Следующее утро началось неудачно: кто-то целенаправленно выжигал вязь на косяке, которая предупреждала меня о попытках несанкционированного вторжения в мой дом. Неприятный зуд внутри черепа мигом вымел всякую сонливость, а адреналин рванул по телу. Интересно, кому я опять насолил? Маленькое стальное жало скимитара послушно прыгает в ладонь, и я прижимаюсь к стене возле входа, сжав в другой руке ножку подобранной по пути табуретки. Тем временем электронный замок двери пискнул, и дверь начала открываться, пропуская внутрь незваного гостя. Взломщик сделал шаг внутрь, и улетел обратно в коридор от удара табуреткой в грудь, а я прыгнул следом. Но вместо того, чтобы перерезать врагу глотку, выругался: столь экстравагантным посетителем оказался Редзи, пытающийся вдохнуть хоть капельку воздуха, привалившись к стене напротив двери. Аянами, выглянувшая в прихожую, тихонько спросила: «Синдзи, что случилось?» Кадзи, заметив её обнажённое тело, закашлялся ещё сильнее, смог вдохнуть, после чего поднялся на ноги и отвесил шутовской поклон. Всё происходящее вокруг меня начало конкретно раздражать:
— Кадзи, ты какого чёрта приперся рано утром и начал дверь ломать?! Ты совсем конченый, да? Я же тебя спросонья в следующий раз просто убью нахер и имени не спрошу!
— Ну ты ведь не дал мне ключа, так что пришлось воспользоваться одной из карт экстренного доступа. — тем временем Рей вернулась, завернувшись в полотенце.
— Здравствуйте, Кадзи Редзи. — хм, мне иногда кажется, или она уже умеет издеваться, делая это крайне особенным образом?
— Нахера ты вообще припёрся в мою квартиру? — ну вот, он опять что-то своё мутит…
— Да так, уже не за чем… Тут Аска совсем плоха: бредит, сегодня с утра на людей бросалась, сейчас ей вкололи успокоительное и она уснула. Ты разберись с этим: нас учили разные люди, и я мало чем смогу ей помочь. — знал бы он, что я и сам не особо осознаю, как сделал то, что сделал.
— Я попробую…
— Попробуй, я буду ждать тебя возле её палаты через час. Успеешь?
— Успею. А теперь дай мне одеться и хоть немного исправить просранное утро.
— Ладно, тебе хоть табуреткой рёбра не ломали. — галантно поклонившись на прощанье, Кадзи ушёл, оставив меня наедине с Аянами.
— Ты уже уходишь? — она не хочет отпускать меня.
— Да, ухожу. Хочешь, пойдем со мной?
— Хочу.
А я не хочу идти туда. Такое ощущение, что там произойдет нечто, что изменит меня безвозвратно. Я боюсь, что Сорью навсегда останется лишь пустой оболочкой, послушной моей воле. И боюсь, потому что хочу этого больше всего на свете. Ладно, чёрт с ним, на месте разберемся… В конце концов, что я за маг, если даже себя не могу контролировать?
Сорью лежала привязанная к кровати ремнями, одетая лишь в больничную пижаму, и являла собой жалкое зрелище: на обнажённых предплечьях несколько свежих синяков, а на осунувшемся лице блестит болезненная испарина. Глаза раскрыты, безумный взгляд расширившихся зрачков устремлён в пустоту, и лишь медленное дыхание показывает, что она не восковая статуя, а живой человек. Рей безучастно смотрит на девушку: она не умеет сострадать тем, кто ей незнаком. Присаживаюсь на край кровати, стараясь не придавить больную и наклоняюсь над обезумевшей пациенткой. Вдруг её мутный взгляд проясняется и глаза фокусируются на мне. Осознав, кто перед ней, Аска закричала:
— Уходи, демон!!! Я тебя ненавижу-у-уходи!!! — крик перешёл в рёв и тело девушки забилось в ремнях, пытаясь освободиться. Секунд через тридцать Ленгли выдохлась и откинулась на кровати, впав в болезненное забытьё, а я всё никак не мог определиться, что мне делать. Раз я не могу понять так, то пришло время искать ответы.
