Загадка Редклифф Рэй

Посмотрев очередную комедию после ужина, семья Грейт разошлась по своим делам: Лара принимала ванную, Влад дописывал отчёт по работе, Сара смотрела сериал. Только Кай не знал, что ему делать. Он уселся на кресле в гостиной и уставился на часы. С одной стороны, мальчику хотелось, чтобы время шло скорее, ведь чем быстрее это начнется, тем быстрее закончится; с другой стороны исход встречи был непредсказуем, так что лучше бы ему насладится этим вечером. Кай так и не определился, чего хочет от времени, хорошо, что часам было наплевать, и они шли в обычном своем темпе. Да, возможно, Кай был слишком мал для встречи со Зверем, но жизнь никогда не ждет пока люди дорастут до испытаний, она просто ставит их перед фактом, наверно поэтому жизнь такая интересная. Первым спать ушел отец семейства: после двух часов работы он был совсем измотан, вслед за ним отправился и Кай. Мимо мамы, которая была поглощена сериалом, мальчик успешно притащил куртку и шапку, но когда понес сапоги, Сара таки обратила внимание на возню сына. — Что это ты делаешь? — Я обувь почистил и несу сушиться.- С улыбкой ответил мальчик и отнес сапоги на батарею. Он уже решил, что спуститься через окно, поскольку пол на первом этаже сильно скрипел. Теперь перед мальчиком встал другой вопрос: а где именно он встретится со Зверем? Гробовщик не давал ему никаких намеков. Может, в парке? Или оборотень заскочит в его дом? Что если он захочет встретиться в домике на дереве Сэма и Пэта… Сначала мальчик хотел уточнить место во сне, но эта идея быстро покинула его голову. — Я должен казаться сильным и убедительным, и вежливый вопрос никак этому не поспособствует.- Сказал сам себе Кай, одевая пижаму. Сестра уже скупалась и теперь болтала с подружкой по телефону в соседней комнате. Хотел бы и он позвонить Сэму с Пэтом, как тогда когда они только начинали расследование, но их не было, оставался только один человек, у которого можно было это спросить. Вновь пробежав мимо матери, Кай заперся на кухне и набрал номер, на который всегда боялся звонить, когда рядом кто-то находился. — Я же говорила, Карл, можешь жопу подтереть своими заголовками, я этого не напишу! — Э-э, это не Карл.- Ответил мальчик, надеясь, что ее не слышал весь дом. — Прости, малой, — уже немного тише говорила она.- Карл звонил мне уже шесть раз и просил… это не важно, просто он меня выбесил. — Да я понял. Слушай, мне стыдно это признавать, но я не знаю, куда мне идти, гробовщик так и не уточнил этого. — Странно, как по мне так все ясно. Кладбище. — Что?! — Он живет около кладбища, соответственно все его встречи проходят там, поэтому он на автомате забывает назвать место, когда речь идёт о кладбище. — То есть я должен прийти ночью туда?! — Это не так страшно, как кажется. — Я и гигантский волк! — Не нервничай. Ты ведь пообещал, к тому же, кто знает, может сегодняшняя сделка облегчит тебе жизнь? — Так непривычно слышать от тебя нечто оптимистичное. — Это вроде как называется поддержка. — Кай, с кем ты там болтаешь? — Друзья по школе, мам.- Он соврал и мгновенно бросил трубку. Папа уже спал, сестра засыпала, а в телевизоре мелькали финальные титры. Часы в гостиной продолжали отмерять время, и хотя Кай был у себя в спальне, он слышал их тиканье у себя в голове. Время с десяти до одиннадцати было самым трудным для мальчика. Мама думала, что он уже спит, но сама пока лежала в своей комнате и что-то читала. Кай был уверен, что это один из коротких детективов вроде «Парикмахера для снежного человека» или «Со смертью на брудершафт», сам он не любил такого чтива: название и обложка редко соответствовали событиям книг, а на убийства за последний год он и так насмотрелся. Целый час мальчик сидел тихо, побаиваясь рыпнуться, пока в родительской спальне не раздался щелчок выключателя. Этот час длился еще больше чем весь день до этого. Подождав еще немного после выключения света Кай начал действовать. Он хотел спуститься вниз и забрать свои ботинки, но дверь в его комнату как на зло именно сейчас — в эту ночь и в это время — начала скрипеть, едва не разбудив недавно уснувшую Сару. Эту затею пришлось оставить, хорошо, что хоть куртка и шапка были здесь. Мальчик надел их, а на ноги пришлось натянуть домашние тапки, которые он обычно одевал, когда выходил из ванной. Теперь все спали, а время полночи приближалось. Ему еще надо было дойти до кладбища, и вот, казалось бы, время начало двигаться, но тут на него накатила новая волна страха, от которой мальчик отбился мыслью: « так я смогу защитить свою семью». Он вылез в окно и зацепился за край подоконника. Один тапок сразу же слетел, другой болтался на ноге. Холод пробирался