Давай сыграем

На улице Аоя нет… Где он? Куда он мог пойти? Как он успел так далеко уйти… Ошалело озираюсь по сторонам. На стоянку? К машине? Налево? Прямо? Наугад бегу прямо. Впереди парк, окружающий больницу. Вглядываюсь вдаль, глаза болят от напряжения, много пациентов в больничной одежде… И… Взглядом выхватываю хорошо выделяющуюся среди прочих людей фигуру. Аой сидит на лавочке. Я замечаю его так внезапно, что резко торможу и стою, как дурак, посреди дороги. И что… Что мне ему сказать? Но я не имею права медлить, повесить на него свою смерть это как минимум низко. Санада-сан был прав, я уже пожалел, когда увидел его глаза. Мой поступок был мерзким и подлым, и, что бы ни сделал Аой, такого он не заслужил. Я перегнул палку. Хотя и он поступил со мной не лучшим образом. Только я понял это скорее, чем он… Черт, будто оправдания себе ищу. Подхожу к нему и встаю напротив, совсем близко, в шаге буквально. Поднимает глаза и смотрит на меня. Та же отрешенность, ничего не меняется. Стою. Сколько? Секунды, минуты? Время растягивается, как резина. — Доброе утро, Кою… Непонятная реакция…или шок? Устраиваюсь рядом и молчу. Смотрю вперед: на деревья, на прохожих. На Юу — не могу. — Тебе не удалось… Поворачиваюсь к нему. — Твоя шутка… не удалась… Браслет… Я тебя заметил, — кивает на мою руку. Рукав завернут чуть, и украшение прекрасно видно. Я не отдал его вчера, не смог. Так значит, вот как. Снова смотрю вперед, он молчит. Не поверил — мне же лучше, моя совесть может быть чиста. Или… Не поворачивая голову, смотрю на Юу. Пальцы дрожат, его всего мелко трясет, губы поджаты. Поза напряженная. — Ты солгал. И я точно знаю, что это так, даже если он будет отпираться. — Нет, — поднимается и достает пачку из кармана, закуривает и собирается уйти. Я резко подскакиваю и разворачиваю его к себе, грубо вцепившись в предплечья. Очень хочу, чтобы это было правдой. Пожалуйста… — Где? Где ты меня видел? Смотрит мимо. Он не может ответить… — Ты меня не видел, — хрипло и шепотом заключаю я, а голос предает. А он еще может держаться передо мной. Закрывает глаза, сигарета тлеет, он затянулся только раз. — Хороший труп ты подобрал, изуродованный до такого состояния, что узнать невозможно. А я не верил. Только вот кольца…Кольца говорили, что ты умер, я одно забрал зачем-то, — вытаскивает мое тонкое кольцо из кармана и надевает мне на палец. Меня передергивает. – Ты же живой, возвращаю хозяину… А затем целует в руку, хотя скорее — прижимается просто губами. Так и стоит. Мне страшно за его состояние. Обнимаю его, он не делает попыток вырваться или отстранится. Как кукла, безропотный. — Прости, Юу…— Сейчас не время думать о том, что сделал он — то, что натворил я, намного хуже и болезненнее. — Кою…— оживает. И кладет руки на поясницу, держит крепко. Я понимаю, что он еще не до конца убедился, что я перед ним, что я и правда живой, а не бред, подсунутый воспаленным мозгом.— Это моя вина, Кою. Я не знал, что делать, и, когда тебя с ним увидел... Я просто не знал… Не хочу сейчас вспоминать тот ад в клубе, но если он захочет, я выслушаю. — Прости, Кою… Все, что касается тебя… — Я понял… Сейчас начинаю понимать его чувства, его злость, ревность. Но, даже понимая, не знаю, сумею ли простить когда-нибудь. Так и стоим, долго. Молчим, каждый не решается продолжить. Виноваты друг перед другом. Вдалеке вижу, как по парку идет Рэй. Заметив нас, замедляется и через пару шагов и вовсе останавливается. — Я знаю, что сам все испортил. А ведь могло бы получиться? Я не спрашиваю: не хочу знать ответ. Потому что, наверное, так и есть, но теперь ты от меня дальше, чем когда бы то ни было, и я сам виноват. То, что ты сделал… Я не могу злиться. Я получил по заслугам. Это было безумно страшно. Надеюсь, ты такого никогда не испытаешь. Отстраняется, хватка ослабляется. — Я не сделаю больше никаких попыток сблизиться. Я к тебе даже не подойду, если захочешь. Прошу только об одном. Пожалуйста, Кою, ты ведь не уйдешь из группы? Ты нам нужен. Отрицательно качаю головой, я бы хотел услышать немного другую фразу. Что я нужен ему. Только что бы она изменила? — Не уйду… Нервным движением откидывает волосы с лица, затем неуверенно улыбается. Вымученно. Я его сломал. За несколько минут. А он взял и простил, вот так просто. — Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь простить меня, — в его словах обреченность. Я бы хотел ответить «да», только для того, чтобы ему стало легче, но если совру, поверит? Сомневаюсь. Не ждет ответа. Разворачивается и молча уходит. Я смотрю ему в спину. Догнать? И что?.. Наблюдаю, как он доходит до Рэя, и они, не говоря друг другу ни слова, идут рядом. Рейта, кажется, хотел дойти до меня, но Аой важнее. Санада-сан не занят, мне подсказали, где находится его кабинет. Совсем недалеко, два этажа и прямо по коридору. Сажусь на стул перед ним. — Кою…— жду нотаций, упреков, издевательств. Пусть скажет он, сам себя я не смогу должным образом поставить на место. — Тебя домой отвезти или ко мне? Если хочешь, оставайся. Заботится. Переживает. А я только проблем доставлю. — Кою! Не впадай в ступор, успокойся. Все что ты мог, ты уже натворил, осталось