На узловой станции Р-7 в последнее время было довольно много пони. Мы решили, основать здесь небольшое поселение и разместить кое-какие производства, так как в случае войны с пегасами лучше, чтобы у них не было такой цели, уничтожив которую, можно было бы разрушить большую часть экономики Эквестрийского Союза. Ещё Мы планируем заселить Понивилль, когда там спадёт радиация, а также размышляем насчёт Р-8, станции, находящейся на развилке железнодорожных путей, ведущих в Мейнхеттен и Филлидельфию, но расположенной на пару километров дальше радиуса контроля не зелёных аликорнов. Пару недель назад в Гемшайн, так решили назвать это место из-за близости к Разбитому копыту, изобилующему драгоценными камнями, прибыл первый поезд с рабочими и строительными материалами, добытыми в руинах Олд Олнея, а также в наименее заражённых местах Мейнхеттена, и теперь тут уже построено несколько зданий.
Но сейчас здесь народу гораздо больше, чем обычно, особенно вооружённого и бронированного. Причиной столь большого собрания стали мирные переговоры со Стальными Рейнджерами. Они ещё три недели назад, через несколько дней после нашего нападения на склад, предложили перемирие, которое Мы приняли, но много времени ушло на согласования между их командирами, а также съезд представителей всех групп рейнджеров, одной из которых стала Наша старая знакомая, полковник Айрон Глори. Главой же делегации Стальных Рейнджеров стал прибывший из Филлидельфии генерал Вествуд, оливковый земнопони с коричневой гривой. Подходя к встречающим, он оглядел стройки, посмотрел на представителей Наших вооружённых сил, задержав внимание на аликорнах, но, когда его взгляд начал скользить по пони в силовой броне, он вдруг остановился, его челюсти сжались, а на лице на мгновение промелькнуло какое-то сложно читаемое выражение, то ли удивление, то ли обида. Тем не менее, он, огорчённо покачав головой, продолжил движение.
— Мы приветствуем Вас на земле Эквестрийского союза в надежде, что мы сможем договориться и прекратить кровопролитие, — с вежливой улыбкой произнесли Мы.
— Приветствую. Я тоже на это надеюсь, — со слегка натянутой улыбкой, ответил он.
С нашей стороны были министры обороны, промышленности и технологий, культуры, депутаты из совета, а также Блюпип, которую удалось сюда протащить благодаря её «опыту переговоров с пегасами». Думаем, присутствие здесь ей будет полезно. Делегации прошли в спешно доделанное здание администрации, где был подготовлен зал для переговоров.
Гемшайн был выбран местом встречи не только и даже не столько из-за его удобного расположения, нет. Пусть Гемшайн не может похвастаться роскошным убранством помещений, как башня Тенпони, но этот городок начал строиться после Последнего Дня. Новая Эпплуза, конечно, тоже возникла после конца войны, но почти все постройки там состоят из вагонов, а здесь всё возведено с нуля. Это должно наглядно показать, что Союз не просто кучка пони, что пытаются выжить на Пустоши, пусть и хорошо вооружённых, как показала практика, а государство, что способно строить дома, сила, что способна отстроить страну заново. Когда все уселись за специально привезённый Нами для этой встречи из Тенпони стол, Мы вернули на лицо серьёзное выражение.
— Что же, думаю, бессмысленность нашей вражды всем очевидна. Обговорим условия мира, — начали Мы переговоры.
— Я должен заметить, что вы воевали далеко не со всеми Стальными Рейнджерами. Это означает как то, что не все желали этого конфликта, так и то, что при необходимости мы можем собрать очень большую армию, — также отбросив вежливую улыбку, сказал Вествуд.
— Нам прекрасно известно, с кем Мы имеем дело.
Генерал посмотрел на Лаймстоуна, но тот сделал вид, что ничего не заметил, продолжая глядеть куда-то на противоположную стену. Судя по мыслям, что уловил зелёный аликорн, через которого Мы сейчас общаемся, они явно были знакомы. Сейчас Мы осознали, что полковник вёл себя как-то странно в последнее время.
