Яблочный кролик

Нанаши лежал у себя в комнате на полу и корчился от спазмов. Он пытался дышать через раз, прикладывал грелку, пытался ходить по комнате, но ноги не держали. Тело упрямо отказывало хозяину в управлении, так что передвигался по комнате парень только ползком, хотя и с этим были проблемы. Колени разъезжались, внизу живота тянуло очень сильно, а боль в анусе не давала покоя. Нет, он ещё даже не потек. Организм отчаянно мучил омегу, который все эти месяцы подавлял его естественные нужды и позывы. Гормоны, сдерживаемые препаратами, вырвались на волю и теперь Нанаши боялся, что умрет от этой боли. — Тс-с-с. — прошипел омега, неудобно повернувшись и заработав новую порцию колющей боли. — Неужели хоть раз нельзя нормально?.. Не все омеги жутко корчились во время течек. Кто-то вообще не замечал дискомфорта, продолжая вести привычный образ жизни, сдерживая запах духами и пользуясь специальным бельём, чтобы не провоцировать окружающих. Но Нанаши определённо не входил в это число. Ещё с детства он плакал в кровати, не в силах что-либо предпринять, чтобы успокоить организм, который из последних сил толкал его на грешные мысли и старался заставить выполнить свою омежью функцию номер один. Омега поёжился. Тогда хотя бы с ним рядом был папа. Он ложился в кровать с сыном, гладил его по голове и утешал, понимая, что тут он уже ничем не поможет, потому что муж никогда не давал ему денег на подавители, которых в их традиционной семье никогда и не водилось. Он шептал сыну: «Такова наша омежья доля. И в этом есть наше счастье — иметь детей.» Нет, Нанаши тоже мечтал о детях, кто же из омег их не любит? Но эти течки — издевательство. Инстинкты сносят башню, совсем перестаешь думать. Ужас! Муки в течение нескольких часов описать просто невозможно. Омега понимал: тело перестанет мучить его болью только тогда, когда рядом появится альфа. И тогда-то он потечет, а ужасные спазмы сменит сладкое желание и станет очень хорошо. А до тех пор омега ненавидел себя за сущность. «Почему я не родился альфой?!» — ныл он, когда было совсем уж невыносимо. Природа наградила не крепким членом с даром осеменения, а маткой, которая вот-вот превратит его в самое похотливое существо на свете. Больно было до страдальческих стонов. Хотелось сделать всё что угодно, лишь бы это закончилось! Да хоть вырезать всё к чертям, лишь бы стало легче. Лишь бы… только бы чуть-чуть полегче… Джеймс всё никак не появлялся. Иногда омега с улыбкой вспоминал о своем альфе, и вроде как становилось не так больно, но после он вновь забывался в своей боли и задыхался в душной комнате. Господи, как же он её сейчас ненавидел! Ему хотелось покинуть её, никогда не возвращаться в эту душную клетку, которая должна была стать для него тюрьмой на ближайшие дни. Несколько часов омега только и думал о том, что легче проработать четыреста двадцать часов в месяц с пулевым ранением в паху, чем лежать с течкой эти четыре дня. Господи, как же ему плохо! Так необходима поддержка, ему хочется ласки, страстных объятий, хочется слышать какой он красивый, какой он желанный. Течка успешно превращала мысли во взбитые сливки, мешая разумно мыслить. Омега только плакал, скулил и корчился, мечтая хотя бы об обмороке, чтобы не чувствовать это. Он шумно дышал и давил кулаком на живот. Иногда кусал руку, пытаясь второй болью заглушить первую. Безуспешно — руки как ватные. И так страшно, темнота комнаты пугала, а дотянуться до выключателя он бы уже не смог. Таким его и застал альфа, который только что допросил бету на входе. Он поначалу ничего не разглядел в темноте, но понял, что помещение маленькое. Альфа сначала подумал, что его отправили в каморку для швабр, но внезапно услышал слабый стон, и в нос ударил одуряющий запах течного омеги. Альфа закрыл дверь и молча опустился на пол, прижимая к себе вздрагивающего парня, который, не открывая глаз, обвил руки вокруг шеи любимого и