Через забвение

Я не знаю, как добрался до убежища. Я был совершенно раздавлен, уничтожен. Снова нашлась сила, манипулирующая мной и Гарри. Снова, как и в прежние времена, ему уготовили роль искупительной жертвы, а мне – исполнителя приговора. Все обещания, данные мне Олдриджем, оказались ложью. Ему с самого начала был нужен Поттер, и он провел меня, как мальчишку, заставив поверить в опасность, якобы грозящую мне, и уведя подальше от Гарри. Теперь я догадывался, что следы колдовства в нашем подвале оставили намеренно, и, видимо, «сотрудник Министерства здравоохранения» не случайно заявился на следующий день. Они сжимали кольцо вокруг Гарри, а я не хотел этого замечать! Более того, сегодня ночью я сам – САМ! – запер в его голове подлинные воспоминания о себе и Ордене, почти все члены которого находились сейчас в безопасности под заклятием Фиделиус. Значит, если Гарри будут допрашивать – он ничего не сможет рассказать, даже если его начнут пытать! Я не выдержал и, вцепившись в волосы, громко застонал. – Северус, пожалуйста, послушайте меня, – подал голос стоящий на столе портрет. – Я знаю, как вам больно, знаю, что вы чувствуете! Я испытывал примерно то же самое, когда был вынужден сдать Геллерта властям, понимая, что больше его не увижу! Но порой ради общего блага приходится идти на жертвы. Ваша борьба не увенчается успехом, если Гарри останется в стороне, а так... – Что вы такое говорите, Альбус? – я впился внимательным взглядом в лицо седобородого человека на портрете. Оно выражало сочувствие и бесконечную грусть, идущие вразрез с жестокими словами, слетавшими с его губ. – Я говорю об ответственности за магический мир, Северус. О том, что иногда надо ставить общественные интересы выше личных. Гарри, скрытому в стенах вашего ресторана и оберегаемому от участия в восстании, возможно, удалось бы сохранить жизнь и здоровье, но его друзья так и остались бы гнить в казематах Азкабана. Вы не представляете себе, как магическое сообщество отреагирует на известие о его аресте... – Вы знали! – я схватился за раму обеими руками. Мне захотелось разнести в клочья этого лживого старика, заманившего меня, а вместе со мной и Гарри, в ловушку и прикрывающегося сейчас красивыми словами про общее благо. – Вы все знали! Олдридж не мог не поделиться с вами своими планами. Ведь это вы организовали мне встречу с ним! – Северус, вы должны успокоиться! – в глазах Альбуса я заметил испуг, комната словно плыла и мерцала. Рама под моими пальцами раскалилась, и по ней поползли струйки дыма. Стихийная магия, первый и единственный выброс которой произошел в десять лет, когда отец выпорол меня за колдовство, затапливала все вокруг. – Северус, остановитесь! – кричал Дамблдор на портрете. Но было уже поздно. Ярость, бушевавшая во мне, вырвалась наружу, превращая окружающий мир в хаос... *** – Он поправится, Люпин. Еще день-два – и он полностью придет в себя. – Спасибо вам, Гиппократ, если бы не вы... Голоса доносились как сквозь плотную вату. Я хотел открыть глаза, но понял, что на них наложена темная повязка. Я полежал еще несколько минут (или часов), собираясь с силами, и наконец позвал находившегося в комнате человека. – Люпин... – голос хрипел, как будто меня вновь укусила Нагайна. – Что... со мной? – Ты очнулся! Ну вот и славно! – Ремус, кажется, был искренне рад. Он прикоснулся к моему лицу, поправляя повязку. – Сметвик сказал, что тебе какое-то время лучше не смотреть на свет. Через пару дней дискомфорт пройдет. Это все из-за выброса... – А портрет? – я вспомнил ужас, сквозивший в глазах Дамблдора, и свои руки, вцепившиеся в дымившуюся раму. – Уничтожен. Как, собственно, и сам дом. Счастье, что я догадался оставить на нем Сигнальные чары. Из-за них-то я и аппарировал в Лондон, чтобы проверить, почему они сработали. Не представляешь, какое жуткое зрелище открылось