Умереть всё равно придётся, эта чаша вас не минует. Зачем же уходить из зала, не досмотрев спектакль до конца? А вдруг пьеса, в которой, между прочим, каждый исполняет главную роль, ещё удивит вас неожиданным развитием сюжета? (с) Борис Акунин
В ту ночь или, вернее сказать, утро, мне удалось поспать примерно двадцать минут, а в остальное время я лежала, тупо уставившись в потолок и стены, на которых причудливо мелькали первые лучики солнца. В очередной раз взглянув на часы, я приложила титанические усилия, чтобы не застонать: уже было семь утра, выспаться не получилось, из-за чего у меня адски болела голова, а веки как будто налились свинцом и не могли полностью открыться. Но находится в кровати было бессмысленно, а потому я присела и поставила ноги на мягкий серый ковёр, легко оттолкнулась от матраса и пошла в ванную комнату. В зеркале отражалось бледное худое лицо, усеянное веснушками, слегка покрасневшие уставшие глаза и чуть ли не фиолетовые синяки под ними. Словом, зрелище было не из приятных. Я вздохнула и залезла в прохладный душ в надежде хотя бы слегка прийти в себя после бессонной ночи, самочувствие слегка улучшилось, но внешне я все ещё была похожа на злобное приведение. Одевшись в простую чёрную футболку и шорты, я вышла в коридор и направилась к комнате Изабель, но попасть к брюнетке у меня не вышло, потому что я услышала знакомый голос: - Клэри! - прямо по коридору ко мне быстрым шагом направлялся Макс Лайтвуд, в руках держа какую-то книгу и по-деловому поправляя очки, измазанные в чём-то белом. - Доброе утро, Макс, - я внимательно оглядела ребёнка с ног до головы и воскликнула: - Боже мой, где же ты умудрился так испачкаться? Синяя футболка мальчика и джинсы были вымазаны в каком-то белом порошке, след от которого и остался на очках. Макс смущённо улыбнулся и слегка отряхнулся, из-за чего в воздух поднялось небольшое белесое облако. Пока он наводил марафет, мне удалось разглядеть название пестрой книги, показавшейся мне странно знакомой. Крупным курсивом на обложке было написано: «Самые вкусные и простые идеи для завтрака». Я еле сдержалась, чтобы не хихикнуть, но понимая, что Макса это обидит, я медленно выдохнула и спросила у него: - Ты решил что-то приготовить? Макс сосредоточенно кивнул, снова поправив очки на переносице: - Да, мама снова поругалась с мистером Ходжем, а я читал, что если у тебя плохое настроение, то нужно съесть что-нибудь сладкое, и всё пройдёт. Поэтому я и достал эту книжку, - он потряс кулинарной книгой перед моим носом. - Но когда я взял муку, то оказалось, что в пакете была дырка, и часть просыпалась на меня. Я подумал, что стоит обратиться за советом к Иззи, но теперь случайно встретил тебя. Ты же умеешь готовить? - Смотря о каком блюде мы говорим, - я мягко улыбнулась мальчику. Он так искренне хотел помочь маме и с такой ответственностью говорил об этом, что невольно вызвал у меня чувство восхищения. - Сейчас, секундочку, - он быстро нашёл оставленную между страницами закладку и открыл книгу, протянув её мне. Заглавие гласило: «Воздушная яблочная шарлотка». Я тут же кивнула, ведь шарлотку очень любила делать на ужин моя мама, а я ей иногда помогала. Нельзя сказать, что я была в этом мастером, но и совсем беспомощной меня назвать было нельзя. Макс улыбнулся и уже развернулся, чтобы пойти на кухню, но я остановила его: - Для начала тебе нужно переодеться, а потом приходи на кухню, я буду ждать там. Мальчик сосредоточенно кивнул и умчался в свою комнату в то время как я двинулась в сторону кухни, понимая, что разговор с Иззи придётся перенести на потом.***
Вот уже десять минут я лихорадочно пыталась найти всё необходимое для приготовления шарлотки. И если с продуктами все обстояло проще: их попросту невозможно было рассовать в неожиданные места, то ни поиски миксера, ни поиски формы для запекания успехом не увенчались. Как на зло, под руки попадалось все, что на данный момент мне было не нужно. В сторону мной были отставлены и новейший тостер, и дорогая сковородка с антипригарным покрытием, и банки с мёдом, казалось, что я нахожусь в магазине, а не на кухне у людей, единственное занятие которых - истребление нечисти. Я не хотела перерывать каждый шкафчик и ящик по отдельности, а потому приняла решение подождать Макса. Пока он не пришёл, я смела остатки просыпавшейся муки и начисто протёрла стол. Как только с быстрой уборкой было покончено, я услышала шаги и громкий детский голос: - Уверен, нам будет весело! И спустя несколько секунд в дверном проёме появился Макс, а вслед за ним вошёл явно недовольный Алек, взгляд которого пробежался по кухне. Когда Лайтвуд закончил «осмотр», он уставился на меня, повёл бровью и язвительно спросил: - Здесь что, стая оборотней пробегала, а, Фрэй? Я инстинктивно скрестила руки на груди, потому что ещё не отошла от нашей с ним последней встречи и чувствовала дискомфорт в его присутствии. Понимая, что нельзя показывать Алеку, что опасаюсь его, я посмотрела прямо ему в глаза и ответила: - Нет, я всего лишь пыталась найти миксер, но, видимо, здесь есть всё, кроме него. Алек хмыкнул, усадил Макса за стол, а сам уверенным шагом направился в мою сторону. С каждым мгновением Лайтвуд находился всё ближе ко мне, и сознание услужливо напоминало, как его ледяные пальцы сомкнулись на моей