Через забвение

– Я весь внимание, мистер Уизли! – я знал, что не вправе так давить на него, в конце концов, он сам решился прийти ко мне, но на кону была жизнь Гарри, и я не собирался ждать, пока он отважится раскрыть рот. Джордж побледнел. В нем явно шла яростная борьба. – Я подслушал разговор отца и того типа из Министерства, – («Олдридж, Мордред его дери!»), – при помощи удлинителей ушей, но, может, вы сами... Гарри когда-то рассказывал Рону о том, что вы умеете читать мысли. – Это называется легилименция, мистер Уизли! Вы хотите, чтобы я применил ее к вам? – Да, только давайте побыстрее, этот гад как раз сейчас снова пришел к отцу! – Северус, – вмешался Люпин, – ты не сможешь! У тебя не хватит сил. – Ничего, – ответил я, тронутый искренней тревогой, прозвучавшей в его голосе, все-таки не зря я всегда считал его самым нормальным человеком из четверки моих школьных недругов. – Сметвик оставил мне целую пинту Укрепляющего. Почувствую, что выдыхаюсь – приму зелье. Джордж, поднимите голову и посмотрите мне в глаза. На счет три... *** – Поздравляю вас, Уизли, дело сделано! – голос Олдриджа, раздавшийся в моей голове так близко, как будто тот стоял в каком-нибудь шаге от меня, заставил вздрогнуть. – На мой взгляд, согласившись сотрудничать со мной, вы совершили самый правильный выбор в своей жизни! – Вы прекрасно знаете, что я пошел на сделку с вами исключительно, чтобы мне вернули сына, – с некоторым раздражением сказал Артур. Затем послышался звон стаканов и плеск разливаемой по ним жидкости. – Живого и по возможности здорового. Министерское кресло, предложенное вами, разумеется, приятный бонус, но главное – это Рон. – Да получите вы своего Ронни в целости и сохранности! – немного пренебрежительно усмехнулся Олдридж. – Вот завершим все задуманное: Поттер умрет, как и положено герою – во имя благой цели, народ свергнет для нас Амбридж, Снейп (если ему все же удалось выжить под обломками рухнувшего здания) окончательно сгинет в Азкабане или попадет под шальную Аваду, – и вам достанется все: возвращенный в лоно семьи сын, министерское кресло, деньги, власть! Признайтесь, Уизли, глупо было упускать такой шанс! Надеюсь, Перси не догадался о нашем плодотворном сотрудничестве? Он ведь так переживал, боялся, что вызов в Аврорат может закончиться для вас весьма плачевно. – Нет, конечно! Да и время вы выбрали самое подходящее. Как раз после того, как по городу были расклеены первые листовки против правительства, а к вам таскали всех, кого хоть раз видели в прошлом в компании Дамблдора или Поттера. Но насчет переживаний Перси вы преувеличиваете. Дамблдор прямо упомянул вас как возможного союзника, и ему нечего было опасаться. – И все-таки вы – настоящий везунчик! – после небольшой паузы произнес Олдридж. – Это почему же? – удивился Артур. – Да потому, – недобро усмехнулся Бенджамин, – что не будь Гарри сквибом – заклятие, наложенное на список членов новоявленного «Ордена Принца» вашей хитромудрой дочерью, уже давно отправило бы вас на тот свет, а вы, как я погляжу, живы-здоровы. Впрочем, к делу... – его тон из расслабленного сразу стал сух и собран. – Я очень доволен. Вы замечательно поработали с предыдущими листовками, а сегодня весь магический Лондон будет обклеен вот этим, – видимо, он что-то показал старшему Уизли. – Пришлось, конечно, пожертвовать обоими мальчишками Криви. Мой агент без труда убедил их, что публикация колдофото Гарри Поттера после допроса с пристрастием приведет к его практически немедленному освобождению вышедшими из-под власти Амбридж толпами волшебников. Поэтому они старались не за страх, а за совесть. Не забыть бы выдать премию Маклаггену – вот ведь молодец – догадался и в последний момент нахлобучил на Поттера очки, а то обыватели могли бы и засомневаться... – Все же я не в восторге от ваших методов, Бенджамин! – произнес Артур кислым голосом. – У нас была договоренность, что никто из моих людей не пострадает, да и Гарри... Вы не говорили мне про пытки. – Да не расстраивайтесь так, Артур, – отмахнулся Олдридж. – Вы и так, благодаря заклятию, не назвали мне ни одного имени – так что ваши руки чисты. А вы, право, невероятно