Voluntate Dei

Среди грохочущей музыки, ярких пучков света, заполошно метавшихся по стенам, и жаркой толпы народа у Кары почти сразу разболелась голова. Направившись прямиком к бару, она порывисто и легко вскочила на высокий стул, махнула рукой знакомой мельком девчонке, возившейся с тониками, и прямо перед ней почти мгновенно оказалась рюмка с неплохим виски. Хрустнула цветная бумажка, вытащенная из кармана… Доля с раскрытого дела стремительно исчезала в кармане у симпатичной барменши, которая и улыбалась солнечно и тепло, и ловкими отработанными движениями подливала ей. Она наслаждалась, давая отдохнуть ноющему телу. Была глубокая ночь, но Каре вовсе не хотелось спать — она привыкла жить, когда над Прагой вставала луна. Ночью ангелы летали будто бы неохотнее, и все небо принадлежало только ей — безраздельно. Ночь хорошо укрывала — во тьме предпочитала действовать и Инквизиция, только-только расправляющая плечи. Они с Владом любили этот летний сумрак, дарящий столько искушений… Ночной клуб располагался где-то в подвале, и Кара могла ненароком уловить запах сырости — среди дешевых женских духов, пота и заманчиво дерущего нос алкоголя. Грязно, шумно. Низкий потолок давил на голову и плечи, ей страшно хотелось в небо, размять крылья, насладиться свободой… Но она оставалась, искоса следя за немного пьяным радостным Владом. Ревела тяжелая музыка; Кара заказала еще, твердо просила не разбавлять. Тело ангела могло вынести многое, регенерация спасала ее от нелепой и несвоевременной смерти тысячи раз, но в моменты, когда Кара просто хотела надраться в баре, только мешала. Блаженная бессознательность, которой наслаждались эти люди в коже и цепях, никак не приходила, сколько Кара ни заливала в глотку обжигающего пойла. Оглянулась на шум, на пьяный захлебывающийся хохот. На Владе уже висели две девицы; одна запуталась пальцами у него в вихрах, что Влад чуть склонил голову, позволяя гладить, точно дворового пса, чуть щурил глаза, а другая льнула к боку, губами — к бледной щеке, размазывая яркую помаду. Ненадолго пересеклись взглядами — Кара одобрительно подмигнула, взмахнула рукой, но наблюдать не перестала… Должно быть, Влад был симпатичным — об этом Кара как-то не задумывалась, но видела, как девки слетаются, точно мухи на мед, их тянуло невыносимо к нему, к наглой усмешке и чуть мурлычащему голосу. Упаси Денница ее завидовать, конечно: они никогда не ссорились, делили. А всех этих девиц Влад не обижал, вдохновенно обхаживал, мастерски читал стихи, играя с выражениями, вынуждая Кару ехидствовать про погорелые театры; Кара бы назвала Влада славным малым, но больно неестественно это могло прозвучать. Кара молчала. Молчала, когда Влад радостно втолковывал что-то этим девицам, широко ухмыляясь и сыто жмурясь в предвкушении приятной ночи. Молчала, и когда он часом раньше наступал на хребет воющего мага-преступника, когда боевое заклинание электрически трещало на кончиках его пальцев, совсем близко от лица арестованного. Кара не стала останавливать, у нее и самой все внутри клокотало от ярости и ненависти: эта мразь детей резала для ритуалов, совсем еще маленьких, ловила на улицах за конфетки, и резала!.. После такого хотелось долго пить. И тепленькую девицу в постель. — Друг? Или родственник? — с любопытством спросила барменша. — Ты так пристально за ним наблюдаешь, я знаю этот взгляд: у меня самой сестра старшая, она тоже всегда присматривает, «как бы не вышло чего». — Да, почти что брат… — помолчав, откликнулась Кара. — Взрослый лоб, а я все никак не могу успокоиться. Люди… слишком быстро живут и слишком просто ломаются. Так глупо. И я понимаю, что боюсь за него страшно, не первый же и не последний, молодой и дурной совсем… Клятая ответственность, спать мне не дает, а я ведь всегда работала одна и счастья своего не понимала. Она говорила уже о своем, вспоминала и Агнешку, и свою пропажу, за которую все себя грызла. Но барменша будто бы понимала, глядела на нее внимательно — какой благодарный слушатель… Лучший бармен — хороший психолог. — Твое здоровье, — предложила Кара, поднимая рюмку. — Чтобы не мучилась, как я, это от души желаю. Сложно быть старшей сестрой — младшим судьба куда проще. Как зовут? — Магда, — улыбнулась тонко. — Магдалена. Ненадолго прояснилось в голове; Кара прищурилась, к ней приглядываясь, скользнула взглядом по вьющимся каштановым волосам, блестящим и пышным, распущенным по плечам и свободно лежащим. Лицо было тонкое и живое. Нет — просто человек; не та, что последовала за обреченным сыном безумного Бога, обычная, настоящая. А впрочем, было бы забавно встретить ее в этой дыре… — Кара, — представилась она коротко. — Просто Кара. Будем знакомы. Проверила, снова вывернув шею. Влад почти мурлыкал в руках этой парочки, забывая про сегодняшний день и проклятого мага. Но несмотря на вроде бы благостное настроение, даже теперь, когда все закончилось, он был смертельно опасен — это Кара знала точно, потому и контролировала. И в глазах у Влада поселилось что-то злое и волчье после смерти Агнешки и никак не желало проходить, хотя Кара истово тащила его в жизнь, училась быть сестрой и наставником, помогала всеми силами, ввязываясь в бой, в который ее не звали. Инквизиция наемника не покупала, но Кара была рядом, клинком и душой. Она тогда, после смерти Агнешки, ушла, вернулась только через пять лет, понимая, сколько упустила, когда увидела Влада, того взъерошенного пацана игравшего с котом. Оглядываясь на него, она вынуждена была признать: мальчишка вырос и очень давно. Тогда, когда Агнешку похоронил, быть может. С тех пор заматерел, вымахал выше ее, недавно стукнуло двадцать; Каре больше не приходилось лечить его ссадины и порезы, сам чудно справлялся парой кривеньких заклинаний — Владу больше по душе были яркие росчерки боевой магии… Что-то подсказывало ей, что она не нужна. Ему — взрослому, самоуверенному магу, научившемуся драться так, что не оставалось пепла. Больше никто не подловил его ударом со спины — это Кара знала. Сколько уже крови на его руках, не стала и догадываться. — Позвольте представить моего товарища, Кару, — грянул над головой отчаянно-веселый голос Влада. Глаза его горели мрачно и решительно. Обнял ее, развернувшуюся, за плечи, ненадолго ткнулся лбом в плечо, долго вдыхая — сквозь зубы. Когда поднял лицо, уже светился этой наглой ухмылкой… — Готов уступить одну, — шепнул искушающе, кивая на девчонок. — Тебе рыженькую или блондинку? Выбирай быстрее, пока я добрый! Кара тоскливо взглянула на початую бутылку, которую ей просто выставила барменша. На саму Магду, с интересом за ними следящую, поблескивающую глазищами. Стоило посмотреть на нее прямо, приосанилась. — Мы с Магдаленкой договоримся, — вздохнула Кара. — Развлекайся. И следила за ним неотрывно, пока он вовсе не пропал. — Однажды уйду — что он будет делать? — тоскливо спросила она. — Да… Сам справится, сегодня ведь справлялся. Эх, что уж тут говорить. Магдалена понимающе молчала, ласково поглаживая ее по руке, и Кара готова была молиться на нее за это.