mutual destruction

Вместо того чтобы строить, они разводят мосты, поливают бензином и сжигают дотла, танцуют на пепле трупов прошлого и громко улюлюкают каждый по свою сторону. Так проще. Вместо того чтобы слушать, они вставляют наушники, выжимают громкость до предела и это считается нормой. Вместо того чтобы исцелять, они уничтожают друг друга, рвут плоть изнутри осколками разломанных надежд, заставляя тело раскалываться и рассыпаться. Самосовершенствование-онанизм, саморазрушение-вот, что действительно важно. Взаиморазрушение, добровольное пожертвование себя во имя богини Кали. Они идут на это, слышат голоса в голове друг друга лучше, чем собственные мысли, погружаются в бесконечный цикл сарказма, упреков/уколов в сердце и чертовски бешеной страсти. Они больны. Друг другом ли, неумолимым ли желанием растерзать себя на атомы или неустанным садизмом. Холодный расчет, узкий прищур глаз, парень врезался взглядом в блондина, прожигал дыру и чувствовал запах паленой плоти. Больно, но терпимо. Косой и резкий, не менее колкий короткий взгляд на старшего, Тэхен ухмыляется уголком губ, ему нравится такое внимание. Ему нравится бесить Юнги одним своим присутствием, а присутствовал он всегда, мешался под ногами, путался не только руками в волосах брюнета, не только языком на губах, но и где-то в солнечном сплетении, под ребрами Мина, цепляясь за вены и артерии, растекаясь среди тромбоцитов и эритроцитов, становясь одним целым со старшим. Юнги нравится, это разрушает его изнутри как зараза, от которой ты никогда не избавишься. Тэхен чувствует в воздухе резкий ненавистный запах одеколона, он пробирается мелкими частичками в одежду, оседает на волосах младшего и заставляет его ежиться от осознания. Вымыть срочно. А Мин нарочно ставит стакан на стеклянный стол и наблюдает, как холодная капля стекает к прозрачной поверхности, он тоже знает как разозлить блондина. - Я тебя слушаю, - произносит Ким, не отрываясь от какой-то очередной псевдозаумной книги, от которой Юнги тошнит уже третий день, она воняет библиотекой и клубничным шампунем Тэхена. В ответ лишь хмыканье и противная ухмылка на пол лица, бесит, надо срочно удалить, растворить и размазать ее по белоснежной коже старшего, стереть о нее губы и искусать до выступающей крови. Блондин постукивает пальцем по бедной книге, которой явно не суждено вернуться в библиотеку, потому что Мин клянется себе, он сожжет эту чертову макулатуру вместе с младшим. - Если тебя что-то не устраивает, так и скажи, - особенная коронная фраза Тэ, что доводит старшего до белого каления, только где-то внутри, а снаружи это кремень, мрамор, прекраснее и изящнее древнегреческих скульптур Фидия или Мирона. Юнги глубоко набирает воздуха, раза три, да так что легкие едва не рвутся по швам изнутри, успокаивается и гадко улыбается, садится на диване ближе и проводит рукой слишком нежно по позвоночнику младшего. Дернулся. Бинго! Тэхен проиграл, но все еще не осознает этого, он упорно пытается в пятый раз начать читать 183 страницу «увлекательного» произведения, только по коже предательски ползут мурашки, когда брюнет тонкими пальцами поднимается по шейным позвонкам и ныряет в густую шевелюру младшего. Ким прикрывает глаза и готов сдаться уже сейчас, сегодня он готов отдать себя на растерзание, вот прямо сейчас, когда его нежно гладят по голове, пока другая рука пробирается по бедру. Ким готов поднять белый флаг и объявить перемирие. Юнги это злит еще больше, эта податливость с щенячьим верным взглядом, в такие моменты он особенно молится внутренней стерве Тэхена поскорее проснуться, готов приносить ей дары в виде хвостов с анальной пробкой и вибраторов. Блондин пользуется моментом, пока Мин тормозил, книга летит куда-то на пол и ветхий переплет скрепит и скулит, оказываясь на ковре. Не важно. Тэ опрокидывает хена и нависает над ним. Страшно Юнги? Если бы было, было бы слишком скучно. Младший смотрит в глаза, не улыбается, не проявляет нежности, жадно сминает губы, кусает до боли в кончиках пальцев и проникает во влажный рот языком. Мин терпит, когда Тэхен зубами впивается в треснувший участок губы, не издает ни звука, но рукой оттягивает за волосы голову младшего, целует, упорно стараясь перехватить инициативу и шумно вдыхает, когда чувствует колено на своем паху. - Сука, - только и успевает прошипеть старший. Ким ловкими холодными пальцами пробирается под черную футболку парня, сжимает сосок и оттягивает, его прикосновения вызывают обморожение. Тэхен ухмыляется, резким движением стягивает со старшего домашние шорты, закидывает одну ногу парня себе на плечо и мягко гладит, едва уловимо проводит кончиками пальцев от икры к колену, поднимаясь все выше. Юнги крошится, ломается и позволяет холодным ожогам отпечатываться на коже. Младший затрагивает край нижнего белья и задирает футболку хена. Тот невероятно послушный, пока его раскладывают на атомы, собирают заново, подбирают правильные составляющие и создают новые элементы. Мин закрывает глаза и под веками россыпью светятся звезды, которые лично для него открыл Ким Тэхен, а где-то там, в самом отдаленном уголке, существует их личная солнечная система. Ненавижу, упорно убеждает себя Юнги, пока помогает блондину стянуть с себя футболку. Знать не хочу – пока оставляет парня напротив без единой защиты, абсолютно нагого, смотрит в самую душу, в глубину любимых карих с золотистыми вкраплениями, видит отражение себя и рычит. - Ну же, - Мин больше не хочет играть, в этот раз победа за светловолосым искусителем, который упорно старается выдавить из себя каплю нежности, пока руки лишают Юнги прикрытия, пока растягивают парня, что извивается и постанывает. Старший оставляет следы, словно кто-то еще может посметь покуситься на чокнутого Ким Тэхена кроме не менее чокнутого Мина Юнги. Он пропал в тот момент как встретил блондина, сейчас бежать уже поздно. Тэ отдает себя всего и не замечает, сколько заботы и тепла вкладывает в каждое движение; не контролирует свои губы, которые исцеловывают, темную от засосов, шею брюнета, свой язык, который жадно обводит выступающие ключицы, свои руки, что сжимают бедра до покраснений, свой голос, который дрожит, но зачем-то шепчет слишком сладкое люблю. Тэхен оставляет от Юнги одно имя в паспорте и оболочку человека, забирает себе его душу, выпивает и предлагает взамен свою. Неравносильный обмен. Мин снова начинает злиться в душе, пока влажные руки смывают с него последствия, но смягчается, когда младший поворачивается спиной, что была в кровь исчерчена полосками. Ему не больно, это особенный вид наслаждения. Они ненавидят друг друга, сжигают мосты, затыкают уши и каждый из них уже раз по 10 пообещал себе уйти. Только вот, уничтожать друг друга, смотреть как Он корчится в агонии, а затем собирать отчаяние губами, руками и взглядами, оказалось намного интереснее. Они обещают себе однажды уйти… Однажды не значит, что в этой жизни.