под пижаму и пробирал до костей, — он был так рассеян и напуган, что даже забыл одеть свитер — но переодеваться уже не было времени. Мальчик схватился за водосток и полез к трубе. Он слышал, что на морозе к железу очень легко примёрзнуть, его пальцы и правда ненадолго прилипали к желобу, но не настолько сильно, чтобы он там повис до самого утра. Перчатки тоже остались сохнуть на батарее, за что мальчик треснул бы себя по лбу, если бы не висел над землей. Жёлоб держался крепко и не ломался, в этом заслуга его отца. Малыш кое-как добрался до трубы и съехал вниз, после чего принялся искать тапок. Снег никогда еще не был таким холодным, а Кай никогда так не радовался обуви, пускай даже не совместимой с сезоном. Вытрусив из тапка снег он вышел на дорогу даже не пробуя зайти домой: бесполезно, мама закрыла дверь на ночь. В вое ветра он слышал завывание волка, а в уличных фонарях видел отблеск его глаз. Оборотень мерещился мальчику везде. Впрочем, он боялся встретить на улице человека-волка так же, как и любого другого случайного прохожего. Снегопад прекратился, сжалившись над мальчишкой, но от этого легче не стало. Он кое-как прибыл на место за десять минут до полуночи: время показывали установленные в конце осени часы. Идя по недавно выпавшему снегу, он оставлял за собой следы: прятаться было бесполезно, все равно Зверь его легко вычислит. И все же мальчик продолжал блуждать по кладбищу. Нет, он не хотел запутать оборотня, и не надеялся спрятаться, он искал свою подругу. Побродив так немного, он обнаружил запорошенные следы около могил Сэма и Пэта. Она не просто приходила сюда, чтобы спрятаться и присмотреть за ним, она помнила их и оставила там свежие цветы. Сев напротив фотографий друзей, на каменную лавочку, мальчик почувствовал еще больший — то ли зимний то ли могильный — холод, но ему было все равно. Он смотрел на эти фотографии и думал о своих снах, о том, что бы произошло, если бы в ту ночь он помешал Зверю. Наверно, ему пришлось бы вцепится в эту черную накидку, такую мягкую как шёлковая простынь… — Ты таки пришел вовремя.- Часть этой самой накидки свисала у него с плеча, на котором лежала звериная лапа. Мальчик вздрогнул. Он был готов к приближению фигуры в черном, к прыжку сверху, даже к появлению из-под земли, но не к такому. — Да пришел. А ты знаешь зачем? — Конечно. Ты хочешь заключить со мной договор… хотя это так глупо заключать договор с убийцей… — И все же если ты пришел сюда, то видишь в этом смысл. — Может, просто уничтожить свидетеля? — Не правильно думаешь. В таком случае, мне ничего не мешало ворваться в твою комнату и сделать это… — Как тогда с ними?! — Он сам не знал, где взял столько храбрости, видимо это фотографии так подействовали на него. — Мне казалось, в своих снах ты видишь все. — Да, так и есть. — Тогда ты должен был видеть, что брат убил брата, а потом получил от меня. — Это было низко и подло нападать на ребенка! — На охотника! Или ты думаешь, я нападаю на каждого в этом городке? Всего лишь триста… триста гребаных приговоров и все закончится… триста душ и я покину этот город, выполню предназначение.- Речь становилась все больше похожей на рычание. — То есть вы хотите убить старых жителей города… охотников, которые раньше… мешали вам жить. Те трупы в секретной камере пыток, это были ваши родственники, да? Очередной рык, издаваемый этой тварью, заставил Кая пожалеть о своем вопросе, просто до него наконец-то начало доходить происходящие, и он не мог сдержать эту мысль. — Родственники? Разве что по крови, но не по роду… В любом случае это тебя не обходит, просто я не хочу, чтобы мне мешали, и не надо говорить, что ты кому-то помогаешь, твоя «помощь» свела на тот свет невинного человека. — И облегчила тебе задачу в…- Поняв, что снова говорит мысли вслух, он закрыл рот руками. — Да, убивать их стало намного легче.- на удивление спокойно ответил Зверь.- но эта жертва того не стоила, как и твои усилия… другие не достойны твоей защиты, ты просто не знаешь какими они были… но суд иногда может сделать поблажку, верно? — Вы это о чем? — О твоей матери, Саре, другие члены вашей семьи меня не интересуют. Она единственная была охотницей, и я могу поведать тебе о многих ее грехах, но ты все равно не захочешь слушать этого, да и на морозе долго не протянешь. — Так чего же ты хочешь? — Прекрати путаться у меня под ногами, Кай, и я не трону тебя во снах, мало того я сохраню жизнь твоей матери, если конечно она не возьмется за старое. — Не мешать тебе? — Да, просто займись своими делами и к лету все закончится. — Я-я-я-я…- Начал заикаться мальчик, впервые за время разговора посмотрев на Зверя. Он стоял за его спиной, все еще не снимая накидку, сейчас это можно было легко сделать и увидеть лицо, если конечно парню надоела бы жизнь. Зелёные глаза еще слегка горели после недавней бури эмоций, но сейчас выражали абсолютное спокойствие и терпеливо ждали. — Согласен или нет? — спросил оборотень, протягивая серую лапу.