наивны для претендента на роль Министра магии! Заявляю вам это как будущий начальник Аврората, – засмеялся он. – У братьев Криви не было ни малейшего шанса выйти из этой переделки живыми. Мы объявим их мучениками революции, так же, как и Гарри. Следующий допрос назначен ровно через неделю, в Аврорате, но не думаю, что ему удастся пережить эту неделю. То, что не сделал Круцио, скорее всего, довершат дементоры... Бедный Поттер! – притворно вздохнул Олдридж. – Его жизнь оказалась никому не нужна, ну разве что Снейпу, а вот смерть... – Вот видите, Бенджамин, и вам не чуждо ничто человеческое. Признайтесь, вам по-своему жаль Гарри! – было похоже, что Артур прикончил уже не один стакан огневиски, и вообще чувствовалось, что тема разговора ему совсем не по душе. – Ну... как вам сказать. Я смотрел воспоминания своих сотрудников: его мужеством во время допроса с применением Круцио невозможно не восхищаться... Может, в первый раз Поттер и не представлял, что это такое, но потом-то уж точно распробовал, а все равно никого не выдал. Хотя там упоминался какой-то ментальный блок... Все-таки ваш Снейп слегка нас переиграл... Я вынырнул из сознания Джорджа. Сердце стучало как бешеное, мне стало трудно дышать, и я схватился за грудь. – На, Северус, выпей! – у моих губ тотчас очутился флакон с Укрепляющим зельем, и пока я его пил, пришло единственно правильное решение. – Джордж, кто является Хранителем тайны «Норы»? – Я, – у него в глазах зажглось понимание. – Вы хотите отправиться туда? – Да. Немедленно. Надеюсь, они оба еще там, – я чувствовал, как способность нормально мыслить постепенно возвращается ко мне. – Люпин, жди здесь. Если с нами что-нибудь случится, сделай все возможное, чтобы спасти Гарри. Зелье для тебя я оставил под чарами стазиса. Не забудь принять, – я накинул на себя мантию-невидимку и подал руку Джорджу, без помощи которого не смог бы аппарировать в защищенную Фиделиусом «Нору». *** Двое мужчин за столом дружески беседовали. Увидев, как они чокнулись стаканами с огневиски, я вскинул руку под мантией, направил палочку на Олдриджа и невербально скомандовал: – Экспеллиармус! – я, разумеется, мечтал сразу же убить мерзавца, но он был нужен мне живым, чтобы попытаться спасти Гарри. Я не рассчитал, что еще не восстановился полностью после магического истощения, а всего несколько минут назад провел сеанс легилименции. Палочка Олдриджа, лежавшая на столе в паре сантиметров от его руки, только слабо дернулась. Он моментально вскочил и послал Круцио в то место, где за секунду до этого стоял я. Заклятие ударило в кресло, и оно вспыхнуло. Я еще раз попробовал достать его Экспеллиармусом – и снова безуспешно. – Джордж, обезоружь его! – одновременно крикнули мы с Артуром. В это мгновение мантия слетела у меня с головы. – Авада Кедавра! – в истерике завопил старший Уизли. Я успел заметить зеленый луч, несущийся ко мне, и спокойные глаза Джорджа Уизли, закрывшего меня собой. – Не-е-ет! – Артур, отшвырнув свою палочку, бросился к мертвому сыну, а я, увидев, как поднимается рука Олдриджа, выкрикнул: – Остолбеней! – и он мешком повалился на пол. – Инкарцеро! – веревки, вылетевшие из моей палочки, крепко связали его. Артур рыдал, упав ничком на тело Джорджа, и не делал никаких попыток напасть на меня. Его волшебная палочка закатилась под стол. Я поднял ее и положил в карман. Потом присел на корточки возле побагровевшего от злости Олдриджа. – Добрый вечер, будущий начальник Аврората, – тихо и вкрадчиво произнес я. – Так, кажется? Думаю, с еще неизбранным Министром магии я побеседую отдельно. Он, как я погляжу, несколько занят... Не бойтесь, я не стану пытать вас, чтобы вы сказали, где держат Гарри. Я и без того знаю, что в Азкабане. И следующий допрос назначен через неделю. Видите, Бенджамин, вы, собственно, не обладаете никакой ценной информацией, – при этих словах он побледнел как полотно, наверное, решив, что я сейчас убью его. – Тем не менее вы все еще можете быть полезны для меня, и особенно для Гарри. Вы тотчас же дадите мне Непреложный обет. Вы поклянетесь вашей любимой женщиной-магглой, что приложите все усилия, чтобы после допроса Поттер вышел из Аврората