Прицел наведен

Одри ускорила шаг, догнав Гранта на выходе из парка. Она с тревогой взглянула на его лицо. Он казался как обычно сосредоточенным и спокойным. Но Одри было известно, что нельзя доверять обманчивой невозмутимости Гранта. Он в любой ситуации сохранял непоколебимую беспристрастность. Можно было лишь догадываться, что теперь творилось в его голове. Грант всей душой ненавидел Филиппа. И, наверняка, теперь наметилась не самая дружеская встреча. Одри шла у него за спиной, не проронив ни слова. Она опустила глаза, тревожно потирая руки. Филипп — это фальшивый и скользкий тип, он может сделать что угодно. И попробуй догадайся, что он задумал теперь. Может случиться всё, без исключения. У Одри не получалось избавиться от мысли, что он способен прямо здесь убить своего главного соперника. Она подняла голову, понимая, что Грант что-то ей говорит. В её глазах застыл вопрос. — Что? — переспросила Одри, замечая, как голос начал предательски дрожать. — Говорю, иди в машину. Большими шагами она догнала Гранта и пошла рядом с ним. Бок о бок. — Нет, — сказала Одри, искоса посмотрев на его лицо. Он насупил брови и наградил её грозным взглядом. Вероятно, это был приказ. И она снова не послушалась. Грант устало выдохнул, посмотрев перед собой на три остановившиеся чёрные машины: — Одри, что мне делать с тобой? — Терпеть. — Это был риторический вопрос. — Но я знаю на него ответ. Грант едва заметно помахал головой, оставив её слова без ответа. Его внимание отвлекло кое-что другое. Дверь первой машины распахнулась так резко, что, казалось, она вполне могла бы отлететь в сторону. На улицу почти что выполз Саймон, держась за голову. Он сел на потрескавшуюся от жаркого солнца землю, облокотившись спиной на колесо. Грант ускорил шаг. Одри на секунду онемела от увиденного, а потом поплелась за ним. Из каждой машины вышло по два человека, поспешно продвигаясь к стоявшему первым в этом ряду Ролс-Ройсу. Мужчины потирали затылки, задрав головы вверх при виде Саймона, лицо которого было мокрым от слёз. — Грант, это просто… — начал Ник, когда лидер Блокады подошёл к своим людям вместе с рыжеволосой девушкой. — У меня нет слов. — Что случилось? — поспешно спросил Грант, взглянув на Саймона, который, заикаясь, держался за грудь. — Грант, я убью его! — крикнул Лео, ударив кулаком по капоту машины. — Все закрыли рты! — повысил голос Грант, останавливая бранный гул. — Ник, объясняй. Ник нервно размял костяшки пальцев, устало щурясь: — Филипп убил Тима. — Он убил моего отца, — невнятно прошептал Саймон, с силой ударившись головой о дверь машины. Одри неосознанно прикрыла рот рукой. В такой обстановке ей ещё не приходилось находиться. Она в самом эпицентре событий. Вражда двух криминальных авторитетов набирала обороты. Одри и представить не могла, что когда-нибудь будет стоять за спиной одного из таких людей. Её жизнь была гладкой, спокойной и лёгкой, такой, как у любой девушки. Но в один момент направление изменилось. В очень тёмную сторону. И теперь приходилось смотреть, как парень, который ещё совсем недавно надругался над её телом, и откровенно уничтожил честь, сидел на земле и, как ребёнок, проливал реки слёз. В такие моменты понимаешь, что даже самое жестокое сердце можно ранить. Потеря родного человека — это то, что способно разрушить если не весь мир, то точно его половину. Одри подняла взгляд на Гранта, который в отличие от остальных участников Блокады принял эту новость абсолютно спокойно. На его лице и мускул не дрогнул. Он посмотрел на Саймона и медленно подошёл к этому молодому парню, потерявшему отца. Грант присел рядом на корточки. Глаза Саймона покраснели настолько, что казалось, что слёзы скоро превратятся в кровь. — Я знаю, что все мои слова сейчас для тебя пусты, — начал Грант, положив руку подчинённому на плечо. — Тим был таким же моим отцом, как и твоим. Поверь, мне сейчас тоже больно. Но для того, чтобы его смерть не осталась без наказания, мы должны собраться. Тим бы дал