шее. Брюнет остановился прямо передо мной, вынудив затаить дыхание, слегка наклонился и вкрадчиво произнёс: - Не отодвинешься, примитивная? - Алек, почему ты называешь Клэри примитивной? Она же Сумеречный охотник, как и мы, - неожиданно подал голос Лайтвуд-младший. - Потому что твой брат очень любит спорить, а это верный способ разозлить меня,- опередив Алека, ответила я и отошла в сторону, нехотя пропуская его к шкафчикам. Брюнет уверенно открыл верхнюю угловую дверцу и извлёк оттуда миксер, затем смерил меня покровительственным взглядом, снова посмотрел на шкаф и сказал: - Конечно, ты бы и не нашла его, если бы продолжила рыться на уровне своих глаз,- с этими словами он вручил мне коробку, пошёл к столу и уселся рядом с Максом, всем свои видом показывая, что готов смотреть, что же будет дальше. Про себя я отметила, что Лайтвуд выглядит не лучше меня: под глазами у него залегли синяки, оттенявшие и без того темно-синие радужные оболочки, лицо как будто ещё больше похудело, резче стали выделяться скулы, а кожа казалась почти прозрачной. Видимо, бессонницей страдала не одна я. Не сказать, что одежда парня была в безупречном состоянии, рубашка явно была натянута впопыхах, вполне вероятно, что парень даже спал в ней. Весь этот образ дополняли беспорядочно растрепанные волосы. Алек вопросительно выгнул бровь и поинтересовался: - На что ты так уставилась, Фрэй? Представив, как со стороны выглядело моё разглядывание, я слегка смутилась и постаралась быстро придумать оправдание своим действиям, но от необходимости отвечать меня избавил Макс, обеспокоено поднявший взгляд на Алека: - Мне кажется, Клэри переживает из-за того, что ты выглядишь уставшим. Ты что, снова всю ночь не спал? Воспользовавшись моментом, я отвернулась от Лайтвудов и принялась готовить, попутно размышляя о заданном Максом вопросе и удивляясь, насколько внимательным был юный нефилим. - Нет, конечно,- как-то нехотя ответил брюнет. - Я же слышал, как ты выходил из комнаты около двенадцати, а потом, когда я просыпался в половину четвёртого, тебя всё ещё не было, - деловито опроверг Макс слова своего старшего брата. Я усмехнулась про себя: казалось, что следопыт сейчас достанет какой-то журнал, в котором поминутно расписаны передвижения Алека. - Но потом мне показалось, что половицы в коридоре рядом с нашей комнатой заскрипели и после этого к маме в дверь тихонько постучали, а она открыла. Я подумал, что это был ты. Разве нет? - Нет, Макс. Меня там точно не было. - Но я точно слышал, как кто-то проходил мимо нашей двери, - упрямился мальчик. Не знаю почему, но я слегка поёжилась от такого рассказа, и следующие слова Лайтвуда меня совсем не подбодрили: - Уверен? - его тон был очень напряжённым, как если бы он подозревал о чём-то. - Как же тут не быть уверенным? Ты же знаешь, я сплю очень чутко, да и эти старые дощечки на нашем этаже так ужасно скрипят, что невозможно не услышать. Может, это была Иззи? Подобная мысль появилась в моей голове, но тут же исчезла, когда я вспомнила природу их отношений с матерью. Зачем бы ей было видится с ней в такое неподходящее время? Да и нас, скорее всего, тогда ещё не было в Институте. - Может, это Фрэй не спится ночью, а? - как-то слишком наигранно произнёс Алек. Я, отвлекшись от взбивания яиц с сахаром и мукой, повернулась к парню и, стараясь выглядеть максимально уверенно, сказала: - Кажется, ты мне достаточно толково объяснил, что не стоит по ночам лазить, где попало, - я готова была поклясться, что на секунду в глазах Лайтвуда промелькнула отличная от равнодушия эмоция, а потом он резко отвёл взгляд, сжав губы в тонкую линию. - Алек переживает за тебя и поэтому не хочет, чтобы ты подвергала себя опасности, гуляя ночью, - вмешался Макс, который, как и все дети, говорил невероятно искренним тоном. Я еле сдержала усмешку: общество любой нечисти казалось мне более безопасным, чем ощущение пальцев Алека на своей шее. Оставшиеся на ней синяки приходилось скрывать с помощью тонального крема, надеясь, что зоркий глаз Изабель не заметит их. - Я понимаю, Макс, - кивнула я, боковым зрением отметив, что брови старшего Лайтвуда взметнулись вверх. - Поэтому всегда стараюсь прислушиваться к твоему брату, - казалось, после моих слов Алек, как минимум, свалится со стула - настолько комичным было выражение его лица. - А что ты теперь будешь делать? - Макс встал со стула и мгновенно оказался рядом со мной, наблюдая за моими махинациями. - Осталось только яблоки нарезать, не помоешь их? Мальчик в мгновение ока перетащил пакет с фруктами поближе ко мне, достал яблоки и стал тщательно их мыть, так сосредоточившись на своём занятии, как будто это дело государственной важности. Он так сильно старался, что уже через несколько секунд был обрызган как сам юный нефилим, так и стол вокруг мойки. Я уже хотела было попросить его уступить мне место, но тут послышался звук отодвигающегося стула, и за спиной Макса оказался Алек, который прикрыл кран и, отодвинув младшего брата в сторону, произнёс: - Я тут вспомнил, что оставил свой лук в тренировочном зале. Можешь перенести его оттуда в нашу спальню? - он произнёс это так мягко, что даже не верилось, что передо мной Алек. Младший Лайтвуд повернулся ко мне: - Ты не против? А то это я притащил тебя на кухню, а теперь вот так сбегаю... - Что ты, Макс, я уже почти справилась, не переживай, - заверила его я. Он деловито кивнул и поспешил покинуть комнату, но у самой двери его окликнул Алек, который небрежно заметил, что раз тот идёт в комнату, то может заодно и мокрую футболку сменить. Как только мальчик ушёл, на кухне воцарилась гнетущая тишина. Я, почему-то потупив взгляд в пол, подошла к мойке, протерла стол вокруг и продолжила заниматься многострадальными яблоками. Пока я четкими и быстрыми движениями протирала фрукты, то чувствовала на себе взгляд Алека, который чуть отошёл и стоял, облокотившись о столешницу и скрестив руки на груди. Меня, как и любого человека, откровенно раздражало, что во мне прожигают дыру, поэтому, в конце концов, я не выдержала и развернулась к парню: - Что-то не так?