разрыдался, отчаянно хватаясь за пиджак. — Джеймс! Альфа прижал его к себе посильнее, вжимаясь носом в шею омеги и с наслаждением вдыхая его аромат. Его прошиб жаркий пот при первом же вздохе, а в паху стало тяжело. — Тихо, тихо, малыш. Я же обещал, я пришёл, — прошептал он, покачивая на руках Нанаши, пытаясь успокоить. — Задержался, прости, я спешил, как мог. Омега вдыхал запах альфы и чувствовал, как болезненная дрожь становится тягучей и сладкой. Он прижался к своему альфе, бессознательно утыкаясь пахом в пах и чувствуя, как между ягодиц становится тепло, и как пульсирует анус. Омега повалил альфу на пол и прижался к шее, шепча что-то неразборчивое. Он хочет Джеймса. Его запах, руки, голос, он хочет! — Джеймс, возьми меня, — прохрипел он, проводя пальцами по паху альфы. Он услышал рык, что возбудило его только сильнее. О, какие только эмоции не испытал Джеймс в тот момент! От растерянности до бездумной страсти. Он тоже хочет, но не тут. Всё же он был уже не юный мальчик и в отличие от течного омеги мог вполне совладать со своим телом. Нет, в этой конуре трахать он его никогда не будет! Так что, альфа собрал всю волю в кулак и отодвинул от себя Нанаши. Омега разочарованно всхлипнул, но альфа заглушил разочарование жарким поцелуем, властно целуя своего омегу. — Не здесь, моя радость. Давай, поехали домой. Он подхватил совсем уже поплывшего омегу на руки и сам еле поднялся от одуряющего желания. Ну уж нет! Уж свой-то член его мозг ещё контролирует, так что удержать желание в штанах он вполне может. «Гормоны-то попридержи и фантазию-то поубавь!» — сказал он сам себе. Альфа прижал омегу к себе и вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Он дышал глубоко и размеренно, стараясь думать о чем угодно, но только не о Нанаши, который возился на его руках и тянулся к его губам, мешая альфе идти. Такое нетерпение раззадоривало, но мужчина почти сразу смог охладить свой ум и собраться с мыслями. Ничего, потерпит, уж это мелочи.

***

Нанаши не помнил, как он оказался в квартире Джеймса. Ужасное помутнение рассудка, которое нашло на него там, в его комнате, сейчас заставило омегу густо покраснеть. За то время, что он скулил на заднем сиденье в машине Джеймса, который до последнего не отвлекался на него, омега успел чуть остыть и вернуть ясность ума. Нет, желание не пропало, но первобытная похоть явно отступила. Сейчас он даже держал равновесие, опираясь на какую-то дверь в квартире альфы. Он пытался унять быстро колотящееся сердце и сообразить, что делать и как объяснять всё Джеймсу, который любезно не натянул его прямо там, в той тесной комнатушке. Он хотел извиниться перед альфой за свое поведение, как вдруг услышал рык у себя за спиной и вздрогнул. Джеймс прижал его к стене, жарко целуя и выводя влажные узоры на ключице. Омега покраснел, но отстраняться не стал. Он лишь обхватил шею любимого, притягивая его к себе и неловко отвечая на поцелуй, чем вызвал удовлетворённую улыбку у альфы. Тот подхватил его под ягодицы, сжимая их, а Нанаши обхватил ногами его бедра. — Обманщик, — шептал альфа, идя до кровати и падая на неё вместе со своей добычей. — Так долго бегал от меня, да я чуть с ума не сошел, не стыдно? — подразнил он, обводя соски омеги влажными поцелуями. — Ах, Джеймс… не здесь, Алекс… — он из последних сил пытался не поддаваться настойчивым ласкам, которые лишали его сил сопротивляться. Он всё же боялся, что Алекс может увидеть их, да и неуютно делать это, когда он почти чужак в этом доме. — Его тут нет, — альфа вновь завладел трепещущими губами. — И не будет где-то неделю. У нас с тобой много времени, малыш. Иди ко мне. Альфа стащил с омеги футболку и начал выцеловывать грудь, помогая омеге раздеть и себя. Движения Нанаши были неумелыми, и он дрожал как осиновый лист. Обнажая маленькие коленки и целуя кожу на животе, альфа поражался своей выдержке. Его омега был прекрасен. От макушки до