Он был просто в шоке. В таком, каком он никогда прежде не был. Столько вложенных в неё усилий, столько веры в неё и поддержки в её сторону было оказано… Все старания испарились перед его глазами, когда он увидел Маринетт, стыдливо поджавшую губы. Вполне возможно, ей и было стыдно… Но несмотря на то, через какие чувства они прошли вдвоем — она не пытается измениться. Она снова хватается за что-то, что вредит её здоровью. Ему не хотелось этого. Единственное, что он хотел — так это просто отгородить её от всего, что наносило ей вред, как в физическом смысле, так и в моральном.
— Третий. — Тихо сказала девушка, и его зеленые глаза, наполненные болью, посмотрели на неё. Она лишь горько усмехнулась и всё же подняла голову. И только тогда он смог увидеть вновь это поблескивание в глазах, оповещающее о слезах. О слезах на её глазах, из-за которых ему было плохо, из-за которых разрывало сердце в клочья; которые заставляли чувствовать подобное… — Третий способ.
— Заглушить свою боль? — Догадался Кот. Она вздрогнула, а затем медленно кивнула. Он подошел к ней и посмотрел на неё. Маринетт действительно выглядела потерянной и разбитой девушкой, которую ему очень хотелось привести в чувство. Прямо сейчас. Но он не знал как. — Тогда… Почему бы тебе просто не начать использовать меня? — Нуар развел руками в стороны, и её лицо переменилось на удивленное. — Я уже говорил тебе об этом.
— Ты и вправду считаешь меня той, что будет пользоваться чужой добротой во собственное благо? — Голос дрожал, но ни один мускул на её лице не дрогнул. И перед ним предстал вид другой Маринетт. Всего на секунду он увидел в ней сильного духом человека, смотрящего ему смело в глаза, и пряча в уголках глаз не прошенные слезы, называя их скрытым стимулом выдержки. Она действительно держалась как могла.
— Никогда прежде я так не думал. — Покачал головой Кот. — Просто внутри меня до сих пор горит желание сделать тебя счастливым человеком. — Он взял её руку в свою и грустно посмотрел на их сцепленные руки. — Скажи… Подобное желание есть и у тебя? — Невинно подняв взгляд зеленых глаз, поинтересовался Нуар. И он очень хотел знать правду.
— Есть. — Призналась девушка. — Ведь ты из-за меня стал таким взвинченным, нервным и грустным…
— Подожди. — Перебил её блондин, с недоумением в глазах смотря на неё. Она неправильно поняла его вопрос и ответила в плане взаимоподдержания. Это заставило его немного покраснеть, вместе с тем внутри него бушевали странные чувства. Дыхание становилось прерывистым, а ноги отчего-то чуть ли не подкашивались. — Ты не так меня поняла. Ха-ха… — Свободной рукой он почесал затылок. — Я имел в виду тебя! То есть… У тебя есть желание быть счастливой?
Маринетт посмотрела на него глазами, полными некого удивления и стыдливости. Щеки моментально вспыхнули, чего он ещё никогда прежде не видел, а рот приоткрылся.
— Не вручу! Т-то есть получу… Ам-м… Ахах… То есть… — С уст брюнетки вылетали невнятные слова, в которых она сама и запуталась, с каждой секундой краснея всё больше и больше. — Хочу. Конечно хочу, но… Что-то не особо получается быть счастливой… — Она вдохнула в легкие побольше воздуха, собираясь что-то сказать. — Я всего боюсь, Кот. — Призналась Дюпен-Чен. — Боюсь посторонних людей, боюсь каждого мнения.
— Ну так я же здесь. — он усмехнулся, слегка покачав головой. Именно сейчас она заметила, как напряженные до этого момента плечи Кота расслабленно опустились, а на лице образовалась легкая успокаивающая ухмылка. — А значит — тебя никто не обидит.
— Кот…
Парень приложил указательный палец к её алым губам, заставляя замолчать, а затем ухмыльнулся шире и успокаивающе прошептал:
— Я убью любого, кто скажет что-либо в твою сторону.
— Кот, я… — вновь сделала она попытку высказаться, но Кот снова перебил её, впиваясь взглядом изумрудных глаз в эти большие, уже не полные горем, васильковые глаза, которые теперь блестели не от слез, а от лунного света, пробирающегося через окно.
— Только скажи мне кто… — шептал он. — И его через день не будет.
— Кот!
— Сто людей — сто мнений, Принцесса! — Хмыкнул блондин. — Так что до того уровня в плане учебы и выхода в свет, к которому я тебя еще не подтолкнул, ибо ещё рано, можно на какой-то промежуток времени забыть.