расхлебывать, ну или оставить как есть, — Санада не злится. Он, как обычно, спокоен и уравновешен. — Где он? — Рэй его отвезет…домой. — А ты? — Что я? — Наделал дел и слинял? – усмехается обезоруживающе. Не похоже, чтобы он язвил. — Я не… Да. – Отворачиваюсь. Прав. Он прав. Санаду не обманешь. Встает из-за стола, обходит и вздыхает, кладет руку на мое плечо. — Я все-таки надеялся, что ты передумаешь. От мести больнее, я же говорил тебе, а ты, дурной, не слушал. Его поступку тоже нет оправдания, но он — это он, а ты — это ты. У тебя своя голова на плечах, а ты что делаешь?.. Я хотел бы повернуть время вспять, тогда я бы просто врезал Аою, злился бы, психовал, срывался бы неделю, а потом успокоился, и на том бы и разошлись. Накрываю его руку своей ладонью, чуть сжимая. Я очень благодарен ему за поддержку. И как он меня терпит только? Впредь буду слушать его, если он захочет общаться со мной… — Точно сам доберешься? – интересуется Санада, остановив машину на стоянке около своего дома. — Если что, у меня есть время, — смотрит на часы, — минут сорок… — Точно, спасибо, — открываю дверцу. Мое авто здесь, а до дома совсем близко. — Вам все-таки стоит поговорить, — задумчиво добавляет Санада и заводит машину. — Мы уже поговорили, – недовольно бурчу я. — Езжай к нему… — С ним Рэй, все будет хорошо, — захлопываю дверь. — И все же подумай над моими словами, — слышу через открытое стекло, когда его машина плавно трогается со стоянки. Угрюмо сижу за столом с чашкой кофе, мобильник заряжен, звонков от Рейты нет. Если вдруг что, он бы сразу сообщил. Или нет? Может, он отвез Аоя и уехал домой? Каю я позвонил сразу же. Извинившись за вчерашний звонок, сказал, мол, ничего важного, наплел какую-то чепуху. Если не поверил, то и черт с ним. Голова совсем другим забита. Я не находил себе места. Я начинал презирать себя за свой поступок, и забавы Аоя незаметно отошли на второй план. Хотя я должен бы ненавидеть его, только вот почему растет ненависть к себе, а не к нему? Решившись, набрал номер Акиры: гудки. Гудки… Да что они за привычку взяли оба — не брать трубку?! — Кооою… — закрываю глаза. Эти интонации голоса Рэя мне знакомы. Готов. До состояния шланга, скоро будет ползать. – Кооою, привееет, — идиотский пьяный смех. — Ты где? — Я здесь!.. Считаю до трех и не матерюсь. Пьяный Рейта, крайне раздражающий. — Где Аой? — Где-то тут, — задумчивый голос – такой, будто у него там полно пространства, чтобы найти взглядом спрятавшегося гитариста было непосильным трудом. — Рэй… — М?.. — Где вы, мать вашу?! – все, я достиг точки кипения. Слишком быстро. — Дома. У него. Кооою, я домой хочу, — ноет в трубку. — Я приеду сейчас, дождись, – отключаюсь. Почему я так решил? Не знаю. Вероятно, чувство вины или что-то еще… Дверь мне открывает явно раздраженный Руки. Пожаловал отвезти драгоценное тело домой. Ну, только Кая для полной гармонии не хватает. — Ты опоздал, пьянка закончена, — разворачивается и идет обратно. Если я правильно понимаю, он не в курсе последних событий и моего представления в больнице. Рейта ему не доложился. Я бы хотел, чтобы и в будущем это осталось тайной. Из гостиной выплывает Рэй, широко разведя руки для баланса, не доходит до меня пару метров, приникает к стене. — Кою, прости, так все глупо вышло, — и сползает на пол. Руки закатывает глаза. — Я что-то пропустил? – это уже Така ко мне обращается. — Нет, ты как раз во всем участвовал, а это… — киваю в сторону мирно сидящего на полу Рэя, – драматическая сцена раскаяния. Вероятно, повторится на бис чуть позже, когда актеры явят зрителю свои трезвые лица. Смотрю на него, он замирает и спешно отводит взгляд. Понял, молодец. Разуваюсь и прохожу на кухню, пока Така с ругательствами и совсем не дружелюбно предлагает Рэю отбыть в сторону дома. На кухне разгром: на полу, на столе бутылки, осколки разбитого стакана. Видимо, смахнули со стола в процессе. Пепельница на подоконнике, только вот сигареты затушены рядом. Парочка полупустых пачек около. За спиной хлопнула дверь. Иногда Руки бывает умницей, а сейчас как раз тот момент, когда нужно уйти без лишних слов. Тихо, слишком тихо, даже в ушах звенит. Почти на цыпочках выхожу из кухни, по коридору. В гостиной пусто, иду до спальни. Аой спит в одежде, уткнувшись лицом в подушку, одна рука свисает с кровати. Хорошо, что спит, не придется слушать его пьяный бред. Я только посижу до утра и уйду. Я взял на себя обязанность домработницы и убрал погром на кухне. Сам себя не понимаю, какого черта я этим занимаюсь? По телевизору крутят фильмы, я лежу на диване, периодически перескакивая с канала на канал и понимаю, что забываю все, что показали, ровно через минуту. Если меня накроет желание найти «улики», где-то совсем рядом — вероятно, в одном из шкафов, на полочках, я найду конверты, или сим-карты, с которых он отправлял мне смс. Я хочу его простить, хотя бы потому, что с этим человеком мне работать дальше и встреч и разговоров не избежать. А сим-карты могут стать причиной очередной вспышки ненависти и злости, и убьют напрочь мое желание восстановить мир. Я не буду ничего искать, я не буду об этом думать. Шорох в спальне, я кладу пульт