Стокгольмский синдром или как его там?

Тэхён думает, что ничего-то в его жизни нормального нет. Ему и самому интересно, когда же всё началось. Наверное, происходящее было предначертано судьбой ещё тогда, когда Тэхён только поступил на первый курс и познакомился с милашкой Пак Чимином. Чимин был парнем отзывчивым и добрым, с радостью поддерживал все начинания Тэхёна, даже самые сумасбродные, и однажды они даже пытались вместе пересечь Сеул от края до края. Разумеется, у них ничего не вышло, они лишь заблудились, когда ехали в поезде на окраину города, откуда планировали начать свой путь. Вот только Чимин не злился и не ругался, потому что добрый очень был. Или потому что они оба так задолбались, что на следующий день не могли даже с постели подняться из-за отваливающихся ног, а на ругательства запаса энергии и подавно не хватило бы. Тэхён думает, что да, это определённо было точкой начала пути. И на самом деле всё могло бы сложиться иначе, всё могло бы сложиться хорошо и правильно, красиво и легко, если бы в жизни Чимина не появился Мин Юнги. Потому что Юнги неправильный, хотя и красивый, а ещё тяжёлый, потому что взгляд пронзает насквозь, а запах крепких сигарет въелся в его кожу и волосы. Чимин балдеет, утыкаясь носом в чужую шею и вдыхая запах табака и одеколона, даже поскуливает негромко от удовольствия, чем зарабатывает усмешку Шуги. А Тэхён кривится, имитирует рвотные позывы и думает о том, что если каждый раз так будет делать, то узнает конец ленивого чуть шепелявого «продолжишь так делать, и…». За Юнги потянулась его компания. Точнее, это Чимина Шуга потянул за собой в свою компанию. А Чимин потянул Тэхёна, потому что лучшие друзья. Тэхён частенько размышляет на тему отношений парочки и в какой-то момент понимает, что Юнги вообще-то парень. И Чимин парень. И спустя почти два месяца встреч этой парочки Тэхён как-то неожиданно осознал, что Чимин, видимо, гей, и что он реально встречается с Юнги. Это отношения, это держания за руку, это поцелуи и объятия, секс. Рвотные позывы в этот раз настоящие, потому что Тэхён не представляет, как можно встречаться с парнем. Как же округлые мягкие бёдра, маленькая попка, упругая грудь? Но на разговор Ким так и не решился. В конце концов, Чимин к нему не липнет, плохим человеком от этого тоже не стал. Разве что вредной привычкой под названием «Мин Юнги» обзавёлся, но не Тэхёну лезть в чужую жизнь. Больше парня волновало, знает ли компания Юнги о том, что тот с Чимином встречается, а не дружит. И на посиделках в каком-то задрипанном баре Тэхён узнал ответ, потому что… - Юнги-я, ты что, в цветные записался? – сладко тянет Сокджин, который при всей своей утончённости и изысканности тот ещё придурок. - Не твоё дело, Белоснежка, кого я трахаю. А будешь к Чимину цепляться, я и тебя в цвета радуги перекрашу. Тэхён думает о том, как грубо звучит это грязное «трахаю». Не «занимаюсь сексом, любовью», не «кого я люблю», а холодное и безразличное «трахаю». Но Чимин, притихший во время разговора старших, светится тысячью солнц, и Тэхён в очередной раз себе напоминает, что всё происходящее – не его дело. Компания у Юнги дурная на всю голову. Потому что Сокджин, которого Тэхён при первой встрече обозначил самым адекватным человеком, на самом деле долбоёб. Сказочный. Потому что такой же красивый как принц из сказки. И такой же припизднутый, как бывает только в тех же сказках. В реальности такой человек существовать просто не может. Тэхён думает о том, что живёт в какой-то