Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему © Лев Николаевич Толстой
Час пролетел быстро, и вот я уже стояла перед дверью библиотеки, не решаясь открыть её. Почему-то с каждой минутой, которая приближала меня к встрече с четой Лайтвудов, мне становилось все более не по себе. Я ничем не могла объяснить то тревожное чувство, которое охватило меня в тот момент. Изабель утверждала, что я сильная, однако когда я подошла к библиотеке, желание убежать отсюда стало практически непреодолимым. Я вспомнила, как боялась пойти в художественную школу, считая, что мои рисунки сгодятся, разве что, для показа самым близким людям. Тогда Саймон практически силком затащил меня в Академию Искусств, за что я была ему очень благодарна. Может, моя судьба сложилась бы по-другому, не запишись я тогда на курсы? Может, я бы занималась чем-то другим и в тот день не смогла бы пойти в «Адское логово». Почему-то мне кажется, что даже если бы этой цепочки событий не произошло, я бы все равно так или иначе столкнулась с обитателями Нью-Йоркского Института. Я верила, что нам всем предначертана судьба, и вряд ли что-то подлежит изменениям. Однако пройдя сквозь ужасные испытания, мы, в конце концов, обретём своё счастье. И раз уж моим страданиям суждено начаться сегодня, вряд ли я смогу изменить это. Хотя, о чем я вообще говорю? Почему приезд родителей Алека и Изабель вызывает во мне такие эмоции? Какая чепуха! Естественно, они хотят задать мне массу вопросов. Да окажись я на их месте, я поступила бы точно также. В конце концов, какая-то неизвестная девушка, являющаяся дочерью опасного преступника, живет с их детьми под одной крышей. В этом нет ничего странного. Определённо, нет. Несмотря на мои внутренние попытки убедить себя, что все закончится благополучно, я никак не могла решиться повернуть эту чёртову дверную ручку. — Ну, и чего ты так уставилась на дверь? — раздался над моей головой тихий голос. Мне чудом удалось сохранить самообладание и не вскрикнуть от испуга. За спиной стоял Алек Лайтвуд собственной персоной. Мало того, что он и так умел передвигаться, словно рысь, так он ещё наверняка нанёс себе руну бесшумности. — Какие-то проблемы? — парень вопросительно изогнул бровь. — Я не слышала, как ты подошёл, — как можно спокойнее ответила я. На это Алек лишь закатил глаза: — Не все ходят, как слоны, Фрэй. Почему ты никак не можешь этого понять? После этих слов Лайтвуд обошёл меня и открыл дверь, кивком приглашая меня следовать за ним. Я медленно выдохнула и перешагнула порог библиотеки. Несмотря на то, что я посещала эту комнату Института бессчетное количество раз, я не переставала поражаться тому эффекту, который она производила. Это было круглое помещение, похожее на башню. Высокие стеллажи, казалось, тянулись от пола до потолка, а деревянные лестницы, прислонённые к ним, выглядели слишком ненадежными, чтобы встать на них. Здесь было около нескольких тысяч старинных фолиантов. К моему большому удивлению, все они были покрыты толстым слоем пыли: их уже давно не использовали по назначению. По середине комнаты на полированном паркете, инкрустированном камнями, которые наверняка образовывали какой-то рисунок, стоял дубовый стол. Ножки стола представляли собой фигурки ангелов с позолоченными крыльями. На их лицах застыло такое выражение, будто они безумно устали держать тяжёлую столешницу. Джейс восседал, закинув ноги в ботинках прямо на стол. Выглядел он при этом так, будто занимается делами вселенского масштаба. В руках нефилим крутил свое стило и насвистывал какую-то незнакомую мне мелодию. Алек нахмуренно покосился в сторону своего парабатая, но ничего не сказал. Брюнет молча подошел к столу и присел напротив Джейса, который не соизволил даже голову повернуть в нашу сторону, продолжая самозабвенно изучать оружие. Изабель я в комнате не заметила, а потому решила пройтись вдоль стеллажей в надежде немного убить время. Прошло около десяти минут моего бессмысленного скитания