— Также Мы должны заметить, что у нас есть мегазаклинание, но Мы его не использовали, хотя и имеем такую возможность, — упомянули Мы о возможности повышения ставок и с Нашей стороны.
— Но, насколько мне известно, это мегазаклинание не может стрелять без прямых солнечных лучей, а я не думаю, что пегасы, с которыми Вы смогли договориться, дадут вам возможность очистить небо над Мейнхеттеном. По информации из радиопередач новостей Эквестрийского Союза у нас примерно составили картину ваших взаимоотношений с Анклавом. Кстати, передайте ди-джею Пон3 моё восхищение, я его преданный фанат.
Да, радио создавалось, чтобы создавать нужный настрой у жителей Союза, а также привлекать новых жителей, но у него есть и обратная сторона.
— Обязательно передадим. Но в случае серьёзной угрозы Мы найдём выход из этого затруднения. Всё же, давайте перейдём к делу. Думаю, сначала надо обсудить вопрос с пленными. Нас, если честно, весьма расстроил тот факт, что вы даже не пытались взять в плен или предложить сдаться нашим бойцам, хотя Мы всегда по возможности старались сохранить жизнь вашим солдатам. Ведь они могут и не разделять убеждений своего командования, но вынуждены исполнять приказы.
— Да, это их долг, — Вествуд зыркнул на Лаймстоуна. — И мы прекрасно знаем, что все эти «аликорны» лишь марионетки, Вы всё равно не позволили бы им оказаться в наших копытах, а стальные рейнджеры, что перешли на Вашу сторону, стали предателями.
— Мы понимаем Вашу точку зрения, хоть и не принимаем. Но, Мы очень ценим жизни наших аликорнов. Пусть сейчас Нам необходимо держать их в Единстве, но со временем Мы их отпустим, чтобы они начали свою новую жизнь. А по поводу предательства, это Вы создали ситуацию, когда пони приходится выбирать, что предавать — Министерство Военных Технологий или Эквестрию. Ведь долг солдат — защищать граждан своей страны, а вы не слишком-то спешите это делать.
— Мы не просто солдаты, мы солдаты Министерства Военных Технологий! Наш долг — сохранить созданные им технологии и уберечь их от кражи случайными пони. В плохих копытах они могут быть очень опасны. Это и есть наша помощь жителям Эквестрии.
— Не думаем, что жители Эквестрии признают это помощью, и уж тем более не думаем, что они признают ваш «вклад» в дело восстановления страны достаточным и соразмерным вашим возможностям. Но, похоже, Нам не удастся Вас переубедить, и уж точно Вам не удастся переубедить Нас, так что давайте вернёмся к пленным. Мы готовы передать их в обмен на двойной по калориям объём не заражённой еды, который они съели. У Нас всё записано.
— Это неприемлемо! Вы должны вернуть нам наших солдат с их снаряжением без всяких условий.
— Если бы вы взяли кого-нибудь из наших в плен, вместо того, чтобы убивать всех, кого сможете, Мы могли бы устроить простой обмен. Но, стараясь захватить ваших рейнджеров живыми, наши бойцы дополнительно рисковали своими жизнями, а также тратили редкие боеприпасы, так что вам придётся заплатить за них выкуп, а их снаряжение Мы тоже можем вернуть, но совсем по другим расценкам. Всё-таки, это Наши трофеи.
— Вы немного не в том положении, чтобы торговаться. Я знаю, у вас серьёзный недостаток пищи. Если мы откажемся от этих переговоров, то ваши пони будут умирать от голода. Мы будем рассматривать возможность поставки вам провизии после заключения мирного договора.