на пол и закрываю глаза на всякий случай… Тихие шаги, идет мимо и… останавливается? Иди дальше… Трудно притворяться спящим под пристальным взглядом. Под таким ощутимым взглядом. — Кою… — тихо – так, чтобы не разбудить, если я сплю, и услышать, если все еще не заснул. Пару секунд на раздумья. — Да…— открываю глаза, смотрю перед собой, а он подходит и опускается колени, долго всматривается в мое лицо. — Я думал, мне показалось. Садится на пол. — Иди спать, хреново выглядишь, если не появишься на репетиции, не поздоровится. Кивает и молчит. — Ты останешься? Пропускаю вопрос. Лучшим вариантом было бы сейчас уйти: Аой вполне вменяем, мне здесь делать больше нечего. — Юу…— я не готов, но этот вопрос я обязан задать. — Да?.. — В этом клубе…— честно, не знаю, как подобрать слова, как спросить о том, о чем и знать не хочу. Кажется, он понимает, о чем я спрашиваю, на лбу появляются тонкие складочки. Его бы воля, он бы точно нашел причину не отвечать, но он передо мной, и деваться ему некуда. — В том клубе, Юу… Как бы далеко ты зашел, если бы я…— Все. Это все, на что меня хватает. Тем более, он точно понял. Снова секунды тянутся. Ну же, скажи, скажи то, что я хочу услышать. Соври, черт возьми. Не двигается. Все понятно. Врать он не хочет, но и сказать не может. — Я, пожалуй, пойду…— спешно поднимаюсь. — Останься… Не перехватывает, только ждет. Он же обещал… Дежавю. Я это уже слышал. Звучало почти так же, только сейчас грустнее. В тот раз я сдался, потому что мне было это нужно, сейчас мое присутствие необходимо ему. Я пойду на уступки, останусь сегодня. С утра я подниму его в семь, посмеюсь над его помятым видом, выпьем кофе, и мы вместе поедем на репетицию. — Хорошо, — ни хрена не хорошо. Я не верю в ту историю утра, которую сочинил – наивно и до ужаса безоблачно. — Ты можешь лечь в спальне, на диване неудобно. — Это не лучшая мысль, Юу. — Я не то имел… Ладно, — встает и уходит ненадолго, возвращается с одеялом и подушкой. У меня входит в привычку ночевать на чужих диванах. Пора с этим заканчивать. — Спасибо, — тихо, еле слышу: он уже ушел в комнату. Под телевизор, как ни удивительно, мне удается заснуть очень быстро. Я слишком сильно измотался. Спину ломит. От этого и просыпаюсь. За окном темно: очень рано. Это точно последний раз, когда я сплю вне дома и вне своей удобной кровати. Потягиваюсь и поднимаюсь. Ну, Аою с утра точно будет хуже, чем мне, хотя особо пьяным он не выглядел, чего не скажешь про Рейту. Но отрицать тот факт, что Рэй вполне мог истреблять спиртное в одиночку, я не буду. Кофе вместе с утренней сигаретой бодрит и заставляет мозги работать. На дисплее мобильника почти семь, сейчас я разбужу Аоя. И сделаю все, чтобы мы могли спокойно работать вместе, хотя бы… А дальше? Вернуть дружбу? Дело времени, я постараюсь.Ему это тоже необходимо. Отключаю будильник за минуту до выставленного времени, иду к нему в спальню. Так и не разделся, спит поверх одеял — лохматый, нелепый. — Солнце встало, птички поют, просыпайся, пьянь! – расталкиваю его. Смотрит непонимающе, сонно. Давай Уруха, улыбайся. Улыбайся так, как будто все хорошо. — Давай попробуем еще раз, — предложил Аой, – только прервемся на кофе, если ты не против. Я кивнул. Попробовать пару раз все-таки стоило. Мы работали второй день над песней — времени достаточно, но, тем не менее, сегодня задержались, хотя и пришли то в репетиционную к вечеру. Так что вполне себе рабочий день. Юу перебирал струны гитары, о чем-то задумавшись. А я вспоминал прошедшие два месяца. В то утро нам удалось выпить кофе практически непринужденно. Когда он проснулся и увидел мое лицо, то грустно улыбнулся и все понял. Он умеет играть — так же, как и я. Мелкий гаденыш, он же Руки, тоже не менее профессионально изображал из себя святую невинность, и только Рэй, казалось бы, испытывал чувство вины. То количество раз, которое он извинился, я даже не сосчитаю. Все встало на свои места, я нашел силы общаться с Аоем. Даже более того, через некоторое время я решил забыть все, как дурной сон. Только одно «но»: не все чувства удается растоптать… и кое-что осталось. Меня тянуло к нему и одновременно отталкивало. Я окончательно запутался, но решил оставить, как есть, все равно бы у нас ничего не вышло. А потом это случилось. От воспоминания об этом событии до сих пор дрожь в коленках. Я ехал к Аою. По неясной причине Руки решил, что мы давно не собирались вместе нашей тесной компанией. Рейта, конечно, по настоятельному требованию Руки названивал мне каждые десять минут и просил приехать. Он ныл в трубку, доставал, одолевал. Я сдался, хоть и капитально опаздывал, но решил, почему бы и нет? Поддерживать статус друзей все-таки нужно. Полчаса-час, затем извинюсь и скажу: устал, хочу спать и домой. Пока я рассуждал и придумывал заранее причины отбытия, телефон снова раздражающе зазвонил. Така… Да чтоб его! — Чего тебе? Еду! Две минуты! — Уруха! Быстрее!!! – Руки заорал в трубку так, что я ее чуть не выронил. — Да в чем дело?! — Аой… Он тут… Уруха, он…-мелкий продолжал надрываться в трубку, а я заметно напрягся. — Что там у вас? — Кою, он сейчас прыгнет! Пожалуйста, Кою! Он из-за тебя… — Что