Золото.
— Локи! — испугано восклицает мать, когда за хускерлом закрывается дверь. — Использовать для переноса темную энергию сразу?! Даже твоему отцу потребовалось бы время, чтобы собрать ее достаточно, особенно для целого хроккара. Ах, вот в чем дело. В мыслях Локи мягко усмехается. Да, он слышал о таком специфичном использовании темной энергии, в старые времена до Бифрёста. Но ощущая ее в себе сейчас и сопоставляя всё некогда прочитанное, Локи понимает, что занятие это столь же эффективное, как отстрел пикси оборонными пушками. — Я не собирался использовать её. — Решение уже принято, и Локи продолжает, словно ныряя в ледяную воду: — Но есть другие пути, которыми я овладел. Ты знаешь мою специализацию, матушка. Вопреки мнению Тора и многих других, иллюзии находятся далеко не на главном месте в практике сейда Локи. У Асгарда есть исключительное право изучать способы путешествия по мирам, и грех им не пользоваться, особенно если ты принц. Плечи матери расслабляются, будто она сбросила с каждого по мешку камней. — Мой гениальный сын. Оставил меня вновь в неведении. — Я лишь не хотел никого тревожить по мелочам, — со всей возможной кротостью и невинностью отвечает Локи. Она обреченно качает головой, но впервые за сегодняшний день её губы трогает улыбка. Пока слабая и мимолетная. Перед отлетом Локи необходимо разобраться с одним пустяком. Ларец Зим до сих пор покоится в васа — тайной складке пространства, доступной только её хозяину. Неизвестно, насколько безопасно долго держать там артефакт такой мощи, и потому сначала Локи направляется в хранилище. По пути присоединяются несколько ярлов и опасливо спрашивают о Всеотце и Торе. Локи вряд ли может кого-то сегодня утешить, он лишь сочувственно кивает их тревогам и обещает сделать официальное заявление в скорейшем времени. Наконец все отзвуки бесед, музыки и непрерывного звяканья доспехов эйнхериев стихают, и он оказывается в огромных подземных пустотах под дворцом, где над пропастью висит небольшая комната. И без Разрушителя это опасное место для ворья — кроме удвоенной после нападения йотунов стражи, хранилище оплетено десятками сетей защитного сейда отца, деда Бора, даже осталась пара реликтов от прадеда Бури. Удивительно, как дикарям удалось вообще туда проникнуть. Локи проходит внутрь, веля стражам оставаться снаружи, не хватало, чтобы лишние глаза увидели его уродство. Всё как тогда — этому месту безразличны любые изменения, творящиеся и в Асгарде, и в душах его обитателей. У постамента Локи глубоко вдыхает, но теперь вместо того, чтобы поднять шкатулку и узреть ужасную правду, он плавно ведет руками и вызывает её из васа. Не возникает пугающей прохлады в местах соприкосновения пальцев с ручками, только поднимается знакомый обжигающий жар, какой он испытывал, держась за Гунгнир над пропастью. Темная энергия вновь недовольно бурлит и жадно пожирает любой зарождающийся холод. Локи в отупении смотрит на свои самые обыкновенные руки. Что? Секунда. Вторая. Локи сглатывает, но изменения так и не происходят. Его йотунская половина, кажется, и вовсе сдохла вместе со смертью Одина. Отец все же сумел сотворить из монстра аса, пусть ценой своей жизни. Локи ставит Ларец на место и заходится в нервном смехе.…
Друзья стоят в шоке, Сиф, до этого метавшаяся львицей по клетке, замерла, нервно потирая ладонью лоб. Новость о смерти отца потрясла всех. — У Локи злой язык, он превращает ложь в правду, — бормочет Хогун. Сам Тор в полном смятении, уже второй раз он пытается смириться с потерей. В Мидгарде было гораздо проще. Там все казалось ненастоящим, а водоворот событий и забота смертных не давали погрузиться в тяжелые мысли. Но сейчас у Тора есть только белые стены, золотое плетение щита камеры и такие же растерянные, как и он сам, друзья. Даже мама, сначала так обрадовавшаяся его появлению, и не попыталась прикоснуться позже. Каков Тор