по помещению, когда я услышала вкрадчивый голос Лайтвуда: — Джейс, прекрати этот цирк сейчас же. Я моментально обернулась посмотреть, что же так не понравилось Алеку, что он даже соизволил сделать замечание Джейсу. Последний продолжал сидеть в том же положении, только теперь подбрасывал стило в воздух и ловил, когда оно практически достигало пола. Кажется, Вэйланд был удивлен тоном Алека не меньше, чем я. Он ничего не ответил на его реплику, а просто положил стило на отполированную поверхность стола. Внешне Лайтвуд продолжал выглядеть спокойным, как скала, однако пальцы, отбивающие нервный ритм по дереву, выдавали его с головой. Губы парня были сжаты в тонкую линию, а взгляд был устремлен сквозь Джейса. Любопытство взяло верх над здравым смыслом, и я осторожно поинтересовалась у брюнета: — Алек, что-то не так? Вместо ответа Лайтвуд нахмурился и поднял на меня тяжелый взгляд. — Не раздражай меня, примитивная. Лучше сядь и помолчи. Чего ты маячишь прямо перед глазами? — после этих слов он еще пару секунд смотрел на меня, а затем вновь отвернулся, вперив взгляд в пространство. Я уже хотела бросить ему в ответ что-нибудь колкое, но Джейс посмотрел на меня и покачал головой, якобы говоря: «Не трогай его. Будет только хуже». Затем блондин встал и медленно подошел ко мне. Я не сводила с него глаз: Джейс вел себя так, будто он — знаменитость, и сейчас его снимают, как минимум, десятки видеокамер. Его золотистые волосы и глаза представляли собой необычайно красивое сочетание. Ангельская кровь давала о себе знать. Если бы он жил в мире примитивных, то наверняка стал бы моделью для какого-нибудь популярного бренда. Он был одет в серую футболку и низко посаженные джинсы, поэтому когда он потянулся, чтобы размять мышцы спины, оголилась полоска бронзовой кожи с тонкими полосками шрамов. Я сглотнула: Вэйланд был чертовски сексуален. Хотя, он в этом совершенно не сомневался и напоминал при каждом удобном случае о своём превосходстве над всем населением планеты Земля. По сравнению с ним я выглядела слоном в посудной лавке, не имевшим ни капли грации и обаяния, которая была у этого парня. Я удивлялась, как у Джейса не было девушки. Да ему стоит только посмотреть в сторону любой дамы, как та бросится ему на шею. Ну, или потеряет дар речи. Что успешно делала я, когда он оказывался в радиусе метра. Джейс подошёл ко мне, легонько приобнял за талию и аккуратно повёл меня в сторону окна. Стоит ли говорить, что в тот момент я забыла, как дышать? Мое сердце ухнуло в пятки, стоило заглянуть в эти медовые глаза, а потом перевести взгляд на мягко очерченные тонкие губы. Совсем некстати я представила, как прикасаюсь к ним и почувствовала, как жар медленно подступает к щекам. Внутренний голос тут же приказал:«Стоп. Черт, Клэри. Возьми себя в руки». Несмотря на то, что мне было восемнадцать, я ещё не была близка ни с одним парнем. Что уж греха таить, я даже не целовалась по-настоящему. Поцелуй с Саймоном в десять лет — не в счёт. Мы тогда посмотрели какое-то шоу по телевизору, где рассказывали, как правильно целоваться по-французски. Что было потом, мне даже стыдно вспоминать. Но я навсегда запомнила тот день, потому что мама застукала нас в самом разгаре «процесса». Она тогда долго смеялась над нами, а потом напоминала нам об этом при каждом удобном случае. Когда мы подошли к окну, находившемуся у противоположной стены за стеллажом, Джейс осторожно взял мои руки в свои, переплетя наши пальцы. Сердце пропустило ещё один удар. — Послушай, Клэри, — тихим голосом начал Вэйланд, — Роберт и Мариза — хорошие люди. Они не сделают тебе ничего плохого, слышишь? Я опустила взгляд. Джейс был таким добрым и чутким, совсем не похожим на ледышку Алека. Всё-таки правду говорят, что глаза — это зеркало души. У Джейса они были похожи на расплавленное золото, они будто бы делились теплом со всеми, кто заглядывал в них. В то время как глаза Лайтвуда напоминали море во время шторма. Насыщенного синего цвета, они одновременно завораживали и пугали. Красивые, но холодные. Впрочем, как и их обладатель. Перехватив мой взгляд, направленный в сторону его парабатая, Джейс медленно произнёс: — Не бери в голову, что он говорит. Алек всегда был таким. Он очень сложно сходится с людьми, такой уж характер, — охотник пожал плечами. — Человек не может отторгать общение просто так. Всему должна быть причина, — вырвалось у меня. Джейс удивленно приподнял бровь: — Не пытайся найти то, чего нет на самом деле, Клэри, — парень легонько коснулся пальцами моей щеки и заправил за ухо выбившуюся прядь.