***
— Пап, — громким шепотом позвал Антоша, — помоги мне божью коровку нарисовать, а то у меня большая получается, на листик не влазит, когда я ее вырезаю! — Тош, у меня работы много. Попробуй сам справиться! Иначе я не успею! —И тогда тебя съест Дракон? — сынишка блестел глазенками от любопытства. Конечно, он был умный мальчик, и понимал, что драконов не существует, но папа так часто говорил об этом Драконе, что неясная тревога все же присутствовала. — Съест… — вздохнул Паша, представив, как мог бы съесть его шеф… Вадима Драгова Павел видел всего дважды, и то мельком. Но и этого хватило, чтобы сладкие мечты в одинокой омежьей постели обрели лицо. Лицо, надо сказать, великолепное, породистое такое лицо. С волевым подбородком и дерзким взглядом темно-янтарных глаз. Все остальное тоже не подкачало, и теперь Паша так часто представлял, как большие руки Драгова крепко прижимают его, Пашку, к своей мускулистой груди, что хотелось плакать. То, что следующую течку Паша проведет в гордом одиночестве, не прибегая к услугам случайного альфы, было теперь ясно, как божий день, потому что светлый образ нового шефа не даст одинокому омеге забыться ни в чьих других объятиях. — Папочка, я спасу тебя, не бойся Дракона, — зашептал Тошка, обнимая Павла за шею, — я же альфа! Я тебя в обиду не дам! — Ах, ты мой храбрый рыцарь, — Пашка заулыбался и, притянув к себе сына, ткнулся носом в его макушку, пахнувшую ванильным детским шампунем, — мы с тобой любого дракона победим! — Паш, я понимаю, конечно, с сынишкой много не наработаешь, но поторопись, Дракон ждать не будет! — появившийся на пороге секретарь босса Женя, чьим помощником, собственно, и являлся Павел, нетерпеливо постучал по часам на запястье. Сам, являясь папой двух очаровашек, он искренне переживал за коллегу и позволил ему привести на работу Антошку, когда взволнованный Паша накануне позвонил, рассказав про заболевшего Витьку, но он прав, работа есть работа… — Женя, извини, я сейчас, я не подведу! Паша, усадив Антошку за маленький столик, где тот расположился со своими раскрасками, чмокнул его в нос и снова занялся бумагами. У шефа скоро важное совещание, а некоторые отчеты где-то затерялись в архиве. Вот и поручено Павлу их найти. Ничего, сейчас он отыщет их, а потом покормит Антошку в маленьком кафе напротив, малыш, наверное, утомился сидеть на одном месте, он же такой живчик! — Пап, я пи-пи хочу, очень! — Да-да, — рассеянно пробормотал Паша, не отрываясь от бумаг. Кажется, один из нужных отчетов ему, наконец, попался.— Рисуй, рисуй, солнышко… — Мне что, в штанишки пи-пи делать? — возмутился Тошка, обидевшись на такое невнимание со стороны родителя. — Сейчас, котенок, сейчас пойдем кушать… Антошка покачал головой, не узнавая своего заботливого папочку, и тихонько выскользнул за дверь.***
— Паш, ты тут совсем заработался! — улыбающийся Женя шагнул в кабинет своего помощника. — Я все нашел, Жень, сейчас только сложу по порядку. Мы успели? — Павел сосредоточенно всматривался в найденные отчеты. — Успели, успели… Иди лучше послушай, как твой сынишка жжет в кабинете у Дракона, — Женя рассмеялся в голос. — Тошка! — Паша испуганно огляделся. — Где? У Дракона?! Что он там делает?! — Рассказывает, какой ты замечательный и как здорово умеешь хрюкать! — продолжал смеяться коллега. Паша остолбенел. Ему было совсем не до смеха. — Мне теперь заявление писать? Об увольнении? Да, Жень? — заплетающимся языком пробормотал Павел, мысленно прощаясь с работой. — Подожди писать. По-моему, они нашли общий язык, — улыбался Женя, — по крайней мере, Дракон послал меня в кондитерскую за пирожными для твоего детеныша. Иди, сам посмотри! Взлетев без лифта на три этажа вверх, Павел остановился возле приоткрытой двери, чтобы восстановить дыхание и немного прийти в себя. Его сынишка сидел на письменном столе, болтая ногами и задевая при этом сандаликом дизайнерские брюки Драгова, а грозный босс смотрел на него с потрясающей улыбкой и даже не пытался спасти свой гардероб. — И что потом стало с этим щенком? — с интересом продолжал спрашивать шеф. — Щенок потом жил у дедушки, он и сейчас живет, вот поедешь с нами в деревню — сам увидишь, а еще там есть соседский Славик, он меня мороженым угощал, вкусным, с орешками, а я болел потом, папочка ругался, — словоохотливый сын, найдя благодарного слушателя, рассказывал все подряд. — Знаешь, я вообще-то болеть люблю, тогда я дома остаюсь с папой, а он разные вкуснюшки мне готовит, пиццу там, пончики, а еще так здорово сказки рассказывает, и не только хрюкает, а и мяукает, ну, если рассказывает про котиков… Павел, было, уже собрался вмешаться, потому что эта трещотка может кого угодно заболтать, и тем самым окончательно погубить его карьеру в этой компании, а также выставить полным идиотом перед предметом его воздыханий, но услышав следующий вопрос сына, остановился. — А почему тебя папа Драконом зовет? Пашка схватился за сердце. Ну, все, конец! Воздуха вдруг резко перестало хватать, в голове зашумело. — Шутит, — засмеялся шеф, прекрасно знающий про свое прозвище, — просто моя фамилия — Драгов, а зовут меня вообще-то — Вадим. — Это тебя Вадимом зовут? — Антошка перестал болтать ножками и с любопытством посмотрел на улыбающегося Дракона. — Да, меня. — А еще кого-нибудь Вадимом зовут? — серьезно спросил Антошка. —Наверное, зовут, но у меня таких знакомых нет, — еще более серьезно ответил шеф, проникшись важностью вопроса. — А почему ты спрашиваешь? — Знаешь, — понизил голос Тоша, наклонившись поближе к уху своего собеседника, — я два раза видел, как мой папа себя гладил везде, говорил: «Вадим, Вадим» — пропищал, исказив голос, сын, — и его пися тогда была похожа не на сосиску, как обычно, а на сардельку! — Точно? На сардельку? — заинтересовался Драгов. — А никакое другое имя твой папа не называл? Дальнейший разговор Паша не услышал, так как благополучно хлопнулся в спасительный обморок, удачно рухнув на стоящее в приемной шефа мягкое кресло.