- выпалила я. Он приподнял бровь, якобы давая мне понять, что не понимает, о чем я. Я вздохнула и, закрыв кран, повернулась, чтобы взять доску и нож. В этот момент Алек в пару шагов преодолел расстояние между нами, и я, поддаваясь какому-то внутреннему инстинкту, дёрнулась в противоположном направлении. Он хмыкнул и взял из шкафа доску с ножом, а затем принялся нарезать яблоки мелкими кусочками. Краска прилила к моим щекам: мне не нравилось чувствовать себя рядом с Алеком, как кролик, загнанный в клетку. - Чего оцепенела, примитивная? - брюнет окинул меня быстрым взглядом. - Не надо смотреть на меня, как на демона. Да уж, проще сказать, чем сделать. К тому же, что мне ещё оставалось, как просто стоять и смотреть, если Алек отобрал у меня единственное, чем бы я могла заняться в данный момент. Собственно, именно поэтому мой мозг снова начал переосмысливать разговор Лайтвудов о скрипучих половицах и о блуждающих по Институту людях. Мне, как человеку с довольно-таки богатой фантазией, раньше было легко выдумать всяких чудовищ, приведений и прочую нечисть, которая слоняется по ночам. Теперь же, когда сумеречный мир стал более-менее понятным, я четко осознавала: нечисть в Институт проникнуть не может из-за специальных защитных барьеров, установленных нефилимами. То есть, ночью не спится не только мне, но и другим обитателям этого «прекрасного» места. Возможно, этот разговор и прошёл бы мимо моих ушей, но какое-то чувство глубоко внутри меня подсказывало, что здесь что-то не так. Смущала реакция Магнуса на Маризу Лайтвуд, не давал покоя напряженный тон Алека, когда Макс объявил, что по ночам слышит шаги, и всё это довершалось непонятной историей Изабель о том, что их мать делала со своим старшим сыном. Ходж, как мне казалось, тоже несильно ладит с Маризой, чтобы лишний раз видеться с ней и что-то обсуждать. Джейс? Нет, я тут же отмела эту мысль, но в душу закралось тревожное ощущение: я не видела парня уже несколько дней. - Ты не знаешь, куда Джейс пропал? - тут же спросила я у Алека. Тот в ответ лишь резко пожал плечами. - Он не отчитывается о своих передвижениях передо мной, - отрезал Лайтвуд. - Вроде, здесь ты его девушка, тебе ли не лучше знать? Я почувствовала, что краснею до кончиков ушей: - Он не... - Дай угадаю, он тебе не парень? - брюнет просто издевался надо мной и выглядел крайне довольным произведённым эффектом. Ещё бы, я и слова не могла из себя выдавить, а молчаливая примитивная - это замечательно. Но, видимо, и подобной реакции оказалось недостаточно, потому что Алек, установив со мной зрительный контакт, язвительно добавил: - Только слепец или полный идиот не замечает, что когда в комнату входит Джейс, твой взгляд становится похожим на взгляд самой преданной в мире собаки. Даже немного жалко тебя, Фрэй. Поверь, для сумеречного охотника, эмоции - это не больше, чем разрушение. При чем, сам Джейс это мне и сказал когда-то, так что... делай выводы на счет серьезности его намерений по отношению к тебе. Не будь дурой, примитивная, «долго и счастливо» в нашем мире не работает. Я немного опешила от такого содержательного монолога брюнета, который, не считая словосочетаний «преданная собака», «не будь дурой», не имел целью оскорбить. Ещё больше удивила меня фраза Лайтвуда о том, что ему меня жалко. Серьёзно, что ли? Интересно, чувство жалости у него включается только в определенные моменты, раз в год, раз в жизни? Но после тирады парня в мою душу закралось отвратительное чувство - я определенно была уязвлена его словами о Джейсе и его взглядах на отношения. Конечно, я не хотела верить в это, тем более, когда об этом так самоуверенно говорил Алек, как будто это действительно его касается. «...девушки у него никогда не было. Да и вообще, он предпочитает девушек на одну ночь, ведь с ними ни проблем, ни привязанности», пронеслись в голове слова Изабель. Хорош советчик, который всех судит по себе. Но затем я резко прекратила мыслить в этом направлении: почему я так распереживалась, если все, что у нас было с Джейсом - это тот поцелуй в библиотеке, после которого парень как будто испарился? Память услужливо пыталась подсказать, что тот поцелуй вызвал во мне бурю эмоций, но я тут же переключилась на все ещё беспокоивший меня вопрос. - С ним же ничего не могло случится? Алек закатил глаза и страдальческим тоном произнёс: - Отцепись, Фрэй. Я же сказал, что не в курсе, - он легким движением руки пересыпал нарезанные яблоки в форму для запекания. - Лучше делом займись, а то такое впечатление, что это я решил