал. Передать ему что-то нужно? – деловито спросил Петр Иванович. - Да, скажите, что я его завтра в десять жду в управлении, - Яков Платонович уже совершенно пришел в себя. Даже успел привести себя в относительный порядок, надев принесенные женой халат и туфли. Из столовой вышел доктор Милц. - Нет, ну право слово. Я такой реакции на беременность еще ни разу не видел. Яков Платонович, если я ответил на все ваши вопросы, я, пожалуй, проверю как там Антон Андреевич и отправлюсь уже в мертвецкую. - Да, Александр Францевич. Спасибо вам большое. - И еще, вам бы сегодня хотя бы полежать. И повторюсь, коньяк вам сегодня нельзя. И вам, Виктор Иванович, больше не стоит. У вас все же сердце. Анна Викторовна, загляните ко мне завтра, пожалуйста, в больницу. Вам прогулки нужны. Вот как раз и прогуляетесь. Всего доброго, - и доктор поспешил удалиться в комнату, отведенную Антону Коробейникову. - Виктор Иванович, Мария Тимофеевна. Прошу извинить мое поведение. Я не смог сдержать своих эмоций, - держа Анну за руку, обернулся к тестю с тещей Штольман. - Яков Платонович, дорогой вы мой! - повторяя слова ушедшего Игнатова, обнял зятя Виктор Иванович. – Как же я рад. Мы все очень рады. Маша, у нас же будет внук или внучка. - Я тоже поздравляю. Всех нас, - расчувствовавшись, Мария Тимофеевна заплакала на радостях и порывисто обняла Якова и Анну. - Помнится, когда я узнал о скором рождении Аннушки, я тоже бурно проявил свою радость, - признался Виктор Миронов Штольману. И чуть тише добавил: - Доктор мне потом это еще года два вспоминал. - Однако же давайте уже послушаем доктора. Яков, пойдем в комнату. Тебе нужно прилечь. Мама, попроси Настасью нам ужин наверх подать, пожалуйста. Мы в своих комнатах сегодня будем. Якову нужен покой. Я с ним побуду. - Конечно, Анечка. Аня, а это правда, что ты побила того, кто напал на Якова Платоновича? – тихо спросила Мария Тимофеевна у дочери. - Нет, мама. Только разочек по темечку стукнула тростью и все,- успокоительно ответила любящая дочь и повела мужа наверх. Яков, все еще не выпустивший руки жены, послушно шел за ней. - Вот, Маша. А ты все причитала. Ваш Штольман, ваш Штольман. А наш Штольман нашу дочь самой счастливой делает. И скоро они нам внучат подарят, - обнял жену за плечи Виктор Иванович. После чего тихонечко добавил: - А давай и мы сегодня у себя наверху устроим легкий ужин, а? И заговорщицки подмигнул зардевшейся жене.***
На следующий день был утроен допрос задержанного. Коробейников все еще лежал в постели по наставлению доктора. А потому допрос вел сам Штольман. Протокол составлял Ульяшин. При допросе присутствовали полковник Трегубов, купец Игнатов и Анна Штольман. Последняя заявила, что тоже хочет знать все подробности. А раз ей все равно нужно было к доктору, то почему бы сначала не зайти в управление. Беременной жене Яков Платонович противиться не мог. К тому же, она была в полной безопасности. - Назовитесь. Ваша фамилия, имя? – начал допрос статский советник. - Юргин Аристарх Юльевич. - Расскажите нам, Аристарх Юльевич, как и зачем вы убили Дмитрия Ложина восьми лет и Захара Калугина тринадцати лет? - Захарка мой двоюродный племянник. А я – химик. Я – ученый! Встретил я его как-то на улице. Я как раз за бездомным мальчишкой шел. Он для моего опыта очень подходил. Я газ сделал. Что страх внушает. Мне нужно было понять, что будет, если на человека им подействовать. А малец ничейный. Его искать не станут. А Захарка с еще одним парнишкой мне помешали. Мальца того увели. Потом я с племянничком встретился. Потолковали. Я объяснил ему, что с мальцом ничего не станется. Вот он мне его и привел. Да только у того сердечко слабое оказалось. Помер он там, в лесу. Хоть и прыснул я чуток совсем. Вот. Потом Захарка ко мне сам пришел. Не сразу пришел, через некоторое время. Говорит, мол, не нужно больше никого убивать. Ставь, мол, опыты на