живым. Меня не интересует, как вы это сделаете. По мне – убейте Амбридж и Фаджа, устройте бунт в Министерстве, и тогда, обещаю, с вашей женой ничего не произойдет, в противном случае... – я приблизил свое лицо к нему, и его глаза расширились от ужаса. – Олдридж, мне НЕЧЕГО терять. Я поднял его и усадил на стул. Его палочка валялась тут же. Сначала, ослепленный гневом, я хотел просто сломать ее, но потом решил, что она еще может пригодиться для осуществления моего плана. – Релашио, – веревки, опутывавшие его, упали на пол. – Клянитесь, Бенджамин, – сказал я, взяв его левой рукой за правую. Когда нити Непреложного обета истаяли на наших запястьях, я почувствовал, как у меня все плывет перед глазами. Хорошо, что я догадался положить в карман флакон Укрепляющего, прежде чем мы с Джорджем отправились в «Нору». Я выпил зелье и тяжело опустился в кресло, держа обоих – и скрипящего зубами от злости Олдриджа и все еще рыдающего и не обращающего на нас ни малейшего внимания Артура – под прицелом моей палочки. – Отлично, – произнес я, с удовлетворением отмечая, что мир вокруг перестал вращаться. – Теперь давайте обговорим детали. Вы вернетесь в Аврорат и прикажете перевести Гарри на верхний уровень Азкабана, как можно дальше от дементоров. Вы мотивируете это решение тем, что он нужен в здравом рассудке для следующего допроса. Вы выясните, когда его снова привезут в Аврорат. До минуты. Выделите мне двадцать надежных людей. Остальное – моя забота. – Снейп. Она будет на допросе. Амбридж, – внезапно прохрипел он. – Она любит применять Круцио сама. Вы сможете убить ее. – Благодарю, – криво усмехнулся я. – Предложение более чем заманчивое. Я подумаю над ним. Мое внимание привлекли скомканные листы бумаги под столом. Я подобрал и расправил их. Это оказались листовки, и одна из них уже была мне знакома. На ней застенчиво улыбался пятнадцатилетний Поттер. На другой, заглавие которой кричало огромными буквами: «Гарри Поттер – Избранный, волшебник, победивший Волдеморта – в руках бесчеловечного правительства!» – помещалась, вероятно, та самая колдография, сделанная братьями Криви и, как я понимаю, стоившая им жизни. Фотография разделялась на две половины: на верхней два аврора волокли под руки человека, одетого в тюремную робу. Нижний снимок был очень профессиональным, четким и выполненным с близкого расстояния. Я смотрел на своего Гарри и видел кровоподтеки у него на шее и на запястьях, мертвенную бледность, красноватые от лопнувших сосудов белки глаз и искусанные губы. Он находился в сознании и глядел прямо в объектив. В зеленых глазах застыло страдание. С трудом подавляя гнев, я подошел к не смеющему подняться со стула Олдриджу. – Я не буду убивать вас... Пока, – сказал я прерывающимся голосом. – Но когда Гарри окажется на свободе и вне опасности, мы встретимся и поговорим. И помните, Бенджамин, на кону жизнь не только Гарри, но и вашей обожаемой жены. Мистер Уизли может подтвердить вам – я умею быть жестоким, когда это необходимо. Я все же Пожиратель смерти, хоть и бывший. Возьмите вашу палочку и выметайтесь отсюда. Я проводил его до границы антиаппарационного барьера, и он с негромким хлопком исчез. Мысленно пожелав ему недосчитаться хотя бы пары пальцев, я вернулся в дом. Артур перестал плакать и сидел возле Джорджа с нечитаемым выражением на помертвевшем лице. – Мерлин, что я скажу Молли? – бесконечно повторял он. – Правду. Ты скажешь ей правду, – произнес я, опускаясь рядом с ним на пол. – Я наложу на Джорджа чары стазиса, и через неделю, когда все это закончится, вы похороните его. Он был порядочным человеком, в отличие от тебя, Артур. И ему полагаются нормальные похороны. А ты объяснишь своей жене и детям – тем, что еще остались в живых – как продался этому отморозку за обещание сделать тебя – ничтожество! – Министром магии. Как ты, воспользовавшись своим членством в "Ордене Принца", пришел к нам в ресторан, напечатал листовки и наследил магией, чтобы сдать Гарри в руки Амбридж. Уизли, – меня всего трясло от ярости, – если с Гарри что-нибудь случится, я убью и тебя, и Олдриджа. Я клянусь! Свеча на столе замерцала и погасла. Магия приняла мою клятву.