приготовить завтрак. Вот теперь я совершенно не была удивлена: Алек удивительно быстро превратился из адекватного человека, настроенного на диалог с собеседником в самого себя - до одури раздражительного хама. После этих слов парень вышел из кухни, а мне ничего не оставалась делать, как тихо-мирно принять «предложение» Лайтвуда и закончить свои махинации по приготовлению шарлотки. Спустя пять минут блюдо было отправлено в духовую печь, а я принялась наводить на кухне порядок. Казалось, и секунды не прошло, как в коридоре вновь послышались шаги, на этот раз более легкие и размеренные. Повернувшись к дверному проему, я встретилась взглядом с глазами цвета сапфира. Мариза Лайтвуд, гордо подняв голову, прошествовала на кухню и, вдохнув воздух, произнесла: - Доброе утро, Кларисса. Чем это так вкусно пахнет? - уже после этой фразы, сказанной непринужденным тоном, было очевидно, что женщина пребывает в крайне прекрасном расположении духа. В тот момент я и представить не могла, что приподнятое настроение миссис Лайтвуд напрямую связано со мной. - Доброе утро, миссис Лайтвуд, это шарлотка с яблоками. Женщина деловито прошла мимо меня, заглянув через стекло в духовую печь и, довольно хмыкнув, направилась к столу и присела на стул, облокотившись локтем на стеклянную поверхность. Я принялась за мытьё и расставление чистой посуды по местам, пока Мариза пристально наблюдала за мной. Волна раздражения тут же нахлынула на меня: да что же это за утро такое неудачное? Наверное, больше всего в жизни я всё-таки не любила какого-либо вмешательства в мое личное пространство, а эти постоянные разглядывания с наверняка сопровождающим их внутренним анализом меня как подопытной крысы очень сильно выводили из себя. - Я всегда удивлялась, почему мои дети не могут делать таких элементарных вещей, которые подвластны остальным, - раздался тихий голос брюнетки, в котором отчетливо слышались нотки разочарования. - Изабель проводила всё детство с этими кулинарными книжками, а в итоге и яичницы приготовить не может без происшествий. - Меня всему научила моя мама, а не книжки, - не отрываясь от своего занятия, бросила я и удивилась, когда услышала приглушённый смех Маризы, но, тем не менее, не остановилась. - У Изабель выходит масса всего, о чем другие и мечтать не могут. - Ты очень сильно заблуждаешься из-за того, что Сумеречный мир открылся тебе недавно. Ты и представить не можешь, какие возможности открыты для нефилимов, если они приложат хоть каплю усилий к достижению этой цели. Ты и представить не можешь, какая сила заключена лишь в тебе одной. Уверена, даже так называемые «навыки» Изабель с ней не сравнятся, - покачала головой миссис Лайтвуд. Выводил из себя и тот факт, что она говорила так, будто всё обо мне знает, в то время как я и предположить этого не могу. Я развернулась к женщине и твёрдо сказала: - Я так не думаю. Но Мариза вновь усмехнулась мои словам и отодвинула стул, приглашая меня присесть рядом. Я мысленно вздохнула и направилась к указанному месту, располагаясь на мягком кожаном сидении. - Мне кажется, я была не права. - Вкрадчиво начала миссис Лайтвуд, и я была очень удивлена этой небрежно брошенной фразой. - Я имею ввиду наш разговор. Ты действительно не можешь сейчас ничего знать о своих способностях. Глупо было предполагать такое, ведь твоя мать, находя время якшаться с оборотнями, не додумалась даже открыть тебе тайну твоего происхождения, - выплюнула Мариза. - Не смейте говорит о моей маме в таком тоне, - почти что прошипела я, попутно поражаясь тому, как звучал мой голос. Костяшки непроизвольно сжались, одновременно появилось желание ударить ухмыляющееся лицо Маризы и выбежать из кухни, из Института, от этих мерзких людей. - Ну-ну, тише, дорогая. К Джослин у меня никаких личных претензий, я всего лишь констатирую факты. Не принимай близко к сердцу мои слова, обидеть тебя я точно не желаю, - она отвела от меня взгляд и посмотрела куда-то в сторону. - Скажу тебе по секрету, что Ходж настаивал на том, чтобы поставить тебя в стрессовую ситуацию: якобы таким образом мы поймём, какие в тебе скрыты силы. Я слегка поёжилась от этих слов. - Но я отвергла это предложение, - сапфировые глаза снова сосредоточились на моём лице. - Я больше не буду к чему-либо тебя принуждать. Ведь всё, что кроется в нас, так или иначе проявится вовне, хочешь ты этого или нет. Но меня беспокоил совершенно другой вопрос: - Вы говорили, что поможете найти мою мать, если я узнаю, каким обладаю даром, а теперь хотите, чтобы он проявился сам. Но поиски мамы не могут ждать случайного стечения обстоятельств... - Само собой разумеется, - перебила меня брюнетка. - Как только в Институт пребудет делегация из Идриса, они начнут искать Джослин. До тех пор мы не имеем полномочий принимать какие-либо действия. - Маму похитил один из самых опасных преступников вашего мира, а у Инстиута нет полномочий? - мой мозг определенно отказывался понимать, как устроен Сумеречный мир. Миссис Лайтвуд лишь гадко ухмыльнулась: - Нам нужно проверить все факты, которые указывают на то, что Джослин действительно находится там не по своей воле. Она всё-таки бывшая жена Валентина... - Да как Вы можете так говорить?! - моё терпение лопнуло, и я подскочила со своего стула, сверля взглядом Маризу. Та лишь приподняла бровь и