чудесатой сказке. Может он сам – Алиса, а всё вокруг – плод его больного воображения? Но нет, Сокджин, который обливает его джинсы воняющим клубникой коктейлем – настоящий. Намджун, который громко ржёт и протягивает салфетки, тоже настоящий. Потому что только настоящий Мон может неудачно податься на стуле вперёд, из-за чего у того просто отваливается вдруг ножка, а сам парень под хохот остальных летит на пол, громко матерясь. И Чимин, прикрывающий рот ладошкой и старающийся не заржать, а потом утыкающийся носом в шею приобнявшего его за плечи скалящегося издевательски Юнги тоже настоящий. - О, а у вас как всегда весело, - раздаётся громкий голос где-то за спиной. – Слышьте, придурки, мой брат вернулся. Тэхён думает о том, что от шумного Хосока у него всегда болит голова. Пустая голова, потому что были бы там мозги, Тэхён никогда бы не пошёл в этот чёртов бар с этими придурками. А ведь Чимин его даже не звал, потому что знает, как друг не любит такие сборища. Тэхён сам ляпнул «и я хочу», а после корил себя на тему «глупый я и мой длинный язык». Осмотрев влажные джинсы, ткань которых на правой ляжке полностью промокла и воняет, как ароматизатор дешёвых презервативов, Тэхён поднимается из-за стола, чтобы уйти в туалет замыть это безобразие, но тут же впечатывается носом в чьё-то плечо. - О, Чонгукки, ты вырос, - смеётся за спиной подвыпивший Джин, а над его смехом смеются остальные. Но Тэхёну не смешно. Тэхён трезвый и раздражённый, в липких мокрых провонявших клубникой джинсах и прижат вплотную к какому-то парню, если судить по широким ладоням, сжавшим его ягодицы, и по отсутствию у «препятствия» груди хоть какого-нибудь размера. Наглому парню, потому что тот не отстраняется, а пальцами лишь сильнее впивается в его ягодицы. - Знаю, хён, не виделись-то давно. Рад вас видеть не спившимися и почти не покалеченными. Тэхён слышит голос над ухом и понимает, что лапает его никто иной, как брат Хосока. Такой же наглый. И такой же раздражающий в этой ситуации, как и все остальные. Намджун за спиной в очередной раз матерится и наверняка показывает средний палец, Юнги тянет как всегда лениво «привет, мелкий, рад видеть», и в его голосе слышна улыбка. Это так дико, что Тэхён даже голову поворачивает. Так и есть, Юнги улыбается. Слабо, еле заметно, лишь уголки губ приподняты, но улыбается. Не насмешка, усмешка, оскал, подъёбывающая ухмылочка, а именно улыбка. «Оказывается и такое в мире случается», - думает Тэхён и вскидывает бровь, когда Юнги переводит взгляд на него и подмигивает. - Уютно, Тэхённи? - слащаво интересуется Юнги. И тут-то Тэхён вспоминает, что всё ещё прижат к чужому телу, а на заднице – наглые лапающие руки. Резко подавшись назад и чуть не запнувшись о стоящий за спиной стул, Тэхён вскидывает на наглеца тяжёлый взгляд. За спиной вся компания ржёт, другие посетители бара тоже косятся на их компанию, из-за этого щёки заливает краска злости. - А лицом ещё краше, киса, - тянет довольно нахальный пацан, который хотя и разодет в дерзкие шмотки, а всё равно явно младше самого Тэ. - В штанах у тебя киса, - шипит Тэхён и уходит в сторону туалетов. Спустя какое-то время Тэхён думает о том, что всё началось не с Чимина, а с Хосока. Потому что Чон Чонгук – младший брат последнего, а значит это их мать нужно благодарить за рождение этого чудовища, а Хосока – за то, что притащил мелкого в компанию. Вообще-то Чонгук не такой уж и плохой. Парень умный и смышлёный, умеет найти общий язык с каждым, даже с