***
Его старый фургон видел лучшие дни. После смерти жены Стив только на нём и ездил, грезя, что однажды он вытащит из гаража свой Triumph Bonneville[1] тысяча девятьсот пятьдесят девятого года выпуска, и тот без всяких вмешательств заведётся. Баки несколько раз предлагал ему свою помощь, но Стив дорожил своим старым другом и не желал подпускать к нему Баки, зная, как у того порой всё валится из рук. Подъехав к дому, он с завистью посмотрел на припаркованный рядом Cadillac Deville. Эта машина была невероятно красивой, жёлтого цвета, с откидной крышей. Машина мечты, которая означала только одно: дети опять не успели на школьный автобус. Стиву стало жутко неудобно. На улице уже темнело, на кухне горел свет и доносились голоса. Но стоило Стиву только открыть дверь, как весь шум и гам оказался совсем рядом с ним. Четыре пары рук лезли обниматься, а Баки, наблюдавший за этим, усмехался. К сожалению Стива, такое случалось слишком часто за последний месяц. Питер и Джонни взяли по пакету из его рук и понесли их на кухню, пока Ванда и Пьетро пытались рассказать о том, чему их сегодня научила тётя Наташа. Стив не мог пошевелиться, потому что дети обнимали его за ноги, говоря без остановки. — Ванда сказала, что будет гроза, — объяснил Баки, ловя недоумевающий взгляд Стива. — Попросила остаться, потому что ей будет страшно, а мальчишки будут дразнить её. — Мне так неудобно, — виновато сказал Стив. — И где гроза? — А когда ты приехал, мы думали, что это она. — Всё в порядке с моей машиной. Ни к ней, ни к мотоциклу я тебя не пущу. — Эй, мальчики, не смейте ссориться. — Привет, Ната, — поздоровался Стив. — Спасибо, что выручила. Снова. Мне так неудобно. — Да брось, не могла же я оставить их на обочине, — рассмеялась Наташа, вставая рядом с Баки. — Нет, я, конечно, могла, но не стала. — Спасибо, — искренне произнёс Стив, улыбнувшись. — Ты знаешь, они прелесть. — Так, — Стив присел, чтобы быть наравне с Вандой и Пьетро, — идите в комнату. Я слышу, у вас там мультики включены. Я провожу тётю Наташу и дядю Баки и к вам присоединюсь. Они закивали и наперегонки побежали к телевизору. Баки уже подал Наташе её зелёный пиджак. — Им нужна нянька, Стив, — сказала Наташа, подойдя ближе. — Это дети, и их надо воспитывать, а не дни напролёт проводить на работе. И тебе, кстати, нянька тоже не помешала бы. А то после того мускулистого психотерапевта ты так ни с кем и не познакомился. — Ты обещала больше никогда не поднимать эту тему. — И каждый раз нарушаю данное тебе обещание. — Закономерность. — Прошло уже три года, — напомнил Баки, обуваясь. — Пора бы подумать о новых отношениях. Ты не можешь всю жизнь быть один. И Ната права, им нужен ещё один родитель. Особенно Джонни, который своим бунтарством уродился в маму. — Я ещё не готов, — отнекался Стив и резко перевёл тему, крикнув: — Скажите «пока» дяде и тёте. — Вот хитрец, — ухмыльнулась Наташа, улыбаясь. — Поторопитесь, гроза ведь скоро. — Прогноз погоды говорит обратное, — хихикнул Баки. Как и всегда, Стив рассмеялся на такое заявление. Он не знал, как это объяснить, но порой Ванда говорила вещи, которые потом случались наяву. Так, однажды, она предупреждала Джонни, что не стоит делать слэм-данк[2] во время очередного матча, но Джонни не послушал. Тогда он ещё не мог выбрать, что ему больше по душе: баскетбол или футбол, но провалявшись две мучительные недели в кровати на больничном, он быстро сделал вполне очевидный выбор. Проводив друзей, Стив