грациозно поднялась со своего стула, не прерывая зрительного контакта. - Деточка, я имею право говорить тебе всё, что посчитаю нужным, будь так добра впредь мне не грубить, - после этих слов её взгляд резко метнулся к двери: - Сын, хватит стоять там, как истукан, тебе никто не запрещал входить, - на этих словах Мариза присела обратно на стул, с присущей ей грациозностью перекинув ногу на ногу. - С Клариссой мы уже закончили разговор. - Доброе утро, мама, - я обернулась к двери: там действительно стоял Алек, сменивший мятую рубашку на идеально выглаженную белую футболку и не отводивший от нас взгляда, в котором, как мне показалось, промелькнула нотка тревоги. Затем он подошёл к графину и налил себе немного воды, в то время как я поняла, что все ещё нависаю над миссис Лайтвуд с не самым дружелюбным выражением лица. Собрав всю волю в кулак, я спокойно произнесла: - Я сейчас вернусь, - и поспешила к выходу из кухни, ощущая острую необходимость увидеть Изабель и отвлечься от гнетущего ощущения на душе. Уже будучи в коридоре, я услышала слова Маризы, которые вынудили мое сердце уйти в пятки, а тело похолодеть: - Александр, я все забываю спросить тебя о том письме Рафаэля, - имя было произнесено ею с таким неприкрытым пренебрежением, что я в очередной раз поразилась отношением миссис Лайтвуд к представителям нежити. Когда женщина произнесла эту фразу, я резко остановилась и, стараясь как можно более бесшумно двигаться, сделала пару шагов по направлению к дверному проёму и принялась слушать. Действительно поразительный феномен: когда человек знает, что сейчас услышит что-то неприятное и даже плохое, когда тревожное чувство закрадывается в душу, а мозг кричит «Не слушай!», мы все равно продолжаем стоять, замерев, в ожидании неизбежного. В тот момент я полностью осознавала и даже принимала тот факт, что сейчас Мариза узнает, что я сбегала из Института ночью и встречалась с Саймоном и что последствий такого разговора не миновать. В конце концов, Алек предупреждал меня, что я вылечу из Института. Меня бы ни капли это не волновало, и я бы вздохнула с облегчением, если бы не мама, спасти которую можно было только с помощью Конклава. Что будет с ней? Что будет с Саймоном? В этот же момент я приняла решение пойти и выдать всё Маризе первой, потому что Алек рассказал бы ей эту историю в своём репертуаре, бросаясь словами «примитивная», «вампирёныш», что явно бы только разозлило миссис Лайтвуд и подтолкнуло бы на решительные действия. Когда я начала движение по направлению к кухне, то параллельно услышала спокойный, даже немного пренебрежительный тон Алека: - В нём не было ничего особенного, мама. Как всегда, попытки наладить отношения между нефилимами и вампирами, потому что он считает, что глобальная война якобы неизбежна. После такого ответа парня я настолько опешила, что даже забыла о намерении ворваться в кухню и «покаяться» и застыла посреди коридора с наверняка комичным выражением лица, борясь с невероятно острым желанием ущипнуть себя, чтобы убедиться в реальности происходящего. А где же яростные высказывания о том, что «идиотка-Фрэй» умудряется нарушать все писаные и неписаные правила, параллельно вступая в контакт с вампирами - врагами всея мира? Нет, мне определенно были непонятны такие действия парня. Зачем покрывать человека, если больше всего на свете хочешь изжить его из Института? Моим размышлениям не суждено было прийти к логическому выводу, потому что до меня донёсся вкрадчивый голос Маризы Лайтвуд: - Отдай мне его, а я уже сама решу, есть ли в нём что-то особенное или нет, - все это было сказано тоном, не терпящим отлагательств. - Это невозможно, мама. Я сжёг его, как только прочёл, - невозмутимо парировал Алек, что запутало меня ещё больше. - Ты... что? - я готова была поклясться, что женщина была удивлена. - Я проверяю всю корреспонденцию, которая поступает в Институт, начиная с того момента, как вы с отцом уехали в Аликанте. И всегда, когда попадается что-либо, не требующее пристального внимания, я избавляюсь от этого. Мне кажется, незачем засорять архив такими... - Неужели! - почти что прошипела Мариза. - Тебе кажется... А не казалось ли тебе, что сейчас я глава Института и решать, как поступать со сведениями, могу исключительно я? - Извини, мама, больше такого не повторится, - Лайтвуд произнёс эти слова таким тоном, как обычно отчитываются солдаты перед главнокомандующим, как будто они даже не родственники, тем более, не сын с матерью. - Ходж обычно приветствовал это... - Как ты мог заметить, я не этот тупоголовый кретин и впредь хочу, чтобы никто не смел распоряжаться письмами, тем более, межклассовыми письмами, без моего ведома, - с расстановкой произнесла женщина. - К счастью, у меня сегодня хорошее настроение, и я не буду продолжать этот бессмысленный разговор. Надеюсь, ты уяснил смысл моих слов, - раздался стук каблуков, означавший, что Мариза выходила в коридор. Меня от обнаружения спасло лишь то, что она остановилась в проёме, а я в этот момент юркнула в углубление в стене, чудом не зацепив расположенную там статую. - Ах, да. Зайдите ко мне в кабинет сегодня в восемь вместе с твоей сестрой и Клариссой. Нам есть, что обсудить. Кажется, я даже затаила дыхание до того момента, как шаги миссис Лайтвуд стихли и наступила тишина. Я как будто