тебе сейчас подзатыльник, за то, что ты так расклеился. Грант с сочувствием улыбнулся, заметив идентичную реакцию на лице Саймона, до боли прикусившего нижнюю губу и внимательно слушавшего лидера Блокады. — Я лично даю тебе слово, что Филипп пожалеет об этом. Обещаю. Саймон кратко кивнул, крепко зажмурившись, чтобы прекратить истерику, но слёзы не останавливались. Грант легонько похлопал его по плечу. Поднявшись, он развернулся и направился в другую сторону, оставляя позади участников Блокады. Одри затаила дыхание, когда увидела глаза Гранта. Он шёл, не опуская головы, и сдерживал себя изо всех сил, чтобы не сорваться, как Саймон. Она не могла отвести от него взгляда. Казалось, её сердце болело сильнее, чем у Гранта. Она знала, что легче выплеснуть свою злость. Если душит горечь, то становится проще, когда даешь эмоциям бушевать снаружи, а не внутри. Грант не позволил себе проявить и долю слабости. Он опустил голову вниз, тяжело вздыхая, и на одну секунду прикрыл глаза, дав себе время, чтобы собраться. Одри следила за тем, как быстро Грант находит силы вернуться в привычную колею. Он позволил себе не более тридцати секунд на скорбь. Видимо, сложно быть авторитетом. Для таких, как Грант, проявление чувств считалось слабостью. Он открыл глаза и резко повернулся к своим людям. Одни помогали Саймону подняться, другие запаниковали, а некоторые вслух проклинали Филиппа. — Грант, — тихо позвала его Одри, опасаясь сказать что-то не вовремя. Ему было явно не до неё. Но внезапно Грант повернулся к ней. Быстро приблизившись, он обхватил ладонями её лицо и заглянул в полные тревоги зелёные глаза: — Не бойся. Рядом со мной тебе ничего не грозит. Поверь. — Я верю, — кивнула она, нервно улыбнувшись. — Извини, что так получилось. Я не хотел, чтобы твой день закончился подобным образом, — с искренним сочувствием сказал он, поглаживая её щечки большим пальцем. Одри замолчала, не отводя глаз от его тёплого взгляда. Она ощущала его неловкость. Грант совсем не знал, что всё будет именно так. А ведь он старался, чтобы сегодня она лишь смеялась, забывая про все страхи и проблемы. Она забыла. Но ненадолго. — Всё нормально. Не переживай, — проговорила Одри, успокаивая его. Мысли о ней не должны сейчас отвлекать Гранта. — У тебя есть более важные дела, чем я. — Ты тоже важна, — Грант аккуратно наклонился, целуя её макушку. Одри прикрыла глаза, не замечая, что он уже отпустил её и отошёл. Она нехотя возвращалась в реальность из мира мечтаний, наблюдая, как Грант вместе со своим заместителем Ником, Джексоном, Лео и озлобленным Саймоном направились в сторону машин Филиппа, которые остановились в нескольких футах от них. Одри нервно облизала губы. Её начало знобить, хотя погода была солнечной, а воздух горячим. Она не могла, как Грант, скрыть свои эмоции. Сейчас Одри боялась, и это было более чем заметно. Становилось страшно от мысли, что может случиться непоправимое. Филипп способен на всё. Такой подлый человек, и глазом не моргнув, мог убить своего врага. Одри застыла в предвкушении чего-то ужасного, когда Грант остановился рядом с Филиппом. С такого расстояния она мало что могла слышать. И именно это позволило её фантазии придумывать самые непредсказуемые повороты, которые теперь были возможны. Она приложила пальцы к губам, сосредоточено наблюдая за встречей двух заклятых врагов. Почему Грант взял с собой лишь четырёх человек, ведь за Филиппом стояла чуть ли не футбольная команда? Она прикрыла рот рукой, пытаясь успокоиться, когда Саймон начал с криками бросаться на Филиппа, а того лишь веселило такое поведение. Одри сделала шаг вперёд, но тут же была остановлена. Кто-то крепко схватил её за запястье. Раздражённая таким вмешательством Одри быстро обернулась и увидела удивлённую Лиз. — Ты куда собралась? Стой здесь. — Но там может сейчас… — Ты ничем не поможешь! — перебила её Лиз, больно потянув за руку. — Не делай глупостей. Одри посмотрела на неё, а потом вновь перевела взгляд на Гранта. Она