Юнги, который подпускает к себе близко только Чимина. Но у того вроде как привилегия, встречаются же. Ещё Чонгук относительно тихий, не особый любитель выпить или подебоширить. Чонгук смеётся над идиотскими шутками Сокджина, каким-то невероятным способом вливает в Намджуна способность ничего не сломать, если они сидят рядом, и с лёгкостью выбивает из Юнги улыбки. Чимин так и вовсе проникся к младшему нежной трепетной любовью, смотрит с обожанием и лепечет «Гукки такой милый». Раньше он так говорил только про Тэхёна, и тот, разумеется, ревнует. Но ненавидит Чонгука вовсе не за отнятое место в сердце Пака. Чонгук для всех просто очаровашка, милый и солнечный мальчик, прямо копия старшего брата. Хосок для людей тоже просто прелесть. И это ложь. В обоих случаях. Потому что один – наглый и упёртый, а второй – шумный и не знает меры. Два сапога пара, как говорится. Но если Хосок просто шумит и Тэхён научился абстрагироваться, то с Чонгуком так не получается. Потому что Чонгук не говорит, не смеётся громко, не пытается разговорить всех и вся и Тэхёна в том числе. Чонгук трогает. Каждый раз, когда вся компания собирается вместе, Чонгук непременно садится рядом, ненавязчиво закидывает руку на спинку стула или диванчика за плечами Тэхёна, касается пальцами шеи якобы случайно, а иногда вполне намеренно приобнимает за плечи, притягивая к себе. Однажды этот засранец даже перевернул бокал с какой-то бурдой на стул Тэхёна, а под тяжёлым взглядом из серии «я прекрасно видел, что нихрена это не случайность» лишь усмехнулся. - Я такой неловкий, хён. Как жаль, что тебе сидеть негде. Но это поправимо. И дёрнул Тэхёна на свои колени, крепко обнимая и не давая подняться. Так уж вышло, что Тэхён сидел к нему спиной и лицом к остальным. Впрочем, ребятам до них не было дела, лишь Хосок скользнул взглядом и усмехнулся, да Юнги подмигнул. Юнги. Подмигнул. Тэхён как-то разом понял, откуда ноги его проблемы растут. И хотел даже сразу разобраться, дёрнулся, чтобы подняться, позвать Юнги «покурить», но Чонгук крепко прижал его к себе, сцепляя руки в замок на чужом животе и опуская подбородок на плечо. - Тебе лучше не дёргаться так, киса, я же не железный. А будешь вертеться, залезу к тебе в штаны и заставлю кончить у всех на глазах. И что-то такое было в чужом насмешливом голосе, что Тэхён сразу понял – не шутит. И дёргаться перестал. Разговор с Юнги случился неделей позже и как-то сам собой. Чимин собирался долго, а так как комнату в общаге делил с Тэхёном, то парню было никуда не деться. Когда Пак убежал до ванной, Юнги стёк с его постели, садясь прямо и глядя на Тэхёна, который усердно делал вид, что сидит в телефоне. - Наверное, мне нужно извиниться? Но ты всегда меня бесил кислой миной, я не мог упустить шанса тебе подгадить. Вот только как-то не подумал, что Чонгука если что-то зацепило, то он до последнего не остановится. - Что ты ему сказал? - Что ты только строишь из себя недотрогу, а на самом деле давно напрашиваешься на чей-то член в заднице. Вернувшийся Чимин как никогда радовался возникшему с год назад желанию подкачаться. Физическая сила ему ой как пригодилась, когда он бросился растаскивать дерущихся парней. Невозможность решить проблему выводит из себя, и Тэхён в итоге сдаётся, решаясь плыть по течению. Потому что все его попытки избежать контакта и чужого внимания, нахождения рядом и встреч проваливаются с громким треском. Чонгук везде, за каждой дверью, за каждым поворотом. Парень постоянно околачивается в их с Чимином