ты несешь?!. – нет-нет-нет, я не верю, не хочу верить своим догадкам. Всхлип в трубке… — Пожалуйста, быстрее, он никого не слушает. Матерюсь, нажимаю отбой и вдавливаю педаль газа. Не помню, как добрался, как залетел в подъезд, от ужаса даже поначалу забыл этаж. А лифт ехал слишком медленно. Руки уже дверь открывает. На лице неподдельный испуг. Хватает меня за рукава. — Кою, пожалуйста, поговори с ним… Кою! Забегаю в комнату. Аой стоит на подоконнике. Окно открыто. Ветер треплет занавески. — Юууу, — тихо, почти скулю, он меня слышит вообще? – я умоляю тебя, не надо… Оборачивается, нахмурившись. — Да нет… Давно пора…— отворачивается от меня. Я смотрю на Таку, тот напуган, я сам испугался не меньше. Шаг в сторону Аоя. Нужно стащить его оттуда, потом поговорим. — Юу, давай поговорим… — Поговори с Руки, — сказал, как отрезал. Стоит, держится за окно, куда смотрит, не пойму. Вниз? Не видит, еще шаг. — Юу, слезь оттуда…— мой голос спокоен, но ему бы психолога. Я сдам его в дурку! Или сам прибью... Вот только доберусь! — Да что ж такое?— оборачивается, а я в два прыжка преодолеваю разделяющее нас расстояние, хватаю его за руку, он теряет равновесие, его клонит в открытый проем. У меня сердце остановилось и силы откуда-то взялись, дергаю его на себя, и мы вместе валимся на пол. Подминаю под себя, руки к полу прижимаю. Кричу-матерюсь. А он… Смотрит, как на идиота. — Ты… Как ты посмел вообще? Ты не имеешь права, слышишь?! Юу, — встряхиваю его. – Я все прощу! Все будет нормально! Только живи, живи, не думай о смерти, понял?! Сердце стучит как бешеное. Мы могли бы лишиться Аоя… Я мог потерять Юу. — Какой смерти? – удивленно спрашивает он. Так, понятно, у него шок. Надо подержать на полу, вдруг сиганет. – Что ты творишь? Слезь с меня. Что делать с человеком, пребывающем в состоянии, близком к помрачению рассудка? Я не Санада-сан, я не знаю. Сижу на больном, жду, пока придет в себя. Со стороны двери раздается сдавленный писк, я поднимаю голову. Руки сползает по стенке… И он смеется? У него нервный срыв? Истерика? — Можно, я все-таки починю окно? Собирался замок отжать, там защелку заело… Защелку? Заело?… Медленно, но верно, начинает доходить… — Ты не собирался прыгать? — Куда?— спрашивает, и бровь удивленно изгибается. — Из окна, — уже по инерции добавляю я, понимая… Этот мелкий гаденыш… Этот сученыш. Кулаки от злости сжимаются. Я его размажу! А он уже загибается от смеха — Уруха….— сгибается пополам – «Юуу, я умоляю тебя, не на-аадо!» — передразнивает и снова смеется. — Ты…— поднимаюсь. От него мокрого места не останется. Аой удерживает. Меняемся местами. Теперь он придавливает меня к полу. Я крою всех трехэтажным, кричу и брыкаюсь. Аой тоже матерится, и также — на Руки. А тот в ответ только ржет, как заведенный. До слез. — Что здесь происходит? – в комнату входит Рэй с пакетами и за ним выглядывает Кай. — Это твоя суч…— Аой зажимает мне рот рукой. Ах ну да. Наш Така сохраняет тайну отношений… Из квартиры я вылетел так же стремительно, как и влетел. До тела нашего гениального на идеи вокалиста мне дорваться не позволили. — Кою, подожди… Ну подожди, — Аой догоняет меня на стоянке. — Пошел ты! – иду дальше. Не отстает. — Я не знал, погоди…— останавливаюсь около своего авто. Снова накрывает, он не собирался покончить с собой… А я чуть было не столкнул его. Дрожь пробирает до костей. Он мог упасть… — Я испугался. Зачем я ему это говорю? Подходит ближе и затем отстраняется. Хотел обнять или что? — Может, тебе не стоит в таком состоянии за руль? Отрицательно качаю головой. — Я в норме… Мы сидели в моей машине, иногда курили. Разговор не шел. Но и напряжения не было, а потом я уехал, а он пошел домой. Уже не знаю, о чем они говорили с Руки, но неделю вокалист ходил мрачнее тучи и старался держаться от меня подальше. С того дня прошел еще один месяц. Аой, кажется, совсем остыл. Неделю назад, выходя на стоянку, я заметил, как он общается с незнакомой миловидной девушкой. Оно и к лучшему, если бы не укол ревности. Да, это было именно это чувство, даже спорить с собой не стану – появилось мерзкое желание подойти и прервать их непринужденную беседу. Юу заметил меня и помахал. Я тут же отвел глаза и ушел. Краем уха я слышал, как Юу говорил менеджеру о том, что хочет взять отпуск на две недели и уехать к родителям. Он потом объявил всем нам через пару дней. Конечно, никто не против, каждому нужен отдых. И мне, наверное, тоже… Он уедет сегодня из студии, а завтра или послезавтра — точно не помню — пропадает на четырнадцать дней. А за мной заедет Санада. У меня вошло в привычку проводить с ним вечер как минимум раз в неделю. После того случая в больнице я ждал, что он прервет общение или будет упрекать. Но ничего подобного не последовало. Он заехал через некоторое время, а я сидел, как на иголках, в кафе в ожидании неприятного разговора. Однако он завел речь о работе, что-то забавное рассказал, и ни слова о том, что я натворил. Я был сбит с толку и рассеянно кивал на его слова. — Ну, в чем дело? – наконец поинтересовался он, заметив мое отсутствующее состояние. — Санада— сан…-начал я. — Кою, я с тобой столько натерпелся за короткое