Я счастлив лишь с одной

— пройдут месяцы, а может, годы, но при каждой случайной встрече ты будешь хотеть поцеловать её.

      Всё изменилось в один момент. В тот самый момент, когда ушла она. Исчезла из моей жизни, растоптав мои чувства, мечты, желания. Плюнула на всё и бросила, оставив пустоту внутри меня. Говорила ли она правду тогда, что не любит меня, что я противен ей, я не знал до сих пор. Да, за год, который казался мне самым ужасным за всю мою жизнь, который тянулся вечность, и мне хотелось сдохнуть ровно столько, сколько дней прошло с того самого момента, я не смог понять, почему она так жестоко поступила со мной. Ведь говорила, что любит, и так обошлась. Ненавидел ли я её, презирал? Нет. Любил. Всё это время я просто страдал от любви к ней.       Мир глазами слепого человека рядом с ней казался мне ярче во много раз, чем сейчас, он серый и противный, хоть теперь я и вижу. Но я не вижу единственного, без чего жизнь моя пуста, глаза этой чертовки, которые давали мне сил двигаться дальше, которые я так стремился увидеть.       После того, как она ушла, я потерял счёт времени. Кажется, я видел её во сне каждую ночь в этих сумасшедших сутках, в которых погряз, будто лишённый воздуха. Теперь хотелось просто закрыть глаза, чтобы не видеть этот жестокий мир.       За полгода, которые я провёл в одиночестве, кажется, постарел лет на двадцать. Давно не бритая щетина уже больше походила на бесформенную бороду. Темноту под глазами не смогла бы замазать даже опытная гримёрша, а сами глаза… Мутные, с тёмной поволокой, они выдавали такой же затуманенный нетрезвый взгляд. Я пил много, напивался до беспамятства, по несколько дней просто ночевал в казино, проигрывая кучу денег. Тогда это единственное, что спасло меня.       Как-то даже попал в больницу, из которой мне помогла выбраться моя старшая дочка Инга. После чего стала ухаживать за мной и вернула меня обратно в этот мир. Я снова начал петь, вернувшись в тот образ жизни, в котором я жил раньше. Начал тур по стране и за её пределами. На каждый концерт со мной ездила моя дочь, которая следила за мной, чтобы я снова не ушёл в запой.       Так прошло полгода. У меня были концерты почти каждый день, которые меня как-то отвлекали от мыслей об Полине, но это только днём. Ночью же на меня снова нападала тоска, мысли, которые не оставляли меня в покое до того момента, пока я уже автоматически не отключался от усталости.       Вот и сегодня я не спал всю ночь и заснул лишь под утро, когда солнце уже выходило будто из-под земли, освещая пустые улочки Риги. Сегодня вечером, как всегда, намечался концерт, поэтому мне нужно было выспаться, и я пролежал все утро в тёплой постели. Проснулся уже к полудню, когда жизнь в городе закипела. Из открытой двери балкона, который выходил на главную улицу города, доносились звуки оживлённого движения машин, разговоров прохожих.       Я поднялся с кровати, надевая кофту, которая валялась на полу, и вышел на балкон. Неизвестные фигуры мелькали одна за другой. Солнце уже спряталось за густыми облаками, отчего стало холодно. Ветерок обдувал лицо, приятно охлаждая кожу. Я достал сигарету из недавно распакованной пачки и тут же сомкнул её в губах. Едкий дым сразу наполнил лёгкие, успокаивая меня. Наблюдая за суетливой жизнью людей, я и не заметил, как ко мне сзади подошла Инга, касаясь плеча.       — Да не сброшусь я, не переживай, — усмехнулся я, затушив сигарету о перила балкона и кидая её в стеклянную пепельницу.       — Пап. Не смешно, — серьёзно сказала она. Я обернулся, вовлекая её в объятия, и прижал к груди, поцеловав в щёку.       — Я и не шутил. Вроде как мы договорились, что я буду меняться. И ты думаешь, теперь я способен на такое? — Я внимательно посмотрел на неё.       — Ну нет. Просто я переживаю за тебя. — Она опустила взгляд, уворачиваясь от моих глаз.       — Хоть кому-то не плевать на меня. — Я тепло улыбнулся, взяв её за руку. Приятно, когда она так волнуется за меня, за моё здоровье, следит, куда я хожу и с кем, заботится обо мне.       — А как же Аня? — теперь она внимательно посмотрела на меня, заводя меня своим вопросом опять в тупик.       — А с чего ты взяла, что она переживает за меня?       — Ведь любит до сих пор.       — Год прошёл, пора уже и забыть.       