Тьма под моими веками расцветает хороводом огненных всполохов, и безумие красок влечёт вглубь, туда, где ты не можешь соврать себе. Чего я жажду? Почему я так поступил с Аской? Вопросы, на которые я не хочу отвечать: они будто открывают внутри меня то, что хочет ускользнуть от моего восприятия, исчезнуть из сознания, так что нужно идти дальше, даже если не хочешь этого больше всего на свете. И вдруг вспышки света и пятна тьмы сложились в знакомую фигуру в щегольском мундире, которую я меньше всего ожидал увидеть:
— Ты совершил большую глупость. Тебе следовало просто убить меня или вообще не связываться со мной. А теперь у тебя лишь один путь: ты станешь моим подобием.
— Что ты тут вообще делаешь?! Как ты сюда попал, ты же должен пускать слюни в дурдоме?!
— Я лишь отражение желаний, получившее возможность осознавать себя, рождённое из его памяти и твоих страхов.
— Я не создавал тебя, а сам ты родиться не мог… Дай угадаю, это Кадзи?
— Да. — дальнейшее общение с новоявленной шизофренией я решил прекратить: это лишь отнимет моё время, а его и так мало. Открыв глаза, возвращаюсь обратно в реальность. Рей, заметив моё изменившееся лицо, нежно спросила:
— Синдзи, что-то случилось? — и как ей объяснить, что же случилось?
— Да, случилось. Мне сейчас нужно найти Кадзи. — мне нужно как можно быстрее найти эту сволочь. — Я сейчас отлучусь, а ты бегом к Командующему и скажи, что он нас предал.
— Хорошо…
— Ничего не хорошо, Аянами. — Редзи выбрал отличный момент: я был слаб после боя, плюс очень сказалось поглощение памяти Гендо, прошедшее не совсем гладко из-за кровопотери. Но зачем ему это было делать?
— Он что-то сделал с тобой? — она тоже чувствует?
— Да. Ладно, мне надо бежать.
В голове каша: очень тяжело удерживать цельные образы, не сбиваясь на частности и не растекаясь мыслью по древу. Лишь ярость помогает держать себя на плаву, не скатываясь в омут безумия. Жест, подкреплённый приказом, и дверь палаты открывается перед моим лицом, освобождая дорогу. Заметив дежурную медсестру, хватаю её за плечо и чуть не кричу: «Где Кадзи?» Девушка отшатывается от меня и испуганно пищит: «Молодой человек, я не знаю, не знаю кто это…» Чёрт, нет времени на пустые разговоры. Нужно бежать в лаборатории: Акаги наверняка сможет мне помочь в поисках с помощью камер.
Учёную я нашел в своём кабинете, копающейся с образцами. Заметив меня, девушка оторвалась от образцов и изрядно удивилась, увидев меня, задыхающегося от долгого бега:
— Синдзи, ты что тут делаешь? Что произошло? — неужели я так плохо выгляжу?
— Кадзи нас предал. Ты не знаешь, где этот хрен? — Рицуко вздохнула и прикрыла глаза, откинувшись на кресле.
— Я в этом и не сомневалась: он ещё в колледже был крайне заносчивым и мерзким типом, меняющим сторону при любом конфликте и всегда выходившим сухим из воды. И что только в нём Мисато видит? Ладно, прочь лирику: так что он сделал? — теперь понятно, что с Аской: я не мог допустить столько ошибок, превратив её в сумасшедший овощ.
— Покопался у меня в голове и боюсь, что Аска — его рук дело. Ты не могла бы глянуть на камерах, где он?
— А что с Ленгли? Да, я гляну, сейчас только сохраню результаты спектрометрии. А ты пока присядь и расскажи подробнее.
— Кадзи был в моей палате, пока я приходил в себя после двойной синхронизации и что-то сделал с моей личностью против моей воли, но я пока держусь. Подозреваю, что подобное он совершил и с Сорью: она сейчас под успокоительными в больнице. Рей пошла к Командующему, предупредить о сложившейся ситуации.
— Как-то ты всё туманно объясняешь, но придётся тебе поверить. — девушка споро застучала по клавиатуре, и на стене появился экран проектора, показывающий запись с камер наблюдения. Постепенно мельтешение сменилось серией коротких отрезков с разных камер, наложенных на план штаб-квартиры.
— Он что, собрался к Командующему? — чёрт, я же Рей туда отправил!