время знакомства, что пора бы уже звать меня по имени, — он засмеялся, и все напряжение рассеялось, — чего ты? Если ты думаешь, что я буду давать тебе советы — ты глубоко ошибаешься, я не буду вмешиваться. Это твоя жизнь. На этом тема была закрыта, и к ней мы больше не возвращались. Аой не делал больше попыток сблизиться, не подкалывал, не отпускал в мою сторону едких шуточек. Не могло не радовать… Иногда мне казалось, что моей выдержки не хватит, и я сам приду к нему, попрошу… А чего, собственно, попрошу? Выяснить отношения? Попробовать сначала? У нас и начала-то не было. Звонит мобильник — не мой. Аой выуживает телефон из кармана джинсов и выходит в коридор, извинившись передо мной. Как только он скрывается за дверью, я иду следом и останавливаюсь, не выходя из комнаты. Зачем мне это нужно? — Да, конечно, скоро буду, — слышу, как он разговаривает, в опасной близости. — Сегодня вечером. Он смеется, я морщусь. Какая мне разница? Если он сейчас надумает, не закончив разговор, вернуться, я буду выглядеть ужасно глупо. Отхожу назад и сажусь на диван, взяв в руки гитару. — Ну что, продолжим? – прикрывает дверь и идет ко мне. Счастливый. Я думаю, у него все прекрасно. — Мне надо идти, — совсем завираюсь, никуда мне надо, в ближайший час точно... Только от него подальше. — Иди, продолжим в следующий раз. Укладываю гитару в чехол, затем накидываю куртку и направляюсь к дверям. — До встречи, Кою, — тихий голос вслед. — Угу, пока. По коридорам бредут немногочисленные служащие: рабочий день давно закончен. Набираю номер Санады. — Кою? Ты рано… -Да, я подумал, может, вы… Ты… освободишься раньше. — Правильно подумал! Подъезжаю, выходи. — Иду уже… Когда я добираюсь до парковки, Санада на месте, и я быстро заползаю в салон его авто. — Отлыниваешь от работы? – ждет, пока я пристегнусь, и после выводит машину. Согласно киваю. А Аой остался там, он еще не собирался уходить. Но тот звонок… Его кто-то ждет. Та девушка? Или нашел еще кого? — Эй, вернись на землю… Поворачиваюсь к Санаде: он смотрит на дорогу, периодически кидая взгляды на меня. — Чем ты обеспокоен? Как всегда! Сама проницательность. Угрюмо молчу и вдумчиво созерцаю дивный урбанистический пейзаж за окном. — Может, хочешь вернуться? Удивленно гляжу на него, а он – спокойно — на меня. — Куда? — Кою, прекрати, у тебя на лице все написано. Сколько можно изводить меня своим унылым лицом, иди, поговори с ним! Набейте друг другу морду, и живите долго и счастливо. Светофор. Красный свет. Сумбурные мысли… Тогда я испугался не на шутку — когда Аой стоял на краю подоконника. Если бы… Нет, даже и думать не хочу об этом.. Он отпуск, похоже, взял, чтобы не видеть меня, и ему хватит этого времени забыть меня. Совсем. К лучшему? Нет… Вру себе. Он будет в моей жизни только другом, согруппником. Мне хватит этого?.. Нет, этого мало. Очень мало… Мозг, кажется, отключается. Я дергаю ручку двери и выскакиваю из машины. — Кою! Твою ж мать! Осторожнее, — кричит Санада. Повезло, что мы ехали в ряду, ближнем к тротуару. Что он кричит дальше, уже не слышу. Не оборачиваюсь. Минут десять, чтобы добежать, думаю, Аой еще не ушел. И… Что дальше, придумаю по обстоятельствам. Ветер усиливается, в далеком небе гремит, скоро хлынет ливень. Я точно мазохист…. Распахиваю дверь в репетиционную. Пусто. Его гитара упакована. Ушел. В голове мысли: не успел, опоздал, упустил. Эти две недели точно все изменят, я это чувствую, и потом ничего не исправишь. А чего я хотел? Сам не давал ему шанса… И если уж вспоминать — то сколько раз он дотаскивал мое бессознательное тело до дома и выгораживал перед менеджером и Каем после моих опозданий и неявок? И еще много других случаев. Только вот вспомнил я об этом лишь сейчас. Опускаюсь на диван. Звонить?.. Глупо было бы. Я и двух слов не скажу. — Кою?.. Подскакиваю тут же. Аой, со стаканчиком кофе, прикрывает дверь, вопросительно смотрит на меня. — Ты вроде уехал, забыл что-то? — Да, забыл… Мобильник… Я сглупил, пора сваливать… — Мм…— пьет кофе, закидывает свои вещи в сумку. — А ты?.. — А я как раз собирался — Понятно, — в очередной раз собираюсь уйти. — Кою, ты ведь не забывал свой телефон…. Останавливаюсь. Перевожу дыхание. — Нет, — оборачиваюсь. А он медленными плавными движениями кладет в сумку телефон, прежде проверив его на наличие звонков и сообщений, пьет кофе, как будто не я только что признался в небольшой своей лжи. Щурится и отставляет стаканчик на стол. — И… Что же? – в его голосе просыпаются знакомые мне интонации, по телу — мурашки. Сейчас я могу либо развернуться и выйти, либо остаться. С ним. Аой выглядит самодовольно, он уже все понял, но думаю, он тоже не уверен, что я выберу. — Я обещал не приближаться к тебе, — отходит от стола и идет к дивану, садится и смотрит. – И я выполню свое обещание. Он ставит меня перед выбором. И времени размышлять нет. Делаю шаг назад, замечаю, как меняется его лицо. Ринется останавливать меня? Нервничает: это прекрасно видно, хоть и старается не показать мне. — Ты слишком самоуверен…— злобно сообщаю я. Пожимает плечами. — А ты слишком нерешителен. Подхожу ближе. — Я… тебя ненавижу, Аой! Еще шаг. — Не могу сказать того же, Кою… Останавливаюсь в полушаге. — Если ты еще раз мне соврешь, я оторву тебе...