- Просто прими это, как данность. В конце концов, он взрослый мальчик — пусть решает сам, каким ему быть. Свободной рукой он приподнял вверх мой подбородок, заставляя наши глаза встретиться. Тогда я увидела, что его зрачки расширились, на скулах проступил лёгкий румянец, а на губах играла хитрая улыбка. Страшно представить, как выглядела я в тот момент. Ведь если я краснела, это было видно за километр. Джейс медленно наклонился ко мне, и когда наши губы находились в сантиметре друг от друга, он хрипло прошептал: — Клэри… Я опустила взгляд на его губы и слегка приоткрыла рот. Для Джейса это не осталось незамеченным и он нежно поцеловал меня. Но стоило нашим губам соприкоснуться, как мы услышали громкий хлопок дверью и отскочили друг от друга, тяжело дыша. Послышался стук каблуков по паркету и из-за стеллажа выглянула Изабель, ее взгляд был немного настороженным и удивленным. Я представила, как мы выглядим: раскрасневшиеся, тяжело дышащие, стоящие непозволительно близко друг к другу. Она тряхнула головой, как будто пыталась избавиться от навязчивых мыслей и сказала: — Родители будут здесь через десять минут.***
Пока мы спускались в гостиную, Изабель неоднократно бросала то на меня, то на Джейса настороженные взгляды, от чего я, не отрываясь, смотрела под ноги. Парень же, наоборот, шёл впереди всех с высоко поднятой головой, как будто не произошло ничего существенного. Никто из нас не разговаривал. Иззи решила нарушить молчание: — Ходж не сказал, на сколько они приезжают? Очевидно, этот вопрос был адресован Алеку, который замыкал нашу процессию. Он шёл чуть поодаль с отстранённым видом, пока не услышал, что к нему обращается сестра. — Естественно, не сказал, — закатил глаза парень.- Сомневаюсь, что они ему сообщили что-то, кроме цели своего приезда. И то, они обрисовали свою задачу очень туманно. Ты же знаешь, Ходжа мало во что посвящают. Основной «задачей» была я. Поэтому мне не очень нравились слова Алека о «туманности» миссии. Но меня также занимал и другой вопрос: — Почему его мало во что посвящают? К моему удивлению, ответил Алек. Причем, он даже не попытался оскорбить меня. — Ходж — сторонник Валентина, — спокойно, будто маленькому ребёнку, стал объяснять нефилим.- Мало кто будет доверять такому человеку. — Мы забыли перетащить вещи родителей с чердака в их комнату, — резко остановилась Изабель.- Джейс, пойдем скорее. У нас осталось совсем мало времени. Она развернулась на каблуках и стремительно пошла в сторону лестницы. Джейс только пожал плечами и последовал за девушкой, не удостоив меня и взглядом. Я посмотрела на то, как их фигуры скрылись в темноте лестницы и почувствовала, как в груди что-то зашевелилось. Это была ревность. И какая-то злость. При чем, к моему удивлению, направленная больше на Иззи, чем на Джейса. Она могла с легкостью попросить Алека ей помочь. Но как будто бы специально потянула за собой именно Джейса. Кстати, насчёт Лайтвуда. Он решил, что ждать меня — задача чертовски сложная и пошёл вперёд. Я поспешила догнать Алека, который уже почти свернул в другой коридор. Еле добежав до парня, который даже не пытался идти со мной нога в ногу, я поравнялась с ним и решила продолжить наш разговор, чтобы отвлечься от неприятных мыслей о Джейсе и Иззи. — Но Ходж перешёл на сторону Конклава, разве нет? — не унималась я.