— Извини, Рицуко, у нас проблемы: я постараюсь остановить этого кретина.
— В ящике у Майи был пистолет, так что возьми: он ей вряд ли понадобится. У меня сейчас нет полномочий поднимать тревогу: NERV не в повышенной готовности, но я позвоню Мисато: она разберётся.
— Спасибо. — я схватил Five-seven, обнаружившийся в верхнем ящике второго стола, и рванул в Верхнюю Догму. Кажется, эти коридоры опять станут свидетелями кровопролития. И куда, чёрт возьми, смотрела охрана, она что, поголовно вся в глазки долбится?
Однако на госпитальном уровне меня ожидали несколько дюжих парней в медицинских халатах, настроенные явно недружелюбно. Всё происходящее мне совершенно перестало нравиться: убивать их нельзя, а просто так они меня не пропустят. Сняв пистолет с предохранителя, я замедлил шаг и лихорадочно пытался понять, что же делать дальше. Тем временем один из них, видимо самый смелый, вышел вперед, подняв руки и успокоительно-заискивающим тоном начал свою речь:
— Я понимаю, что тебе сейчас плохо, и что ты считаешь, что вокруг тебя враги, но это не так: мы хотим помочь тебе.
— Стоп, что за бред тут происходит: кто сказал вам, что мне нужна помощь? Я сообщил доктору Акаги о том, что Командующий и Первое Дитя в опасности, и она прямо сейчас связывается с начальником охраны, так что дайте мне пройти.
— Если бы они находились в опасности, то уже объявили бы тревогу. Так что молодой человек, положите пистолет и успокойтесь: вам никто не желает причинить вреда. — в этот момент включились сирены боевой тревоги, а медбратья от неожиданности слегка присели.
— Я же говорил, что со мной всё нормально, так что прочь с дороги! — растерянные врачи прыснули с пути как тараканы из-под тапка, и я бегом рванул в сторону Верхней Догмы.
Ощущение дежавю не покидало меня, когда я бежал вперёд по знакомым коридорам гигантской пирамиды, сжимая в руке пистолет. Охрана на перекрёстке, заметив меня, вскинула было оружие, но узнала меня и пропустила, а я лишь ускорил бег. Когда за спиной загремели выстрелы, я даже сам не сразу понял, что стреляют по мне. Естественно, я рефлекторно ушёл в кувырок, уходя с линии огня и закатываясь в какой-то закуток, и лишь потом пришла боль. На несколько секунд я потерял возможность даже осознавать происходящее, но тело услужливо подкинуло адреналина, и я начал постепенно приходить в себя. Ситуация была хреновая: я поймал животом мелкокалиберную пулю, и вместо того, чтобы скорчиться в уголочке и ждать помощи, мне нужно сражаться. Поднявшись на ноги, я как мог прикрылся защитой и выглянул из-за угла, скрипя зубами от боли. Двое врагов отреагировали, открыв огонь. Пять или шесть пуль влетели в щит, а я даже не мог нормально прицелиться: перед глазами плыло, а каждое попадание в защиту отзывалось волнами боли, разливающимися по всему телу. Не верьте тем супергероям киноэкрана, которые после пули в живот весело прыгают дальше, убивая врагов пачками и спасая юных дев из плена злодеев. Реальность куда прозаичнее: кровь смешивается с дерьмом из разорванных кишок, и ты тупо умираешь от перитонита. Израсходовав почти все патроны в магазине пистолета и зацепив одного из нападавших, я прижался к стене и постарался закрыть рану. Однако второй враг продолжал поливать мой закуток пулями, и уж наверняка совсем скоро кто-то ещё придет на звук стрельбы.