теперь в ее глазах, раз она безропотно позволила отправить его в камеры как преступника? — Нам нужно что-то делать. — Сиф нервно оправляет края легкой туники, и Тор почти физически ощущает, как его старой подруге не хватает доспехов. — Но что мы можем? Я не слышал, чтобы за последние пятнадцать тысяч лет кому-то удавалось сбежать отсюда. — Фандрал присаживается на пол рядом с Хогуном и нервно выстукивает пальцами по гладкой поверхности. — Но что-то же должно быть, иначе Локи… Локи, поглощенный неведомым безумием, восседает на троне и жаждет больше крови. Страшно подумать, что он сотворит с Асгардом в таком состоянии. — Иначе мой сын что? — раздается знакомый голос. Пол камеры вдруг идет рябью как молочная гладь, Тор отшатывается в сторону, но бежать ему некуда. Мама выходит в видимую часть коридора, и Тор с уверенностью может сказать, что она больше гордая царица — с прямой спиной, ясным взором и поджатыми губами — чем любящая мать. Она касается одной из колонн камеры, и из трепещущего пола начинает выплывать мебель. — Всематерь! — с надеждой восклицает Сиф и тут же прикладывает кулак к сердцу. Троица воинов в своей камере поднимаются на ноги и тоже выражают почтение. И тысячи йотунов на поле славной битвы не смогут его так напугать, как разочарование матери, и Тор малодушно молчит, стараясь не встречаться с ней взглядом. В его камере теперь стоит двуспальная кровать, мягкое кресло, небольшой обеденный стол со стульями, а в углу матушка позаботилась о бочонке меда. Все предметы несут в себе его цвета — алая кровь и серебро. — Ваше величество, вам нужно убедить Локи выпустить Тора. Мы все в опасности. Мама качает головой, не внемля словам Сиф. — Сейчас это не ваша забота. Я разочарована, разочарована в каждом из вас, — её голос холоднее льда. Тор не понимает, мама всегда была добра к его друзьям, а сейчас над всеми нависла реальная угроза. Как долго не гнать от себя самые страшные мысли, но если Локи обвиняет их в измене царю, то может потребовать высшей меры наказания. Плетение щита расходится в стороны, образуя узкий проход, через который мама заходит внутрь. — Нам нужно поговорить, — присаживается она в кресло, узор прозрачных стен разрастается, пока окончательно не покрывает собой всю поверхность, даруя уединение. — Без лишних ушей. Тор угрюмо хмурится, уже готовый сообщить, что нет смысла ничего прятать от его друзей, так как он всё равно им расскажет. — Прости меня, — говорит он вместо этого. Нет таких слов, какими он смог бы выразить, то что чувствует, да и никогда Тор не был мастером разговоров. Но мама должна знать, что он никогда бы не причинил вреда отцу намеренно. — Я не хотел, но Локи. Йотунхейм. Целая раса! — Что сделано, то сделано. Не вини себя, — улыбается ему мама, — твой отец ослаб и до этого, он долго откладывал сон, и я с самого начала предчувствовала, что выйти из него в этот раз он не сможет. Тор покаянно склоняет голову. Несмотря на слова матери, чувство вины не покидает его сердца. — Всё наладится. Твой брат очень зол по многим причинам, но я уверена, что вскоре он вспомнит, как порой нуждается в тебе, и освободит. — Мама, Локи обезумел! Это больше не знакомый тебе мальчик, — возражает Тор, снова и снова вспоминая его странное поведение в обсерватории и те ужасные планы. — Тор! — ее лицо вытягивается в страхе. — Я не переставала любить тебя даже в изгнании. Мы семья, мы должны быть едины, особенно на пороге трудностей. — Просто будь осторожней, — просит её Тор. Локи подверг жизни смертных опасности, лишь чтобы доказать, какой могучий он царь, угрожал леди Джейн, и страшно подумать, какой участи он может подвергнуть мать.…