- Он просто оступился в самом начале. — Мало чести в том, чтобы встать на сторону победителя в самый последний момент, — выплюнул Алек. Я вопросительно посмотрела на него: — Он… — Да, Фрэй. Он поддержал Конклав, когда Восстание было подавлено. Он просто побоялся провести всю свою жизнь в скитаниях. Только поэтому Ходж поднял белый флаг. А не потому, что его убеждения изменились. Он просто трус, — твёрдо сказал Алек. — Каждый может оступиться. Ты разве не поступил бы так же? — вырвалось у меня. Лайтвуд резко остановился, и я со всей силы врезалась в его спину и слегка отступила назад. Алек медленно повернулся и взглянул на меня, слегка склонив голову вправо. Он смотрел на меня сверху вниз с лёгкой усмешкой в синих глазах. — Хочешь сказать, я бы предал своих людей, перебежав на сторону противника? — вкрадчивым голосом поинтересовался парень, делая шаг в мою сторону. Я оставалась стоять на месте, гордо вскинув голову и встречаясь с ним взглядом. Невозможно было понять, что он чувствовал в тот момент. Внешне он оставался абсолютно равнодушным, даже глаза ничем не выдавали. — Я не это… — Конечно же, ты это имела ввиду. И отвечая на твой вопрос, нет, я бы не предал своих людей. Потому что я не состоял бы в Круге изначально. Бежать за кем-то, считая его идеалом — заведомо провальная идея, — Алек говорил резко и с расстановкой, как будто он репетировал эту речь на протяжении многих лет.- Такая слепая преданность только губит людей. С Ходжем поступили очень мягко, на мой взгляд. Если бы наказание членов Круга было более суровым, нефилимы бы, в конце концов, поняли одну простую истину. Единственное, чему можно верить безоговорочно — это закон. Я фыркнула: — И ты хочешь сказать, что в твоих словах не звучит слепая вера? Пусть даже ты веришь в закон. Это просто свод писаных правил — лишь чернила на бумаге, — я могла поклясться, что в тот момент в глазах Алека проскользнуло удивление.- Единственные люди, которые не предадут тебя — это твои близкие и… И тут за спиной Алека кто-то громко захлопал в ладоши. Тот стремительно обернулся, заслонив меня спиной. — Здравствуй, сынок. Ну же, не прячь от меня такого прекрасного оратора, — раздался холодный женский голос. — Здравствуй, мама, — сказал брюнет. Стоило мне выйти из-за спины Алека, как из тени Институтского коридора появилась женщина. Высокая и темноволосая, с точёной фигурой в бордовом брючном костюме и пронзительными голубыми глазами, которые придирчиво разглядывали меня. Она сделала шаг в нашу с Алеком сторону и, надменно сверкнув глазами, сказала: — Мариза Лайтвуд, — кивнула мне женщина. — Клэри. Клэри Фрэй, — представилась я. — Я так и поняла, Клэри Фрэй, — особое ударение женщина сделала на фамилии и подошла ближе ко мне. Она приподняла мой подбородок, заставив посмотреть ей в глаза. Рука миссис Лайтвуд была ледяной, поэтому по моему телу пошли мурашки. — Девочка, да ты точная копия Валентина, — усмехнулась женщина.- Одни только глаза чего стоят… Меня как будто облили ледяной водой. Я тут же почувствовала неприязнь к женщине, которую видела в первый раз, но мне уже захотелось оказаться как можно дальше от неё. Я бросила короткий взгляд на Алека, который все это время молчал. Парень стоял, скрестив руки на груди с таким видом, будто он не слышал ни слова, произнесённого его матерью. — Разве что глазами, мама, — в коридоре раздался голос Изабель и я почувствовала, как тёплая ладонь девушки опустилась мне на плечо. Мариза тут же выпустила мой подбородок из цепкой хватки и красноречиво взглянула на дочь, презрительно скривив губы. — Изабель, дорогая, когда же ты научишься не перебивать взрослых? — приторно- сладким голосом произнесла Мариза. Иззи аккуратно потянула меня назад так, чтобы мы стояли рядом. Волна облегчения накрыла меня с головой. Я чувствовала, что не одна. Чувствовала, что пока Изабель рядом, ее мать мне ничего плохого сделать не посмеет. Тем временем Мариза устремила взгляд куда-то вдаль, поверх наших с Иззи голов и широко улыбнулась. — Ох, Джейси, почему ты стоишь в стороне? — она широко поставила руки, как бы приглашая в свои объятия.