очнулась и уже направилась было к Изабель, но что-то заставило меня развернуться и пойти в противоположном направлении. Мне казалось, что будет правильным поблагодарить Лайтвуда за то, что он не сказал своей матери правду. Когда я переступила порог кухни, то тут же увидела Алека, который стоял спиной ко мне и обеими руками упирался в ободок раковины, немного наклонившись всем телом к столешнице и опустив голову. Левой рукой он повернул кран и, зачерпнув воды, поднёс её к лицу и легонько умылся, после чего снова расположил руку на прежнем месте. Мышцы спины и рук парня, чётко выделяющиеся через тонкую хлопчатобумажную ткань его футболки, были напряжены, с головой выдавая неспокойное состояние брюнета. - Неужели в тебе так много от примитивных, что даже руна бесшумности на тебя не действует, Фрэй? - низкий голос Алека заставил меня вздрогнуть. Парень развернулся ко мне и, привычно приподняв бровь, выжидающе смотрел мне в глаза. Пара капель воды ещё задержались на пушистых ресницах брюнета, и в тот же момент соскользнули на его лицо, оставляя на нем свои блестящие дорожки. Я невольно залюбовалась им: удивительно красиво сочетались ледяные глаза Лайтвуда и стекающие капли, ассоциируясь лишь с тающим айсбергом. Резко возникло желание взять альбом для рисования и изобразить там такую красоту, но я вовремя одернула себя: что за вздор! Я решила сделать вид, что не услышала его колкой фразы и подошла к духовке, попутно надев на руку прихватку и размышляя о том, как отреагирует Лайтвуд на то, что я его поблагодарю. Рассердится ли он из-за того, что я подслушала разговор? Или же просто проигнорирует моё «спасибо»? Зная Алека, я бы скорее поставила на первый вариант. Когда я открыла духовую печь, то была удовлетворена результатом, который увидела внутри. Румяная и ароматная, шарлотка была полностью готова к подаче на завтрак, поэтому я достала блюдо и поставила по центру стола, посыпав её сверху небольшим количеством сахарной пудры и положив несколько листьев мяты на край тарелки. Наблюдая за моими нехитрыми манипуляциями, Алек небрежно бросил: - Зачем ты добавила мяту? - на секунду почудилось, что в голосе парня проскользнули нотки заинтересованности, но я тут же отмела эту мысль: скорее всего, он просто снова хочет сказать какую-то гадость. - В основном, для красоты, как мне кажется, но некоторые съедают её вместе с кусочком шарлотки, - просто ответила я, а парень не заставил себя долго ждать: - Глупо. После этих слов в кухне опять стало тихо и пока я решалась начать разговор, Алек снова первым нарушил молчание: - Сегодня в восемь мама хочет нас видеть, не опаздывай. Тогда я посчитала это верным моментом и резко выдала, потупив взгляд: - Я знаю. - Откуда... - насмешливо начал брюнет, но тут же осёкся. - Ты подслушивала, - Алек легко оттолкнулся от столешницы и сделал шаг по направлению ко мне, буравя меня взглядом, который не предвещал ничего хорошего. Когда он уже был на расстоянии вытянутой руки, а я приготовилась ко всем вариантам развития событий, то мы оба слегка вздрогнули, услышав воодушевлённый голос Изабель: - Доброе утро! Ого, Макс, ты был прав, тут нас действительно ждёт что-то вкусненькое, - чуть ли не пропела брюнетка, и из-за её спины показался младший Лайтвуд, уже переодетый из перепачканной одежды. Алек, резко изменившись в лице, развернулся от меня к сестре, которая переводила взгляд от меня к нему, явно недоумевая от происходящего. - Доброе утро, Иззи, - улыбнулась я, наблюдая, как Макс тащит её за стол, параллельно воспевая мои кулинарные таланты. - Я же говорил, что Алек тоже помогал нам, а ты не верила! - тараторил юный нефилим. Когда Изабель присела на стул, то тут же задала интересующий её вопрос: - Вы что, вместе готовили? - Нет, конечно. - фыркнул Алек. - Можно и так сказать, - одновременно с ним ответила я, что позабавило пребывающую в прекрасном расположении духа Иззи ещё больше. - Ладно уж, кулинары, присаживайтесь уже. Когда я уже практически разместилась за столом, брюнетка наклонилась к моему уху и заговорщицки прошептала: - А тебе бы я завтракать не советовала, в коридоре кое-кто хочет тебя увидеть. Я удивилась, но не стала расспрашивать девушку под внимательным взглядом её старшего брата, а быстренько встала из-за стола и, пожелав всем приятного аппетита, вышла в коридор. Я дошла практически до его конца, когда чьи-то тёплые руки закрыли мои глаза, а знакомый голос произнёс: - Скучала по мне? - Джейс? - Моё сердце забилось как бешеное.***
– Ты что здесь делаешь? Где ты пропадал эти несколько дней? - не веря своим глазам, воскликнула я. – «Здесь», то есть в Институте, моём родном доме, или в глубоко философском смысле – цель моего существования на этой планете? Случайность ли это космического масштаба или жизнь человека – очередной этап в его самосовершенствовании? Тема смысла жизни издавна волновала многие великие умы, сама понимаешь...