— У Нас есть несколько запасных вариантов решения этой проблемы. Мы в любом случае не допустим голода. Но силой вам всё равно ничего у нас не забрать, только больше потеряете. И с учётом упомянутого вами дефицита еды, через некоторое время Мы можем быть вынуждены прекратить кормить пленных, — максимально холодным тоном, на который способны сообщили Мы.
Генерал очень недобро посмотрел на Нас. Но через несколько секунд он переборол свой гнев.
— Я обсужу это с моими… коллегами. Думаю, нам нужно сделать перерыв, чтобы согласовать этот вопрос с представителями отделений и дать нам всем немного остыть. А то обстановка здесь не совсем соответствует духу мирных переговоров.
Да, действительно, вряд ли мы договоримся о мире, если готовы вцепиться друг другу в глотки. Стоит поддержать его предложение о снижении накала страстей. Думаем, надо сделать перерыв на обед, пони после еды всегда немного добрее.
— Хорошо, Вы правы. Когда договоритесь, можно устроить перерыв на обед. Вряд ли Вы в последнее время часто ели свежие листья салата, — с вежливой улыбкой сказали Мы.
— Спасибо, не откажусь, — ответил он столь же вежливой улыбкой.
Мы вместе со своими пони вышли из помещения, оставляя делегацию Стальных Рейнджеров обсуждать наши условия. Мы взглянули на окружающий город пейзаж, зелёный цвет стал понемногу возвращаться в Эквестрию. Радиоактивный воздух улетел отравлять другие страны, а из земли тут и там стали пробиваться робкие ростки травы. Похоже, магическая радиация для растений не столь губительна, как для животных и пони. Мы даже недавно заметили, как на некоторых яблонях на ферме «Сладкое яблоко» стали появляться листья. Но все эти растения радиоактивны, пони не стоит их есть.
Мы подошли к Лаймстоуну, который в данный момент разглядывал солдат Стальных Рейнджеров, что пришли вместе с генералом Вествудом.
— Думаешь, сделал ли ты правильный выбор, когда пошёл к Нам? — участливо поинтересовались Мы.
— Нет. В своём выборе я не сомневаюсь, его я сделал ещё до падения жар-бомб, — немного отстранённо произнёс полковник.
— Но Мы видим, что тебе несколько… некомфортно сейчас. Дело в генерале? Вы, похоже, знакомы.
— Да… Некомфортно в основном от того, что ещё пару месяцев назад мы были с ними товарищами, готовы были убить друг за друга, а теперь, если переговоры провалятся, будем друг друга убивать. А с Вествудом… мы прошли войну вместе, почти с того момента, когда она стала по-настоящему жестокой. Мы познакомились ещё на призывном пункте. Я вступил в армию, когда зебры… убили моего сына в Литтлхорне. Тогда я посвятил свою жизнь тому, чтобы как можно меньше родителей теряли своих детей из-за войны. Во втором моём сражении погиб почти весь наш отряд, остались только я, Вествуд и Рокстед. Тогда мы и познакомились поближе. Его жена работала в буфете там же, в Литтлхорне, — Лаймстоун перевёл взгляд на горы.
— А Рокстед?
— А? Его зарубили мечом в следующей битве. Вествуд тоже всегда очень храбро сражался, но также умел поставить себя перед начальством, благодаря чему быстрее других рос в званиях. И меня за собой тянул. Он разработал несколько неплохих стратегий, и у него были связи среди важных пони из МВТ, так что, когда появилась силовая броня, мы были в первой сотне тех, кто её примерил. Мы думали, что близкие друзья, что знали всё друг о друге, но после Последнего Дня, оказалось, что всё не так. Знали не так хорошо, как следовало бы.
Рядом с нами прошли пони, несущие еду.