комнате в общаге, потому что приходит вместе с Юнги, у которого бессрочный пропуск в святую обитель. И без Юнги тоже приходит на самом деле. Тэхён бы его не пускал, но Чимин говорит о том, что это невежливо, и о том, что Чонгукки очень милый, просто нужно привыкнуть к его резкости. Тэхён ни к чему привыкать не хочет. Тэхён хочет или выкинуть Чонгука в окно или выброситься самому. Но судьба преподносит подарок. - Тэхён-а, ты мне нравишься. Будешь… Со мной встречаться? Тэхён смотрит на миловидную однокурсницу, стоящую возле его парты, и зависает. Она милая, они общаются довольно часто, потому что многие проекты вместе сдают, работая в паре. И когда-то давно эта девушка даже нравилась Киму, но сейчас парень с ужасом понимает, что хочет согласиться лишь из корыстных побуждений. Потому что если у него будет девушка, можно будет отмазываться от походов в бары, потому что «я с Мэй сегодня встречаюсь». И можно будет запретить Чимину пускать Чонгука, да и Юнги заодно вытурить, потому что «Мэй девушка приличная, не хочу, чтобы она знала, с какими придурками я вынужден общаться». - Да, буду. Тэхён соглашается и жизнь его кардинально меняется. Он даже говорит Чимину про «придурков», и Пак не обижается, смеётся заливисто и говорит, что Ким ещё соскучится по их сугубо мужской тесной больной на голову компании. Тэхён смеётся ещё громче друга и думает о том, что хрен бы там. Ни за что. Долгожданная свобода наконец-то вновь при нём. Ну, почти свобода. Мэй всё ещё его девушка, но какая-то хорошая такая, правильная и верная. Из подобных жены, наверное, хорошие выходят. Потому что невинная и забавная, немного стеснительная и робкая, краситься не любит, волосы всё время убирает в высокий хвост и юбки короткие не надевает. Тэхёну с ней уютно и удобно, вот только со временем и от девушки хочется отвязаться. Потому что какая бы она невинная не была, а через пару месяцев отношений Тэхён устаёт от держаний за руки, поцелуев и даже секса. Какое-то всё пресное и однообразное, как обязательство или работа. Тэхён понимает, что всё-таки скучает по «сугубо мужской тесной больной на голову компании». - Ты не хочешь выбраться куда-нибудь? - Было бы неплохо. Есть на примете какое-нибудь местечко? - Есть одно. Тэхён не думает о том, что тащить свою девушку в бар, полный полупьяных парней и татуированных байкеров не самая лучшая идея. Но именно в этом баре всегда по четвергам заседает шумная компания приятелей, а Тэхёну они необходимы как свежий воздух в жаркий день. И когда Тэхён заходит в бар, то даже на миг замирает, вдыхая этот «свежий воздух», наполненный запахами сигарет, пота, алкоголя и дешёвых клубничных крепких коктейлей, который так любит Джин. Собственно, компания вся в сборе, сидит в привычном углу. Тэхён от входа слышит хохот Джина и ржач Хосока, маты Намджуна, который долбанулся затылком о стену, звонкий голос Чимина. Тэхён даже молчаливую улыбку Юнги улавливает, хотя Шуга сидит к нему спиной. Зато видит лицо Чонгука. Вот Чон вскидывает взгляд и видит его, вот он улыбается. Нормально так, по-человечески и без привычной насмешки. Но улыбка эта блекнет, когда Тэхён приближается к столу, ведя Мэй за руку следом. - Привет всем, - здоровается Тэхён и улыбается. – Не против, если мы с вами посидим? - А что это за прекрасное создание? - Моя девушка, Мэй. Сокджин тут же включает донжуана и спихивает Намджуна со стула, потянув смущённую девушку присесть рядом. Намджун матерится очень грязно, громко и долго, но поднимается с