должна была сказать ему о том, что Филипп приходил к ней, чтобы заманить в паутину своей лжи. Если бы Грант знал, то понял бы, что его противник готовится к войне, и не вёл бы себя так беспечно. Он бы мог обезопаситься, взяв настоящую охрану, а не одного Джексона. Но теперь Одри своими руками вручила Филиппу свободу действий. Грант не имел даже представления, что холодная вражда становится опасней. Нет же, её принципиальность не позволила сделать выбор. Одри достаточно продливала время на размышления о том, чего действительно желает её душа. Теперь она пришла к окончательному выводу, что совсем не хочет мести. Но поздно. Одри вскрикнула, когда Саймон в очередной раз набросился на мужчину, стоявшему возле Филиппа, и тот без раздумий вытянул пистолет и нацелил его на участников Блокады. Она вырвала руку из хватки Лиз и, ускоряя шаг, направилась в сторону собравшейся компании. — Вот же ненормальная, — раздался позади голос Лиз. Одри не знала, зачем делает это. В опасных играх она могла стать только помехой. Но в этот миг ей казалось, что она должна быть там. Должна чем-то помочь Гранту. Безопасность его людей её совсем не волновала. Особенно Саймона, к которому ничего не чувствовала, кроме поглощающей ненависти. Одри остановилась возле Гранта, виновато взглянув на него. Она чувствовала, что всё происходящее — это дело её рук. Но так не должно быть. — Одри, я сказал всем оставаться возле машин! — процедил Грант. — Ты не исключение. В её взгляде появилась такая растерянность, что Грант тут же пожалел о том, что повысил на неё голос. Но, кажется, Одри не обиделась. Она смотрела на него так, будто в чем-то провинилась. В зелёных глазах он увидел неподдельную грусть и тревогу. Грант взял её за руку, не понимая, что так сильно её испугало. Да, обстановка не из привычных, но она была бы в безопасности, если бы осталась возле машин вместе с Лиз и другими парнями из Блокады. Одри опустила взгляд, прерывисто дыша. Он даже сейчас пытался вселить в неё свою уверенность. А что сделала она? Утаила о том, что Филипп строит козни. И теперь это грозило драматичным финалом. — Твоя пленница, Грант? Та, которая влюбилась в своего мучителя? — с надменным видом нарушил тишину Филипп, приподняв бровь. — Рад, что моя личная жизнь так тебя интересует, — спокойно, с едва заметной улыбкой ответил Грант. — У тебя ведь с этим не сложилось. Одри с опаской взглянула на Филиппа, сильнее сжимая руку Гранта. Она удивилась перемене на лице Филиппа. Он больше не улыбался. Попытка мистера Тореса спровоцировать противника завершилась неудачей. Филиппа не на шутку задел ответ Гранта. Ещё немного, и его глаза, казалось, начнут метать молнии. Наверное, это очень больная тема. Для Филиппа. Грант знал, на что нужно надавить. — Ты убил мою жену и ещё смеёшься над этим? — сквозь зубы процедил Филипп, резко сжав кулаки. Грант улыбнулся шире. Он был доволен открытой яростью на лице заклятого врага: — Мне нравится твоя настойчивость. Прошло семь лет, а ты не можешь признать, что сам убил Анабель. Филипп отрицательно покачал головой. Слова Гранта были отвратительны для него. — Я любил Анабель. А ты забрал у неё жизнь. Грант хрипло засмеялся: — Хорошо. Если тебе так легче, то не стану спорить. — Но вероятно тебе этого было мало, — начал Филипп, в который раз повторяя одно и то же. — Ты заставил мою дочь сойти с ума. Она лечила психику после отношений с тобой. Тереза отдала своё сердце такому подонку, как ты. Хочешь сказать, я вру? Грант взглянул на Одри. В её глазах он прочёл вопрос. Отведя взгляд, Грант вновь сосредоточился на Филиппе. — Не врёшь. Одри опустила голову, уже не удивляясь тому, что услышала. Лиз говорила что-то о мести Филиппу, в которой пострадала его дочь. Но тогда Одри не придала этому значения. Сейчас всё прояснилось. Грант разбил сердце девушке. Он играл с ней, как и с самой Одри. Играл и уничтожил. Их обеих уничтожил. Обессиленная Одри положила голову на плечо Гранта и закрыла глаза. Нужно было