— Когда все стали восстанавливать связь между уцелевшими отрядами, большинство самых главных решило нахватать всего побольше, чтобы обеспечить себе приемлемое существование. К моему удивлению, среди них был и Вествуд. Несогласных «уволили», стали говорить солдатам о «долге» «рыцарей» МВТ. Я был не согласен с новой политикой, но мне не особо хотелось быть «уволенным», и я не представлял, как буду жить в Пустоши, если уйду, так что молчал. А потом я услышал Вашу речь по радио, тогда и решил уйти. Взял несколько отрядов, командирам которых я доверял. Один из них сообщил, что якобы видел зебр неподалёку от себя, я отправился с подкреплением, но пошли мы сюда. Вествуду я ничего не сказал, чтобы он не отправил погоню. Сегодня мы впервые увиделись с того дня. Должно быть, он считал меня погибшим.
Подошёл пони и сообщил, что стол накрыт. Печально-отстранённое выражение на лице Лаймстоуна сменилось на хмурое.
— Что-то я тут разоткровенничался, — сказал полковник и направился к зданию.
Мы пошли вслед за ним и сели на своё место. На столе напротив пони были тарелки с красиво уложенными блюдами, приготовленными из консервов и продуктов длительного хранения, в обрамлении листьев салата, большая часть первого урожая, между прочим. На тарелках напротив аликорнов лежали никак не обработанные дополнительно консервы, всё-таки Мы решили, что поварам не стоит работать с заражёнными продуктами, а также не было салата. У всех стояли стаканы и бутылки с рассветной сарсапарели, извлечённые из автоматов в башне Тенпони и до времени припрятанные. Пони на противоположной стороне стола смотрели на Наши с Блюпип блюда несколько недоумённо.
— Аликорнам радиация не вредна, так что, с учётом дефицита, чистую еду Мы не едим. Приятного аппетита.
После обеда Мы договорились о расценках на броню и оружие. Делегаты от Тенпони и Новой Эпплузы неожиданно очень Нам помогли своим умением торговаться. Несмотря на то, что полностью дефицит продовольствия не был закрыт, Мы придержали три четверти захваченных брони и оружия. Всё-таки силовая броня лишней не бывает, по уровню защиты с ней может спорить только броня шедоуболтов, произведённая в гораздо меньших количествах. Теперь же настало время самого больного вопроса для Стальных Рейнджеров.
— Устройства, созданные Министерством Военных Технологий, являются его собственностью! — генерал притопнул копытом.
— Такого закона в Эквестрии никогда не было. А если бы и был, то прежнего государства уже нет. Тем более, многие из этих вещей используют технологии Министерства Чародейских Наук. Даже ваша броня является совместным проектом Министерства Стиля, МЧН и МВТ. Если уж на то пошло, всё находящееся в Эквестрии является собственностью Эквестрии, а единственное образование на пустоши, подходящее на роль её правопреемника, это Эквестрийский Союз. Но Мы реалисты и понимаем, что в сложившихся условиях любая вещь на пустошах является собственностью того, кто её подберёт, за исключением того, что находится на постоянно контролируемых территориях вроде Наших, куда никто чужой не может зайти без разрешения.
— Неужели вы рассчитываете, что после этого мы позволим вам что-то собирать вне ваших границ? Мы почти везде.
— В том-то и дело, что почти везде, но почти нигде у вас нет достаточных сил, чтобы нам помешать. Наши группы аликорнов, которые Мы будем отправлять, будут слишком сильны, чтобы им могли помешать малые отряды, и слишком мобильны, чтобы к ним могли успеть подойти большие.
Мы с Вествудом скрестили взгляды.
— Возможно, у Нас есть компромисс. Мы дадим вашим пони посетить отделение МВТ в Мейнхеттене и унести оттуда столько, сколько они смогут утащить, а вы не будете создавать затруднения нашим поисковым командам вне территории Эквестрийского Союза, которым вы и так не сможете помешать. Правда, Мы уже провели небольшой осмотр в том здании, — сказали Мы, отправляя туда две тройки аликорнов.