— Кот!
— Прямо… Сейчас… — он провел пальцем по сладким на вид губам, держа при этом свои собственные под неким контролем. Его давно пресекает неутолимое желание поцеловать её. С того самого дня, когда он впервые коснулся их, запоминая эту приятную сладость во рту и желание продолжить. Это как наркотик: попробуешь раз — и уже остановится не сможешь.
— Что? — Прошептала Маринетт, до сих пор отходя от шока. Он не поругал её, не отчитал, не провел целую лекцию о том, что пить, курить и резаться — очень ужасно и неправильно. Он лишь обнял её сейчас и расплылся в теплой улыбке, когда в ответ она обвила руки вокруг его тела и попыталась быть ближе к нему. Он чувствовал себя то ли заботливым отцом, то ли ответственным братом или же любящим её парнем. Смешанные чувства, будто все три ощущения смешались в одно единственное.
«Любовь.»
Желание беречь, желание наблюдать за всем, что она делает, и желание быть рядом обжигали его душу, очередной раз подтверждая это. Это было нечто сильное, до боли пульсирующее в груди. Нечто невероятное, что ему так нравится ощущать. Оно побеждало его каждый раз, когда он видел её, но никогда прежде не признавал поражений в плане желаний. Особенно в поцелуях. Он стойко держался, стараясь не выглядеть в её глазах легкомысленным бабником, который только и хочет попользоваться и выбросить. Но человек — это не игрушка. С ним нужно обходиться с трепетом, с настоящими чувствами, серьезными намерениями… Чтобы человек не разбивался на части. Чтобы он не нёс в себе страдания, пускай даже и в первое время… Пускай даже если оно потом забудется, но, как говорится, шрамы дают о себе знать, когда мы их видим… Вот так и бывает. Всё вспоминается, все воспоминания собираются по кусочкам. Создают картину прошлого и заставляют жить в нём.
— Давай посмотрим какой-нибудь фильм? — предложил он, чтобы хоть как-то поменять напряженную атмосферу. — Скачаем что-нибудь из интернета.
— Угу, — улыбнулась девушка с закрытыми глазами и выдохнула всю ту напрягу, что копилась в ней пару минут назад.
— Только при условии.
— М?
— Я выкину эту гадость. — сказал он, кивком головы указывая на бутылку. Ему даже мысли претили о том представлении, где Маринетт глотает эту гадость, позволяя алкогольным волнам затуманить её разум и опьянеть. Теперь ему придется предпринять следующие меры, чтобы уберечь её от этого. Доверия на какую-то часть стало меньше к ней, поэтому теперь он возьмет её полностью под свой контроль.
— Хорошо…
— И ты никогда не будешь больше пробовать что-то, что поможет заглушать боль, договорились? — Кот Нуар отстранился от неё и посмотрел на неё добрыми и полными тепла глазами. Она какие-то пару секунд просто смотрела на него, а затем монотонно ответила своё фирменное «угу» и улыбнулась весьма странно и широко, что, казалось, улыбка вот-вот доползет до ушей.
***
Фильм был довольно-таки интересным. Они наелись тех вкусностей, что Нуар приносил ей ранее и сидели у экрана на полу у дивана. Кинофильм уже подходил к концу: главные герои почти преодолели все трудности жизни и решили главную проблему, вложенную в основу фильма.
Маринетт сидела рядом с Котом, уже полностью опираясь об него головой, плотно прижавшись к его руке. Она заснула и уже где-то двадцать минут находится в таком положении, тихо посапывая. Он усмехнулся и аккуратно уложил её на свои колени, позволяя принять более удобное положение, и она, даже не проснувшись после того, как улеглась, продолжила спать. Фильм как раз закончился, и Кот, взяв в руки пульт, что лежал перед ним, выключил телевизор.
Несколько секунд он просто сидел и смотрел на черный экран, после чего перевел взгляд на спящую девушку и стал водить рукой по её распущенным волосам; темным, словно ночь, нитям, наслаждаясь мимолетной идиллией. Она казалась ему слабой и непорочной, но в то же время милой и замечательной. Когда она вот так вот свободно засыпает в его присутствии, он ощущает себя доминантом в эти моменты. Он как будто чувствовал, что может сделать с ней, что угодно… Целовать, обнимать, гладить её голову, запуская пальцы в эти шелковые волосы, а ещё… Говорить. И единственное, что он хотел сказать на данный момент — это одно:
— Я… Тебя… Люблю…