занялся домашней работой. Ужин и уборка были самыми лёгкими домашними делами, а вот уложить Ванду спать было очень и очень сложно. Сегодня она особенно не хотела спать. Пьетро уже видел десятый сон, ворочаясь на верхней полке кровати. Ванда же всё ещё хотела слушать сказки. Стив уже не знал, какую рассказать. — …Смотря на раскинувшийся на земле праздник, Ведьма улыбнулась, — читал Стив с выражением сказку из одной старой книги. Ванда не сводила с него своего любопытного взгляда, любуясь папой. — Она почувствовала, что творить добро было довольно приятно. Принц и принцесса были счастливы. «Держись крепко», – сказала она коту, и как только тот вцепился когтями в метлу, взмыла в небо, навстречу полной луне. Конец. А теперь пора спать, моя принцесса. — Не хочу быть принцессой, — возмутилась Ванда. Её детский голосок звучал грозно. — Они всегда плачут и ничего не хотят делать. — А кем ты хочешь быть? — Ведьмой! — с огоньком в глазах произнесла Ванда, вылезая из-под одеяла. Сложив ноги по-турецки, она села на кровати и мечтательно смотрела по сторонам. — А Пьетро – мой ведьминский кот, который может превращаться в человека. — Хорошо, — устало согласился Стив. — Но маленькие ведьмы тоже должны спать, чтобы утром отправиться в школу и выучить ещё что-нибудь новое. — Мне не нравится школа. Там заставляют меня делать то, что я не умею. — Чтобы пойти в первый класс, нужно учиться читать, — вздохнул Стив. Каждый раз, когда они возвращались к этому разговору, Стив корил себя за то, что не уделял детям достаточное количество внимания. Он любил их всем сердцем, каждого по-своему и одновременно одинаково сильно, делал всё, чтобы их жизнь становилась лучше, и, если умом он это понимал, сердце кричало, потому что детям нужна забота и отцовское внимание. — Может, ты меня научишь? — заморгав, спросила Ванда. Стив поражался какими большими были её глаза. — Да, да, — неуверенно кивнул Стив. Он не любил пустые обещания и старался избегать их, как мог. — Но сейчас уже поздно. — Пап, а мама к нам когда-нибудь вернётся? — грустным голосом сказала она. — Она ведь была хорошей. Почему она ушла? — Такое случается, — объяснил Стив, — мама в лучшем мире. Но она наблюдает за тобой, присматривает. — Я люблю маму, — Ванда подтянула одеяло выше, зевнув. — И она тебя любит, — поцеловав Ванду в лоб, Стив аккуратно поправил одеяло, сбившееся по краям. — Доброй ночи. Ванда закрыла глаза, засыпая. Стив, подождав немного, встал и пошёл к выходу, но остановился у самой двери. Он взглянул на спящую дочку и улыбнулся. — Нам надо завести ещё одного папу, — хрипло прошептала Ванда. — Чтобы он работал, а ты учил меня читать. — Конечно, милая. — Спокойной ночи, пап. Уединившись в своей спальне, Стив достал мольберт из кладовки. Холст был пустым, и свежих заказов он пока что не получил, но рисовать хотелось так сильно, что Стив не смог стерпеть. Рисование для души здорово помогало избавиться от всяких дурацких мыслей. Он не высыпался нормально вот уже три года, так что этот факт был совсем не страшным.***