Генерал молчал. Он понимал, что вряд ли в Мейнхеттенском отделении осталось много ценного, но с другой стороны, он понимал, что помешать Нам копаться в руинах по всей пустоши Стальные Рейнджеры неспособны. Да и Эквестрийский Союз не может отправить много аликорнов сразу. Переглянувшись с членами своей делегации, он дал согласие. Теперь осталось обсудить ещё несколько не столь критичных вопросов, и можно будет направить больше внимания на науку и подготовку захвата Разбитого Копыта. А потом опять обсуждения, на этот раз экономики и промышленности, ведь скоро у Нас будет источник драгоценных камней.
* * *
— Ну что же, начнём. Как там с генератором? — спросили Мы министра промышленности и технологий.
— Металлические детали по большей части готовы, принесённые Вами камни из Прекрасной долины зачаровываются, но их всё равно мало.
— Там их все добыли в войну, а новых почти не появилось. Но скоро у нас будет Разбитое Копыто и вопрос с драгоценными камнями будет наконец-то закрыт. Кстати, доложите о подготовке к операции, — обратились Мы к полковнику Лаймстоуну.
— Солдаты завершают репетиции штурма. С учётом того, что, по вашим сведениям, бандиты обладают энергомагическим оружием, это будет гораздо опаснее, чем в Старой Эпплузе.
— Но благодаря тому, что конфликт со Стальными Рейнджерами завершён, мы теперь можем отправить больше солдат, и там будет поддержка с воздуха. Также несколько патрулей Мы отправили сюда, в Мейнхеттен для обыска руин и уничтожения диких гулей. Не стоит на них тратить патроны, когда можно обойтись молниями. Теперь о Ваших делах, — Мы посмотрели на министра внутренних дел.
— В Новой Эпплузе задержан пони, уличённый в хранении наркотиков. Мы также подозреваем, что он ими торговал. Рано или поздно это должно было случиться, большинство пони потеряли близких в Последний день и некоторые хотят забыться. Нужно обратить больше внимания на эту проблему, — отозвался Хард Фолджер.
— Многие наркотики можно применять в бою, они входят в автоматическую аптечку силовой брони. Всё, кроме минталок, не вызывает быстрого привыкания. Тем более, у нас, я слышал, есть оборудование, позволяющее очистить организм и снять зависимость. Не стоит сразу запрещать все наркотики, — заметил Лаймстоун.
— Кроме физиологического привыкания, существует ещё и психологическое. Когда пони принимает наркотик, ему становится хорошо, что формирует в мозгу связь между ощущением счастья и приёмом веществ. Совсем избавится от этого невозможно. Сейчас мы ни с кем не воюем, так что следует оставить только обезболивающее, а всё остальное запретить, — сказал министр здоровья.
— Хорошо, Мы подумаем над этим и поднимем вопрос на совете депутатов. Хотя Мы, если честно, против наркотиков. А что с культурой?
— Наше министерство обнаружило, что в Новой Эпплузе настроение пони выше, чем в других поселениях, ну кроме Марипони, там мы не проверяли. Мы считаем, что всё дело в солнечном свете. Я считаю необходимым попросить Анклав расчистить небо над всеми остальными поселениями, кроме этого, — доложила министр культуры.
— С этим могут возникнуть проблемы. Пегасы очень щепетильны в вопросах, касающихся неба, а у нас с ними вооружённый нейтралитет. Не думаем, что безоблачная зона может быть расширена в ближайшее время. Хорошо, а как у нас с провизией? — Мы обратились к Оатс Грейну.
— Голод начнётся через два года. Я совсем не понимаю Ваше решение продать только четверть захваченной брони. Зачем нам эти железки, если у нас будет голод? Для подавления голодных бунтов? А также я не понимаю, почему меня не взяли на переговоры, ведь там обсуждался вопрос, напрямую связанный с пищей, — министр продовольствия был явно раздосадован.