Если останусь тут, то просто умру, так что нужно вставать. Чёрт, как же мне плохо! Я не хочу подыхать тут, в этой говенной штаб-квартире, застреленный теми, кто должен меня защищать! Выкатываюсь в коридор, прикрывшись щитом, и максимально ускорившись. Один из нападавших видимо подумал, что я уже потерял сознание и подошел сделать контроль, так что слегка опешил. Этой доли секунды мне хватило, чтобы загнать под прозрачное забрало штурмового шлема две пули. Забрызгав мозгами лицевой щиток, бездыханное тело кулем рухнуло на бетонный пол, выронив из рук оружие. Автомат охранника, послушный моей воле, прыгает в ладонь. На одних рефлексах проверяю оружие: магазин полон, а в разгрузке нахожу ещё два, которые благополучно отправляются за ремень. Ну что, теперь можно и побарахтаться. Напарник валяется в стороне, зажимая разорванное пулей горло в быстро расползающейся луже крови. Не повезло. Хлопок, и он отправляется вслед за своим другом. По хорошему, мне нужно срочно в госпиталь, однако Рей и Фуюцуки в Верхней Догме вместе с Кадзи, а в свете слов о том, что Козо скоро умрет получается вообще безрадостная картина. Невесёлые мысли проносились в моей голове, пока я брёл в сторону самого верхнего уровня пирамиды. Кровь остановить не удалось, и с каждой минутой меня всё сильнее мутило, а мышцы живота периодически сжимались в болезненном спазме. В соседних коридорах гремели очереди: видимо охрана вступила в бой с теми, кого уже успел обработать Редзи: я не сомневался, что это его рук дело. За стеклянной дверью бегом пробежали еще четверо охранников: наверное резервы на прорванное направление.
Я не знал, сколько времени бездумно шёл вперед, периодически падая и шарахаясь в тенях от бегущих людей, по самые уши упакованных в штурмовые комплекты, оставляя за собой след из кровавых капель. Каким-то чудо меня почти никто не заметил, и я смог добраться до лифта в Верхнюю Догму, лишь всадив очередь в двух военных, выбравшись из технического тоннеля за их спинами. Память Гендо очень помогала: он знал множество путей и лазеек в этой огромной пирамиде, включая несколько тоннелей, ведущих в приёмную своего кабинета. Одним из них я и воспользовался. Код доступа остался без изменений, и двери лифта открылись перед моим лицом, открывая путь в неизвестность. Не успел я шагнуть внутрь, как по всем громкоговорителям разнесся голос полковника, слегка искаженный помехами: «Я, Командующий Козо Фуюцуки, приказываю нападающим сложить оружие! Вынужден сообщить вам, что я глубоко ошибался, следуя по стопам прошлого Командующего. Я думал, что преследую благие цели, однако под маской защитников человечества скрывались лжецы, готовящие Третий Удар. Акаги Рицуко, находясь в преступном сговоре со своим любовником Икари Гендо и пособничестве Второго Ангела, известного вам как Первое Дитя Аянами Рей, готовила условия для уничтожения всей расы людей путем принесения их ей в жертву. Его сын, Икари Синдзи, принимал в этом активное участие, находясь в видимой оппозиции к своему отцу. Я слагаю с себя все полномочия, так как не в силах больше нести груз ответственности на своих плечах. Временным Командующим на время передачи командования к уполномоченным лицам назначается Кадзи Редзи, а я благодарен богам за то, что служил со столь замечательными людьми. Прощайте!» Сухой звук пистолетного выстрела разнесся по коридорам, как приговор, продублированный множеством громкоговорителей.
Назад пути у меня уже нет, так что вперёд и только вперёд. Через закрывающуюся дверь я успел увидеть, как из-за угла выбегают охранники: несколько пуль ударились в толстенные створки лифта, не причинив мне вреда, а я привалился к стене и решил немного перевести дух. Гул очередей по створкам прекратился после команды знакомого женского голоса, а тем временем железная коробка во второй раз уносила меня в неизвестность. Но теперь у меня был лишь шанс забрать этого ублюдка с собой, и я это сделаю. Жалеть себя бессмысленно: я уже труп. Максимум, мне дадут дожить до публичного суда, а после просто усыпят, как собаку, и разберут на органы.
Мир выцвел до черно-белого марева, заполненного моей болью и низким гулом, в который превратился звонок, оповещающий о прибытии платформы. Медленно раскрывающиеся створки обрисовали силуэт мужчины, начавшего карикатурно медленно разворачиваться ко мне. МР-7 мягко толкнул в плечо, отправляя первую пулю в центр силуэта. Следом за ней пошла вторая и третья, но все они столкнулись с оранжевым сиянием АТ-поля. Ангел в Верхней Догме? Табрис? Что за чёрт?! Ладно, кем бы оно ни было, это уже однозначно не Кадзи. Мёртвое тело Фуюцуки расплылось в кресле, а Рей я не ощущаю, так что это даже теоретически не может быть она. Простым оружием мне его не взять, да что там говорить: я скорее всего проиграю, но шанс есть. Сам факт того, что он гораздо медленнее меня, дает мне некоторый шанс достать его в ближнем бою, а тело, которое уже и так на грани, получает ещё один гвоздь в крышку гроба: призрачные лезвия вскрывают шрамы на руках, разрывая в клочья рукава.