— не успеваю закончить, он тянет на себя, теряю равновесие и оказываюсь у него на коленях в весьма двусмысленной позе. — Я понял, — выдыхает в губы, я уворачиваюсь от поцелуя. — У тебя же встреча на вечер назначена, — напоминаю ему. Хмурится, о чем-то раздумывая… И затем я вижу эту его саркастичную полуусмешку. — Кто-то подслушивал? – его руки перемещаются с моей спины ниже. Отрицать? Бессмысленно. Я спалился. — Да, собирался, меня ждали… Дергаюсь, пытаясь подняться. — Удачи, вали. — Родители ждали,— удерживает, — но погода портится. Я никуда не поехал. Ты до сих пор не признаешься в ревности? — Нет! — Хм… Так и продолжаешь изводить, двух месяцев тебе мало оказалось? Какой же ты бессердечный, — как будто обижается, но на губах играет улыбка. – Поедем ко мне? — Нет…— он точно не ожидает. Нагибаюсь к уху, — позже.. Смешок. Руки сильнее сжимает, ерзаю на коленях, он выдыхает. — Это подло, — сообщает доверительно и в мгновение ока стягивает с меня куртку, а рубашку расстегивает еще быстрее, чертыхается, когда нижние пуговицы поддаются не сразу. — Знаешь, Кою, я не предусмотрел, что ты не дотерпишь до дома. — А все остальное как будто бы предусмотрел, — подаюсь вперед, обхватив руками за шею. В коридоре слышатся шаги — слишком близко. Напрягаюсь и быстро поднимаюсь, оборачиваясь. Дверь не закрыта. — Может, все-таки лучше ко мне? – усмехаясь, спрашивает Аой. — Да, пожалуй, — застегиваю рубашку, подбирая упавшую на пол куртку. Жду, пока соберется Аой, дохожу до выхода студии. Резкий рывок назад, я оказываюсь прижат к двери, а он уже добрался до моей шеи. Мягкие поцелуи вверх до скулы и к губам. — Давно хотел это сделать, — сообщает он. Оторвавшись, отодвигает меня в сторону, хватает за руку, тянет по коридору. У меня нет желания сопротивляться. Пока мы ехали, уверенность в правильности моего решения понемногу улетучивалась, и меня снова стали одолевать сомнения, а не слишком ли все быстро? Может, повременить? И… что, собственно, «и»? Начать со свиданий и цветов к порогу квартиры? Не дети же. — Если хочешь, я отвезу тебя домой, — оторвавшись на секунду от дороги и кинув взгляд в мою сторону, предложил Аой. Когда он успел научиться улавливать перемены в моем настроении? — Да, хочу, — кивнул я и улыбнулся, отвернувшись. Он не проронил ни слова. До сих пор решил оставлять право выбора за мной? Мы подъехали на стоянку, я выбрался из машины. — Ты идешь? – спросил я его, захлопывая дверцу. Судя по работающему двигателю, он собирался уехать уже сейчас, не удостоив меня словами прощания. — А ты все играешь, Кою. Я с тобой с ума сойду, — он вытащил ключи, достал сумку с заднего сидения, и отправился за мной. Я чувствовал его взгляд спиной, и стойкое ощущение, что он зажмет меня где-нибудь у стены, не доходя до квартиры, не покидало. Но, как ни странно, добрались тихо, без происшествий и жаркого секса на радость соседям по лестничной клетке. — Проходи, — пропускаю его вперед, открыв дверь. Переодеваюсь в халат и нахожу для Аоя домашнюю одежду, кидаю ему. — Наверное, ты не пойдешь домой сегодня, — не то, чтобы я спрашивал… Подхожу к стеллажу с дисками. Все немного глупо. — Если хочешь, выбери что-нибудь… Затем иду на кухню — сообразить нехитрый ужин. — Давай я…— появляется неожиданно за моей спиной. Пожимаю плечами и иду в душ, напоследок отметив, что Аой очень хорошо сочетается с интерьером моей кухни. Вернувшись бодрым и посвежевшим, отмечаю, что ему снова за короткое время удается сделать из того, что нашлось в моем холодильнике, нечто вполне съедобное. Достаю чашки, пока Аой возится у плиты, выключает, накрывает крышкой сковородку, отворачиваюсь буквально на две секунды, и тут же ощущаю его руки, обхватывающие талию, разворачивает к себе, прижимая к кухонной стойке. — Ни за что не поверю, что сегодняшний вечер ты решил закончить ужином и просмотром глупой комедии, — шепчет на ухо и тянет одной рукой за длинный конец пояса, — у меня есть для тебя предложение поинтереснее. Да я даже не сомневался: вопрос времени. Юу хватило на меньше, чем я ему мысленно отмерил. Отставляю чашки — от греха подальше, потому что уверенность, что до кровати мы точно не доберемся, растет с каждой секундой. Подхватывает и усаживает меня на стойку, развязывая до конца пояс, небрежно откидывает на пол. Юу дразнит, каждое движение нарочито ленивое, и не прерывает зрительный контакт. Теперь он испытывает мое терпение. Не знаю, смогу ли продержаться дольше его, одного его прикосновения хватает, чтобы я начал заводиться. Облизываю губы и стягиваю халат с плеч, а он даже бровью не ведет. Даже так? Откидываюсь на локтях и запрокидываю голову, прикрыв глаза, от шеи вниз до живота глажу себя ладонью и улыбаюсь, слыша предательски выдавший Аоя нервный вдох. Чуть ниже рукой под полы халата… Ткань мешает обзору, но это мне на руку. Дразнить, заставлять желать. — Сдаюсь, — вздыхает Юу и тут же вдавливает меня в поверхность столешницы, а я обхватываю его ногами за талию. – Ты прекрасен. — Не спорю, — успеваю вставить свое слово – прежде, чем он затыкает меня грубым поцелуем. Терзает