— Мы не взяли Вас потому, что Ваши замечания могли поднять цены на еду. Вы очень ответственно относитесь к своей работе, поэтому Вас и назначили министром, но на переговорах этого недостаточно. Также, два года, — это более чем достаточный срок, чтобы Грин Грасс и Грин Лиф освоили заклинание. Тем не менее, Мы хотим постучаться в двери стойл и попросить их жителей поделиться с нами излишками, а возможно, войти в Эквестрийский Союз. Проблема только в том, что места расположения стойл неплохо засекретили. Кто-нибудь знает о стойлах на нашей территории?
— Здесь, в Мейнхеттене я знаю, где находится стойло девять, также тут ещё где-то есть две или три штуки. Но мне не нравится эта идея, стойла должны сохранить пони, пока природа более-менее не придёт в порядок, — сообщила министр культуры.
— Думаю, наше вмешательство только пойдёт на пользу, вдруг что-то важное сломается, Мы сможем помочь, — ответили Мы.
С теми социальными экспериментами, что там проводятся, Мы, возможно, будем единственным шансом для многих стойл выжить.
— Я слышал, где-то рядом с Новой Эпплузой есть стойло, — сказал Хард Фолджер.
— Мы проверим этот район.
— И ещё рядом с Понивилем есть Стойло два, но Вы о нём должны знать, ведь о нём мне рассказала Твайлайт Спаркл, — заметил Сильвер Клип.
— Это стойло мы ни в коем случае трогать не будем, — серьёзно сказали Мы.
— Почему? Там что-то опасное? — удивился старик.
— Нет, там нет ничего опасного, но по некоторым причинам это стойло должно оставаться нетронутым. Вопрос закрыт. Есть ещё известные стойла?
Министры отрицательно покачали головами.
— В любом случае, скоро Мы направим экспедицию в Кантерлот, там есть отделение Стойл-тек, возможно, удастся найти информацию по остальным. Хорошо, у кого-нибудь есть что-нибудь, что нужно Нам сообщить?
Министры снова отрицательно покачали головами.
— Отлично, тогда совещание закрыто.
* * *
Теперь, когда настал мир, Мы наконец-то можем нормально исследовать руины Мейнхеттена. Раньше Мы могли лишь отправлять отдельных старателей, которым было бы слишком опасно находиться в зданиях с работающими системами обороны. Сейчас Мы решили отправить трёх аликорнов в Хуфбитс, местное отделение Министерства Морали, замаскированное под ночной клуб. Мы довольно быстро осмотрели первые три этажа, тут и там натыкаясь на уже привычные обугленные скелеты, почти не найдя ничего интересного, а потом поднялись на четвёртый и попали в Министерство. В это время на другом конце Союза мои аликорны и солдаты направились в сторону Разбитого Копыта.
— Ху? — послышалось сбоку.
Ну вот и система защиты, Нас заметил один из роботов-сов. У Наших аликорнов определённо нет допуска здесь находиться, так что Мы уничтожили охранника молнией, пока он сам не открыл огонь. Таких здесь должно быть много, аликорны активировали щиты.
С боями мы поднимались этаж за этажом. Один раз сова попала лучом в отверстие в щите, открытое, чтобы выстрелить через неё молнией, и повредила рог Нашему аликорну, пришлось его эвакуировать через окно. Мы прошли через этажи, предназначенные для организации вечеринок, где успели перекусить весьма вкусными кексами, взяв несколько для Блюпип, и попали в зону отделов прослушивания и дознания. Здесь уже пришлось сражаться со спрайт-ботами.
Эх, Пинки. В какого монстра ты превратила своё Министерство. Мы-Твайлайт всегда считала, что минталки плохо на тебя влияли. Стоило ли противодействие зебринским шпионам всего этого? Можно ли было сделать всё как-то иначе?