Дело в том, что после того, как мне сделали операцию, я был с ней всего пару дней, после чего ушёл от неё. Я понял, что хочу быть и радоваться жизни только с одним человеком — с Полиной. Как странно, что такие выводы складываются именно тогда, когда остаёшься один. Когда человек ушёл, уехал, умер — начинаешь понимать, что он был для тебя важен. Я не мог дальше жить не с любимым человеком. В каждом прохожем я искал ту самую белокурую девушку с голубыми глазами.       — Если любишь, то не забудешь. — Она зашла обратно в комнату, исчезая за тонкой занавеской. Ох, как она права. Человек не в силах забыть того, к кому испытывает чувства.       — Но придётся, — тихо сказал я, шумно выдохнув, и зашёл следом.       Переодевшись и приведя себя в порядок, я отправился на репетицию. Инга со мной не пошла, так как у неё была назначена встреча с подругой, поэтому мы с ней разошлись. Но на концерт она прийти обещала, так что я был спокоен. По пути я зашёл в хорошее кафе, чтобы выпить чашечку кофе перед концертом.       Зайдя вовнутрь, я сел за столик у окна. Раздеваться я не стал, так как замёрз по пути, поэтому немного расстегнул куртку и остался в верхней одежде. Ко мне тут же подскочила официантка, которая попросила меня сделать заказ. Я осмотрел её с ног до головы, останавливаясь где-то в районе груди, после чего поймал себя на мысли, что слишком долго смотрю в одну точку.       — Кофе, — улыбнулся я, развалившись на диванчике. Она лишь коротко кивнула и тут же ушла, оставляя своё смущение.       Пока готовился мой кофе, я позвонил и узнал, всё ли готово к репетиции, на что услышал положительный ответ. Это обрадовало меня, и я с хорошим настроением смотрел по сторонам, наблюдая за той самой официанткой, которая всё пыталась скрыться от меня. Мне так понравилось играть с ней, что я увлёкся и даже сначала не заметил, как какая-то девушка уронила свою сумочку и её содержимое звонко высыпалось прямо возле моего столика. Тут же отвлёкшись от этой официантки, я начал поднимать разлетевшиеся вещи, помогая той неловкой незнакомке.       — Сколько у вас косметики, — усмехнулся я, не поднимая взгляда, собирая всякие помады и флакончики. Но она сделала вид, будто не услышала, продолжая быстро укладывать всё в сумочку, словно куда-то очень спешила.       — Вот, держите. — Я протянул ей её вещи, всё ещё смотря по сторонам.       — Спасибо вам. — Голос показался таким знакомым, что я тут же повернул голову в её сторону, от чего меня словно ударило током. Передо мной стояла та самая белокурая девушка, которую я искал целый год, которая растоптала моё сердце, бросила и так бесцеремонно ушла из моей жизни, оставив в душе глубокую рану, которую никто до сих пор не мог залечить. Она стояла и быстро складывала свои флакончики в сумочку. Всё внутри будто сжалось и заныло с новой силой.       — Полина, — мой голос тут же заставил её поднять взгляд на меня. Ясный взгляд её голубых глаз сразу врезался мне в душу. Как же я давно хотел, мечтал их увидеть.       — Григорий, — дрожащим голосом произнесла она, теряясь, опуская взгляд и сильно сжимая ручку сумки. Как же мне этого не хватало. Хочу взять её руку, дотронуться до тоненьких пальчиков, прижимая к щеке, но её слова — единственное, что она оставила мне напоследок, перед тем как исчезнуть из моей жизни — эхом раздались в душе, отталкивая меня от неё.       — Присядем? — предложил я, указывая на место рядом с собой.       — Нет, мне пора. Я спешу. — Не поднимая глаз на меня, она повернулась и хотела уже уйти. Возможно, я бы её отпустил и дал так же исчезнуть, как и тогда, но не сейчас и не здесь. Я схватил её за запястье и остановил.       — Знаешь ли, я тоже спешу, у меня концерт, но нам с тобой нужно поговорить, — огрызнулся я, сильнее сжимая запястье, вспоминая её мерзкие слова, каждое из которых я запомнил навсегда.       — Нам не о чем разговаривать! — ядовито прошипела она, наконец подняв свой взгляд, который стал каким-то другим. — Кажется, тогда я всё ясно сказала! — Она вырвала свою руку из моей железной хватки.       — Жалела, значит, — сквозь зубы произнёс я. Её слова раздражали меня, точили изнутри.       — Да, — сухо ответила она после недолгой паузы. Слишком горькая правда врезалась в мою душу, пробуждая приступ бешенства. Я понял, что не могу тронуть её, и удалился оттуда, из этого проклятого места.       — Лучше б не встречались, — со злостью крикнул я, громко захлопнув дверь кафе.