Яблочный кролик

— Пусть даже и не мечтают о том, чтобы мы разрешили им ставить свои условия, — упорно втолковывал Джеймс по телефону собеседнику, имея при этом самый уверенный и серьёзный вид. — Пусть даже не пытаются как-то давить на нас. Я, альфа, ни под кем прогибаться не собираюсь. Условия диктую на собрании я, и никто не смеет мне ука… — Рыбки, папа, рыбки! — Что, рыбки? Ну-ка, где? — тут же ласково отозвался Джеймс, мгновенно сменив тон и полностью переключившись с переговоров на аквариум в зоомагазине. — И вправду, смотри, какие красивые! Какие тебе нравятся? — спросил Джеймс, поднимая голову наверх, чтобы встретиться глазами с сыном, который во время прогулки сидел у него на плечах и тряс маленькими ножками от нетерпения. Его второй ребенок мало того, что был омегой, так ещё и внешностью пошел весь в Нанаши, если не считать серьёзных темных глаз, доставшихся от него. Альфа всегда открыто говорил, что к своей семье, а в особенности к сыну-омеге у него слабость. Родившийся маленьким и хрупким, мальчик мгновенно завоевал любовь и сердца всех окружающих, получив нежное прозвище «Крошка». Джеймс всегда попадал под действие чар маленького хитреца. Да настолько, что сам не хотел порой из них выбираться. — Эти оранжевые и те, лиловые! — чуть ли не дрожа от возбуждения, выпалил мальчик, неосознанно тряся от нетерпения ножками и запустив маленькие пальчики папе в волосы, чтобы держаться на плечах крепче. — А тебе какие нравятся, папочка? Казалось бы, невозможно переключиться с холодного делового тона и стоящей на кону крупной сделки на каких-то там рыбок. Однако Джеймс мгновенно превратился из «злого начальника-альфы» в «папочку». Он настолько обожал своего маленького сына, что был готов почти что мгновенно позабыть о переговорах и посвящать всё внимание только ребенку. — Вот эти. Тебе тоже, верно? — улыбнулся он, протягивая сыну леденец и с удовлетворением чувствуя, как неугомонный мальчик благодарно целует его в макушку, отвлекается на угощение и начинает шуршать фантиком. Пока что есть время закончить телефонный разговор. — Я снова на линии. Ну, так я говорил… — Да-да, сильный независимый альфа-диктатор, — весело подтрунивая, прозвучал в трубке голос его друга и по совместительству компаньона. — Слышал я, как вы только что сдались без боя. — Что поделать? — в тон ответил Джеймс, специально покачиваясь из стороны в сторону и чувствуя, как сын покрепче обхватывает его голову и смеется от такой карусельной тряски.– Не могу отказать своему второму начальству, ты же знаешь. Так насчет сделки… Но не успел альфа закончить, как почувствовал, что сын начинает ерзать и с явной ноткой неудовольствия в голосе восклицает: — Папа, никаких телефонов! Ты же обещал! — недовольно надувает губки Крошка, тем самым заставляя отца невольно с умилением улыбнуться и начать немного нервничать. Да. Он действительно пообещал сыну, что на прогулке не будет никаких телефонов и уж тем более ничего вроде: «У меня важный разговор». В последнее время сам альфа с неудовольствием замечал за собой, что из-за загруженности на работе не успевает проводить время с детьми, и зачастую даже дома погружен в дела. Если Нанаши и подросший Алекс (с детства привычный к занятости отца) не злились на него и относились с пониманием, то маленький Крошка ревновал к работе. Именно поэтому перед прогулкой они договорились, что проведут этот выходной только вместе. Без телефонов. По несчастливому совпадению, именно этот телефонный разговор сейчас невозможно отложить. Надо договорить. Казалось бы: пять минут погоды не сделают, а сын может и подождать. Но Крошка своим недовольным видом явно давал понять, что нарушение обещания он непременно запомнит и подождать уж точно никак не может! Альфа сейчас ругал себя, что не смог в полной мере абстрагироваться от работы и вообще не выключил телефон сразу же, как вышел из дома. Надо было что-то придумать. — Крошка, я понимаю, что поступаю не очень хорошо, но обстоятельства требуют. Можно мне последний-последний звоночек? — спросил Джеймс, умоляюще