Хм? Опять кухня? Нет, это нечто среднее между кухней и кабинетом. Наш взгляд задержался на терминале, экран которого горел розовым, а не зелёным, как обычно. О Селестия! Только Пинки могла бы додуматься до такого! Это же… её кабинет. Мы-Твайлайт в последнее время не общалась с Пинки, и Мы-Флаттершай тоже никогда здесь не была. Из-за войны мы вообще довольно редко виделись.
В углу Мы заметили скелет, подойдя к нему поближе, заметили, что внутри его грудной клетки что-то лежит. Аликорн осторожно поднял телекинезом предмет, оказавшийся фигуркой Нас-Твайлайт. Ох, Пинки… Я… Мы почти не общались с тобой с той вечеринки. Я бросила тебя, а ты… У многих аликорнов под Нашим контролем начали слезится глаза.
Я подошла к терминалу, чтобы посмотреть записи в нём, но он оказался защищён паролем. У Нас было некоторое представление о взломе компьютеров от Вайр Банч, но я решила связаться через другого аликорна со специалистом в Тенпони, который сейчас обучал Блюпип и Кьюриосити. Он чему-то удивился, но согласился помочь. Взлом был очень сложным и долгим, отчасти из-за того, что приходилось всё проговаривать вслух и выслушивать инструкции, но терминал всё-таки сдался, а Мы стали гораздо лучше в этом разбираться. В памяти устройства было только одно звуковое сообщение, Мы запустили его проигрываться.
— Привет, Твайлайт. Это я… Я пыталась послать тебе сообщения на оба твоих офиса в Кантерлоте и один здесь. Все говорят, что ты находишься в Прекрасной Долине снова, так что я пытаюсь отправить тебе сообщение и туда. Я действительно надеюсь, что ты не избегаешь меня. Я… Я не стала бы винить тебя, если это всё же так, — раздался из динамика дрожащий голос Пинки.
Я просто… не могла видеть тебя такой, прости меня.
— Я пошла на вечеринку в доме у Спайка и принесла его, как ты и просила. Там были все мои друзья, кроме тебя… Спайк сказал, что это потому, что ты не можешь отлучиться с работы, но… Это из-за того, что я пришла, да?
Я очень хотела прийти, Пинки, но… ЗВТ… было почти готово. Я не могла…
— Твайлайт, мне так жаль. Ты была права. Абсолютно права. Я очень долго знала это. Я просто… Я просто не могу. Я имею в виду, я не могла. Но я это сделаю. Я записалась в клинику Хэлпингхуф на завтра. У них есть какая-то вещь… лекарство, которое поможет… наркомании… уйти. Как думаешь, они могли бы испечь лекарство в виде торта? Или, может быть, пирога? Мне нравится пирог!
На записи я услышала звук стука и открывшейся двери.
— Мисс Пинки Пай? Министерство Военных Технологий прислало нам дюжину Стальных Рейнджеров. Они на позиции вместе с нашими агентами, — произнёс кто-то на отдалении от микрофона.
— Уууу, эти пони из Четырёх Звёзд — такие плохие пони! Их надо изгнать. А потом бросить в темницу в изгнании. Но сначала нам нужно вынуть все их секреты из их плохих-плохих маленьких головок, чтобы точно знать, что не осталось никаких других. Так что передай моим пони, что они нужны нам живыми… О! Я знаю! Пусть они летят в одном из моих Пинки-Шаров!
— Мисс? Вы хотите, чтобы наш рейд на Четыре Звезды был… на гигантских дирижаблях в форме вашей головы?
— Угу! Я хочу, чтобы они знали, что я иду на них! — с мрачной весёлостью подтвердила Пинки.
Это было очень в стиле Пинки, той Пинки, что была главой Министерства Морали. На аудиозаписи я услышала звук закрывшейся двери.