Локи сам ведет хроккар, в этих горах отыскать пещеру его тайных экспериментов не сможет и отряд лучших охотников с яртраудами. У непосвященного аса и желания не возникнет взглянуть в нужную сторону. А меж тем проход очень мал. Десяток хускерлов сидят по обе стороны лодки и всматриваются в предрассветную мглу. — Это безопасно, ваше величество?! — нервно спрашивает Угилль, ловя потоки воздуха губами. — Разумеется, нет! — кричит Локи, прибавляя ходу. Для перемещения нужно ускорение. Если бы это было безопасно, легко и просто, каждый бы без лишних трудностей прыгал по мирам и не знал горя. Но нет, все не так. Локи десятки лет вел разработки проходов, изучал старые писания об устаревших артефактах, на основе которых затем и возвели мост. Самолично пару раз чуть не расщепился на частицы при попытке перелета. — Но вам нечего бояться. Построенная в этой пещере сеть сейда тонко реагирует на зов создателя, и вскоре хроккар и все пассажиры оказываются объяты горячими радужными переливами света. Если путешествие по Бифрёсту можно сравнить с прогулкой по широкой равнинной реке, то тайные тропы — это горные своевольные речушки, полные острых камней, водопадов и прочих опасностей. Локи оплетает сейдом сразу всю лодку и уверенно ведет ее дальше, без его контроля на том конце пути вывалился бы изуродованный металлолом, покрытый грязными разводами кровавой кашицы. В лучшем случае, разумеется. Каждое такое путешествие крайне утомительно, и как же Локи радовался, что больше не придется к ним прибегать. А потом Хеймдалль его предал. Они вылетают в безлюдном месте посреди бесплодной пустыни, хроккар гулко бьется днищем об землю и тут же выравнивает высоту. До места, где состоялась битва, несколько километров. Пара мгновений для полностью разогнанного хроккара. — Туда. — Локи демонстрирует иллюзию подробной карты и отходит от штурвала — ему пока незачем занимать место рулевого. На этой части Мидгарда ярко светит солнце, и гуляет сухой горячий ветерок. Над деревушкой смертных вдалеке до сих пор поднимаются черные столбы дыма. Большинство местных бродит вокруг неё с потерянным видом, будто боятся, что войди они в селение, то Разрушитель восстанет. При появлении хроккара мидгардцы смешно таращатся, кто начинает перешептываться, кто достает примитивные артефакты в форме небольших плоских прямоугольников, направляя на лодку. Локи ощущает идущий от этих поделок зов, но в целом вещицы кажутся безобидными. — Что они делают? — дивится поведению смертных Стейнар. — Какая-то мидгардская традиция? — предполагает Вогриф. Внутри деревня выглядит ужасно, Разрушитель недаром носит своё имя. Почти половина домов были задеты его яростью, кое-где до сих пор догорает огонь. Место последней схватки окружено нелепым ограждением из желтых лент, и там суетятся знакомые Локи мидгардские стражи, до этого стерёгшие мьёльнир. При подлете асов они приходят в движение, как потревоженный муравейник, и настороженно поднимают стреляющее кусками металла оружие. — Прошу, не надо, — Локи выпрямляется во весь рост в лодке и расправляет плечи, упирая древко Гунгнира в пол. — Мы здесь не для войны. Улыбка, благосклонный кивок — смертные начинают сомневаться, хотя оружия не опускают. Толку от него не будет, даже если асы станут голыми под град снарядов, а в доспехах и подавно. Из числа смертных выходит недавний допросчик Тора — сухопарый, с небольшой залысиной страж без брони быстро направляется в сторону хроккара. Он, похоже, здешний командир. Локи не видит глаз, скрытых темными очками, но кожей ощущает, как оценивающе они по нему бегают. — Сэр? — спрашивает смертный, останавливаясь напротив в нескольких шагах. — Вы...? — Локи — царь Асгарда, и мои верные защитники, — легким взмахом руки он указывает на хускерлов. — Мы прибыли, чтобы принести свои самые искренние извинения за этот ужасный инцидент. И забрать свои вещи. Уру — ценнейший из металлов, дверги сотворили мьёльнир из него. Он считается самым надёжным, после муспельного стекла, проводником силы. Разрушитель сделан не из чистого уру, но с большой его примесью, что позволило очень гибко менять ему