- Не бойся, в случае отказа мы просто мирно разойдемся, но не факт что тогда я не трону твою маму, решать тебе. — Согласен.- Он пожал лапу Зверя и был готов поспорить, что под шерстью на ладони увидел татуировку. Во время рукопожатия когти впились ему в руку, но так и не поцарапали. Зверь оскалился в улыбке, не выдержав этого оскала Кай отвернулся, а когда снова посмотрел позади себя, там никого не было. *** «Наступило первое полнолуние после возвращения моей ученицы, и вот этот день, день ее посвящения. Она явилась на церемонию в моей накидке, ведь ее гардероб это скорее бесполезное тряпье, чем одежда. Все мы собрались в зале для жертвоприношений. Вожак по центру, я рядом… на том месте, где когда-то сидела моя учительница. Я всегда сижу здесь, но сегодня особенно рад этому, сам не знаю почему. Вожак назвал ее имя, и она подошла к пьедесталу. Обычно, там лежала магическая жертвенная чаша, теперь простая чаша с красной жидкостью. Особая краска для татуировок, делаем ее из камня, заряженного энергетикой кровавой луны… мда, камни нужны очень большие, ведь явление не частое. — Итак, тебе было дано задание: убить волчицу, осквернившую честь нашей покойной шаманки Манупатуй — ее дочь Амонетт. Ты справилась с заданием? — Да.- Отвечает она ему, склонив голову. Никогда и не перед кем раньше она не делала этого, разве что передо мной после первого урока… но после одного случая вожаку она тоже стала кланяться, впрочем, это уже другая история. — У тебя есть доказательство того, что Амонетт мертва? И тут я заволновался. Она ведь утопила тело, эта долбаная мечтательница. Дура! Надо было сказать ей… в сто пятый раз напомнить… а если её выгонят? Это будет не честно, ведь она все сделала, я сам видел! — Да, у меня есть доказательство. Она достает из внутреннего кармана бархатный мешочек и кидает его к ногам нашего лидера. — Сэндмун, проверь что там. Сэндмун это наш разведчик, лучший разведчик, за свою проворность и скрытность названный Посланником Луны. Это он выследил Амонетт. Он выходит на площадку и обнюхивает мешочек. — Там сердце, сердце с запахом предательницы! Дабы убедиться в этом он открывает мешочек, и оттуда правда выпадает сердце. Как? Когда она успела? А точно, у Амонетт ведь был красный аксесуарчик на шею для работы и им моя ученица прикрыла рану на ее груди. Внимание к деталям, молодец! — Значит, задание выполнено. Ну что же, тогда я разрешаю окончательно принять ее в стаю. Сэндмун подошел к чаше и подозвал ее к себе. Она подошла и посмотрела на него, а он спокойно достал серебряную иглу с деревянной ручкой. Мы используем ее для татуировок, и не только ритуальных, но каждый раз как минимум половина стаи содрогается от ее вида — Правая или левая? — Левая. Конечно, она ведь левша. А жаль, что татуировку нельзя набить на заднице, как быть безруким идиотам, которые вся через нее делают и коих полно в нашей стае?! Он макает иглу в чернила и начинает рисовать на левой ладони, уже не в первый раз, поэтому без чертежа. Рисует прямо поверх линий судьбы, привязывая ее к нашей стае. Девушка терпит, хотя и поскуливает немного. Ее скулёж заставляет чувствовать печаль и в тоже время тепло. Закончил. Красная луна с облаком теперь красуется на ее ладони, почти как моя, только меньше, но это еще не все. — Теперь ты часть нашей стаи. Скажи, чем ты убила ее? — Своими зубами и когтями. Еееб… я же ей говорил: придумай любое оружие, так как делают большинство (другие же реально убивают пистолетами или ножами). Тебе же, дура, выдадут твое главное оружие. Вот мое оружие это секира, хотя возможно, я с ней поменяюсь на парочку миссий если ей вообще что-то выдадут. — Что-же, я знаю, что тебе отдать. Сэндмун, принеси из оружейной пятизубку! По приказу вожака он ненадолго ушел. Пятизубка это цепь из нержавейки, на которой подвешено пять зубов оборотня. Вообще, это больше украшение, чем оружие, но лучше чем ничего. Еще полчаса и церемония закончилась. Ее сейчас все поздравляют, а я ушел в свою комнату. Думаю, на кой Манупатуй повесила ее на меня, и как я так к ней сумел привязаться? Возможно, она знала, что я не убью свою ученицу, а может, и нет, но теперь я понимаю ее, понимаю, почему она не сдавалась и тренировала меня. Не пойму только одного: как она умела отличать талантливых оборотней от идиотов, видеть скрытые таланты. Это какая-то магия, которой даже я не владею».