мне. Все равно, говорит, я виноват, что Митька помер. Жалко ему мальца было. Вот я и начал на нем опыты ставить. Там бункер хороший в лесочке был для этого. Очень удобный. Захарка покрепче был. Но все равно не так долго и выдержал. Я же с перерывами газ тот пробовал. Состав менял. Успел за это время интересную штуку найти. Такое, знаете ли, вещество, что сознания лишает. Вот на вас-то и опробовал его. Смотрю, вы-то покрепче оказались. А молодой-то ваш как? Живой или уже преставился? - Да как ты, собака, смеешь в таком тоне о полицейском чине говорить? Детоубийца! Да я лично прослежу, чтобы тебя до виселицы довели. Моя бы воля, я бы табуретку из-под ног твоих самолично выбил! – неожиданно прогремел Николай Васильевич. Дочь его, Полина Николаевна, второй день себе покоя не находила. Сегодня с маменькой отправились с визитом к Мироновым. Госпожа Трегубова с Марией Мироновой на крылечке, поди, чай пьют, а Полюшка-дитятко у кровати Коробейникова сидит. Знамо дело. Если парнишка выживет, можно и сватов ждать. Не затянул бы только. - Михаил Иванович, составьте протокол, пусть подпишет все. И в камеру. Анна, господа, давайте выйдем, - Яков Платонович услышал достаточно. Все и так понятно было. Химики-самоучки теперь объявились. А все туда же – ученый он. Живодер он, а не ученый. - Слышь, господин полицейский, а не ты ли братку моего пару лет назад застрелил? – окликнул Штольмана задержанный. - Магистр - ваш брат? - Братейка. Двоюродный. Кинулся с головой в свою бесовщину. На ней и погорел. Говорил я ему, что надо наукой заниматься. А он все чертей своих звал, - криво усмехнулся Юргин. Штольман вышел из кабинета, увлекая за собой Анну. Следом вышли Трегубов и Игнатов. - Я пойду к себе. Составлю все необходимые документы, чтобы этому нигде пощады не было. Яков Платонович, вы потом заглянете ко мне? Там кое-что и от вас подписать нужно. - Хорошо, Николай Васильевич. - Как там Антон Андреевич? – спросил Игнатов. - Получше. Через пару дней уже может домой и на службу возвращаться. Доктор обещался вечером к нему еще зайти. Кстати, Александр Францевич в заключении по смерти Захара написал, что у того сердце остановилось. Так что, все сходится. А вот следов отравления он не нашел. Как и в прошлый раз. - Мне непонятно, почему тело Мити зверь лесной не тронул, - тихо сказал Павел Евграфович. - У Ермолая спросите. Он вам лучше объяснит. Полагаю, зверь подчас бывает не так жесток, как человек. - Должно быть, вы правы. Но я спрошу. Кстати, а ведь Степан согласился, чтобы я его усыновил. Так что будет у меня сын теперь. Анна Викторовна, вы можете батюшке передать мою просьбу, принять меня как ему удобно будет? Для улаживания этого вопроса с юридической стороны. - Конечно, я передам. - Спасибо. И еще раз примите мои поздравления. Дядюшка ваш вчера мне просьбу передал. Не волнуйтесь, от меня сплетен не пойдет. Всего доброго, - попрощавшись, Игнатов удалился. - Я теперь понимаю, почему она сказала, что Захар плохой мальчик, - тихо протянула Анна. - И я понимаю. Ты как себя чувствуешь? – озабоченно спросил жену Яков. - Хорошо. Пойду я к доктору. Он же просил меня зайти. Яков, ты мне так и не рассказал вчера, что тебе доктор сказал? Что мне можно? Чего нельзя? - Полагаю, родная, он сам тебе все расскажет, - тихо ответил Штольман. Притянув жену к себе, добавил ей на ушко: - Даже если чего-то тебе пока будет нельзя делать, я сделаю все возможное, чтобы ты получала свою долю удовольствия. - Ох, ну вы и шалун, Яков Платонович, - покраснев, засмеялась Анна, отстраняясь от супруга. Тут в управление влетел запыхавшийся светила журналистики Алексей Егорович Ребушинский. - Господин Штольман, прошу дать интервью! Правда ли, что на вас ставили опыты банда химиков-сатанистов? И правда ли, что Антон Андреевич пал в неравном бою с оными? Только я требую полной информации по этому делу. Это же сенсация!