пят. Он хотел его до одури. — Н… нет… Джеймс… нам надо остановиться… — неуверенно прошептал омега. Руки альфы гладили его везде, а поцелуи оставляли ощущение жара там, где касались. Хотелось странного… разводить ноги, стонать и прогибаться в пояснице. — Джеймс… мы же… о-о-ох… Он не успел договорить, потому что почувствовал, как его член окутывает что-то влажное и теплое, доставляя удовольствие. Альфа вобрал в себя естество омеги полностью. Он невольно толкнулся в жаркую глубину рта, не в силах прервать удовольствие. Альфа тем временем развел ягодицы в стороны и прошелся пальцами по пульсирующей ложбинке, вызывая новый стон. Между половинок было влажно, смазка обильно выделялась. Джеймс проник в омегу одним пальцем, почувствовав, как его истинный насаживается сильнее, находясь на грани и прося большего. Да и он сам уже не может терпеть. Два тела плавно соединились, и оба застонали, ощутив первое проникновение. Узкие стенки покорно разошлись и обхватили член альфы, а Джеймс замер, пытаясь совладать с эмоциями. Господи, внутри было невероятно жарко и хорошо. Он начал плавно двигаться, набирая темп и ища нужную точку. От новых ощущений омега вцепился в спину альфы и впивался ногтями как можно сильнее, вжимаясь в разгоряченное тело. Всё-таки первый секс не продлился так долго, как хотелось бы им. Джеймс ощутил, как сладко затрепетало тело под ним, и сам толкнулся как можно дальше и, содрогнувшись, кончил, чувствуя по всему телу приятную истому и ощущая набухающий узел, который должен сцепить его с омегой на ближайшие несколько часов. Нанаши тяжело дышал, пытаясь выровнять дыхание, продолжая сотрясаться от чуть более слабых оргазмов, непроизвольно сжимая в себе член альфы, доставляя им обоим невероятное удовольствие. Джеймс устроился поудобнее рядом со своим омегой и принялся нежно целовать его везде, где только дотягивался, шепча что-то нежное и глупое ему на ухо. Нанаши доверчиво прижался к нему, улыбаясь словам, которые из-за усталости уже едва различал, проваливаясь в долгожданный сон. Всё-таки, течка невероятно выматывает. А ведь впереди у них ещё много бессонных ночей.

***

Спустя 4 дня Нанаши открыл глаза и улыбнулся, увидев солнечные лучи, которые щекотали его нос. Тело не болело, не заставляло корчиться от спазмов. Было тепло. Сильные руки альфы прижимали его к себе, и горячее дыхание в области шеи говорило о том, что его альфа так и ни на секундочку его не покинул. Омега вспомнил все те жаркие дни и ночи, что Джеймс любил его без устали, доставляя нереальное удовольствие и прижался к нему посильнее. Сейчас было так спокойно. Он дома, под защитой альфы, его никто ни за что не ругает, ему наплевать, какой сейчас день. Он счастлив! Впервые в его душе покой. Ему так хорошо… Нанаши сладко потянулся, случайно прижимаясь голой ягодицей к члену альфы, ничуть не стесняясь, и почувствовал как завозился его мужчина. — Мм… тс-с-с, малыш. Не буди его, — с закрытыми глазами улыбнулся Джеймс, целуя омегу. — Он все эти дни работал и ни минуточки не поспал. Омега чуть покраснел и перевернулся лицом к альфе, подставляя лицо под нежные поцелуи. Прикосновения Джеймса делали его сейчас таким счастливым, а душа его ликовала. Он в постели со своим любимым, а ведь неделю назад он и мечтать о таком не мог! Сколько раз он представлял себе нечто подобное, но это не идёт ни в какое сравнение! Реальность ему сейчас казалась яркой, светлой, она приняла его в свои распростертые объятия, и он таял в этом чувстве. — Скажи, что меня любишь, — попросил омега, до сих пор не веря своему счастью. Он ощутил язык альфы на своих губах, и как он толкнулся в рот, делая поцелуй страстным и глубоким. Всё было так нежно, так хорошо, омега чуть простонал в губы любимому, и тот нехотя, со смехом оторвался от них. — Так понятно? — улыбнулся он, рассматривая счастливые глаза Нанаши. Он прижался носом к шее любимого и втянул запах, предвкушая, как