пола и идёт искать себе стул. Тэхён тоже хочет за стулом пойти, но в запястье вцепляется ладонь, дёргая на себя. Юнги давит смешок, когда Тэхён широко распахивает глаза, а Чонгук привычно обнимает его, сидящего на своих коленях, со спины и складывает пальцы в замок на животе. - Хён, я соскучился. Посиди со мной? – жалобно тянет Чонгук и дует губы, укладывая подбородок на плечо Кима. «Опасность!», - мигает красная табличка в голове. - Такой милый, - тянет с улыбкой Мэй, которая если и смущена видом своего парня на чужих коленях и в чужих объятиях, то виду не подаёт. И как-то так получается, что Джин девчонку планомерно подпаивает любимой клубничной дрянью, приторность которой пришлась Мэй по душе. Через час у неё розовеют щёки, и Тэхён узнаёт, что его девушка бывает очень болтливой. И Сокджин, оказывается, тоже. Они болтают о чём-то и смеются, и Ким даже рад, что Мэй комфортно, хотя и грызёт что-то внутри. Разве не должна она сидеть рядом с ним, робко улыбаться и опускать взгляд на каждый заданный ей вопрос? Наверное, такое только в дорамах. Но всё равно отчего-то обидно. А потом наступает та самая опасность, и становится уже всё равно. Потому что Чонгук сегодня решил выпить, и его руки стали жить отдельной жизнью. Тэхён не обращает сначала внимания на нежные поглаживания по животу, потому что Чон раньше частенько так делал, дабы выбить из своей жертвы маты, шипение и «я тебе руки сломаю». И красные щёки не то от злости, не то от смущения. Тэхён считал, что от злости. Чонгук считал, что Тэхён будет выглядеть потрясающе во время жаркого секса, когда его щёки раскраснеются ещё сильнее. Но когда одна рука прижала сильнее, а вторая опустилась на пах, нажимая, Тэхён тут же встрепенулся. Вообще-то пить ему не нужно было при таком раскладе, но Чимин впихнул в руки стакан и сообщил, что «это просто улёт, ты обязан попробовать». Тело расслабленное под высоким градусом и чужим теплом, а пока Чонгук гладил по животу, изредка поднимаясь то чуть выше, то чуть ниже, Тэхён и вовсе разомлел. - Прекрати, - негромко говорит он и скидывает чужую ладонь. - Почему? Тебе не нравится? Чонгук шепчет в ухо, нарочно задевая хрящик губами, а его рука вновь возвращается на чужую ширинку. Тэхён не чувствует возбуждения, не чувствует бабочек в животе или восторга. Лишь раздражение, лёгкое отвращение и желание врезать Чонгуку по лицу, чтобы не лез. Стараясь как можно незаметнее отпихнуть наглые руки, Тэхён вскидывает взгляд, чтобы удостовериться, что никто не смотрит. А никто и не смотрит, все напились давно. Кроме Юнги, который буравит их любопытным взглядом и поглаживает Чимина, вылизывающего ему шею и чувствительное местечко под ухом, по мягким волосам на затылке. Этот взгляд странным образом отрезвляет, и Тэхён резко оборачивается на чужих коленях, сидя теперь боком к ухмыляющемуся Чону. Вцепившись в его плечи, Ким наклоняется к чужому лицу, пристально смотря в глаза с расширившимся зрачком. - Слушай меня внимательно. Я – не гей, и всё, что Юнги наговорил тебе – неправда. Мне парни не нравятся, и причина, по которой я вообще продолжил дружить с Чимином после того, как узнал его ориентацию, не понятная даже мне самому. Напротив нас сидит моя девушка, с которой я встречаюсь, с которой трахался и буду трахаться. И только она может лапать меня за член, ясно? Так что угомонись уже и усмири гормоны. Я не буду с тобой спать, мне даже думать об этом противно. Чонгук под конец этой речи уже не улыбается, не выглядит расслабленным. Выпрямляется, сжимая