Было ужасно жарко. Стив подогнул штаны и подвязал майку, но всё равно вспотел как лошадь. Шкаф немного не влезал в нишу, и Стив подпиливал его, подслушивая разговор. Не специально, конечно, от этого было никуда не деться. Эдвард будто бы встал не с той ноги сегодня. — Твой отец одобрил это решение, и если ты пойдешь против, то будешь жить в нищете, как вон тот плотник, — громко сказал Обадайя. Стив даже стукнулся головой о полку, вздрогнув. — Так что ты мой, и это не обсуждается. — Да уж, папочка меня любит. Позор семьи, почему бы не спихнуть его дряхлому, никому ненужному старику. Видимо, для него «гей» как клеймо. — Не говори так, Эдди. Это всё для твоего же блага. — Твоё вранье для отца тоже во благо? Не знаю, как он купился на твои слова о чувствах ко мне. — Потому что они у меня есть. — Да что ты можешь чувствовать? Не удержавшись, Стив выглянул в окно. Точнее, он трусливо подсматривал за хозяевами яхты сквозь маленькую щёлку между жалюзи. Эдвард сидел на диване. Кроме чего-то, отдаленно напоминающего трусы, на нём ничего не было. Он поднял голову вверх, к солнцу, наслаждаясь хорошей погодой. Его кожа и так была красивого оттенка, но, видимо, недостаточно совершенного. Зачёсанные назад волосы гармонировали с коротко стриженной бородкой в стиле Бальбо. Стив так засмотрелся, что уже не слушал разговор. Это было немного постыдно для него – заглядываться на чужого мужчину. Но с другой стороны, он ведь просто смотрит и ничего более. Смотрит своим чудным, художественным взглядом. Эдди был хорош собой, с красивым стройным телом. Он не был болезненно худым или перекаченным, его тело было подтянутым, почти идеальным. И Стив пялился, пялился, пока не словил улыбающийся взгляд Старка на себе. Он встрепенулся, слишком резко, уронил молоток и едва не упал сам. Второпях Стив продолжил работать дальше, шкаф ведь сам себя не сделает. Стив крепил двери, когда мистер Старк решил его проведать. К счастью Стива, Эдвард надел халат. Продолжая колотить, как ни в чём не бывало, Стив лишь кратко взглянул на него, кивнул в знак приветствия и отвернулся. Он чертовски не любил работать под чьим-нибудь пристальным взглядом, но иногда другого выхода просто не было. Поэтому он терпел, делал несчастную дверь и пытался забыть о Старке, что стоял сзади него. — Из чего шкаф? — Из дуба, сэр, — ответил Стив. — Почему не из кедра? — Кедр дороже. — Но ведь деньги не проблема, — Старк подошёл совсем близко и стал рассматривать уже установленный каркас шкафа. — Вы не уточняли пожелания насчёт материала. Если вы хотите шкаф из кедра, я могу сделать из кедра, но за этот всё равно придётся заплатить. — Да ладно, я моли не боюсь. Стив снова кивнул. Он даже не знал, смотрел ли на него Старк, но складывалось чувство, что смотрел, потому что было неловко. Решив, что лучше попросить мистера Старка уйти, Стив повернулся и мигом отвернул свой взгляд в сторону, потому что Эдвард начал распахивать полы халата. — Ещё раз увижу, что ты пялишься, расскажу всё Оби. Он не любит, когда другие мужчины на меня пялятся. — Но, вероятно, одобряет, когда вы спите с другими, — хмыкнул Стив, но тут же пожалел об этом. Чёрт бы побрал эту его привычку говорить глупости. — Это не твои заботы, — фыркнул в ответ Эдвард. — Доделывай шкаф и вали отсюда. — Сегодня к вечеру всё будет готово, — пробормотал Стив и с силой ударил молотком по двери, чтобы та встала как надо. — Отлично, а то от твоего стука уже голова болит. Когда наступило время обеда, Стив ушёл с яхты. В первую очередь по настоянию хозяина, который не желал обедать под ритм без конца стучащего молотка. Он расположился в своём фургоне, открыв заднюю дверь. Не залезая в машину полностью, он лишь облокотился на неё и с удовольствием жевал приготовленный на скорую руку сэндвич. Чай в термосе порядком остыл, но для такой погоды был в самый раз. Он прищурился, рассматривая голубое небо. Солнце жгло