прийти в себя, собраться и попытаться не обращать внимания на прошлое Гранта. Она решила чётко выбрать позицию. Филипп уже в который раз пытается очернить Гранта. И не делает это обманными путями. Он просто говорит правду. — Нужен тебе такой жестокий мужчина рядом? — спросил Филипп у Одри. — Манипулятор, кукловод, убийца. Она резко открыла глаза, подавив желание отпустить руку Гранта. Одри выбрала иной путь. Оглядываться назад будет ошибкой. Ведь она не дочь Филиппа Тореса, она уже была такой же жертвой в руках преступного эго Гранта. Но и прощать его в её планы пока не входило. Теперь нельзя было отвернуться от Гранта и порадовать этим Филиппа после откровенной провокации. По завершению этой встречи двух врагов, Одри навсегда вычеркнет Гранта из своей жизни, как бы сложно это ни было. — Анабель же была с таким мужчиной рядом, — ответила она, глядя на Филиппа. — К тому же её муж скользкий, эгоистичный и прогнивший изнутри человек. Да к тому же ещё и слабый. Одри скривилась, вспоминая рассказы Лиз о том маленьком мире, в котором жил Грант два года. — Надо же было послать опытных громил, чтобы они унижали слабого. Но, видимо, этот парень оказался сильнее, чем ты о нём думал, потому что теперь он забирает все твои лавры, Филипп! На протяжении этого уверенного монолога Грант внимательно следил за Одри. Она говорила так, будто её совсем не тревожило его прошлое и криминальная деятельность. Будто она стала его маленькой рыжеволосой защитницей, опорой, дающей больше силы, чем сотни его людей. — Ничего себе, — едва слышно прошептал Лео, поражённый таким ответом. — Он слабак! — выкрикнул Саймон хриплым севшим голосом, помогая себе активной жестикуляцией рук. — Филипп, слышишь? Ты чертов слабак! Гореть тебе в аду! Как и моему отцу, который ничем не лучше! Ты отправил моего отца в ад, чертов ублюдок! Саймон задрав вверх подбородок был похож на дикое животное, готовое кинуться на Филиппа и его людей, которые покорно стояли позади своего босса. Филипп пренебрежительно взглянул на парня, из-за своей неуравновешенности показавшегося ему отвратительным. Торес считал, что в любой ситуации нужно сохранять спокойствие на лице. Даже если вокруг рушится мир. Поражённая Одри, хлопая ресницами, оценила поведение Филиппа. Казалось, что вместо сердца у него внутри был камень. Благодаря нечеловеческим способностям ничего не ощущать такие, как Филипп и Грант, получают всё, переступая через соперников и конкурентов. Подобные люди и достигают вершин в жизни. Филипп быстро кивнул своему человеку, и латиноамериканец вместе с остальными его людьми молниеносно вытащили пистолеты, зарядили их и направили на лидера и участников Блокады. Одри крепче сжала руку Гранта, широко распахнув глаза. — Ты сегодня поступаешь довольно безрассудно, Филипп. Не идет это такому сильному человеку. Грант был спокоен. Казалось, его ничуть не встревожили десятки нацеленных пистолетов. — Перестань. Любой метод борьбы нельзя исключать. Победителей не судят, — ответил он с хитрой усмешкой. — Филипп! — вмешалась Одри, и внутренний голос подсказывал ей, что зря она влезает в опасные дела. — Я звонила отцу. Он знает, что мы с Грантом с тобой встретились. Если ты убьешь его, то станешь самым главным подозреваемым. В тюрьме не сладко, сам знаешь. Одри шумно сглотнула, надеясь, что он поверит в эту ложь, выдуманную ею на ходу. Филипп посмотрел на заместителя, и один за другим его люди опустили пистолеты. Но после этого спасения Блокады Одри поняла, что подписала себе приговор. Она подняла глаза вверх и встретилась с растерянным взглядом Гранта, когда он понял, что Билл и Одри знакомы с Филиппом. Она виновато покачала головой, понимая, что сейчас он мог подумать. Но что бы ни появилось в его голове, всё это было ложью. — Ты знакома с ним? — спросил Грант после длинной томительной паузы. — Да, я приходил к ней, — поспешно ответил Филипп и, сделав несколько шагов вперёд, он остановился возле Гранта и Одри, смотревших друг на друга. В