Ага́пе — бескорыстная, жертвенная любовь. Агапе объединяет в себе страсть, нежность, надежность и преданность. Эта любовь сильна, истинна и долговечна.
Лето в Алматы было жарким и влажным. Душный июль сменился знойным августом. От высокой температуры воздуха, к счастью, спасал лёд. Отабек проводил всё свое время на тренировках, увеличивал нагрузки, чтобы закалить выносливость. Сначала он был изнеможен: после интенсивных занятий тело болело и требовало отдыха, а энергии хватало только на ужин и сон. Потом организм привык, и стало легче. Отабек упорно стремился к своей цели, но он знал, когда нужно остановиться, чтобы не навредить себе. Ему было всё равно на других фигуристов, которые возвышали себя над остальными и были убеждены в беспрекословной победе. Алтын не обсуждал никого на интервью и не считал нужным делиться своими планами с публикой. Это личное. И касается только его и... За прошедший месяц Отабек научился одновременно думать о Юре и не сбиваться, катая новую программу. Он вспоминал их встречи, разговоры вживую... Как впервые увидел серьёзного мальчика со светлыми волосами, и он показался Алтыну взрослее его на несколько лет. Как он решил, что непременно станет достойным дружбы с Юрием Плисецким... Знать, что ты теперь его самый близкий друг, невероятно приятно. С Отабеком Юра был собой: он мог искренне радоваться и расстраиваться из-за какой-нибудь ерунды, язвил, вёл себя, как ребёнок, и рассуждал по-взрослому. Он смущался и становился беззащитным — хотелось укрыть его ото всех и беречь в своих объятиях. Отабек любил его, блондина с самоуверенной улыбкой, любил так сильно... Слово «люблю» казалось ему обыденным и слишком маленьким, чтобы вложить в него всё, что он чувствует. Нет, это нельзя выразить словами. И его чувства взаимны, даже если не настолько — он был счастлив. Они целовались много, страстно, забывали обо всем вокруг, обнимались без перерывов, гуляли вдвоём, спали, согревая друг друга. Если бы это длилось вечность, если бы они могли быть вместе всегда... Отабек хотел стоять на пьедестале с Юрой. И его желание обязательно сбудется. Он обязательно войдёт в тройку лучших. Домой Алтын возвращался поздно. Он жил с родителями, с которыми он почти не виделся из-за постоянных тренировок и соревнований. Их квартира была больше, чем у Плисецкого, а комната Отабека просторнее и светлее. Стены горчичного цвета с выцветшими плакатами рок-групп, бежевый паркет, стол и полки из белого дерева, заставленные книгами и спортивными журналами. Переодеваться было ужасно лень, и Отабек лёг на кровать в одежде, включив телефон. Зависимость, на которую его подсадил Плисецкий, — социальные сети. Сейчас, когда они за тысячу километров друг от друга, Алтын проверял сообщения каждую свободную минуту и с замиранием сердца открывал новые оповещения. Телефон завибрировал в руках. «У тебя ведь одиннадцать часов, ты уже дома? А я ещё тут». И приложенная фотография, от которой в лёгких резко закончился весь воздух. Юра сфоткал себя в зеркале пустого хореографического зала, закинув длинную ногу на станок. Он был в чёрных леггинсах и в расстёгнутой олимпийке, под которой почему-то ничего не было. Отабек скользнул взглядом по стройному, пластичному телу, задержавшись на плоском животе, и ощутил, как по нему прошлась жаркая волна. «Ты это специально». «О чем ты?». Алтын буквально видел, как Плисецкий хитро улыбается, потому что Отабек хотел его, и Юра знал это. Хотел так, что поджимались кончики пальцев, когда он кончал, думая о нём. «Бекаа, че делаешь?))». Засранец. Брюнет стянул футболку, бросив на пол, и подошёл к зеркалу. Отправил фотографию, подписав: «Переодеваюсь», — и усмехнулся ответу. «Ты это специально!!». Мысли Отабека вернулись к идее, пришедшей к нему утром и не покидающей его весь день. Она была безумной, рискованной, но отказаться от неё он уже не мог. Сначала нужно было посоветоваться с родителями, затем поговорить с тренером, а потом...***