пальцы на тэхёновых бёдрах болезненно, а после ухмыляется. Нагло и дерзко, после чего хорошего ничего явно ждать не следует. Подаётся вперёд, ещё ближе и теснее, и выдыхает в самые губы: - Мне плевать, гей ты или нет, плевать на слова Юнги и на эту твою робкую липовую целку. Ты сам прыгнул в мои объятия при первой встрече в буквальном смысле, а твоя задница так удачно легла в мои руки. Ты мне нравишься, Тэхён, и я не успокоюсь, пока не трахну тебя хотя бы раз. Я был бы не прочь и парнем твоим стать, да только боязно, ты же псих, можешь яд в кофе подсыпать. Так что я не буду рисковать. А девушка твоя такая же шалава, как и все другие. Ты просто этого не видишь. Но я покажу. Тэхён еле на ногах удерживается, когда Чонгук резко поднимается, спихивая его с колен. Обойдя стол, Чон хватает Мэй за руку и дёргает на себя, приобнимая за талию. - Время потанцевать. А то такая девушка и в углу сидит. Наверное, Тэхён подсознательно знал, что так и будет, а потому и не удивился ничему из того, что произошло дальше. Ни тому, что Чонгук вытянул Мэй танцевать, хотя это бар, а не клуб. Ни тому, что как только отвлёкся на Чимина, повисшего на плече и что-то пьяно лепечущего, то парочка из зала пропала. Ни тому, что когда после какого-то мерзкого сладкого коктейля захотелось рот водой прополоскать да заодно избавить организм от переработанных галлонов прочей выпитой дряни, то по пути в туалет в коридоре Тэхён увидел, как Мэй извивается под руками Чонгука, хозяйничающими под её юбкой. «Я ведь не любил её, да и в последнее время только и искал повода избавиться», - думает Тэхён, стоя в туалете перед замусоленным побитым с одного края зеркалом. Мочевой пузырь давно опустошён, а холодная вода привела в чувство, вернула желание жить и здраво мыслить. Взлохматив мокрые волосы, Тэхён решает, что в коридоре уже пусто и можно возвращаться. Но к тому, что увидит, как Чонгук навесу втрахивает Мэй в стену, а та громко стонет и просит ещё, Тэхён готов не был. В душе волной поднялась злость. Тэхён мешать не стал, вернулся в зал, залез в карман толстовки Юнги и вытащил оттуда пачку сигарет с зажигалкой внутри. - Всем пока. - Ты совсем охренел? – как-то запоздало возмутился Юнги, ошарашенный чужой наглостью. Тэхёну наплевать. Тэхён выходит на улицу и затягивается не первой, но и не десятой сигаретой в своей жизни, а после идёт в сторону общаги. На автобусе было бы быстрее, да и холодно, но нужно подумать. Тэхён понимает, что злится не потому, что измена. А потому что Чонгук сделал это назло, потому что специально тянул до последнего, чтобы Тэхён увидел не только их обжимания, но и сам процесс. Потому что Чонгук вообще пошёл на такое, лишь бы его, Тэхёна, унизить. И бросить грязную правду в лицо, мол, смотри, я же говорил, она такая же, как и все. Тэхёну плевать, такая же Мэй или нет. Тэхён думает о том, что иногда ему самому было довольно сложно в очередной раз оттолкнуть Чонгука. Они с Мэй расстаются на следующее же утро. Пары ещё не начались, а они уже вновь свободные люди. Мэй пыталась оправдаться, говорила что-то о том, что это произошло случайно, что она была пьяна, но почему-то это лишь разозлило парня. - То есть ты просто шла в туалет, споткнулась и упала на его член своей дыркой? И ладно бы так, но ты просто была пьяна? И часто ты так трахаешься со всеми подряд, когда пьяная? Это было грубо на самом деле, потому что Тэхён знает, Мэй действительно не такая. Они ничего друг от друга не скрывали, и девушка не