глаза, но с океана дул прохладный ветер, вызывающий мурашки по всему телу. От приятных ощущений Стив расслабился. — Чего это мы бездельничаем, а? — послышался голос Баки. Он шёл к нему навстречу и довольно улыбался. Стив помахал ему свободной рукой. — У меня обед, — довольно заявил Стив. Баки рассмеялся, остановившись совсем рядом. — Впервые за три дня. — Выпустили из плена с шикарной яхты? — Они не любят кушать под мощный бит молотка. — Просто не умеют делать это правильно. Это же так весело может быть, чёрт возьми! Это вон та яхта, на которой молодой парень бегает голышом? — Вообще-то, он в трусах. Или в чём-то на них похожем, — пробормотал Стив, потянувшись за термосом. — О! — протянул Баки, чуть ли не присвистывая, когда Стив вновь посмотрел на него. — Ты что, запал на богатенького? — С чего ты взял? — произнося каждое слово отдельно, спросил Роджерс. — Ты покраснел. — Это загар. — Минуту назад ты был всё равно что Белоснежка. — Что я просто так покраснеть не могу? — Нет, не можешь, — покачал головой Баки. — Но ты там сильно не влюбляйся, мистер я-влюбляюсь-раз-и-навсегда. — Ты смеёшься, а вы между прочим с Наташей пять лет как вместе, — хмыкнул Стив. — Так что тогда это сработало. — О да, ещё как. Но это всё равно был худший подкат в мире. Стив всё-таки улыбнулся. Баки любил поворчать о его странной натуре, потому что Стив отличался от всех его знакомых: он был слишком простым, лёгким, и каждый раз натягивал счастливую маску на лицо; честно говоря, Баки не понимал, что заставляло его вставать по утрам, готовить завтрак детям, сдерживаться, чтобы не отвесить Джонни подзатыльник за то, что он кидается в Питера кашей. Но это было так удивительно, что Баки не переставал восхищаться. — А ты что здесь делаешь? — спросил Стив, отвлекаясь. Он полез в сумку, чтобы убрать термос. — Да, вон, материалы отвозил. — Чёрт! — Чего ругаешься? Вместо ответа Стив показал большой палец, который оказался испачкан в краске. — Миллион раз говорил тебе, убирай свой рюкзак подальше, когда рисуешь, — закатив глаза, сказал Баки. — А то вечно так, что всё перепачкаешь. — Только бы не испортить чёртов шкаф. Когда Баки заржал в голос, Стив понял, что испачканный палец это не самое страшное. Как назло, сегодня не вовремя сработала его дурацкая привычка чесать нос, и таким образом вся переносица была измазана в зелёной краске. — Это даже за зелёнку не сойдёт, — всё ещё смеялся Баки. — Господи, какой позор, — фыркнул Роджерс и сел на заднее кресло машины. — Надеюсь, растворитель ещё не выдохся. — Да ты каждую неделю отмываешь им руки. — Тогда, вероятно, он кончился. — Попрошу Наташу привести тебе бутылочку спирта с работы. Завтра вернёшься на свою лодку и блеснёшь перед богатым красавчиком во всей красе. — Сегодня мой последний рабочий день, — нахмурившись, сказал Стив. Он всё ещё пытался оттереть краску, но вместо этого только больше разводил грязь по рукам. — Тогда тебе точно нужны перчатки. Хорошо, что перчатки нашлись. Вернувшись на яхту, Стив обнаружил, что на палубе никого нет. Не было видно даже мистера Джарвиса, который имел свойство всегда быть рядом. Слепо понадеявшись, что для богатых людей тихий час после обеда обычное дело, Стив пошёл в направлении каюты, чтобы продолжить работу. Для того, чтобы попасть в кабинет, ему нужно было пройти через спальню, и стоя в проходе, он думал о том, что было бы замечательно легко забывать то, что видишь, если очень хочется. Чьи-то огромные руки сжимали