форму руническими формулами. С немалыми сложностями, но полезную железяку можно восстановить. Жизненно необходимую, пока мост не вернётся. Страж быстро кивает своим людям и те опускают оружие. — Агент Коулсон, Шестая Интервенционная Тактико-оперативная Логистическая Служба. Локи, заслышав этот набор слов, стоически удерживает лицо благодушным. — Что ж, от имени Асгарда, я приветствую Шестую Интервенционную Тактико-оперативную Логистическую Службу и вас, Агент, сын Коула. Теперь… — он поднимает ладонь, и от неё поднимаются сотни небольших зелёных огоньков, тут же налетающих на все до единого обломки Разрушителя. Простой поисковик, Локи не доверяет местным смертным, не после того, как жадно они вцепились в мьёльнир. Стейнар сажает хроккар, остальные слажено вылезают и направляются на сбор. Никто из хускерлов или смертных не поднимает оружия, но последние то и дело поглядывают на командира. Агент напряжен, его челюсть поджата, и вся поза говорит о готовой обрушиться в любую секунду лавине. — Ваш… эээ, робот явился без предупреждения и атаковал мирный город. Локи сходит с хроккара вслед за своими асами и вновь улыбается. — Как я уже сказал, Асгард сожалеет о содеянном. Изменники не имели права пытаться укрыться в этом царстве! — И тем не менее наши люди и их имущество пострадали. Локи мимолётно хмурится, тут же скрывая это улыбкой. Не на пустом месте доверили этому смертному допрашивать Тора. Он держит в руках все волнения и не забывает о важном и перед лицом сил, куда более могущественных, чем может вообразить. — Наши извинения — это не сотрясание воздуха, сын Коула. Мы заплатим причитающуюся виру за весь ущерб. — Заплатите виру? — Верно, — Локи сплетает пальцы замком. — В Мидгарде ещё ценится золото? Мы дадим столько золота, сколько потребуется. Добываемое из космических приисков, оно давно перестало быть драгоценным в большинстве развитых миров, но не в изолированном Мидгарде. Агент оглядывает потрепанную деревеньку и тихо прищелкивает языком, Локи, как и любой ас, слышит все гораздо тоньше. Он даже слышит жужжание малюсенького артефакта в ухе Агента, куда прочие разбросанные по местности смертные докладывают обо всем, что видят. — Щ.И.Т. и так покроет местным ущерб, — наконец ровно говорит сын Коула. Локи приподнимает бровь. — Нам бы больше понадобилась информация, если не возражаете, ваше величество. Локи прыскает легким смешком, в этот раз, возможно, искренним, и невольно направляет указательный палец на собеседника. — Вы предпочтете разговор золоту? И что же вы хотите узнать? Он не ожидал подобного, об алчности смертных не слагали песней лишь более алчные дверги. — Тор не слишком ясно дал понять, ни что такое Асгард, ни о том, что есть помимо него. Поэтому нам интересно узнать, как устроена Вселенная, о нашем месте в ней. Как любопытно. У смертных появились настоящие артефакты, и они научились использовать примитивные магические техники, пока, правда, только с помощью внешних носителей. А если верить некоторым слухам, то и свои оболочки смертные потихоньку стремятся преобразовать. Они больше не те дикари, видящие в асах богов. Люди потянулись к знаниям. — Это почетное стремление. Пока будут грузить обломки Разрушителя, я отвечу на все ваши вопросы. Преподать краткий урок о девяти мирах — вполне безобидная плата. Насколько же проще договариваться, когда за спиной не маячит рычащий и пышущий боевой яростью болван с искрящимся мьёльниром. Для разговора Локи и Агент отходят чуть в сторону, на улицу, которая не так пострадала от действий Разрушителя. — И что же успел донести до вас мой брат? Скамейка, на которую неловко указывает Агент, кажется не очень надежным сидением. Она рассчитана на смертных, а любой ас как минимум в три раза плотней и тяжелей, даже полу-ас. — Все, что нам передала доктор Фостер, пока крайне расплывчато. Девять миров, радужный мост, мифы. — Мифы, — презрительно