- Иди сюда. Джейс тут же обошёл нас поспешным шагом и крепко обнял приёмную мать. Когда та отстранилась, то тут же начала восклицать: — Как же я скучала! Ты стал совсем мужчиной, Джейс. А как ты похож на отца, просто с ума сойти можно! Мы с Робертом привезли тебе из Идриса новый клинок. Идём, я покажу в тебе, — поманила она Джейса за собой. Я очень сильно удивилась, но старалась не подавать вида. Почему для своих родных детей она даже слова приветствия с трудом смогла выдавить, а Джейса встречает, как самого дорогого человека? Я, конечно, понимаю, что за столько лет она имела полное право назвать Вэйланда своим сыном, но чем вызвано такое отношение к Изабель и Алеку? Да и они тоже смотрели на мать не очень дружелюбно. Вернее сказать, так смотрела Иззи, а Алек просто хмурился. Уже почти дойдя до конца коридора, она обернулась, будто вспомнив о нашем существовании: — Ах, да. В семь у нас ужин. Не опаздывайте. На этих словах Мариз с Джейсом скрылись за поворотом. А я наконец смогла перевести дух.***
Мы сидели в комнате Иззи и слушали, как дождь барабанил по крыше Института. Холодная и мрачная погода полностью передавала наше настроение. Казалось, дождь приехал к нам вместе с Маризой Лайтвуд, которая решила, будто может делать выводы, только взглянув на человека. После того, как мы встретились с ней в коридоре, Изабель повела нас к себе в комнату. К моему удивлению, Алек даже не возмущался, что придётся сидеть в одном помещении с примитивной. Он выглядел настолько отстранённым, что хотелось взять парня за руку и растормошить. Но я представила, как он «красочно» объяснит, куда я могу засунуть своё желание помочь, поэтому я просто взяла свой альбом для рисования и уселась на подоконник. Как на зло, вдохновение упорно отказывалось приходить и я просто сидела с карандашом в руке, гипнотизируя все ещё остававшийся белым лист бумаги. Изабель сидела на кровати рядом с Алеком, который развалился на пледе и немигающим взглядом смотрел в потолок. Девушка пыталась что-то сказать брату, но тот лишь отмахивался. Тут в коридоре послышался топот ног, и дверь в комнату широко распахнулась. На пороге стоял маленький мальчик в очках, которые смотрелись до невозможности огромными на его маленьком лице. Его чёрные волосы торчали в разные стороны, а серые глаза излучали такую энергию, что невольно хотелось улыбаться. — Иззи! — воскликнул мальчик и побежал по направлению к брюнетке, которая уже подскочила с кровати. Малыш бросился на шею к Изабель, и та его обняла, коепко прижав к себе. — Макс? — Алек выглядел удивлённым, но тут же принял горизонтальное положение, свесив ноги с кровати. И тогда я поняла, что это за мальчик — это был младший Лайтвуд. Изабель рассказывала мне, что он живет в Идрисе с родителями, где проходит обучение.Когда Макс увидел Алека, он, казалось, тут же забыл об Изабель, полностью сосредоточив внимание на своём старшем брате. Макс со всех ног бросился к Алеку. Парень подхватил его и посадил к себе на колени, при этом крепко обняв. При этом он так широко и искренне улыбнулся, что я чуть не открыла рот от удивления. Александр Лайтвуд умел улыбаться? Никогда бы не подумала, что он способен на нечто большее, чем саркастичную улыбку. Я невольно залюбовалась этой картиной настолько, что моя рука уже потянулась изобразить такой момент на бумаге. Но потом Алек поднял взгляд, который тут же столкнулся с моим.Он моментально нахмурился и снова стал выглядеть, как обычно. Магия момента была безвозвратно утеряна, и вновь обретённое мною вдохновение исчезло. Для Макса не укрылся тот факт, что Алек отвёл глаза в сторону от него. Проследив за взглядом брата, серые глаза младшего Лайтвуда уставились прямо на меня. Он пару секунд прищуривался, видимо, пытаясь вспомнить, встречал ли он меня раньше. Когда он пришёл к выводу, что видит меня впервые, то тут же легко выскользнул из объятий Алека и прошествовал ко мне. Я спрыгнула с подоконника, думая, что сказать маленькому охотнику, но в этом не было необходимости, потому что он начал разговор первым: — Привет, я Максвелл Лайтвуд, — он по-деловому протянул мне руку.