— Oh my love, let me be your fire... — We're a thousand miles up and I'm 'bout to get higher... Парень с собранными в хвостик волосами покачивал головой в такт песне, подпевая группе The Score. Нож ритмично стучал о доску, отрезая ломтики овощей. — I won't be afraid, if my spirit fades, 'cause when I see your face, I know that I am saved... [Я не буду бояться, если паду духом, потому что, когда я вижу тебя — я знаю, что спасён.] Блондин задумался о словах, и ему вдруг захотелось поделиться этой песней с одним человеком. С важным человеком. Отвлекшись, он промахнулся и порезал себе кожу. Юра зашипел, выронив нож, и сунул палец в рот, слизывая выступившую кровь. — You make me feel blessed, you make me feel blessed... Песня всё же была отправлена «важному человеку», но уже через секунду Юра пожалел об этом, когда обратил внимание на название. Он лихорадочно закрыл диалог и выпустил айфон из вспотевших ладоней. Нет, это всего лишь песня — Отабек ничего не заподозрит. Не заподозрит же? Oh my love... Приготовив салат и чуть не разбив при этом тарелку, Плисецкий отправился переодеваться и споткнулся по пути об Леону. Кошка укоризненно глянула на взволнованного хозяина и, дёрнув хвостом, королевской походкой прошествовала на кухню. Юра снял толстовку, которая была широка ему в плечах и на самом деле ему не принадлежала, и подержал её в руках. После отъезда Алтына он стал рассеян и невнимателен, всё валилось из рук и ломалось. Он натыкался на все углы и выступы, собирая новые синяки. Юра раздражался, бессильно вздыхал и не понимал, почему он не может взять себя в руки. За две недели он так привык жить с Отабеком, что спустя месяц до сих пор не получалось отвыкнуть обратно. Квартира будто опустела, хотя всё было на месте. Не хватало лишь его. Готовка для Юры снова превратилась в тяжёлое и неприятное занятие, которое он по возможности избегал. Плисецкий был рад, что из-за тренировок он почти не находился дома: в одиночестве воспоминания накрывали его неуправляемой лавиной, заставляя прокручивать в голове их совместные моменты раз за разом. Как-то они выбрались в парк аттракционов, и блондин повёл Отабека на Колесо Обозрения, где узнал, что тот не любит тесных закрытых помещений. Алтын не боялся, но хмурился больше обычного. Тогда Юра целовал его, обхватив ладонями лицо, пока они не спустились. Они ходили в кинотеатр на поздний сеанс, и Отабек держал Плисецкого за руку весь фильм. И этот простой жест делал блондина невероятно счастливым. Юра вспоминал ласковые взгляды, долгие поцелуи, после которых болели скулы. Представлял темноволосого парня рядом с собой, его красивое сильное тело, заставляющее желать дотронуться руками, губами, своим телом... Представлял, как гладит выступающие мышцы, как они прижимаются друг к другу обнаженные. От этих фантазий становилось горячо и чуть-чуть стыдно. — When I see your face, I'm saved... Машинально напевая песню, Юра спешил на тренировку. Его рассеянность проявлялась и на льду: он часто падал во время исполнения прыжков и не реагировал на замечания и крики Якова. Мила ехидно интересовалась о несобранности Плисецкого и получала в ответ едкое: — Отстань, женщина. Фельцман и Барановская наблюдали за отрешенным фигуристом и молча обменивались одинаковыми взглядами: «Влюбился». Им оставалось только ждать, когда он разберётся с тем, что творилось в его мыслях. А Плисецкий скучал. Скучал и ревновал. Кто знал, что думать о том, что Отабек проводит время с кем-то ещё, окажется так невыносимо? Юра определённо был эгоистом, потому что хотел завладеть вниманием Алтына целиком и полностью. Мягкий взмах руки, дерзкий выпад другой, шаги назад, разгон, каскад