к манящему запаху омеги скоро добавится и его собственный, показывая, что его возлюбленный уже занят. — Мне так хорошо с тобой, как же мне жаль, что я не смог разглядеть всю правду раньше. Нанаши вздрогнул и радость в его глазах понемногу улетучилась. На смену радостной эйфории пришли воспоминания вообще текущей ситуации. Правду. Джеймс даже малой части правды не знает. Его фальшивый статус — не единственная его тайна. Семья, работа, огромный долг — вот его главный секрет. Парень даже снова захотел заплакать от того, что вспомнил всё и нарушил такую идиллию в своей душе. Он мог бы быть так счастлив с Джеймсом, если бы не долг! «Ну, он теперь твой альфа, поможет выплатить, вы же вместе тепе…». Нет! Нанаши отверг эту мысль. Он не может позволить Джеймсу расхлебывать его проблемы. Он же не из-за денег любит его. И никакой он ему не истинный… да, про Дженко он тоже теперь вспомнил. Омега же решил, что не обременит ни себя, ни кого-либо другого отношениями, пока имеет такое бедствующее положение. Да, он любит Джеймса, больше жизни любит. Любит Алекса. Но… но… он не может. Нельзя. Надо наступить своим чувствам на горло. Ничего, он не раз так делал. — Знаешь, Джеймс… я… — Нанаши не знал, как именно надо начинать говорить такие вещи, так что растерялся, пытаясь додумать фразу. — Да-да, малыш, — альфа с готовностью пододвинулся к нему. Он почувствовал, что его нежного мальчика что-то тревожит, так что приготовился послушать его и помочь. Он понимал, что омега может смущен их новыми отношениями, ещё в себе не разобрался, ну, или просто наконец-то объяснит ему всё. Альфа сразу же после его слов собирался сам объясниться и дать понять, что имеет серьёзные намерения. Они, истинные, наконец-то воссоединились. -… я… Я не могу. Наша ночь… твои ласки… я люблю тебя, и всё, что между нами произошло, было прекрасно. Ты не представляешь, насколько я счастлив. Я никогда такого не чувствовал, ты стал для меня первым и я никогда не пожалею об этом, — он боялся смотреть на Джеймса, который пытался понять, что вообще происходит. — Мы не можем быть вместе, извини. Ты найдешь себе другого, Джеймс, ты достоин лучшего. Всё было замечательно, но я… нам нельзя… извини. Омега выполз из объятий Джеймса и захотел встать, чтобы одеться и уйти. Он уж было подумал, что всё прошло гладко, как вдруг резко врезался лицом в простыню, прижатый животом к кровати сильными руками. Альфа подскочил так резко, что он даже понять ничего не смог. А если бы сейчас видел глаза Джеймса, то точно бы дар речи потерял. В них вдруг появилось такое бешенство и непонимание, что омега точно бы растерялся. Альфа жестко прижимал тело к постели, как будто боялся, что омега сейчас убежит. Он тяжело дышал и пытался справиться с эмоциями. — Д… Джеймс, что ты творишь? — нашел в себе силы повернуть голову набок омега. — Отпусти! — Не-ет. Никуда я тебя не отпущу, — протянул Джеймс, нависая над Нанаши. — Что у тебя за привычка такая? Опять убегаешь от меня, ничего не сказав. Нам хорошо вместе, ты любишь меня, я — тебя. В чем дело? Я что-то сделал не так? Омега лежал под альфой и растеряно скользил взглядом по комнате. Господи, что ему ответить. — Нет, я же сказал, что дело не в тебе… — Тогда в чем? — требовательно спросил альфа. — В чем дело, почему ты убегаешь от меня? Я не знаю, что и думать, да ты хоть понимаешь, что я чувствую? Я наконец-то нашел тебя, своего истинного, так что мне наплевать, что там может разлучить нас. Ты самый-самый. Самый любимый, желанный, нежный и красивый для меня. Ты не игрушка на одну ночь, я люблю тебя. Альфа говорил быстро, пытаясь объяснить все свои чувства, но мало что путного выходило. Они и процента его тоски сейчас выразить не могли. Омега же под ним печально улыбнулся, что вообще повергло альфу в заблуждение. «Истинный… мы не… не можем быть…» — подумал омега. — Истинные… не утешай меня, Джеймс, — омега отвел взгляд в сторону. — Мы не истинные. — Истинные, — отрезал альфа. — Ты просто растерян, вот и не понимаешь. Я не чувствовал тебя из-за того, что ты выдавал себя за бету. Я чувствовал, что что-то не так. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что ты омега. Неужели ты не заметил? — он нагнулся чуть ниже. — Мы идеально подходим друг другу. Наши запахи, наши тела, мы как одно целое, Нанаши. Истинные, — повторил он. — Нет, — омега почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Не можем ими быть. Дженко был твоим истинным, а значит мы… — Стой-стой-стой, — недовольно прервал его альфа, переворачивая на спину, но всё ещё прижимая к койке. Омега встретился с ним взглядом и заметил, что глаза альфы не только злые, но в них есть и какое-то облегчение. — С чего ты взял, что Дженко был моим истинным? Мы не были истинными. — Перестань, Джеймс. У вас же Алекс, и ты любил его… — запротестовал Нанаши, хотя уже менее уверенно. Альфа вздохнул и покачал головой, а на его лице появилась теплая улыбка. У омеги аж сердце радостно забилось. — Мы с Дженко не были истинными. Алекс был незапланированным ребёнком, хотя потом мы очень ждали его рождения. И я же говорил, что любил его, но он никогда мне не признавался. Я был молод, он был самым большим моим увлечением, и я его ценил, но он никогда не давал мне понять, что тоже любит. Нам просто было легко вместе, а ты мой омега, мой истинный. — Всё равно нельзя… не можем… Альфа опять почувствовал, что бесится. Да в чем дело?! Он уж было подумал, что его ревнуют к Дженко, который уже почти десять лет как мертв, но этот противный омега всё равно отнекивался от него. Ну, и что теперь он, как отговорку придумает? На него обрушился шквал слов о каких-то долгах, семье, о том, что Нанаши уволен со (что?! альфа впервые об этом слышал и был возмущен!) второй своей работы и теперь не может выплачивать долг в том размере, как делал раньше. Омега что-то убедительно ему втолковывал о том, что никогда не повесит на его шею себя, омегу с большим долгом, так что им лучше расстаться, ему уволиться и общаться только через стену. Альфа смотрел в глаза своему омеге и пытался понять, что же он чувствует больше: желание выпороть или наорать. Нет, не из-за каких-то там баек о долгах или проблемах с работой. Почему. Его. Омега. Всё. Это. Время. Работал. Черт. Знает. Где. Сверхнормы. Почему. Он. Платит. Какой-то. Космический. Долг. Один. И. Почему. Джеймс. Всё. Это. Время. Был. Ни. Слухом. Ни. Духом. Что. За. Недоверие?! — Да ты что, издеваешься?! — рявкнул альфа сгоряча, а омега испуганно сжался в его руках, приготовившись к худшему. Господи, Джеймс же его сейчас разорвет! — Я… Джеймс… — Цыц, омега, — прервал его альфа, чувствуя, как закипает. Ох, и отжарит он этого негодного мальчишку! — И это вся причина, почему ты только что хотел сбежать?! Нанаши растерялся. Джеймс почему-то не воспринимал всю эту дилемму всерьёз, а сценарий, по которому альфа должен был его сейчас бросить, обрушился. Почему? Неужели ему наплевать на такую серьёзную преграду? — То есть… ты что… — Глупый. Я бы никогда не позволил нам не быть вместе из-за такой чепухи. Я люблю тебя, черт тебя дери, люблю, глупый омега! Куда и сколько раз мне ещё прокричать это, чтобы ты уже понял?! Меня не волнует какой-то долг или отсутствие у тебя какой-то второй работы. Мы ещё поговорим об этом отдельно, не отделаешься, — он увидел, как омега возмущенно открыл рот, но альфа сказать ничего не позволил. — Долги выплачиваются. Работа находится. Это мелочи. Черные полосы всегда сменяются белыми. Да если бы ты даже срок отмотал или человека убил — мне наплевать! Ты любишь меня, и это главное. Единственное, что я приму как весомую причину для нашего расставания — если ты захочешь уйти к тому, кого любишь ещё больше. И то, я уже не уверен, что отпущу. Я люблю, люблю тебя больше всего на свете. Забудь о своих проблемах. Послушай себя, своё сердце. Что