моим глазам. Дом лежал в руинах, я, наверное, битый час откапывал тебя из-под обломков, абсолютно уверенный, что ты погиб. На тебе живого места не было. Особенно пострадали руки, но Сметвик уже практически привел их в порядок. А вообще, Гиппократ заявил, что ты – настоящее медицинское чудо. При выбросе такой силы магическое ядро волшебника просто не выдерживает. И – либо смерть, либо – в лучшем случае – полная потеря магии и безумие. Но, кажется, стандартные пути не для тебя. Сметвик несколько раз провел доскональную диагностику ядра, истощение есть, конечно же, но колдовать ты будешь. Еще пару дней – и сможешь держать палочку. Если бы ты видел, какой там был разгром! Даже магглы обратили внимание. Вот, послушай, что пишут в их «Таймс»: «Сегодня в три часа ночи жители Брикстона* были разбужены мощным взрывом, потрясшим этот спальный район. Причиной взрыва, повлекшего за собой стопроцентное разрушение пустующего здания, облюбованного в последние годы бомжами, послужило, вероятнее всего, неосторожное обращение с газовой горелкой. Осматривавшая место происшествия пожарная бригада, к счастью, не обнаружила пострадавших». А вот это уже из «Ежедневного пророка»: «Сообщаем нашим читателям, что главарь террористической банды, нарушавшей покой обывателей, объявленный вне закона Северус Снейп, именуемый также Принц, опровержение о смерти которого было опубликовано несколько недель назад, погиб вчера ночью при невыясненных обстоятельствах в заброшенном доме на окраине Лондона. Прибывшие на место взрыва маггловские пожарные подверглись заклинанию Конфундус, во избежание конфликта с правительством простецов, и сделанное ими заявление об отсутствии пострадавших не соответствует истине». Я слушал его вполуха. Новости о том, что, по утверждению «Пророка», я снова был мертв, и к тому же второй раз за последние пять лет едва не стал сквибом или даже безумцем, естественно, «заинтересовали» меня, но судьба Гарри волновала гораздо больше. – А Гарри? О нем что-нибудь известно? Пауза затянулась настолько, что я не выдержал, сорвал повязку и открыл глаза, но резкая боль тут же заставила меня зажмуриться. – Скорее всего, он в Азкабане, – глухим голосом сообщил Люпин. Горло сжал спазм. Мои наихудшие опасения сбывались. – Как... давно? – Две недели. Стой, куда ты? Я попытался подняться, но сразу же рухнул на кровать, как подкошенный. От слабости все тело покрылось липким холодным потом. – Люпин, его нужно спасать оттуда! Там же дементоры! Если они начнут вытаскивать из него воспоминания его первых лет маггловской жизни, он не перенесет и сойдет с ума. Ты не представляешь, что он пережил за это время! – Ты ничем не сможешь ему помочь, пока сам находишься в таком состоянии! – сурово произнес Ремус. – Сметвик оставил кучу зелий и рекомендаций. Сказал, что зайдет через два дня, а пока – строгий постельный режим. Я перед ним за тебя головой отвечаю. *** К концу следующего дня я смог встать без посторонней помощи и больше не нуждался в повязке на глазах, хотя от долгого пребывания на свету перед ними начинали мельтешить доводящие порой до бешенства черные точки. Осмотревший меня колдомедик Сметвик оценил мое состояние на «выше ожидаемого», сообщил, что магическое ядро практически восстановилось, а зрение вернется в норму через несколько дней. Еще он посоветовал воздержаться от колдовства и не волноваться. И если с первой его рекомендацией я худо-бедно справлялся, то второй не следовал вовсе. Впрочем, я не просто, как он выразился, «волновался». Я сходил с ума. Гарри две с лишним недели находился в руках у Амбридж, пока я отходил от последствий магического выброса, и одному Мерлину было ведомо, что с ним там делали! Орден снова залег на дно, по крайней мере, за прошедшие дни мы не получили ни единого известия ни от кого из «моих людей». Люпин, очень заботливо и