*А на счёт того, где я был, так тут ничего особенного. Сделал пару вылазок в город по просьбе Маризы, нужно было отправить пару демонов обратно в ад. «По просьбе Маризы» звучало действительно очень смешно, потому что характер её просьб знали все обитатели Института. Видимо, мне показалось, что её отношения с Джейсом отличаются от отношений с Алеком и Изабель большей теплотой, ведь она даже не переживает, отправляя Вэйланда на опасные задания. – Я здесь, потому что соскучился по тебе, – продолжил парень. - Я тоже скучала, Джейс, - расплылась я в идиотской улыбке. - Тогда ты составишь мне компанию на пикнике? Я удивилась: – Пикник? По-моему, рановато для прогулки в Центральном парке. Там сейчас полно… Он нетерпеливо отмахнулся: – Знаю, там сейчас полно фейри. – Нет, я о всяких неприятных личностях, – уточнила я. – Хотя мне заранее жаль любого, кто осмелится приставать к тебе… – Молодец, правильно мыслишь! – Джейс выглядел польщенным. – Но я и не думал приглашать тебя в Центральный парк. Что скажешь про оранжерею? – Оранжерею? Здесь, в Институте? Он кивнул и подтолкнул меня по направлению к лестнице: – Пойдем, скоро сама все увидишь. Мы быстро шагали по освещенному солнечными лучами коридору мимо больших пустующих спален. Вокруг не было ни души. На лестнице, ведущей на крышу, – тоже. Джейс распахнул потускневшую от времени зеленую дверь, которая, открывшись, предоставила моему взору оранжерею, и меня окутал пряный запах почвы и густой сладковатый аромат самых разных цветов: розы, орхидеи, шафрана и еще каких-то незнакомых растений. За стеклянными стенами простирался великолепный пейзаж осеннего Нью-Йорка. – Ух ты! – я медленно огляделась. – Здесь очень красиво! Джейс улыбнулся: – Я тебе больше скажу: нас здесь никто не подумает потревожить, они все не любит сюда ходить. – А что это за растение? - Моё внимание привлёк темно-синий, ещё не распустившийся бутон. Джейс пожал плечами: – Спроси чего полегче. Я не особо любил уроки ботаники. Она нужна для работы в архиве, а мне ни к чему. – Выходит, тебе нужны только знания по смертельным боевым приемам? Джейс с тёплой улыбкой на губах посмотрел на меня – вылитый златовласый ангел с картины Рембрандта… если бы не дьявольская улыбка. – Точно. – Он что-то извлек из пакета и протянул ей. – Убийственные бутерброды с сыром мне особенно удаются. Попробуй. Я осторожно присела рядом с ним. Каменный пол приятно холодил босые ноги. В пакете, пронесённом Джейсом, ещё оказались яблоки, плитка шоколада с изюмом и орешками и бутылка воды. – Ты ответственно подошёл к идее пикника, – восхитилась я. Не обращая внимания на то, что сыр стал немного липким от тепла, я с аппетитом съела бутерброд. Джейс вытащил из кармана нож с костяной ручкой – казалось, что таким внушительным лезвием можно и медведя уложить, – и принялся методично резать каждое яблоко на восемь долек. - Почему ты не пошёл со всеми на завтрак? - Меня интересовал этот вопрос с того момента, как он предложил устроить пикник в оранжерее. Джейс лишь слегка скривил губы и ответил: - Потому что не хочу расспросов. В особенности, от Алека, - подчеркнул парень. С одной стороны, несмотря на то, что с Лайтвудом наши отношения можно было назвать «напряжёнными» и «неприязненными», мне не понравились такие слова Джейса. Насколько я знала, таким тоном о друзьях не говорят, тем более, с малознакомыми людьми. Но с другой стороны, я его понимала: тошнотворный характер Алека любого может вывести из себя. - К тому же, как я и сказал, мне хотелось провести время с тобой. – Честно говоря, уже не ожидала увидеть тебя в ближайшее время. Поэтому я очень рада, - на языке крутился вопрос по поводу его заданий и длительного отсутствия, но брошенное им не хочу расспросов остановило меня. - Рассказывай, что тут без меня происходило, - промычал Джейс, откусив большой кусок спелого яблока. - Тебя несильно доставали? Ха! Складывалось такое впечатление, что Джейс не знал, с кем он жил под одной крышей. В стенах Института только Изабель и Макса можно было назвать доброжелательными людьми и, возможно, Ходжа, который попадался на глаза раз в две недели. Мне безумно хотелось поделиться с Вэйландом всем происходящим, услышать его совет и почувствовать толику поддержки, потому что я устала держать всё в себе. Но я не привыкла жаловаться, а потому ответила достаточно коротко: - Всё было как обычно, даже скучно немного. - Значит, Алек так и не узнал о твоей прогулке с Саймоном? Я нервно сглотнула, определённо не зная, как поступить, но в следующий момент почему-то со стопроцентной уверенностью могла утверждать, что не хочу выдавать Алека и обременять Джейса лишними заботами. Пока не случилось ничего сверхъестественного, с чем я была бы не в силах справиться: - Нет, мне повезло, я и сама этому удивилась. Кажется, блондин заметил мои метания и недоверчиво посмотрел на меня, затем слегка дёрнул головой и подал мне кусочек шоколадки с орехами. Я благодарно приняла тот факт, что парень не стал дальше расспрашивать меня, хотя и явно сомневался в правдивости моего ответа: - Оно и к лучшему, а то Алек сильно разозлился бы, - кивнул блондин. - Иззи сказала, что Мариза всё говорит о каких-то твоих способностях и хочет их обнаружить, - я удивилась, что Изабель поделилась этим с Джейсом, но не подала виду и уже собиралась сказать ему, что всё нормально, как нефилим остановил меня, приподняв ладонь. - Поговорим об этом, когда ты будешь готова. Ты же знаешь, что я всегда рад тебя выслушать. Больше мы не поднимали этот вопрос, а болтали совершенно на отвлечённые темы. Делились детскими воспоминаниями и мечтами, смеялись над нашими проделками и поступками. Слушая Джейса, в очередной раз убедилась, как отличается