слышишь? Омега почувствовал, как глаза защипало, а ноздри предательски затрепетали. Образ Джеймса расплылся, и Нанаши заплакал от того, насколько ему стало легко. Его альфа его любит, он всё знает, он не видит преграды в долгах Нанаши, он готов помочь, он с ним, он любит его. — А-а-а-а… — заплакал Нанаши. — Я люблю тебя, какой же я дура-ак. Джеймс! Альфа молча прижал омегу к себе, целуя и слизывая капельки слез с лица. Любит. Он его любит, только что сказал! — Теперь переедешь жить сюда, к нам с Алексом, — сказал Джеймс, любуясь уже счастливым личиком омеги. — Что? Сюда? К… к вам? — растерялся Нанаши. — Конечно. А чего нам ждать? — спокойно кивнул Джеймс. — Ты уже давно должен тут жить, да просто я был слепой, позволил себя вокруг пальца обвести. И работать больше семи часов я тебе не позволю, понял? — Что? — возмутился омега, найдя в себе силы противостоять воле альфы. — Ни за что! — альфа прищурился и явно разозлился от такой дерзости омеги. — Мне надо работать! Я не собираюсь висеть на твоей шее, пока не выплачу долги семьи. Да, и не смотри на меня так, — омега возмущенно надул губки. Альфа его будто вообще не слушал. Вместо того, чтобы выслушать его жаркий протест, он что-то вынюхивал, прижавшись к шее. — Да, ты мой альфа, но я всё равно с помощью духов смогу скрывать свой запах омеги. Или ты меня уволишь, потому что нарушена субординация? Альфа отстранился и теперь смотрел на него так, как обычно смотрят на маленьких детей, которые говорят всякую ерунду. С таким сочувственным участием, что ли. Мол, да-да, чем бы дитя ни тешилось. — Уволю? — альфа наигранно задумался. — Не-а. Я не смогу тебя оставить, даже если захочу, — альфа довольно улыбнулся и притянул омегу к себе. — Что? — удивленно распахнул глаза омега. Хищный оскал его альфы его насторожил. — Почему это? — По трудовому кодексу, статье 9, разделу 1, беременных омег не допускают до работы, — улыбнулся альфа. Омега где-то минуту смотрел на Джеймса, не меняясь в выражении лица. Он хмурил брови, так и не понимая, к чему клонит альфа. Нанаши решил сменить позу, сев на пятки, но вдруг почувствовал, что между ног мокро и на простыни из него вытекает… сперма альфы… Бум. Омега дернулся, заведя руку назад и убедившись в своих ощущениях. Он встрепенулся и испуганно посмотрел на Джеймса… Он что, не предохранялся? И чего это он такой довольный?! — Сколько? — воскликнул Нанаши, запрыгивая сверху на альфу и тряся его за плечи. — Сколько сцепок было?! Одна, ну ладно, две?! — омега испуганно бегал глазами по довольному лицу альфы и почувствовал, как сильные ладони тем временем сжали его ягодицы, поглаживая ложбинку между ними. — Не знаю, — ответ просто убил Нанаши. Как он может быть ТАК спокоен?! Речь не о выборе наполнителя для пиццы! — Я не считал. Но ты точно носишь моего ребёнка, — альфа сказал это так легко, как будто такое в порядке вещей, и теперь просто одна цель на день уже сделана. — Мы неплохо постарались, малыш, одна сцепка, или двадцать — не имеет значения. Мы истинные, ты сейчас в лучшем возрасте для вынашивания ребёнка, а я достаточно зрел, чтобы оплодотворить своего омегу. 99,99%, что нас тут уже трое. Неужели ты не рад? — альфа поднял на него глаза. Омега, который от растерянности был готов пришибить своего альфу, растерянно моргнул и посмотрел на свой живот. Сейчас срок слишком маленький, чтобы он мог почувствовать хоть какие-то изменения, но если его беременность на самом деле есть, то он… он… — Ребёнок? — Нанаши приложил руку к пока ещё плоскому животу и поднял глаза на альфу. — Наш ребёнок… очень хочу… — прошептал он, не зная, радоваться ему или волноваться. Он, как и любой омега, мечтал о том, чтобы иметь ребёнка. — Джеймс… а ты его хочешь? Альфа нежно поцеловал нежную кожу на животе и прижал Нанаши к себе. — Очень хочу. — Но ведь… так рано… Если всё так… да и Алекс… Что скажет Алекс?! — всполошился омега. — Ты слишком много