талию Старка, который смеялся, сидя на коленях у мужчины. По рукам было видно, что это не Оби, и тем более не Джарвис, а так как другого персонала Стив не видел, посмел предположить, что это именно тот мужчина, который спал в кровати Эдварда в самый первый день его пребывания здесь. — Эй, мисс Америка, — возмутился Эдвард, повернувшись, — тише там. Что у тебя на носу? Ничего не сказав, Стив шмыгнул в соседнюю каюту. Ему же сказали быть тише. Работа была закончена к пяти часам. Стив как раз доделывал последние штрихи, как вдруг послышались крики. Голоса приближались всё ближе, и Стив умудрялся кое-как расслышать отдельные слова. Когда Эдвард влетел в комнату, Стив ни капли не удивился. У Эдди была разбита губа, он едва стоял на ногах, поэтому схватился за Стива при первой же возможности. — Вали к чёрту с моей яхты, — выругался Старк. Резко запахло алкоголем. — Иди и лижи задницы другим миллиардерам, а меня оставь в покое. — Эдди, прояви уважение! — возмутился Оби. Он встал у окна и попытался подойти ближе, но Старк скалился, и тот отходил обратно. — К тебе, что ли? До пошёл ты. Я Эдвард Энтони Старк, чёрт подери, и делаю, что хочу. — Ты слишком пьян, — продолжал Оби. — И этому парню здесь было не место, ты же знаешь. — По-шёл ты! — медленно, по слогам, сказал Старк. Эдвард продолжал держаться за Стива. Хозяева яхты вели себя так, словно Стива здесь нет. Когда Оби в очередной раз попытался подойти к ним ближе, Эдвард снял ботинок и запустил им. Обадайя наклонился, и ботинок попал в стекло, которое мгновенно затрещало и пошло по швам. Стив не представлял, что там за ботинок такой был. Вторая нога была босой. Обадайя попытался приблизиться, но Стив встал так, что оказался на первом плане. Фыркнув, мужчина ушёл, что-то крича вслед. — А ты стёкла не делаешь? — спросил Старк. Стив лишь помотал головой. — Мисс Америка, уложи меня в кроватку, пожалуйста. Я сам не могу дойти, один раз уже упал, кровищи было. А ты сильный. Работу Джарвис примет и заплатит тебе сколько требуется. — Держитесь крепче, мистер Старк. Крепко схватив Стива за плечо, Эдвард улыбнулся, и новый поток неприятного запаха окатил его. Стив поморщился, но всё-таки поднял его на руки. Старк положил голову ему на плечо и прикрыл глаза. Когда они пришли в комнату, он уже спал. Аккуратно уложив его, Стив едва удержался, чтобы не сделать набросок портрета Эдварда. Как же это очевидно, что он снова запал не на того. Он быстро собрал свои вещи и поторопился уйти. Выйдя на палубу, Стив услышал голос Оби. И то, что он слышал, ему совершенно не нравилось. — Он сопьётся быстрее, — смеялся Оби в трубку телефона. — А я завладею его состоянием. Идеально. Как бы отвратительно это не звучало, Стиву оставалось только смириться, взять деньги и вернуться к детям. Взяв себя в руки, он смело пошёл вперёд, не боясь столкнуться лоб в лоб с Оби или Джарвисом. Всё, что происходило на этой яхте не имело к нему никакого отношения. Пройдя мимо Оби, Стив увидел Джарвиса, подошёл к нему и рассказал о просьбе мистера Старка. Добродушно кивнув, Джарвис велел подождать его пару минут. И Стив, облокотившись о бортик, рассматривал пейзаж. Обадайя как всегда делал вид, что его не существует, и отчасти это было Стиву на руку. Но поток оскорблений в сторону Эдварда всё больше злил его. Ну разве так можно? — Говард постоянно твердит, что его сын – гений, — продолжал ухмыляться Оби, выдыхая сигаретный дым. — Типичный педик, склонный к самобичеванию и