трогательно ухаживавший за мной, не имел ни малейшего представления, с чего начать планирование операции по вызволению Гарри из цепких лап правительства, а когда я заговаривал об этом, отводил взгляд в сторону. Пару раз при упоминании имени Гарри я заметил у него на глазах слезы. Все выглядело так, как будто мы уже потеряли его. А я не собирался с этим мириться! – Северус, – обратился ко мне как-то вечером Ремус, – мне необходимо ненадолго уйти, чтобы проверить тайник для сообщений – я уже несколько дней к нему не наведывался. Ты не одолжишь мне свою мантию-невидимку? – Она не моя, а Поттера. И потом... Я думал, она сгорела? Я плохо помнил события той страшной ночи и был уверен, что, сорвав ее с себя, просто бросил на стул, где она и оставалась в момент выброса. – Ты затолкал ее в карман брюк, иначе она, безусловно, тоже пропала бы. Я вздохнул с некоторым облегчением. Утрата мантии была для меня сродни предательству по отношению к Гарри. Мне представлялось немыслимым, что всегда казавшийся мне совершенно никчемным мальчишка Лонгботтом сохранил этот важнейший артефакт, принадлежавший Поттеру, тогда как я... – Северус, – прервал мои размышления Люпин, – мне очень неудобно просить, я знаю, что ты еще не вполне окреп, но... скоро полнолуние... – Тебе нужно ликантропное? Я сварю, если есть из чего. – Есть. Тут Сметвик принес ингредиенты, даже вызвался приготовить его, если ты... ну... не очнешься. – В таком случае тебе, пожалуй, повезло, – усмехнулся я, – все-таки звание Мастера по зельям он так и не получил... *** Люпин вернулся за полночь. К этому времени я уже справился с основой для будущего зелья. Пальцы, все еще покрытые отметинами от ожогов, не то чтобы совсем не слушались, но прежней ловкости в них не было, и это страшно раздражало. – Джордж Уизли хочет срочно встретиться с тобой, – выпалил Люпин с порога. – Я приведу его завтра. С этим Фиделиусом столько возни: ни сову нельзя послать, ни в дом аппарировать! – Зато жизнь спасает, – заметил я, подумав при этом о Поттерах. Видимо, наши мысли текли в одном и том же направлении, потому что Люпин помрачнел и сказал: – Лили и Джеймсу он не помог. – Это потому, что их предали, Ремус! – («Так же, как Гарри и меня».) – Против такого Фиделиус бессилен! *** Джордж сидел в продавленном кресле в крохотной гостиной Люпина и пытался пить чай, предложенный гостеприимным оборотнем. Его явно что-то угнетало. Чашка заметно подрагивала в его пальцах, щедро выплескивая свое содержимое в благоразумно подставленное блюдечко. Он несколько раз собирался сообщить мне о цели своего визита и даже открывал было рот, но, видимо, никак не мог решиться. – Мистер Уизли, – произнес я наконец тоном профессора Снейпа, в присутствии которого такие номера обычно не проходили, – соблаговолите все-таки просветить нас о том, что привело вас сюда! Сработало! Имидж холодного бессердечного слизеринского ублюдка, не гнушавшегося в случае неповиновения запустить в собеседника болезненным и неприятным заклятием, заставил Джорджа поставить на маленький столик свою многострадальную чашку. Он потер виски пальцами, закрыл глаза и выдавил из себя: – Мистер Снейп, я знаю, кто предал вас, Орден и Гарри! ___________________________ * Бри́кстон (англ. Brixton) — район в южной части Лондона. Входит в состав административного района (боро) Ламбет и расположен в 6 км юго-восточнее Чаринг-Кросса. Обозначен как один из 35-ти основных центров (Major centres), включённых в План стратегии развития Лондона (англ. London Plan). Характерная черта местного населения — наличие большого количества негров, формирующее диверсифицированное мультикультурное сообщество. Среди прочих выделяется крупная община выходцев из государств Карибского бассейна и стран Африки, которые составляют около четверти населения Брикстона. https://ru.wikipedia.org/wiki/Брикстон