POWАвтор
Проснулся Фрэнк уже под вечер, матери всё ещё не было. Не надеясь на то, что в доме есть хоть какая-то еда, он, по зову желудка, взял немного денег, быстро обулся и пошёл в ближайший нормальный магазин, количество которых за последнее время заметно уменьшилось в связи с их вытеснением магазинами «полезного питания», в которых продавались абсолютно те же самые товары, но только значительно дороже и с дурацкими наклейками. Недобросовестные предприниматели быстро просекли эту фишку, да и правительству от этого надувательства был плюс, ведь оно могло взимать более крупные налоги, излишки эти конечно же тратились-на-развитие-экономики-страны. Купив пачку печенья и йогурт, он быстро направляется домой в предвкушении маленького «пира». Айеро открывает очередную книгу, не боясь быть пойманным кем-то, поскольку его район не особо подвергается слежению по той причине, что находится он рядом с совсем неблагополучной, как считают многие, частью города, жителей которой вообще бессмысленно порабощать, так как те настолько глупы, что ни за что бы не взбунтовались, ведь живут слишком обособленно, чтобы хоть на что-то обратить внимание, кроме маленьких проблем, таких как нехватка посуды да ранняя смерть после быстрого физического расцвета. Через некоторое время, почему-то изрядно утомлённый после такого короткого дня, парень заранее закидывает пару тетрадей в рюкзак для школы, ведь утром он, как обыкновенно это и случается, собирается поспать немного подольше. Фрэнк идёт в ванную, останавливается перед зеркалом и критически разглядывает себя. «Блять» — незамедлительно проносится у него в голове. Постояв, таращась на своё отражение в зеркале, ещё пару секунд, он решает поскорее уйти подальше. Быстро приняв душ, заканчивает со всеми вечерними процедурами и заваливается в кровать. Спустя несколько десятков минут ёрзаний, ему удаётся найти удобное положение, и сон медленно, но верно обволакивает его.***
Проснувшись наутро, Фрэнк был не очень удивлён отсутствию своей матери: ночью она так и не вернулась, что происходило довольно часто. Наскоро умывшись и почистив зубы, он наплевал на утренний душ и оделся в неимоверно неудобную школьную форму, которую заставляли носить в их статусной школе для поддержания её имиджа. Поскольку он, как и планировал, немного проспал, пришлось быстро запихнуть в рот пару кусочков купленного вчера печенья и помчаться в школу. Настроение с самого утра не радовало своего владельца, но тот не понимал, почему оно не задалось, будто должно случиться что-то очень плохое, однако события явно не желали показываться заранее. Вот и появились в поле зрения двери такой надоевшей школы. Школа — вообще плохое место, почему-то там с начальных классов некоторые дети подвергаются различным унижениям, и всем, честно говоря, похуй на это. Но дети взрослеют, превращаются в подростков, почти уже совсем взрослых особей, но только с биологической точки зрения: мозгов у большинства не прибавляется; а вот способы унижения людей становятся всё изощрённее, сразу видно, куда направлено течение их миниэволюции. Зайдя в школу, Фрэнк минует шкафчики: свой ему без надобности, ведь учебники он не носит — для этого есть супер-правильный-сосед-по-парте, который берёт абсолютно все, что необходимы. Конечно, ему не в радость делить свои драгоценные книжки с нерадивым учеником, однако и противиться он не в силах — не хочет новых стычек. Войдя в класс, парень окидывает взглядом всех присутствующих: ничего нового. Но и неоткуда появляться этому новому. Изо дня в день одно и то же, изменить что-то, конечно, пытаться нет смысла, гораздо лучше и проще просто проёбывать свою жизнь. А вот и звонок, да, сегодня он чудом не опоздал. Причиной всему его натренированность — практически каждое утро приходится бежать до школы. Хорошая физическая форма помогает во многих ситуациях, например, когда приходится сматываться от местной школьной «элиты», которая таковой вовсе не является — просто кучка парней, возомнившая, что имеет право унижать других. А тем временем в класс заходит учитель — разговоры умолкают, начинается урок, который пролетает незаметно за разглядыванием пейзажа из окна. Дальше всё по той же схеме: урок-перемена-урок. Во время последнего занятия всеобщую идиллию ничегонеделанья нарушает классный руководитель, заглянувший в кабинет, чтобы напомнить о курсах профориентации, которые начнутся «ровно в четыре часа, и только попробуйте опоздать, ведь придут дети даже из соседней школы». Что за соседняя школа, Фрэнк не знал и знать не хотел. После звонка он быстро закидывает школьные принадлежности обратно в сумку и спешит домой: до занятий, на которые ему придётся всё же пойти, ещё есть два часа, а он очень хочет переодеться