их взглядах было недопонимание происходящего. — Что это значит, Одри? — повысил голос Грант, резко отпуская её руку. Она прикусила нижнюю губу, не понимая, почему пропал голос. Захотелось провалиться под землю и не видеть его взгляд, полный ярости и внезапного разочарования. — Грант, — начала она, но выдавить из себя хоть слово показалось подвигом. — Он действительно приходил к нам. Я всё расскажу, только не думай, что каким-то образом хотела тебя подставить. Это не так. Джексон громко похлопал в ладоши, делая свои выводы: — Браво! Девчонка Уайт сговорилась против нас с Торесом. Кто бы мог подумать. Одри косо посмотрела на Джексона, потом вновь перевела взгляд на Гранта. Он был очень зол. Его глаза больше не казались ей ледяными. Теперь он весь кипел яростью. Она давно задавалась вопросом: как будет выглядеть Доминик Хардман в сильном гневе. Теперь она это увидела. И лучше бы такое зрелище не появлялось перед её глазами никогда. Один его взгляд ранил больнее, чем холодное оружие. — Это неправда! — она наконец-то пришла в себя после открытого обвинения. — Филипп хотел перетянуть меня на свою сторону, но я отказалась! Слышишь? Отказалась! — Одри, перестань. Думаю, пора открыть карты, — улыбнулся Филипп, поймав момент. — Мы хотели вместе уничтожить Хардмана. Но, видимо, ты в последний момент передумала. Это меня удивляет, дорогая. — Что? — вспыхнула Одри. Широко раскрыв глаза, она шокировано смотрела на него. — Зачем ты врешь? Я сразу отказалась от твоих планов! — Неужели? Зачем тогда скрыла всё от Гранта? Не играй на публику, дорогуша, — возмутился Филипп, досконально следуя своей роли в этой постановке. — Признайся, что передумала и не захотела действовать по моим правилам буквально сегодня. — Он врёт! — в отчаянии выкрикнула Одри, глядя на Гранта, который не сводил с неё глаз. Одри смотрела на его лицо. Злость Гранта будто рукой сняло. Теперь было невозможно понять, о чём он думал. Одри не могла скрыть тревогу. Она больше всего боялась увидеть реакцию Гранта. Лучше бы сейчас он отчитывал её или проявил хоть малейшую долю эмоций. Но нет. Он просто смотрел на неё, без малейшего намёка на то, что творилось в его голове. И именно это ожидание с каждой секундой всё больше изнуряло Одри. — Я отвезу тебя домой, — сказал ей Филипп. Он хотел положить ладонь на её плечо, но резкость во взгляде противника его остановила. Грант властно схватил Одри за запястье и потянул к себе, заставляя остаться рядом. Она совсем не понимала, что происходит и к чему всё это ведет. К чему готовиться? Ей поверил тот самый нежный и заботливый Грант? Или же Одри Уайт будет стёрта с лица земли беспощадным Домиником? — Филипп, смерть Тима не останется безнаказанной. Запомни. Ты нарушил нашу договорённость, убив одного из моих главных людей. Теперь правил нет. Я буду действовать так, как выгодно лишь мне, — предупредил Грант и, потянув за собой Одри, направился к машинам Блокады. — Через час будьте на месте. Все до единого. — скомандовал Грант своим людям, и только после этого, прищурившись, посмотрел на Саймона. Он увидел отчаяние на лице парня. — Не оставляйте его одного. Одри почти бежала за Грантом, когда он тащил её за руку. Каждую клеточку её тела пропитала тревога. И ожидание неизвестности заставляло разум выдвигать на рассмотрение жуткие предположения. Она снова и снова вспоминала реакцию Гранта. Да, Одри хорошо понимала, что сама же отказалась от его попыток вернуться в её жизнь с благими намерениями. Грант хотел получить её прощение. Он делал это вновь и вновь, несмотря на неудачные попытки. Но теперь всё изменилось. Одри могла лишь догадываться о том, что задумал Грант. Она хотела, чтобы их пути разошлись, но не таким образом. Не должно всё закончиться приобретением врага в лице самого Доминика Хардмана! Грант подвел её к своей машине. Одри резко обернулась, опершись рукой на крышу спортивного автомобиля. Она оказалась слишком близко к Гранту. Она стала заключённой в его руках. Одри