думаешь, — поморщился альфа, успокаивающе гладя омегу по спине. — Он первым будет скакать от радости. Сын просит у меня братика лет с пяти. Алекс любит тебя не меньше меня, он будет счастлив, что мы будем жить все вчетвером. — Но двое детей… Джеймс, это же тяжело. Если я действительно… ну… в положении, то это не шутки! Я не смогу работать… — А мой муж и не должен будет работать, — фыркнул альфа. — Я хочу видеть тебя дома со своими детьми. Я вполне состоятелен, чтобы заботиться о семье. Тем более, двое детей — это мало. Я хочу много. Омега обнял альфу за шею и почувствовал, что ему вновь стало спокойно. Дети… много детей… он тоже так этого хочет… Он на мгновение подумал, что сейчас почти как папа… От него хотят много детей, чтобы он сидел дома… он вроде тоже хочет… Но тут омегу осенила мысль. — Но ещё не факт, что я реально беременный, — сказал Нанаши, отстраняясь. — Возможно, из-за препаратов мой цикл сбился, и это была моя первая спокойная течка, так что я вполне мог не забеременеть, — деловито сказал омега, который всё никак не хотел уживаться с мыслью, что не сможет работать. — Ты что, травился этой дрянью?! — сдвинул брови альфа. — Она же гробит омежье здоровье. Сколько ты уже принимаешь эту отраву? — Где-то год. Может чуть больше, — пожал плечами Нанаши. — Вот черт… шанс беременности при паузе в употреблении этой отравы падает процентов на… — альфа задумался. — 50-60%, — кивнул омега. — Я должен был их принимать, чтобы работать и выдавать себя за бету. Так что, возможно, мне не удалось забеременеть. Мой запах не изменился? — Не знаю, — пожал плечами альфа, недовольно смотря на Нанаши. Всё-таки его Дженко тоже когда-то баловался подавителями, чтобы не беременеть. Дело дошло до того, что он едва не потерял ребёнка, но, благо, Алекс спокойно родился. Так что теперь он уже был меньше уверен в том, что его омега ждёт малыша. — Я распознал твой запах слишком поздно, а теперь твой ещё смешался с моим. Не могу сказать, надо будет купить тест для уверенности. — Отлично, — хлопнул в ладоши Нанаши. — Если я беременный, то отдаюсь полностью на волю альфы-победителя и не буду работать, — омега почему-то сейчас больше верил в плохой процент, чем в положительный. Он почему-то уверился, что тут-то он одержит победу и ему не надо будет отдавать всё право принятия решения альфе. — Но если я не ношу ребёнка, то я продолжу работать в своем темпе и буду выплачивать долг, а так же не выйду замуж за тебя, пока не выплачу. По рукам? — Погоди-погоди, — прищурился альфа. — То есть как это — не выйдешь замуж, даже если не забеременеешь, — он занервничал. — Ещё как выйдешь. — Посмотрим, — лукаво улыбнулся омега. — Но работать ты мне разрешишь в любой мере, в какой смогу. — Но если нет, то ты подчинишься мне полностью, верно? — уточнил альфа. — Да. И с этого момента никакого секса, пока не подтвердится моя беременность. 40% успеха против 60%. На моей стороне больше. Ты точно ошибся, Джей, — омега поцеловал мужчину в нос, употребив нежное сокращение. — Завести ребёнка сейчас всё равно слишком рискованно, хоть я и был бы счастлив. Но может это судьба, мне стоит продолжить работу. И с твоей стороны было безответственно не предохраняться, почему не подумал об этом? — Я тогда о другом думал, — сказал альфа, ущипнув любимого за попу. — Не спеши так быстро ликовать, мои 40% всё равно есть, так что не сбрасывай меня со счетов. И помни о нашем маленьком договоре — ты обещал сдаться на мою волю в случае победы, я этим воспользуюсь. По рукам. Весь следующий день они просто лежали в постели, обсуждая всё подряд. Альфа подробно расспрашивал о долгах, отце, о семье и вообще. Они смеялись и просто целовались, наслаждаясь теплом друг друга, не думая о том, сколько их сейчас в комнате: двое или уже трое? Они просто положили карты на стол судьбы. Оставалось лишь ждать. Два дня — и альфа купит омеге тест. Тогда и будут решать, что делать дальше.