страданиям. То ещё отродье. — Вы не имеете право о нём так говорить, — вырвалось у Стива, но впервые он не жалел о сказанной глупости. Обадайя резко развернулся к нему. Он зажал микрофон телефона. — Тебя никто не спрашивал. — Вы не имеете право оскорблять его. — Указывать мне вздумал? Вали отсюда. — Это не вам решать. Обадайя пошёл на него резко и упрямо. Строгий взгляд, полный ненависти и злобы. Стив отчётливо слышал, как Джарвис просил его остановиться. Он не ввязывался в драку, лишь слабо сопротивлялся, но Обадайя оказался сильнее и выбросил его за борт. Стив вынырнул, стараясь отдышаться. Было немного обидно. Без труда выбравшись из воды, Стив стащил штаны и выжимал их, когда к нему подошёл мистер Джарвис. — Примите мои извинения, мистер Роджерс. — Оказывается, хоть кто-то знает моё имя. — Спасибо, что заступились за Эдварда, — начал Джарвис с сочувствуем, смотря на Стива. — Я уже давно бьюсь с мистером Старком старшим, но у мистера Стейна свои приёмы. Я остаюсь с носом, сами понимаете. Мистер Старк старший настаивает на женитьбе. Эдвард сопротивляется, но его мнение никому не важно. — Эдвард выходит замуж за Оби? — Всё верно, — кивнул Джарвис. — Вот ваш расчёт. Спасибо. Хорошего вечера. Помявшись ещё немного, Стив в последний раз посмотрел на яхту. Скорее всего, уже завтра он не найдёт её здесь, а значит о мимолётном приступе симпатии придётся забыть. Ещё какое-то время он потратил на то, чтобы частично выжать свою одежду, а затем поехал домой. Он же обещал Ванде, что научит её читать.***
Эдвард проснулся от того, что по его щеке стекала слюна. Открыв глаза, он осмотрелся, пытаясь вспомнить, что с ним случилось. События пробивались осколками сквозь ещё не отошедшую до конца дрёму. Его немного шатало в разные стороны, но так было всегда, когда он просыпался во время путешествия по просторам океана. Это было единственной причиной, по которой Эдвард не любил океан. Порой на волнах его слишком сильно качало, поэтому он не любил спать в таких путешествиях. Он сел на кровати, отпил немного воды из бутылки, потом вылил её часть себе на руку и протёр лицо. Неторопливо встав, Эдвард пошёл в кабинет, чтобы посмотреть свой новый шкаф. Там оказалось прохладнее, и он закутался в халат сильнее. Осколки стекла были убраны, а само окно плотно занавешено шторами. С палубы послышались голоса, один из которых точно принадлежал Оби, а второй – некой женщине. Не то, чтобы Эдвард ревновал Обадайю к кому-то, на самом деле он был бы счастлив любой возможности расторгнуть чёртову помолвку, одобренную его папочкой, но злость за последний разговор взяла вверх. Шкаф он окинул быстрым взглядом, и почти сразу же помчался на палубу. Ночное небо было невероятно чистым, ни единой тучи, вдалеке виднелась линия удаляющегося берега. Эдвард упрямо шёл вперёд, надеясь застать Оби за горяченьким, но какого же было его удивление, когда он вышел на палубу и никого там не увидел. Вспылив, он стал ходить по всей палубе и искать Оби и его спутницу, словно они играли в прятки. Он залез на диван и поднял подушки. Может, хоть какая-то улика осталась здесь, но ничего не было. Яхту шатнуло. Сопротивляясь сильному ветру, Эдвард едва удержал равновесие, но несмотря на сложности, пошёл искать дальше. Яхту снова шатнуло, когда Эдвард стоял на самом краю. Казалось, он сумел удержаться, но вдруг, внезапно, его что-то будто подтолкнуло в пропасть, и Эдди полетел вниз. Он кричал, звал на помощь, но никто его уже не слышал.