- Но ты можешь назвать меня Макс. А тебя как зовут? Я искренне улыбнулась мальчику и пожала его ладонь. — Кларисса Фрэй. Клэри. Мне очень приятно с тобой познакомиться, Макс, — дружелюбно ответила я. — Мне тоже, — счастливо улыбнулся мальчик. — А чего ты сидишь на подоконнике? Тут же очень холодно, — тут же посерьёзнел Макс, с важным видом поправляя свои очки. Я пожала плечами и честно ему ответила, что не знаю. На это Макс засмеялся и спросил: — Раз не знаешь, тогда зачем делаешь? — Потому что это Фрэй, Макс. Она сначала делает, а затем начинает думать, — разумеется, Алек не мог не встрять в разговор и теперь сидел, довольно ухмыляясь. — Просто иногда нужно делать то, что тебе хочется. А не упорно следовать здравому смыслу, — парировала я. — Ради Ангела, Фрэй, не пытайся упомянуть себя и здравый смысл в одном предложении, — закатил глаза парень. Макс недоуменно переводил глаза с меня на Алека и обратно, а в его глазах плясали смешинки. Изабель подошла к нему, приобняла и сказала: — Эти двое всегда так ведут себя. Привыкай, — и чмокнула брата в макушку. Макс засмеялся, потянул меня за руку в сторону кровати и усадил рядом с Алеком. Тот выглядел так, будто готов отскочить от меня на несколько метров. И я его в этом поддерживала на все сто процентов. Но мальчик был настроен прямо противоположно. Он, гордо вздернув носик, произнес: — Миритесь. Алек выглядел так, будто его ударили по голове чем-то тяжелым. Он пару раз моргнул и мотнул головой. — Я, — он показал на себя, — с ней, — парень ткнул в меня пальцем, — не ссорился. Мы просто…не успели ещё подружиться, — Алек попытался мило улыбнуться, но это больше было похоже на звериный оскал. Когда Изабель увидела выражение лица старшего брата, то не смогла сдержаться и тихо прыснула. — Почему? — настаивал Макс. Я вновь не смогла сдержать улыбки. Это был ребенок с кристально чистой душой, не понимающий ничего в окружающем мире. С этими огромными очками он напоминал мне маленького совёнка, который выпал из гнезда и усердно старался понять, как все устроено вокруг. — Понимаешь, Макс, — начала Иззи, — Алек — взрослый мальчик и не хочет играть с маленькими девочками. А Клэри мален…младше его на три года, вот они и не находят общий язык, — пожала плечами девушка. Алек довольно усмехнулся, когда его сестра чуть не назвала меня «маленькой девочкой». А я подумала, как же все-таки Иззи и Алек любят своего младшего братишку. Хотя, за эти пять минут, с тех пор, как мальчик представился мне, я прониклась к нему необъяснимой симпатией. Когда он появился в комнате, мне показалось, что над дождливым Нью-Йорком взошло солнце, а его лучики согревали холодную комнату, в которой мы сидели. Я даже забыла о предстоящем ужине с четой Лайтвудов. — Мы с тобой тоже младше Алека, но с нами он дружит, — казалось, ничего не помешает этому маленькому «почемучке» засыпать старших вопросами. Видимо, он не собирался оставить нас в покое, пока мы не поклянемся друг другу в вечной дружбе. Но ни я, ни, тем более, Алек, не собирались делать этого. — Дай им время, Макс. Они обязательно подружатся. Я уверена. — Изабель как-то хитро улыбнулась и легонько щелкнула брата по носу.- Особенно теперь, когда вы приехали, они должны будут вести себя прилично. — Макс, а где папа? — встрепенулся Алек.- Он разве не приехал с вами? — Нет, — мальчик помотал головой, — у него остались какие-то дела в Аликанте. Он приедет позже, скорее всего. После этих слов Изабель с Алеком коротко переглянулись. Видимо, они догадывались о причине отсутствия главы семейства. — Аликанте — такой красивый город! — как ни в чем не бывало, продолжил Макс, — мама гуляла со мной на площади Ангелов, и я увидел Зал Соглашений и огромную статую Разиэля! Алек, а это правда, что самая большая статуя Разиэля именно в Аликанте? — получив легкую улыбку и утвердительный кивок от старшего брата, глаза Макса восторженно сверкнули.