прыжков. Словно пытаешься взлететь. Чувственные движения с открытой душой. В глазах живой огонь. Песня в голове. Не важно, кто смотрит на него — важно, кто будет. Танцевать для него, танцевать с ним... Блондин заскользил к бортику, устало вздохнув. Он отдавал свои переживания льду, и это была удовлетворённая усталость. Сегодня тренировка закончилась раньше — солнце ещё не скрылось за горизонтом. «У Беки, наверное, уже стемнело...». Сравнивать их часовые пояса давно стало привычкой. Этот факт вдруг придал Юре недостающей решимости. «Расклеился, как девчонка. Хватит». Он купит билеты на ближайший рейс в Алматы, выслушает ярые протесты Якова, а потом... Юра не запомнил дорогу до дома, погруженный в размышления. Он поднял голову, только когда вышел из лифта на своём этаже, и ощутил, как подгибаются колени. Около его двери, прислонившись к стене, стоял Отабек с дорожной сумкой у ног. Он посмотрел на застывшего парня, и на его сосредоточенном лице расцвела улыбка. Несмелая и такая родная. Чёрт, как же он скучал... Юра сбросил рюкзак и с разбега запрыгнул в крепкие объятия. — Бека, почему ты не предупредил, как ты мог, не прощу тебе, я так рад тебя видеть... Отабек улыбнулся, наконец-то расслабляясь. Он волновался перед встречей, пытался успокоить себя и всё равно волновался. А теперь, глядя в зелёные, чуть влажные глаза, он позволил облегчению накрыть его с головой. Юра ждал его. И их чувства схлестнулись вновь, разгораясь сильнее. Они целовались в коридоре квартиры: Алтын прижимал блондина к двери, а Плисецкий, обхватив ногами его талию, прижимался к нему. Целовались, не сняв обувь, не включив свет, и понимали сейчас, через время и расстояние, насколько они дороги друг другу. Насколько — это не описать словами. — Кажется, я забыл кое с кем поздороваться, — усмехнулся Отабек, отпуская парня. Отстранившись, Юра с удивлением услышал требовательное мяуканье и улыбнулся. — Устал? — Не волнуйся, тигрёнок, я отдохнул в отеле. Прилетел днём. — Почему не позвонил? — Не хотел отрывать тебя от тренировки. Тебе не понравился сюрприз? — Конечно, понравился. Юра вздрогнул от хитрого взгляда, которым его одарил его Отабек. В животе подозрительно потеплело. — Больше не будешь соблазнять? — Что-о? — блондин покраснел. — Я тебя не... — Ага, показать все фотки, что ты мне прислал? — Не-ет... — Ты ещё хотел узнать, чем я там занимаюсь. Могу показ... — Бека! Алтын рассмеялся, и Плисецкий понял, что над ним пошутили. — Да ну тебя, — скрывая свой смех, он выскочил из комнаты и сбежал в душ. — Можешь пока покормить Лео! Юра собрал волосы в хвостик, забрался под холодные струи, поёжился и отрегулировал воду до тёплой. Он и не заметил, что его немного трясёт. Сюрприз. Даже не верится... Вот он собирается в Алматы, а Отабек уже приехал к нему сам. Первый. Пена плавно сползала по ногам, Юра смущенно уставился на свои ладони. Они снова рядом, и Плисецкий хотел почувствовать это. Хотел почувствовать их близость. Отабек переодевался в комнате; его мышцы перекатывались под кожей при каждом движении. Чёрная рубашка упала на пол. Чужие пальцы уверенно проникли под одежду. — Юр... — Молчи. Юра стянул майку с парня и приник к нему всем телом, затягивая в глубокий поцелуй. Отабек подхватил блондина под ягодицы и усадил его к себе на колени. Юра плавился под сильными руками, гладящими его везде, плавился от горячего языка, вылизывающего его рот. Было слишком хорошо и слишком мало. — Бек... Давай сделаем это. Отабеку было трудно сдерживаться, обнимая стройную талию и смотря в искрящие желанием зеленые глаза. — Ты ведь... взял? — Да. Ты уверен, тигрёнок? — Да-а, — выдохнул Плисецкий. Ради этого «да-а» Алтын был готов сделать, что угодно. Он лег на кровать, утянув за собой блондина, кусая его распухшие губы и зарываясь пальцами в мягкие