Мир взрывается в голове тысячами граней, а боль утихает, отходя далеко и становясь лишь едва различимым фоном. Жаль, что я так мало успел, но эти недели с Аянами были лучшими в моей жизни. Кадзи буквально сияет изнутри, заливая все болезненным голубым светом. Я чётко понимаю, что умру, но и он уйдет следом. Тонкое полукружье щита отправляет пулю куда-то в сторону, а ставший резиновым воздух ревёт, сжирая львиную долю моих сил на то, чтобы я мог протолкнуть себя через эту преграду. Рёдзи даже не пытается отшатнуться, лишь глумливо улыбается, закрывшись оранжевой стеной. Правая рука окутывается багровым ореолом, который тянул из меня последние соки. Ещё шаг и мгла превращается в тонкое лезвие, которое я всей своей массой вбиваю в щит перед собой. На долю секунды мне даже показалось, что все мои усилия были бесполезны, но вдруг Преграда с едва слышным звоном разлетелась на осколки, а я упал на колени, заливаемый кровью и внутренностями выпотрошенного врага. В этой кровавой жиже шевелились какие-то синие прожилки, а я для верности нанес ещё один удар по всё ещё стоящему существу, отделяя туловище от ног и клинок развеялся облачками запёкшейся крови.
Боль, до этого ощущавшаяся лишь отдалённо, теперь заполонила сознание. Оторвав кровоточащими руками остатки рукавов, я потерял равновесие и упал на бок. Перекатившись на спину и сцепив зубы, я перетянул руки импровизированными жгутами, и закрыл глаза, проваливаясь во тьму, полную боли и горячечного бреда: всё, что мог, я сделал. Сил не было даже на то, чтобы встать или ползти. Зато смерть возле трупа достойного врага не самый позорный конец для того, кто прожил жизнь в постоянной войне…
***
Командный Центр, двадцатью минутами ранее…
Мисато крутилась в кресле, анализируя прошлые сражения с Ангелами и пытаясь выстроить хоть какую-то тактическую схему для сражения со следующим. Пока было ясно одно: в случае атаки, прежде чем отправлять Евангелионы, кровь из носу необходимо получить максимально полную и чёткую информацию о его способах атаки и защиты. Погрузившись в видения, в которых под её командованием огромные махины из плоти и брони в пух и прах разносят соперников и блаженно улыбаясь каждой победе над теми, кого она ненавидела, Кацураги чуть не проворонила звонок своей подруги. Вынырнув из грёз, девушка уверенно сняла трубку и защебетала в микрофон:
— Привет, Риц! Я так скучала: ты не поверишь, как скучно тупо сидеть на мостике и пинать балду. Чего звонишь?
— Мисато, у нас нет времени: Кадзи что-то задумал и направился в Верхнюю Догму, предварительно отправив Аску в дурдом и покопавшись в мозгах у Синдзи. Рей пошла к Командующему, но, боюсь, она ничего не сможет сделать, а нам нужен хоть один активный пилот. Так что бегом поднимай второй отдел и охрану! Аянами я последний раз видела на лестнице в госпитальный уровень. — привыкшая действовать быстро женщина несколькими командами по рации организовала ударную группу и послала приказ паре охранников госпиталя остановить девушку. Схватив пистолет, Мисато возле самого выхода крикнула: «Макото, оставляю мостик на тебя!»