фыркает Локи. — На них лучше не опираться, лишь перевранные смертными сказки, чтобы донести свои взгляды на мир и мораль. Локи все же рискует и присаживается на скамейку, осторожно убрав плащ в сторону. Она жалко поскрипывает, но оказывается вполне крепкой. — Но крупицы правды есть и там. Девять миров, — Локи плетёт иллюзию и свет вокруг него покорно преломляется, рисуя красивейшие скопления звезд, кружащиеся в древнем танце. — Аэсир, — указывает он, последовательно начиная сверху, — Альф, Ванир, Мид… — Погодите, — сглатывает Агент. — Миры это галактики? — Ну да, — удивляется Локи, а о чем же другом думал этот смертный? — То есть когда вы говорите «Мидгард», вы имеете ввиду весь Млечный Путь? Агент тыкает в парящую по центру переливающуюся миниатюру. — Нет-нет, Мидгард это сфера. Сфер гораздо больше чем девять. В моем материнском мире Аэсир их три: Асгард — золотая вершина миров, Вальхалла и Трудхейм. Локи не уточняет, что Асгард не совсем сфера и царство само по себе, а скорее, возведенный в незапамятные времена руками множества народов город-цитадель откуда царь Асгарда мог обеспечивать мир и абсолютную монархию всем прочим нуждающимся. — Хотя в Миде сейчас и впрямь обитаемой осталась лишь эта сфера. Атлантхейм, царство титанов, давно почил втуне. Но мы отклоняемся от темы… Агент уже снял свои раздражающие темные очки и выглядит немного пришиблено. Но Локи отдает ему должное, смертный держится достойно и слушает внимательно. — Девять миров это не всё космическое пространство, и за их пределами тоже кипит жизнь. Но мы давно заключили соглашение, что бурлящие страсти внешних миров не будут проливаться в наших чертогах. Они воюют между собой, создают союзы и рушат их, ведут ресурсные войны и порой не могут поделить один-единственный мир. — Железный занавес, — шепчет себе под нос Агент. — Называйте, как хотите, — Локи пожимает плечами. — Для Асгарда, как хранителей порядка, это неприемлемо, поэтому мы предпочитаем не вмешиваться и поддерживать свой дом. — И Земля, то есть Мидгард, с людьми, по умолчанию записана в эти девять миров? — Мидгард… Локи откидывается на спинку скамейки и смотрит в скучное голубое небо. Дома оно переливается всеми цветами радуги, и даже днем можно отчетливо увидеть далекие звезды, сестричку Вальхаллу и величественного газового гиганта Мимира. — … Мидгард принадлежит девяти мирам, но не закреплен ни за одним народом. — Что это значит? — настороженно спрашивает Агент. — Ваша организация, — с ужасно нелепым названием, мысленно прибавляет Локи, — ведь желает знать, каково же место вашего вида во вселенной. Ответ может быть неприятным. Официально Мидгард что-то вроде заповедника. — Заповедник для животных? — зло хмурится Агент. Локи склоняет голову набок, с одной стороны всеязык перевел слово, а значит аналоги его в этом мире есть и лишних объяснений не нужно, с другой — гордость смертного задета. Локи в принципе глубоко все равно, что там чувствуют существа однодневки, но это царство стремительно развивается и, возможно, вскоре может стать либо проблемой, либо верным вассалом. — Как я сказал, ранее Мид принадлежал титанам. Я мало о них знаю, только то, что они погрязли во внутренних войнах, их народ был заперт в родном царстве и уничтожил сам себя, — старается смягчить все углы Локи, тактично не упоминая что Мидгард для того народа был полем долгосрочных опытов. — В те времена люди были очень неразвиты и абсолютно беззащитны. Открытый всем желающим Мидгард стал весьма опасен для своих детей, ваших предков брали в рабство и загоняли для забавы. — И поэтому Асгард запретил другим народам сюда являться? Попался. — В точку. — Ваше величество, — Орлерд подходит, отряхивая перчатки от пыли. — Погрузка обломков закончена, мы готовы отправляться. — Отлично, — Локи легко поднимается на ноги и поправляет плащ. — Было приятно поговорить с тем, кто