- А какие красивые демонические башни! Они и правда стеклянные! Я понял, почему Аликанте называют «Городом Стекла»… Макс остановился, чтобы перевести дыхание от своих рассказов, а потом посмотрел на меня. — Клэри, а ты была когда-нибудь в Аликанте? — Нет, но ты так подробно все рассказываешь, что мне кажется, будто я только приехала оттуда, — я тепло посмотрела на мальчика, и он вернул мне улыбку. — А люди там немножечко странные, — продолжил тем временем Макс, — они все очень серьезные, даже не смеются никогда. Мама не разрешала мне выходить из своей комнаты, когда к родителям приходили гости. Но однажды я все-таки смог подсмотреть за одним охотником. Я почувствовал, что он злой и подумал, что он может причинить вред маме с папой. После такого признания Макса Алек заметно напрягся и наклонился к младшему брату. — Что это был за человек? — спросил брюнет. — Я точно не помню, как он выглядел, — мальчик свел брови к переносице, — сначала он стоял ко мне боком, и я увидел в его руке нож. Такой красивый клинок с рунами по всей длине лезвия, но я видел такие руны впервые. Я постараюсь их вспомнить, если нужно. — Было бы неплохо, — Иззи беспокойно потрепала мальчика по волосам, — а почему он показался тебе плохим? — Его глаза. Они были страшными, — тихо сказал маленький нефилим и едва заметно вздрогнул, — зеленые глаза. На твои чем-то похожи, — он коротко взглянул на меня. — Только твои — добрые. А у него — злые. Видимо он услышал, что я подглядываю, и резко обернулся. Я испугался и убежал к себе в комнату. Какой же из меня Сумеречный охотник, если я такой трус?..- Макс опустил глаза. Мне стало так жалко мальчика, что я неосознанно взяла его ладошки в свои, чем заслужила удивленный взгляд Алека и теплую улыбку Изабель. А Макс поднял на меня свой пронзительный серый взгляд. — Ты один из самых храбрых охотников, которых я встречала, Макс. Просто злые люди так на всех влияют. В страхе нет ничего постыдного, — я ободряюще улыбнулась мальчику. Кажется, его взгляд потеплел от этих слов. — Ты добрая, Клэри. А наша мама говорит, что… Но закончить ему не дал Алек, резко подскочивший с места. — Уже без пяти семь. Пора идти ужинать. Пойдем, Макс. Мы отведем тебя в комнату. — Я сам. Приятно было познакомиться, Клэри, — бросил Макс перед тем, как скрыться за дверью. — И мне, — произнесла я.***
Сказать, что ужин прошел отвратительно, значит — не сказать ничего. Все началось, как только мы переступили порог кухни. Во главе стола восседала Мариза, а по правую руку от нее сидел Джейс, внимательно слушавший свою приемную мать. Казалось, что им двоим никто не нужен, потому что когда женщина увидела нас, входивших на кухню, она тут же презрительно поджала губы. Тогда я поняла, на кого так сильно похож Алек и манерами, и отвратительным характером. Он был Маризой в мужском обличье. Но в её присутствии парень становился буквально «шёлковым», что не могло меня не настораживать. Оба ребенка Маризы вели себя с матерью иначе, чем в реальной жизни. И если Иззи грубила ей на каждом слове, то Алек её как будто боялся. Эта ситуация становилась все более сложной и запутанной с каждой минутой. Мариза похлопала рукой по стулу слева от себя и, натянув фальшивую улыбку на лицо, пригласила меня сесть рядом с ней. Тогда я впервые задалась вопросом: «Есть ли в этой женщине что-то настоящее?». Алек сел на стул справа от меня, а Иззи — рядом с Джейсом. Так как стол уже был накрыт, то мы приступили к ужину. На протяжении первых минут Мариза не сводила с меня своего испытующего взгляда, от чего у меня кусок в горло не лез. И если сначала у меня просто был слабый аппетит, то в итоге он вообще пропал. Меня даже слегка подташнивало. Расправившись с «Цезарем», я налила себе апельсиновый фреш. Видимо, Мариза решила, что я наелась, и решила начать со мной разговор. — Это