Два взвода, нёсшие службу на подступах к Командному Центру, быстро сориентировались и взяв штурмовые щиты бегом рванули в Верхнюю Догму. Кацураги, хоть и бывшая почти год скорее бумажным командиром, ещё не забыла навыки, вбитые ей в боях, и посчитала зазорным прятаться в штабе. Она лично возглавила группу захвата, но быстрого ареста вторженца не вышло: все пары постовых, кроме тех двоих, которые остановили Рей, вдруг открыли огонь, пропустив разделившихся на два отряда атакующих. Естественно погибли эти смельчаки быстро, но троих унесли с собой, а Мисато получила пулю в правую руку. Взводный, заметив её состояние, участливо сказал:
— Леди, вы бы отправились в тыл: вас и так зацепило. Они как объебались: даже не прячутся особо, а стараются забрать побольше с собой. Мы ребята крепкие, да и в броне…
Девушка, привыкшая всегда быть в центре событий, проигнорировала предложение:
— Это лишь царапина, парень. Врагов не так уж и много — дожмём их и так!
А потом началась круговерть из бесконечных выстрелов, перебежек и стонов умирающих людей. Один раз они натолкнулись на патруль, расстрелянный со спины, а на перекрестке был найден след кровавых капель, который уходил в технические тоннели, слишком низкие и узкие для того, чтобы в них мог нормально протиснуться взрослый солдат в полной штурмовой экипировке.
Грязно выругавшись, Кацураги вызвала учёную по рации:
— Акаги, мелкого серьёзно зацепило. Этот камикадзе расстрелял со спины пару врагов и ушёл в технические тоннели. Что с ним — чёрт знает, но ты предупреди врачей, чтобы были на подхвате.
— Зная его, он мог и сам в бою вскрыться, лишь бы победить. Вот уж идеальный самурай, но это лишь усугубляет дело. Я спрошу согласия Рей на переливание и приготовлю операционную.
— Поняла, действуй.
Подавив последнее сопротивление, два изрядно поредевших взвода выбежали в длинный коридор Верхней Догмы, за поворотом которого была прихожая Ритуального Зала, когда в громкоговорителях зазвучал голос Командующего. Его речь и последовавшее самоубийство просто шокировало военных: на девушку разом развернулась пара десятков стволов. Сама Мисато, находящаяся в прострации, смогла выдавить из себя:
— Я этого не знала, но ответ на все наши вопросы кроется в кабинете Командующего. Если Кадзи Редзи предоставит нам убедительные доказательства того, что он не врёт, то мы послушаемся любого его приказа. Нет — задержим и допросим. — тот самый взводный, пристально прищурившись, через секунду ответил:
— Парни, вы согласны с капитаншей? — солдаты ничего не ответили, бегом рванувшись вперед.
Первая шеренга выбежала в вестибюль и рефлекторно открыла огонь по силуэту, едва заметному через щель в створках лифта. Мисато, выбежавшая следом и успевшая разглядеть покрытую кровавыми пятнами белую рубашку, резко скомандовала: «Прекратить огонь, это Синдзи! Он точно не предавал!» Пока лифт уезжал и возвращался, Кацураги показалось, что прошла вечность. Из-за тесноты кабинки, пятеро вооруженных людей чуть не задушили её по пути наверх.
Кабинет встретил разрухой и кровью. Вся левая стена была заляпана её каплями, обильно украшавшими выбоину от пули. Тело нынешнего Командующего расплылось в кресле и под ним образовалась лужа мочи, а сам Кадзи лежал несколькими кусками в центре помещения. Мисато, и так пребывавшая в шоке, едва не расплакалась, увидев своего единственного любимого мужчину выпотрошенным и расчлененным надвое на уровне пупка. Рядом лежал Икари-младший, смертельно бледный и что-то бормочущий себе под нос. Его руки и правый бок покрывали тонкие синие нити, закрывающие раны, а вся левая рука Редзи была бесформенным сгустком глаз, окруженным АТ-полем. Солдаты больше не задавали никаких вопросов, отпихнув ножкой стула непонятного Ангела подальше, и оттащили Синдзи поближе ко входу, опасаясь прикасаться к ранам. Акаги отчиталась, что будет с минуты на минуту, а Кацураги по громкоговорителю приказала всему персоналу кроме медиков оставаться на своих местах и поддерживать порядок до выяснения обстоятельств: ей предстоял долгий и обстоятельный разговор со своей давней подругой. Но сначала Ева-00 уничтожит эту непонятную дрянь, а Мисато примет командование Геофронтом на себя. И лишь потом, когда все проблемы решатся, она напьется в стельку, но это будет ох как не скоро.