в более нормальную рубашку и покушать. По приходу домой Айеро вновь обнаруживает отсутствие матери — м-да, поесть не удастся. Тогда он просто идёт в свою комнату, чтобы, наконец, переодеться. Недолго стоя перед шкафом со скудным выбором вещей, он решает надеть серую рубашку с кучей маленьких пуговок, немного большеватую и непонятно, откуда взявшуюся у него в гардеробе — принести такое может только мать, но вот он всё никак не может спросить у неё об этом из-за вечных ссор и её отсутствия. Одевшись, он решает завалиться на кровать и включить музыку, в которой он растворяется подобно прохладному дуновению ветра в знойной и горячей толще воздуха. Пролежав так порядком получаса, парень понимает, что земные желания всё больше поглощают его существо. В итоге Айеро сдаётся и идёт в туалет, подходит к «белому другу» и с настороженностью поглядывает на него. Фрэнк начинает расстёгивать штаны, но ширинка всё никак не собирается поддаваться, но и наш герой не так прост: он долго и упорно борется с этой сволочью, пытаясь всё же расстегнуть её, и, прижав своё достоинство, наконец делает это! Ширинка понимает, что проиграно сражение, а не война, так что оставляет противника радоваться триумфу и начинает раздумывать план мести. Фрэнк тем временем уже изнемогает от желания испражниться и завершает начатое, мигом стягивая боксеры. Сидушку унитаза он никогда не опускает, потому что это его дом-правила, так что без надобности её поднятия он быстро и умело прицеливается, словно бывалый сталкер, и выпускает желтоватую и непоколебимую в своей воле струю мочи, которая так яростно рвалась на свободу, а теперь мерно петляет и отбивается от внутренних стенок повидавшего виды «белого друга». С приподнятым настроением и лёгкой душой он выходит из ванной комнаты, легко покачивая бёдрами в такт мелодии, которую напевает себе под нос, смотрит на часы, висящие над входом на кухню, и понимает, что уже самое время выходить, если он не хочет снова бежать. Дорога до школы оказалась довольно быстрой и прошла без происшествий. Заходя в здание, Фрэнк отмечает про себя тишину, обычно не свойственную этому месту, довольно быстро найдя нужный кабинет, он входит и занимает крайнюю парту, надеясь, что рядом никто не сядет. Постепенно кабинет наполняется, все рассаживаются кучками, и Фрэнк успевает обрадоваться, ведь занятие уже почти началось, а к нему всё ещё никто не подсел. Вдруг дверь класса резко открывается в проход буквально влетает тот-самый-чёрный-вихрь, пару дней назад ненароком спасший Айеро. Оказавшись в кабинете, он осматривается и медленно проходит вглубь с целью занять свободное место, однако ему это не удаётся: к кому бы он не подошёл, все кладут вещи на соседние стулья, некоторые даже тихонько шикают. Дойдя до парты Фрэнка и не встретив никакой отрицательной реакции, он еле заметно кривит губы в полуулыбке и аккуратно опускается на стул. Нельзя было не заметить, с какой грацией он это сделал, несмотря на свой явно избыточный вес. Нет, его нельзя было назвать «жирным», скорее пухленьким. И это делало его...милым? Да, чёрт возьми. Пусть некоторым это могло показаться ярым недостатком, но не пошли ли они? Хорошо, что он явно ещё не совершеннолетний, и пока это не является для него проблемой, но что будет потом? Зашедший учитель стал что-то рассказывать, а нежеланный сосед начал осматривать Фрэнка, особое внимание он уделил его рубашке, а именно пуговкам: они будто притягивали его взгляд, который двигался по ним вверх и вниз, вверх и вниз, как бы перебирая каждую и вдруг остановился на одном единственном месте. Айеро же был очень некомфортно под этим изучающим, буквально пронизывающим взглядом. В конце концов он не выдержал и резко, но тихо развернулся, желая сказать какую-нибудь колкость — уж больно его раздражала сложившаяся ситуация. Собирался, однако не смог. Как только он повернулся, встретившись с соседом глазами, его буквально заволокла в свой «омут» глубина и выразительность болотных глаз парня, сидящего напротив, они с минуту пялились друг другу в глаза, но потом это всё более кажущийся странным мальчик протянул руку и тихонько, чтобы не привлечь ничьего внимания, сказал: «Привет, меня зовут Джерард». «Фрэнк», — только и оставалось буркнуть озадаченному Айеро, вся раздражённость вмиг испарилась, и тот, быстро пожав руку, отвернулся. — У тебя тут п-пуговица расстёгнута… — каким-то странным, даже немного томным голосом произнёс Джерард. — Что?.. — Фрэнк не успел толком ничего понять, как почувствовал, что длинные пухленькие пальцы Джерарда уже с неимоверной ловкостью привели пуговку в надлежащее положение. — Спасибо, — только и оставалось прошептать ему, услышав в ответ тихий смешок и последующий за ним резкий выдох.