смущалась про своих бывших рассказывать, и про непереносимость алкоголя она тоже говорила, но… - Какого чёрта ты тогда нажиралась вместе с Джином, если знала, что пить тебе категорически нельзя? Он не стал слушать ответ, просто сказал «кончено всё» и ушёл к своей парте. А вечером не выдержал и излил душу Чимину, который поинтересовался, почему Тэхён в таком дерьмовом настроении. Чимин наконец-то вспомнил о том, что у него друг лучший есть, отказался идти с Юнги в кино, и целый пятничный вечер они провалялись на постели Тэхёна, лёжа в обнимку, жалуясь друг другу и тут же говоря следом слова утешения и поддержки. У Чимина, разумеется, тоже не так уж всё и гладко, но и не настолько фатально, как у Тэхёна. Крах всего сущего происходит в одну из последующих пятниц, Тэхён и не упомнит в какую именно. Кажется, тогда они все дружно праздновали день рождения Намджуна, хотя и запоздало. Родился Мон ещё в среду, но всем хотелось пьянки, а потому было решено перенести попойку на вечер пятницы, чтобы было время оклематься. Собрались все в квартире именинника, который удивил Тэхёна, ибо находясь в родном доме крушить всё подряд не спешил. Удивил и Сокджин, который помимо хренового пикапера и парня с ржачным смехом, словно окно моют, оказался хорошим поваром, а потому половина закусок на столе была очень вкусной, потому что не магазинной. Юнги притащил алкоголь, Чимин притащил сладости на закусь, Хосок притащил Чонгука, Чонгук притащил конец света. - Оставить засос на соске любого из присутствующих, - читает заплетающимся языком Чонгук и смеётся, оглядывая мутным взглядом ржущих друзей. – Вы упоротые наркоманы. Кто придумал эту поебень? От смеха все просто задыхаются, но Хосоку всё равно хватает сил дотянуться до младшего брата и отвесить подзатыльник, чтобы не матерился. Но это так, формальности, на самом деле все слишком пьяны, чтобы думать о приличиях. - Итак, кого жертвой выбираешь? – скалится Юнги, обнимая сидящего перед ним Чимина, что опирается спиной о его грудь. – Только не ЧимЧима, я тебе губёнки оторву. - А я тебе челюсть выбью к херам, - улыбается Намджун, засовывая в рот воздушное пирожное с кремом, и это после пива-то. - А где Тэхён? – интересуется Сокджин. - В комнате спит. О, я выбираю Тэхёна. Вы продолжайте, а я пошёл выполнять задание. Пошатываясь, Чонгук поднимается и бредёт в сторону намджуновой спальни, пока остальные продолжают играть в бутылочку, а Хосок тянется за телефоном, чтобы заснять поцелуй Джина и Юнги, в руку которого вцепился мёртвой хваткой недовольный Пак. Тэхён действительно спал, потому что накануне была сдача проекта, на который он угробил много бессонных ночей, и нескольких стаканов алкоголя хватило, чтобы организм отключился. Чонгук осматривает беззащитную тушку старшего и довольно улыбается. Сейчас Тэхён не сможет просто так отделаться или оттолкнуть. Усевшись на бёдра спящего на спине Кима, Чонгук наклоняется и задирает чужую футболку вверх, чтобы открыть себе доступ к груди. Тэхён худой такой, ключицы выпирают, рёбра немного тоже, а живот впалый, кожа светлая и мягкая. Чонгук урчит как кот, сползая вниз и прижимаясь щекой чуть выше пупка, притираясь. Тэхён действительно как строптивая сучка. Ну почему он не видит чужого желания обладать и просто быть рядом? Зачем вечно отталкивает, встречается с какими-то шлюшками, кадрит на его глазах официанток? Не гей он... Чонгук тоже не гей, но на Тэхёна дрочит регулярно и ничего, ориентации своей и мужественности не потерял. - Глупый