правда, что ты воспитывалась как примитивная, и ничего не знала ни о Сумеречном мире, ни о своем происхождении? — женщина вновь вперила в меня свой взгляд. Я смело посмотрела ей в глаза: — Да, миссис Лайтвуд. Я ровным счетом не знала о том, что есть другая сторона этой жизни, пока не познакомилась с вашими детьми. — Да, об этой истории я наслышана. Знаешь, Ходж изумился, увидев тебя. Он думал, что в Институт пришла не постаревшая ни на день Джослин Фэйрчайлд. Как же Ходж был слеп. От твоей матери тебе достался, разве что, цвет волос. В остальном ты — копия своего отца. Я сжала стакан так сильно, что, казалось, он сейчас лопнет. — Валентин мне не отец, — сказала я сквозь крепко стиснутые зубы, — меня воспитывали мать и отчим — Люк Гэрроуэй. — Ты же сейчас говоришь о Люциане Грэймарке? Об этом жалком волчонке, который был вечно вторым после Валентина? — Мне все равно, каким он был и после кого. Мне важно, что он любил мою мать и никогда бы не причинил ей вреда. Мне жаль, что вы этого не можете понять, — высказала я Маризе в лицо. Вместо того, чтобы отчитать меня за то, как я разговариваю, она лишь удовлетворенно улыбнулась. — Ты не разочаровала меня, Кларисса Адель Моргенштерн. Я вздрогнула, стоило ей произнести моё настоящее имя. Я мысленно усмехнулась: «А правда все-таки глаза колет». — Не называй так Клэри, мама, — настойчиво попросила Изабель. — Я не собираюсь разговаривать с тобой, пока ты выглядишь, как последняя шлюха, Изабель, — отрезала миссис Лайтвуд. Девушка моментально вспыхнула и уставилась в тарелку, гневно раздувая ноздри. На моем лице застыло выражение немого шока: она разговаривала с Иззи так, будто та и вовсе не была её дочерью. Когда Изабель успокоилась, она подняла взгляд на мать и уже открыла рот, чтобы высказать ей в ответ пару ласковых слов, но я опередила её. — Миссис Лайтвуд, у Вас нет ни малейшего права оскорблять Иззи… — Милая моя Кларисса, — перебила мою речь Мариза, — боюсь, я сама разберусь, как мне с ней обходиться. Спасибо за совет, — отрезала женщина. Неизвестно, чем бы закончился наш с ней разговор, если бы в комнату не постучали. На кухню зашел Ходж с конвертом в руке и, посмотрев на Маризу, сказал: — Послание от Рафаэля Сантьяго, главы клана вампиров. Мое сердце ухнуло в пятки. Но здравый смысл подсказывал мне, что там, скорее всего, информация о сотрудничестве. Кого мог заинтересовать мой ночной визит? Какая же ерунда лезет ко мне в голову. — Не хочу заниматься бумагами, Старквезер. Не сегодня, — она пренебрежительно махнула рукой в его сторону, будто Ходж был слугой. — Пусть этим займется Алек. Ходж моментально вспыхнул от такого обращения к себе, но промолчал и протянул письмо нефилиму. Тот принял его, поднялся из-за стола и, поблагодарив мать за ужин, вышел из кухни. — Если ты не возражаешь, мама, мы с Клэри тоже пойдем: сегодня выдался трудный день, — терпеливо произнесла Изабель. — Неужели ты не поможешь матери убрать со стола? Я видела, что Изабель снова теряет самообладание, поэтому я быстро вмешалась: — Хорошо, миссис Лайтвуд, мы все здесь уберём. Изабель удивленно уставилась на меня, а Мариза, грациозно встав, обратилась ко мне с превосходством в голосе: — Какая же ты умница, Кларисса. Идем, Джейс. Девочки справятся сами. Когда они покинули помещение, Изабель облегченно выдохнула и тихо сказала мне: — Спасибо, Клэри. Я улыбнулась: — И тебе.***
В свою комнату я зашла только в начале одиннадцатого. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Внутренний голос саркастично усмехался надо мной: «А ты почаще спи два часа в сутки». Щелкнув выключателем, я, не смотря по сторонам, разулась и босиком пошла к платяному шкафу, справа от которого на стене висело большое зеркало в рамке, отделанной каким-то металлом. Я решила бегло взглянуть на себя. Но когда мой взгляд упал на отражающую поверхность, я вскрикнула. Прямо сзади меня, на кресле, восседал Александр Лайтвуд. И его взгляд не предвещал ничего хорошего.