умеет слушать, сын Коула, — кивает он Агенту. — Постойте, — подскакивает на ноги тот. — Есть ещё несколько очень важных вопросов. Как мы можем с вами связаться? Локи картинно изумляется и потирает подбородок кончиками пальцев. — На данный момент это будет проблемой, но если Мидгард вновь захочет со мной говорить, я предпочел бы ,чтобы это был ваш правитель. — Вы имеете в виду президента? — путается Агент. — Нет, правителя Мидгарда. И это ответ на не заданный вопрос, Агент. Асгард не может говорить с одной организацией или одним суверенным клочком земли. Нужен представитель, учитывающий нужды всего царства. — И если мы найдем представителя? — Тогда Мидгард, возможно, получит иной статус. У зависшего в паре кулаков над землей хроккара, кроме хускерлов и земных стражей, вертятся три знакомые фигуры. Обрюзглый муж в летах старается отогнать донельзя энергичную женщину. Она что-то возбужденно ему втолковывает и кружится вокруг, как почуявшая кровь хищная рыба. Вторая женщина принимает странные позы, на фоне держа в руках прямоугольный артефакт. — Эта вещь потрясающая! — восклицает первая. — Антигравитация или её имитация, и при этом держится абсолютно стабильно! — Для наглядности женщина толкает хроккар рукой, он плывет на полногтя в сторону, не наклоняясь. Все трое сопровождали и оберегали Тора в Мидгарде, а одна из этих девиц помутила разум брата до той степени, что тот стал защищать йотунов. Локи не знает, какая из них точно, он видел, как Тор не постеснялся флиртовать с обеими. — Доктор Фостер, прошу, не усложняйте ситуацию, — выговаривает подоспевший Агент в полголоса. — Мы уже пообещали вернуть вам все разработки и профинансировать дальнейшие исследования! Означенная доктор Фостер оборачивается и неловко оглядывается, будто только сейчас вспомнила, где находится. Потом ее глаза встречаются с Локи. — Интересуетесь устройством хроккара? — Я, эээ, да. А вы, собственно, кто? — Это его величество, царь Асгарда, Локи, — быстро поясняет Агент. Этот смертный определенно нравится Локи. — Брат Тора? — удивленно восклицает мужчина из злополучной троицы. Локи сжимает челюсть — а этот не особо. — Постойте, — на лице доктора Фостер загорается понимание. — Это вы послали сюда этого чертового аннигилятора! — Быстро же слухи бегут по Мидгарду, — Локи проходит мимо людей и забирается в хроккар, хускерлы следуют его примеру. — Эй-эй-эй! — доктор Фостер не обращая внимания на все молчаливые потуги сына Коула ее остановить, хватается за борт. Асы хмурятся на бестактность мидгардки. — А что с Тором и теми ребятами, вы же не… не...? Локи качает головой. Теперь понятно, в какие сети попал Тор, смертная во многом очаровательна и любопытна (хотя Локи и не помнит, чтобы последнее когда-то привлекало брата). — Предатели ждут наказания в темницах, — успевает вклиниться один из хускерлов. Доктор Фостер бледнеет и вид ее делается хуже оторванного от матери детеныша чибисов. Старший мужчина пытается увлечь ее прочь, шепча приободряющие фразы. — Я могу его увидеть? — вдруг решительно спрашивает она. — Тора, в асгардской тюрьме? — оторопевает Локи от такого нахальства. Смертным запрещено свободно ходить по золотым землям, Всеотец никогда бы не одобрил этого. — Я не знаю, когда смогу вернуть вас в Мидгард. Удачный момент может представиться через годы, — очаровательно улыбается Локи. — Отлично! — радостно хлопает в ладоши Фостер и бесцеремонно лезет в хроккар, неловко спотыкаясь о гору обломков Разрушителя, прикрытых сеткой. — Доктор Фостер! — поднимает голос Агент. — Джейн! — вторит её друг. — Ты не можешь просто так залезть в инопланетную лодку, и отправиться на годы непонятно куда. — Плакали мои зачёты, — меланхолично вздыхает её подруга. — Это шанс на миллион! — одними губами отвечает Джейн Фостер, кое-как усаживаясь между сердитыми Угиллем и Вогрифом. Наглое насекомое! Локи она определенно нравится.