подняв глаза и пытаясь выпросить разрешение. Ну и кто тут теперь диктует условия? — Правда-правда, последний! — Но ты же обещал! — упрямо возразил омега, сдвинув бровки и надув губы. В такие моменты Джеймс обычно терял всякую способность сопротивляться, так что сейчас поражался своей выдержке. — Да, обещал. Но порой нужно уметь и дать небольшую поблажку, когда того требует ситуация. — Но Алекс говорит, что поблажки — это плохо. — Да, и твой старший брат абсолютно прав. Но порой без них никуда. Пожалуйста. Пять минуточек — и я больше не притронусь к телефону! Сын, хоть и был возмущен тем, что работа крадет его папу, но всё же находил этот вариант не самым плохим. — Честно-честно? — недоверчиво переспросил он, прищурив глазки. — А ну, клянись на мизинчике! — Обещаю, — кивнул Джеймс, покорно протягивая мизинец и понимая, что теперь права на ошибку нет. Мизинчик — это уже серьёзно. Мизинчик ему точно не забудут. — Пять минут, а потом я отдам телефон тебе, хорошо? — Угу, — наконец-то согласился омега и принялся вновь разглядывать рыбок, попутно посасывая леденец, который припас за щекой и о котором за весь разговор уже успел порядком забыть. Джеймс решил не терять времени даром и заново набрал номер, принявшись кратко излагать суть. Он понимал, что время ещё есть, но всё равно спешил. Даже не верилось, что он отвоевал эти триста секунд у сына, хотя тот обычно шел до победного. Хоть малыш и был вновь увлечен аквариумом, но альфа чувствовал, как маленькие пальчики легонько массируют ему кожу головы, давая понять, что он следит за временем. — … и тогда отдай им папки, чтобы подписали, а затем собери комитет, чтобы они окончательно заверили. После запиши на девять часов… — Две минуты, — периодически шепотом сообщал омега. Хоть альфа и спешил, как мог, но по ощущениям во время он явно уже не укладывался. Он понял это тогда, когда почувствовал, как сын нетерпеливо барабанит пальцами ему по голове. — И созвонись с курьером, чтобы доставил те кроссовки для Алекса сегодня в восемь, — альфа заговорил почти шепотом, чтобы сын не подслушал. — Про аквариум тоже им скажи, только он пусть будет в десять, — альфа искренне порадовался, что сын-омега хоть и следит за временем, но разговором папы с кем-то нисколечко не заинтересован, так что сюрприз получится. — На имя Каррмена. Да, всё. Отключаюсь! — выпалил альфа и протянул сыну телефон, с замиранием сердца ожидая реакции омеги на несоблюдение времени. Но каково было его облегчение, когда он почувствовал, как его снова поцеловали в макушку и прошептали на ухо: «Папочка уложился». Сын принял телефон и погладил отца по голове. Альфа поймал маленькую ладошку и благодарно поцеловал её, прислонив потом к щеке. — Колючий! — засмеялся Крошка, отнимая руку и обхватывая голову покрепче. — Покатай меня, большая черепаха! — Чего-чего? — удивился альфа, взяв сына за ножки, чтобы не упал, и чуть подпрыгнув, заставив малыша схватиться ещё крепче и снова счастливо рассмеяться. Это когда это он успел стать черепахой? — Это я-то — большая черепаха?! — Если побежишь, то будешь повышен до лошадки, — деловито заметил сын, и альфа понял, кому достались его навыки бизнесмена и начальника. Внезапно зазвонил телефон, и Крошка, который держал его в руках, радостно заерзал, сообщая Джеймсу, что звонит папа-Нанаши. — Алло! — радостно защебетал в трубку омега. — Нет. Не могу дать тебе папу, потому что он наказан. Теперь я его секретарь и отвечаю на телефонные звонки! — после этих слов Джеймс едва сдержался, чтобы не расхохотаться. — А? Ты чего смеешься? — удивленно спросил Крошка, слыша смех не только от Джеймса, но и из трубки. — Ничего, мы потом тебе объясним, мистер секретарь, — улыбнулся Джеймс, выходя из магазина. — Скажи папе, что мы скоро будем дома. Уже после телефонного разговора, когда они подходили к дому, Крошка попросил опустить его на землю, чтобы он пошел на площадку и поздоровался с друзьями. Альфа аккуратно ссадил сына с плеч и понял, что играть в лошадку всё-таки очень утомительно. Но он также вспомнил, как когда-то так же