— Извини за это. Ты… ты не поверишь, что произойдёт дальше. Но не волнуйся. Если мы пройдём через этот день, то всё будет хорошо. После сегодняшнего дня я могу сделать то, что ты хотела, чтобы я сделала. Я могу попытаться снова быть твоей Пинки Пай. Прости, что не раньше… но я просто не могла. Я знаю, что ты мне не поверишь, но… постарайся вспомнить параспрайтов. Я делала плохие вещи, Твайлайт. Ужасно плохие. И я позволила пони своего министерства сделать вещи ещё хуже. Мне очень, очень жаль. Я не знаю, смогу ли я быть твоей Пинки Пай снова, но я попробую. Это клятва Пинки Пай! Я… Праздничные Минталки плохие. Они портят пони. Я знаю, что я испортилась, запуталась. Больше, чем когда-либо. Но они мне нужны. Нормальная, старая Пинки Пай умна, и она может чувствовать, когда что-то надвигается. Но Праздничные Минталки делают меня… большей Пинки Пай. Не лучшей. Я теперь понимаю это. Но… большей, более эффективной. И нам нужно больше. Эквестрия нуждается в большем. С Праздничными Минталками моё Пинки-Чувство намного-намного чувствительнее. И это единственное, что позволяет нам быть на копыто впереди от очень-очень плохих вещей. Мой нос горел весь день. Это как зуд в носу, но только намного-намного хуже. Есть плохие пони, Твайлайт. И они собираются навредить нам. Навредить всей Эквестрии. И обычная Пинки Пай не сможет их остановить…
Я понимаю тебя. Мне теперь тоже приходится становиться не такой, какой я хотела бы быть. Я… убила стольких пони за последнее время. Но, это всё ради Эквестрии. Того мира, когда все вокруг были счастливы. Мне так хочется рыдать, но я не могу, только у ближайших ко мне аликорнов текут слёзы. Не уверенна, что в возрождённом мире найдётся место для монстра из тёмного прошлого вроде меня.
— Но после сегодняшнего дня всё будет нормально снова. Я просто знаю это. Надо лишь пройти через этот день… И завтра у меня назначение. И… и… И Твайлайт? Как ты думаешь… может быть… ты могла бы пойти со мной? Мне своего рода… страшно. И это не тот страх, который уйдёт, если посмеяться. Я хочу сказать, у меня ты сейчас со мной, так что ты как бы будешь со мной в любом случае. Но это не то же самое. Я хочу реальную Твайлайт Спаркл. Я… Я хочу свою подругу назад. Пожалуйста? Я всё сделаю…
Запись закончилась. Судя по сообщению об ошибке, послание не было отправлено из-за разрыва линий связи. Ну почему я не могу плакать!?
— Пинки… Ты всегда будешь моей подругой.
Ты почти успела. Ты почти спасла более двух миллионов пони, а я так с тобой обошлась. Может быть, если бы я не отвернулась от тебя, ты бы не опоздала. Аликорница взяла телекинезом скелет и направилась в Понивилль. В конце концов, именно там она провела наиболее счастливое время. За «Сахарным уголком» я вырыла могилу и похоронила подругу. Она была первой пони, которую я встретила, когда впервые прибыла сюда. Я вспомнила, как она тогда отреагировала на меня, и улыбнулась. И я всё-таки добьюсь запрета наркотиков.
— Богиня, с тобой всё в порядке? Я увидела одну из аликорнов со слезами на глазах, и ты как-то странно ощущаешься в последние пару часов, — телепатически спросила Блюпип.
Богиня? Ах, да.
— Да, всё в порядке, я просто грущу.
— Что с твоим голосом?! — с нотками паники спросила аликорница. — И куда делось твоё вечное «Мы»?
— Не беспокойся, просто я сейчас Твайлайт Спаркл в большей степени, чем обычно. Думаю, это временно.
Скоро войска дойдут до цели, и Мы опять будем убивать. Надо будет похоронить всех пони, что погибли от мегазаклинаний. И хорошо бы проведать Спайка, моего единственного живого и… отдельного от Нас близкого друга, кроме Эпплджек в Стойле два.