Ким Тэхён, - шепчет Чон и опирается на локти, приподнимаясь. – Всё равно ты никуда от меня не денешься. Тэхён просыпается, потому что удовольствие и возбуждение сплелись в одно, и это как-то слишком для сновидения. Чужое тепло, чужие касания и собственные стоны, рвущиеся из груди – всё это слишком реально, и когда Тэхён распахивает мутные глаза, то не сразу понимает, что происходит, почему так хорошо, почему из горла рвётся тихий скулёж. А потом, когда глаза обшаривают комнату и спускаются вниз, всё становится ясно. Потому что Чонгук распластался на нём сверху, одну руку просунул под тэхёнову поясницу, прижимая к себе теснее и при этом так удачно опираясь на локоть, а второй шарит в его расстёгнутых приспущенных вместе с бельём джинсах, медленно и как-то лениво даже надрачивая давно твёрдый член с влажной головкой. Но хорошо не только от этого. Тэхён никогда не думал, что у него чувствительные соски, ведь они маленькие слишком, плоские, и вообще он не женщина, чтобы от их облизывания скулить и течь. Но Чонгук кусает затвердевшую горошину, облизывает, давит кончиком языка в самый центр, а после обхватывает кожу вокруг губами и всасывает, втягивая щёки и при этом раз за разом скользя языком по давно истерзанной плоти. Это приятно и болезненно, а ещё хочется стонать в голос, потому что когда Чон языком проходится по соску, то его пальцы в это же время потирают головку и оттягивают крайнюю плоть, из-за чего бёдра сами собой дёргаются то ли в попытке отстраниться, то ли в попытке получить больше. - Чонгук, какого хрена ты… На большее Тэхёна не хватает, потому что как только Чон понимает, что жертва его не таких уж и долгих домогательств наконец-то проснулась, то тут же начинает дрочить сильнее, быстрее, из-за чего Ким давится воздухом. А сам тянется вверх и целует Тэхёна, с силой пробирается языком через баррикаду сомкнутых губ и играет грязно, потому что когда Тэ не поддаётся, то Чон руку спускает ниже и обхватывает потяжелевшие яички, сжимая и чуть оттягивая. Ким тут же стонет, прогибается в пояснице, а Чонгук врывается в чужой рот наглым языком, принимаясь буквально трахать его. И Тэхён сдаётся. Вот так просто берёт и сдаётся, забывая о том, что вообще-то не гей, что при мысли о подобных отношениях его мутило обычно, о том, что хотел Чонгуку вообще лицо раскрасить для профилактики. Отвечает на поцелуй, зарывается пальцами в чужие волосы и громко стонет в поцелуй, толкаясь бёдрами в чужие, когда Чонгук наваливается сверху. Тэхён тот, кто спешно и дёргано расстёгивает чужую ширинку, доставая из плена ткани нижнего белья чужой член, прижимает к своему, пытаясь обхватить ладонью крепче, и дрочит уже сам, толкается и стонет развязно, громко так, что Чонгук затыкает его поцелуем, опускает руку поверх чужой, помогая, сжимая сильнее и ускоряя движение. А когда смешанная сперма заливает пупок и кожу вокруг, когда Чонгук валится сверху, марая чёрную футболку белёсыми разводами, и без конца шепчет «мой, мой, мой», Тэхён понимает, что это просто пиздец. Он пропал, с головой своей безмозглой пропал, с бешено бьющимся сердцем и насмешливо-досадным: - Ты ещё на лбу мне это напиши. «Кажется, это стокгольмский синдром? Или как там ещё называется эта тема, когда жертва привязывается к своему мучителю?», - размышляет Тэхён на следующее утро, когда рассматривает своё опухшее после недосыпа и дозы алкоголя в крови лицо. «Собственность Чон Чонгука», - коряво и размашисто написано на его лбу синей гелевой ручкой.

|Fin|