мои губы, кусает, отвечаю тем же, запуская руку в его волосы. Сегодня не похоже на то, что я испытывал в прошлый раз, тогда я хотел чувствовать его вместо отчаяния в свете всего случившегося, забыться хоть на малое время. Сейчас все мои мысли заняты Юу, я могу думать лишь о его руках на моем теле и мне плевать, что в кухне горит свет и соседям из дома напротив открывается потрясающая воображение картина. Распаляет лишь еще сильнее. Отрывается от меня, прикасается губами к шее, оставляя гореть места укусов, а я лишь прижимаюсь сильнее, стискивая руку в его волосах, когда он особенно сильно прикусывает кожу. Мягко отталкивает, снова опускаюсь на локти. Держусь руками за края стойки , пока он зацеловывает ключицы, вниз по груди, языком по выступающим ребрам, разводит в стороны полы халата. — Ты просто не представляешь, Кою, как вульгарно ты смотришься. И что, мне покраснеть теперь? Наклоняется к паху и обводит кончиком языка головку, поглаживает бедра, а я сильнее удерживаюсь руками за края. Медлит, изматывает, снова эти ленивые движения, отстраняется каждую чертову секунду, чтобы потом снова прикоснуться, облизать чуть ниже. Обхватывает губами, я не отрываю глаз. А он как знает, и тут же поднимает глаза на меня, обжигая полным вожделения взглядом. Ощущения его горячего влажного языка на моем члене сводят с ума, неосознанно толкаюсь бедрами навстречу, мельком подумав о том, что доставлю ему дискомфорт. Забываюсь и снова стискиваю в руке его волосы, вынуждая принять глубже, он подчиняется, скользит губами вниз-вверх, не забывая ласкать меня руками. Меня хватит ненадолго, это точно. Его пальцы впиваются мои бедра, крышу совсем сносит. Горячо, жар обжигает. Напряжение во всем теле до кончиков пальцев, а он продолжает свои немыслимые ласки — языком, губами. Дышу рвано, когда понимаю, что не выдержу и десяти секунд, пытаюсь отодвинуть его, но он перехватывает мою руку. Я не сомневался… Запрокидываю голову, отдаваясь накрывшему меня экстазу. Из-под прикрытых век вижу, как Аой облизывает губы и, заметив мой взгляд, усмехается. На его пухлых губах несколько белых капель, не удерживаюсь — провожу пальцами, размазываю небрежным движением. — Какой же ты…— начинает Аой и не заканчивает, не дает мне времени опомниться, тянет к себе, снова целует, кусает за верхнюю губу. Пропускаю тот момент, когда он стаскивает меня и разворачивает, прижимаясь ко мне, трется об меня. Он слишком возбужден, чтобы долго ждать. Его пальцы на моих губах, послушно открываю рот, облизываю языком каждый. — Вот так, молодец, — жаркий шепот в ухо. От его слов от его близости начинаю снова заводиться. Одной рукой задирает халат и, не медля, проникает сразу двумя пальцами. Растягивает, только я точно знаю, что надолго и его не хватит — еле держится, но не хочет без подготовки. — Давай, Юу… Не спорит. Чуть повернувшись, наблюдаю, как Аой освобождает возбужденный член. Не самая удачная поза, я бы хотел видеть все. Но…в другой раз. Теперь я точно уверен – это не последний. Приставляет головку к анусу и надавливает, я осторожно двигаю бедрами навстречу. Мой и его стон сливается в один. Одну руку кладет мне на живот, а другую — на бедро и делает одно неглубокое движение. Жалобно всхлипываю. Немного больнее, чем в тот раз, но не слишком. Терпимо и… хорошо. — Все в порядке, двигайся, — хватка на бедре усиливается, он выполняет мое требование: погружается глубже, но все так же медленно. Привыкаю к чувству заполненности, к горячей пульсации члена внутри, и уже сам насаживаюсь, отчаянно выгибаясь, втискиваясь до боли животом в края стойки. — Нетерпеливый, — усмехается Аой и начинает двигаться быстрее, задевая чувствительную точку внутри. Сдавленно постанываю, удерживаясь за края моей опоры. Внезапная мысль, что такие ночи будут повторяться теперь чаще, если я захочу, если Аой захочет и останется со мной, пронзает молнией и отдается холодком по позвоночнику. А он… Вряд ли он передумает. Он хочет меня, он хочет быть со мной. Он уже не просто друг, эту черту мы перешли только сейчас, прошлый раз — не в счет. Там было другое… Совсем… Дышит отрывисто, ласкает живот, рука смещается к паху, обхватывая уже достаточно возбужденный член, я закусываю губу и не сдерживаю очередной стон. Наклоняется ближе, языком проводя дорожки поцелуев по голым плечам, осторожно покусывает шею, его дыхание обжигает. Мне кажется, что деревянная конструкция вспыхнет от огня моего тела или рассыпается — от того, как сильно я цепляюсь пальцами. Совсем перестаю соображать. Все в один миг сливается в непередаваемо острое ощущение приближающегося оргазма. Мои стоны смешиваются с его выдохами… Влажное соприкосновение двух тел, его пальцы, стискивающие мое бедро, и рука, скользящая по члену. Он протяжно стонет, толкаясь особенно глубоко, вырывая из моих легких то ли хрип, то ли очередной вздох, и кончает в меня. От этого ощущения захлестывает волной наслаждения, изливаюсь ему в руку. Ноги подкашиваются, я еле стою, перевожу дыхание, а Юу уже поворачивает меня к себе, обнимает, гладит по волосам. Если бы не чертова футболка, которая все еще на нем, я бы явственнее чувствовал его близость — небольшое упущение, но все поправимо. — Кажется, мне снова надо в душ, — сообщаю я ему, выдыхая в шею. Кивает и молчит. Странно для Аоя, никаких язвительных комментариев. — Да и тебе тоже, – добавляю сразу же, — если хочешь, можешь… — Хочу…— да что за способ перебивать меня поцелуями, как бы это не вошло у него в привычку. На этом вечер точно не закончится, запоздало думаю я, утягивая Юу за собой в сторону ванной. — Юу, подъем, — ворочается, что-то говорит, не особо цензурное, — мы опоздаем. Заглядываю в спальню в третий раз: первые два на мои попытки разбудить его раздавалось четкое «встаю», и он, как ни в чем не бывало, продолжал спать. Я практически собран. В запасе у нас около получаса. — Такое событие, — тянет из под одеяла Аой и вздыхает.