жизнь примитивных от жизни нефилимов, и я бы не сказала, что преимущество было на стороне Сумеречных охотников. Я искренне смеялась над историей Джейса о купании в ванне, полной спагетти, которая в корне отличалась от его обычных серых будней, которые заключались в непрерывных тренировках. – А на день рождения я, в основном, просил оружие, что неудивительно. И книги. Я много читал, - заметил Джейс. – Разве ты не ходил в какое-нибудь подобие школы? – Нет, – медленно произнес он. Мне стало ясно, что я затронула тему, которую Джейс не хотел бы обсуждать. – А друзья… – У меня не было друзей, кроме отца, – отрезал он. – По сути, больше я ни в ком не нуждался. Я уставилась на него шокированным взглядом, не понимая его отца: любой ребёнок нуждается в общении со сверстниками. Джейс спокойно выдержал мой взгляд: – Первый раз я увидел Алека, когда мне стукнуло десять. Он был первым ровесником, с которым я общался, и стал моим первым другом, - размеренно продолжал парень. – Я ни в коем случае не виню своего отца, ведь он дал мне самое лучшее образование. Я объездил с ним весь мир: Лондон, Санкт-Петербург, Каир… Нам нравилось путешествовать. – Глаза Джейса потемнели. – После его смерти я осел здесь, в Нью-Йорке. – А я вообще ни разу в жизни не выбиралась за пределы штата, - я постаралась зацепиться за тему путешествий, ведь Джейсу наверняка больно было вспоминать об отце. - Мама не пускала меня даже с классом в Вашингтон. Теперь понятно почему… – Боялась, что ты увидишь демона в Белом доме? Я отломила ещё один кусочек шоколада: – А что, в Белом доме водятся демоны? – Нет, я пошутил, – улыбнулся Джейс. – Надеюсь… – Он пожал плечами. – Иначе их обязательно заметили бы. – Скорее всего, маме просто не хотелось, чтобы я исчезала из поля ее зрения. После смерти отца она очень изменилась, - сказала я и осеклась, ведь на самом деле мой отец не умер, а просто был чудовищем. - Видимо, Джейс понял это, потому что в следующий момент я почувствовала, как его тёплая ладонь накрыла и ободряюще сжала мою, от чего мне стало безумно приятно и уютно. Как и ожидалось, мы потеряли счёт времени, пока были в оранжерее, и просидели там до самого вечера, пока часы не пробили семь. И пока я не вспомнила, что Мариза ждёт меня к восьми в своём кабинете. - Нам, наверное, пора уже спуститься вниз, – неохотно произнесла я. – Хорошо, – отозвался Джейс. Мы двинулись на выход, и в ярком свете заходящего солнца я не заметила лежащую на полу садовую лопатку. Я не успела шагнуть в сторону, споткнулась о неё и наверняка бы растянулась на холодном камне, если бы случайно не налетела на Джейса. Тот моментально придержал меня, предотвращая падение. Я повернулась, чтобы извиниться за свою неуклюжесть, но каким-то загадочным образом оказалась в кольце его рук. Джейс поцеловал меня. Поначалу он почти грубо накрыл мой рот своим. Потом прижал меня ближе, и его губы стали мягкими. Я почувствовала, как быстро колотится его сердце. На губах Джейса ощущался сладкий вкус шоколада и яблок. Я запустила руки в его волосы: мне так давно хотелось сделать это… Но в тот же момент Джейс со сдавленным возгласом осторожно отстранился от меня, по-прежнему не размыкая рук: – Только не пугайся. Кажется, мы не одни. Я обернулась. Неподалеку на ветке дерева устроился Хьюго и глядел на нас блестящими черными глазами**. – Если здесь Хьюго, значит, и Ходж где-то рядом, – прошептал Джейс. – Нам пора. – Ходж следит за тобой? – удивилась я. - Нет, он очень редко приходит сюда, чтобы побыть в тишине и одиночестве, - сказал Джейс и мягко подтолкнул меня к двери, размыкая кольцо рук. - Очень жаль, ведь у нас с тобой состоялась достаточно милая «беседа», - усмехнулся парень. Мы покинули оранжерею и стремительно спустились к этажу, на котором жили мы с Изабель. Когда я повернулась к Джейсу, чтобы поблагодарит его за этот день, то услышала позади себя почти что недовольный голос Изабель: - Вот вы где! Мы весь Институт обыскали, думали, что вы ушли в город, - она приблизилась ко мне и схватив за руку, обратилась к Джейсу: - На оставшийся вечер я украду у тебя даму, если не возражаешь, - парень кивнул подруге, а я виновато ему улыбнулась. Когда Джейс скрылся в сумраке Института, Изабель сказала: - Мама уже освободилась и ждёт нас у себя.***
Первое, что бросилось в глаза, когда мы зашли в гостиную, был полумрак и потрескивающий в камине огонь. Языки пламени слились с деревяшками в беспощадном огненном танце, и эти движения отбрасывали на стены камина и гостиной причудливые тени. Слева от камина, облокотившись локтем о каминную доску стоял Алек и, не отрываясь, смотрел в топку. Мариза расположилась на диване и рассматривала какие-то бумаги, но когда мы появились в комнате, она тут же отложила их вбок и пригласила нас присесть на соседнюю софу. - Я собрала вас здесь, чтобы сообщить, что через месяц к нам прибудет делегация из Идриса, - я не поверила своим ушам: неужели это подвижки к тому, чтобы найти маму? Я услышала, как Алек тихо хмыкнул, а затем обратился к своей матери: - Они никогда не приезжают просто так, что-то случилось? - Разумеется, - ответила Мариза. - Через месяц у нас торжество, мой сын женится. - После этих слов лицо Алека вытянулось и он замер. А после следующих слов и я, и он вовсе оцепенели от шока. - На Клариссе Моргенштерн.