пряди. Юра потерся бёдрами о пах парня и выгнулся от ярких ощущений, промычав в поцелуй. С Отабеком было охуенно целоваться. Они терлись друг о друга, соприкасаясь обнаженной кожей, будто не решались на большее. Плисецкий полностью доверился Алтыну, который хотел, чтобы их первый раз стал приятным для обоих. Юра начал волноваться, когда парень перевернул его на спину, снял с него оставшуюся одежду и замер, обжигая его тело взглядом. Отабек медленно провёл ладонями по выпирающим ключицами и розовым соскам, погладил подтянутый живот, напрягшийся от его прикосновений и спустился к стоящему члену. Красивый, гибкий и сексуальный. Плисецкий возбуждал Алтына до мурашек, так, что кровь кипела в жилах, а сердце выполняло тройные прыжки. — Бека! Не пялься так... — пробормотал блондин, пряча покрасневшее лицо в ладонях. — Юра, ты такой... Отабек быстро разделся и потянулся к сумке, достав оттуда смазку и презерватив. У Юры перехватило дыхание от его хриплого голоса и от дорожки волос на животе, почти не заметной на смуглой коже парня. Страшно, но желание, сметающее все мысли на своём пути, куда сильнее. — Потерпи, — шептал сосредоточенно Отабек, подготавливая Плисецкого. — Я осторожно. Юра терпел, впиваясь пальцами в простыню. Было некомфортно, но осознание того, что внутри него пальцы Беки, будоражило, заставляя материться сквозь зубы от противоречивых эмоций. Он смотрел на Алтына, который был терпелив, боясь причинить ему боль, и его лицо со сведёнными к переносице бровями успокаивало. Когда Отабек начал входить в него, Юра испугался и дрожащими руками вцепился в его плечи. — А-ах! Блять, огромный... Чего остановился? Не сломаюсь! Алтын усмехнулся. Плисецкий умудрялся огрызаться даже сейчас, показывая свою дикую натуру, но в его уверенных объятиях он всегда превращался в послушного котёнка. Наклонившись, Отабек поцеловал блондина в ямочку между ключицами и облизал каждый сантиметр худой шеи. Жарко. Душно. Они двигались навстречу друг другу, раскачивались, будто на волнах, и растворялись в медленном, жгучем темпе и в трепетных ласках. Наслаждение тягучей нугой растекалось по венам. Боль уходила под напором нежности, которую Отабек дарил Юре каждым своим действием. Плисецкий стонал громко, протяжно, не стесняясь. Ему было пиздец как хорошо от члена Беки внутри, от его руки на своём, и он знал, что тому нравится слушать его голос. — Быстрее! А-ах... Блондин приподнялся, выгибая спину и запрокидывая голову. Он содрогается в оргазме, царапая кожу на плечах Алтына, и ему кажется, что это самое прекрасное чувство в мире: сливаться воедино с любимым человеком. Отабек кончает с низким стоном, прижимаясь лбом ко лбу Плисецкого. — Юра, всё в порядке? Спустя некоторое время Отабек, выкинув презерватив и протерев живот парня салфетками, ложится к нему и накрывает их одеялом. — Бека, это было охуенно. Юра поворачивается к Алтыну, поморщившись, и обвивает его ногами, утыкаясь лицом в грудь. — Завтра будешь носить меня на руках, — произносит он сонно. — Буду.***
Юра чертыхнулся, в третий раз перевязывая галстук, и мечтательно улыбнулся, вспоминая предложение Отабека, которое он сделал на следующий день после приезда. Алтын вошёл в комнату, на ходу застегивая пиджак, и увидел, что его парень до сих пор сражается с куском ткани. — Иди сюда, — он подозвал блондина и забрал у него галстук. — Чему радуешься? — Думаю о твоём предложении. — Уже передумал? — Ни за что, — Плисецкий потянулся и оставил лёгкий поцелуй на губах парня. — Я счастлив, что мы будем жить вместе. Улыбнувшись в ответ, Отабек нежно погладил Юру по щеке и поправил его рубашку. В светло-сером костюме он выглядел великолепно. — Поехали, а то Витя обидится, если мы опоздаем на свадьбу. — Особенно, если опоздает свидетель. — Бека... а если я поймаю букет «невесты»?