— Можно пропустить денек… — Какое еще событие? – прислоняюсь к косяку и наблюдаю, как из-под одеяла показывается сначала растрепанная голова, затем и сам Юу до пояса. — Крепость пала, — зевая, сообщает он, трет глаза. — Враг пленен и повержен, — заканчивает, глядя на меня. Смысл его фразы доходит не сразу… — Сам доберешься, — мрачно сообщаю я и выхожу. Конечно, я никуда не ушел, Аой перехватил меня на пороге и убедил, что мне нужно остаться. Опоздали мы прилично — на час как минимум, я даже на время смотреть не стал. Когда мы зашли, Руки расплылся в глупой улыбке. — Хвала всем богам! Да не может быть, не иначе сегодня конец света, – и в окно так выглядывает опасливо. Кай неодобрительно посмотрел на нас, но промолчал. Замечание Таки он списал на наше опоздание, не иначе. Весь день вокалист не унимался, отпуская пошлые шуточки, Рэй пытался его утихомирить, но безрезультатно, Така разошелся не на шутку. Под вечер, я решил, что с рук ему это не сойдет. Санада-сан критически покачал бы головой, узнав, что я в очередной раз запланировал месть… Нет!.. Не месть, а маленькое наказание. **** Я сидел на диване и наблюдал, как Руки, матерясь, истерично срывает расклеенные на стене фотографии. — Нравится, Така? – полюбопытствовал я, вставая и подходя ближе к нему. Юу остался сидеть, зажимая рот рукой и сдерживая смех, Рейта, отвернувшись к окну, изображал печаль, но по сдавленным всхлипам я понимал, что он отчаянно пытается не сорваться на дикий хохот. — Ты….— цедит Руки, оборачиваясь ко мне и грозно надвигаясь. — Я, — согласился и кивнул, разглядывая оставшиеся фотографии, — именно я. Но, Така, ты сам заслужил, и теперь твою маленькую тайну знают… Нууу, почти все. Каю очень понравилось, он даже вышел покурить от восторга. А с утра я провел маленькую экскурсию для желающих, от них не было отбоя, Руки! Ты потрясающе популярен. — Ты не посмел бы, — вокалист встал, как вкопанный, цвет его лица с красного сменился на бледно-зеленый, а руки задрожали. — А ты во мне сомневаешься? – ехидно осведомился я. Он не сомневался. Така повержен, можно вздохнуть спокойно и расслабиться. Ненадолго, но хоть на пару дней. Там, на стене висели фотографии с провоцирующим содержанием. Мне потребовался месяц, чтобы достать их. Руки, хоть и старательно берег тайну их отношений с Рэем, не удерживался от возможности затащить его куда-нибудь подальше от людских глаз и предаться страсти. Проследить за ними не составило труда, но часто я натыкался на закрытые двери. Повезло мне лишь один раз, и я не упустил случай заснять все на фотоаппарат. Всего с десяток снимков, практически одинаковых, распечатанных на цветном принтере — каждый по несколько раз, но на Таку они произвели потрясающее впечатление. Оставалось дело за малым: подгадать день, когда Кай придет на репетицию позже обычного, развесить фото и караулить под дверью, чтобы никто не зашел. Я не слишком жесток, в отличие от того же мелкого. Моей задачей было всего лишь слегка напугать Таку. Эффект достигнут! Зритель в восторге и меняет цвет лица, как хамелеон. А Рейта… Рейта был предупрежден заранее, что его принцессу пора усмирить и, хочет он того или нет, мой план осуществится. Он не спорил, о «самоубийстве» Аоя я поведал ему в красках и не скупясь на эпитеты. Акира так же знал, что сегодня Кая не будет как минимум час и что в помещении никого кроме нас четверых не было. Об этом не знал только Руки, и, кажется, сейчас он либо растерзает меня, либо впадет в кому от шока. — Рэй, — испуганно тянет Така. Сейчас он похож на обиженного ребенка, честно говоря, не знаю, хватит ли выдержки у Рейты, чтобы не ринуться его жалеть и обнимать. — А что…— выдает Акира, рассматривая один из снимков, — по-моему, ты очень неплохо вышел, может, оставим парочку на память? Поняв, что защитник его предал, Така вылетает из комнаты. Рэй кидает на меня один умоляющий взгляд, я киваю, и он тут же уносится вслед за Руки. Сейчас он расскажет ему правду и успокоит, и мы получим покладистого вокалиста на несколько дней. Я снимаю оставшиеся фото и рву на мелкие части — еще не хватало, чтобы кто-нибудь на них наткнулся. — С тобой опасно связываться, — сообщает Аой, как обычно бесшумно возникший за моей спиной. Фыркаю. — Так не связывайся. Действительно, никто не держит. — Поздно, — вздыхает он и пристраивает руки на моей пояснице. Сдерживаю улыбку и отправляю кусочки бумаги в мусорку.