Возвращение домой

— Я знала, что ты вернёшься. Боже, как ты быстро. Зачем ты так быстро? Откуда вообще ты узнала-увидела-просмотрела, что я сегодня вечером покажусь здесь? — Как там? — улыбаешься, мимо меня проходишь в квартиру, едва задевая плечом, потому что я отклоняюсь. Потому что коснуться тебя лишний раз боюсь. — Всё совсем как прежде, — не получив ни одного ответа, радуешься, проникая в комнату, как в моё сердце, садишься на диван. — Ненадолго? — Мама знает, что ты здесь? Боже, неужели это единственное, что я могу из себя выжать?! Меня действительно волнует только это, что ли?! Мама? Что обо мне подумает твоя мама?! Поздно уже о таком думать… Ты темнеешь лицом, чешешь переносицу, придерживая очки, и не отвечаешь на мои первые слова, обращённые к тебе спустя два года, что мы были в разлуке. Мы и прежде так говорили. Всегда. Каждая о своём. Только настолько абсурдного диалога никогда не получалось. Мы хотя бы делали вид, что слушаем, слышим друг друга. Да и разлука — это слишком мягкое слово. Я сменила тогда телефон, не отвечала тебе в интернете, игнорировала, ждала, что ты сама поймёшь и отойдёшь в сторону, обидевшись. У меня, правда, не было ни сил, ни совести, чтобы тебя прогнать. — Я уже достаточно взрослая девочка, живу отдельно. — То есть мама съехала? Что я всё к маме твоей прицепилась, надеюсь, ей там не икается… — К новому мужу, — ты пожимаешь плечами так, словно в этом нет ничего особенного, словно ты не прячешь глаза, стараясь скрыть, что и здесь чувствуешь себя брошенной. Но мне нельзя тебя жалеть. Это плохо кончится. Это всегда кончалось плохо на самом деле. — Давно? — поддерживать иллюзию милой встречи старых знакомых, так поддерживать. — Через полгода после того, как уехала ты. Я видела, как вчера отсюда выходила какая-то женщина. Думала, что ты сдаёшь теперь квартиру, может, деньги нужны… Там… Оказалось, из клининговой компании, да? — Уборщица, — одновременно с тобой произношу я. Я не пробую оправдаться. Или пробую? В принципе, стоило бы. Раз вернулась к родным пенатам, спустя столько времени. — Хочешь чай? — спрашиваешь, перепрыгивая с темы. — Нет, — отвечаю не думая, хотя, может быть, и хочу. Может быть, не чай, а кофе. В холодильник мне тоже должны были что-то кинуть. Стандартное. Как было прописано в договоре. — Я соскучилась. И я думала, что ты спросишь меня первой. — О чём спрошу? — у меня, кажется, пальцы задрожали. — Неважно, — поднимаешься, и это, чёрт возьми, прекрасно. Уходи, пожалуйста, уходи сама, моя смелая девочка. Ты готова мне всё простить. А вот я себе нет. Проблема во мне. Не заставляй меня произносить это. Давай просто сделаем вид, что мы обычные старые знакомые, соседи, и это был лишь стандартный визит вежливости. — Ты ничего и теперь не скажешь? — смотришь мне в глаза. Спокойно. Ровно. Вот тебе, значит, двадцать один наконец, а я, хоть и старше почти на десять лет, только и могу, что сглатывать, давясь стыдом. Нужно было продать эту квартиру к чертям собачьим только из-за возможной встречи с тобой. Или поменять. Или просто снять на время что-нибудь подальше. — Ясно, — уже не улыбаешься. Просто идёшь к двери. Не склонив голову. Так же Ровно. Спокойно. Выросла. Стала самостоятельной, полтора года живёшь одна, раз мать съехала к новому мужу. Так ты большая девочка, должна понимать, что не вечно тебе у её юбки сидеть, что ей тоже может захотеться своё счастье устроить. В восемнадцать не понимала. В девятнадцать тоже. Я помню. Пряталась тогда у меня. Пряталась и надеялась, что у меня хватит сил сдержаться. Что я вся из себя такая сильная и независимая не посягну, не захочу сорвать этот цветок. Я, по-твоему, кем должна была быть? Я всё объяснила. Я так старалась быть честной, что даже прямо призналась. Я счастлива, что не встретила тебя в ещё более младшем возрасте. Вот уж чего-чего, а заинтересованности в старшеклассницах во мне не было никогда. Но ты мне бы точно все шаблоны порвала и мой собственный ад на земле устроила. Квартира моей бездетной крёстной тогда освободилась так кстати и была удачно и близко расположенной к офису, что я не могла не радоваться, как бы некрасиво это ни звучало по отношению к почившей. Я влюбилась в тебя. Нет, я сначала как раз таки разозлилась на навешанную на меня студентку-гуманитария, которая и в банальной школьной программе ничего не понимала, заявляя, что математика — просто не для неё. — Зато она ум в порядок приводит, — искажённо цитировала я Ломоносова, подготавливая тебя к очередному коллоквиуму. А ты, как китайский болванчик, кивала и искренне радовалась, отмечая, что если бы у вас так понятно объясняли, то, возможно… — А я вот хочу, — говоришь у самого выхода. — Заходи, если вдруг тоже… — Что? — срывается с моих губ. — Чая хочу, — ехидничаешь, — от тебя ведь даже после прямого намёка предложения не дождёшься. — Извини, я просто ещё не разобралась, только приехала. — Да уж ладно, — смеёшься. Ты смеёшься? Серьёзно? Ты? Надо мной? Машешь рукой и удаляешься, покачивая бёдрами. Ужас какой. В квартиру напротив, из которой тебе навстречу высовывается лохматая макушка. И даже не понятно, мальчик это или девочка. Да и интересовать меня это, в принципе, не должно. Ведь не должно же? Может, я зря драматизирую, и просто стоило быть поприветливее с самого начала. Ты вот тут выросла, большая и умненькая, самостоятельная, завела себя мальчика, или девочку, или что там у тебя за квир. Боже, это ужас какой-то, мне действительно есть до этого дело? Пожалуйста, не надо. Мне снятся твои руки, снятся губы. Жадные и горячие. Твой приоткрытый рот, идеально очерченный и подкрашенный, взгляд искушённый, зрелый, совсем не тот, что я помню. Чёрт. Пересекаюсь на лестнице с твоим мальчишкой. На остановке оказывается, что это всё-таки девчонка. Небольшие тоннели в ушах, белый и чёрный, тонкая шапка трикотажная, невнятная куртка и розовые конверсы под цвет наушников. Или наоборот. Наушники под цвет кроссовок. Радуюсь, что я давно уже не подросток и устойчиво стою на каблуках. Ловлю себя на мысли, что я стала препротивной. И вообще, не моё дело — обсуждать чужую внешность или стиль. В это время замечаю, что твоя девочка, не таясь, рассматривает меня с интересом в глазах. Надо было пойти пешком до метро. Но чего уж там. Судя по приложению, подходит мой автобус, но твоя подружка остаётся на остановке — нам не по дороге, и о, боже мой, как я этому рада.