встретила взгляд, который очень сильно отличался от того, который она замечала тогда, на колесе обозрения. Тот момент был идеальным, но хорошее не длится долго. Она давно поняла, что судьбой ей было приписано пройти все круги ада. Счастье для неё лишь недосягаемая мечта. — Грант, — прошептала Одри. — Что ты собираешься сделать? — Ты больше не можешь задавать мне вопросы. Ты вообще ничего теперь не можешь, — ответил он, чётко проговаривая каждое слово. — Теперь ты молча делаешь то, что я сказал! Ясно? Одри опустила глаза, не выдержав его равнодушия. Голос Гранта был ровным, а глаза — холодными. И от этого ей хотелось провалиться сквозь землю и не ощущать невыносимую боль, которая появилась от его безразличия. Набравшись смелости, она встретилась с отчуждением в его глазах и заявила: — Ты несправедлив ко мне. Грант смотрел в её глаза, и они казались ему наполненными искренности. Но он всё равно не верил. Её игра затянулась. Как такая светлая душа могла столь коварно поступить? Он тяжело выдохнул, демонстрируя, что устал от её постановки. — Одри, прекращай. Я уже понял твои намерения. Если ты продолжаешь играть, потому что боишься моего ответа на твою аферу, то не стоит, — он старался говорить как можно спокойнее и не выплеснуть на неё безграничную злость. — Я не стану твоим кошмаром во второй раз. — Грант, я не играю! Разве ты не понимаешь, что всё это ложь? Как ты можешь так бездумно верить словам Филиппа? Не делай так! — Одри почти кричала, не в силах себя контролировать. Эмоции зашкаливали, и она не могла их сдерживать. Одри не могла спокойно наблюдать за тем, как Грант выполнял план своего противника. Он сам давал Филиппу возможность победить, а на неё смотрел, как на врага. Вспыхнувшие в нём чувства быстро угасли. От них остался лишь охладевший пепел. — Я понимаю, почему ты это сделала. Одри Уайт не заслужила такую жизнь, искалеченную Блокадой. Я виноват перед тобой. Отомстить мне — это твоё право. Но это можно было сделать по-другому. Сдать меня твоему отцу куда разумнее. Но ты решила сговориться с моим врагом. Для чего? Чтобы красивее уничтожить? У Филиппа наверняка был план поинтереснее, чем просто закрыть меня в тюрьме. Совершив такой поступок, ты влезла в очень опасные дела. Это криминальный мир! — прищурившись, Грант сделал паузу. — И чем ты лучше меня после такого коварного хода? Такая же лживая, хитрая и бесчувственная! Знаешь, нужно бояться таких, как ты. Девушки в облике ангела внутри могут оказаться настоящими дьяволицами. Будь собой, Одри, и не изображай невинность. Не будь такой подделкой. Одри показалось, что её ударило током. Она словно окаменела, глядя на Гранта, который с каждым своим новым словом уничтожал её. Всю. Целиком. Он вынес ей приговор, наградив описанием замысловатой личности, двуликой, фальшивой. Одри ощущала не простое огорчение. Её терзала агония. — Твое недоверие тебя погубит, — проговорила она, уже не чувствуя своего тела. Главным желанием было оказаться теперь где угодно, только не рядом с ним. Грант отвернулся и отыскал глазами одного из своих людей. Он махнул рукой и, как только Джексон приблизился, Грант дал ему новое задание: — Отвези Одри домой. Он так и оставил её стоять, словно вкопанную, а сам направился к водительскому сидению, на ходу бросив помощнику: — Не смей прикасаться к ней. Мстить не будем. Отныне я не знаю эту девушку. Грант сел в свой спортивный автомобиль и, нажав на газ, рванул вперёд, оставляя после себя лишь взметнувшуюся пыль. Нервно теребя в руках плюшевое солнце, та, от которой он отказался, следила за его отдалявшейся чёрной машиной, вскоре превратившейся в едва различимую точку. Потом Одри подняла голову и, жмурясь, посмотрела на вечернее небо. Последняя фраза Гранта добила её. Одри никак не могла прийти в себя. Глаза повлажнели, но она не позволила пролиться слезам. Доминик Хардман не достоин её страданий. Боль медленно перевоплощалась в нарастающую агрессию. Ядовитые слова Гранта вконец отравили Одри.