катал и Алекса, слушая его радостный смех, прямо как сейчас, и улыбнулся. Он с нескрываемой гордостью наблюдал за сыном и с тоской осознавал, как же тот уже подрос. Хоть ему и должно исполниться пять, но и это казалось альфе невыносимо большим сроком. «Не может же он когда-нибудь совсем вырасти и обходиться без моего присмотра?» — подумал он, вспоминая своего уже почти четырнадцатилетнего Алекса, который к своим годам достаточно вытянулся и уже порой вел себя, как самый настоящий импульсивный альфа-подросток, который всеми силами пытался показать свою независимость. Альфа любил своих детей одинаково, стараясь как можно больше радовать их и баловать, но всё же в младшем находил утешение своему желанию опекать и защищать, ведь Алекс теперь всё реже позволял себе «нежности» и старался проявить самостоятельность, чтобы казаться старше. Рос настоящий альфа, но Джеймс никак не хотел отпускать его в свободное плавание. Ну не может он привыкнуть к тому, что его дети так быстро вырастают! Как же он сможет их защищать, если не будет знать каждый шаг, держать во время прогулок за руку, видя их всегда прямо перед собой? И надо же было такому случиться, что именно в этот момент он увидел, как к Крошке, пару секунд назад радостно махавшему ему из-за горки, прохожий дал шоколадку, которую сын без задней мысли улыбчиво взял. Альфа вздрогнул. Уж больно неприятный опыт ему вспомнился. И, готовый уже рвать и метать, он столкнулся с миролюбивой улыбкой пожилого омеги: — Ах, какой у Вас красивый мальчик! — сказал ему прохожий, явно любуясь ребенком. — У меня внук примерно его возраста! Какой славный! — Да, — кивнул уже немного успокоенный альфа, подзывая к себе сына и поднимая его на руки, внезапно почувствовав стойкое желание поскорее пойти домой. — Он просто чудо. Пока они поднимались по лестнице, пренебрегая лифтом, чтобы подольше поиграть в «лошадку», омега что-то без умолка рассказывал отцу, стараясь понять, почему папа после детской площадки был так задумчив.

***

— Наконец-то вернулись! — улыбнулся Нанаши, встречая сына и мужа с прогулки. — Обед уже готов, — омега помог Крошке снять ботинки и удивился: — А чего это папа тебя на руках принес? — Хах, — улыбнулся Джеймс, целуя своего мужа и притягивая к себе за талию. — Просто папочка сегодня немного провинился, — со смущенной улыбкой сказал он. — Так что мой новый секретарь отобрал у меня телефон и попросился на руки. — От него пахнет леденцами и шоколадом. Он снова упросил тебя? — с деланой укоризной спросил Нанаши, тайно любуясь на мужа и сына. — Ему же вредно для зубов. — Я не смог ему отказать, — развел руками Джеймс, признавая ошибку и обнимая мужа ещё крепче. — Судя по запаху, на кухне нас ждёт что-то очень вкусное. Алекс опять взялся за обед? — Да, — кивнул Нанаши. — Мы готовили с ним вместе всё утро. У него явно талант, он скоро начнёт готовить лучше меня. — Ученики часто превосходят учителей, — улыбнулся альфа. — Вот именно, я уже почти готовлю так же, как Нанаши, так что мы скоро устроим соревнование! — сказал Алекс, вышедший в розовом фартуке Нанаши с поварешкой наперевес, имея самый гордый вид для своего забавного облачения. — Всем мыть руки и срочно пробовать! — Как скажете, командир, — улыбнулся Джеймс, одной рукой ловя сына в объятия, из которых юный альфа со смущенным восклицанием: «Ну я же уже взрослый, па!» попытался вывернуться, хотя скорее так, для вида. Трапеза была очень оживленной и все нахваливали Алекса, который сам не ел, наблюдая за реакцией на его блюдо, одновременно строча кому-то сообщения и светясь, как начищенная монета. Было действительно очень вкусно, хоть все и решили умолчать о том, что тефтельки были чуть-чуть пересолены. Но у Алекса был такой возраст, когда юноши тяжело воспринимают любую критику, так что никто о соли не упомянул. Разве что Крошка, удивленный тем, что его брат почему-то ошибся, решил вечером выяснить этот вопрос для себя. За столом, видя взволнованное и радостное выражение лица, когда тот сидел в телефоне, спрашивать и нарушать идиллию не хотелось, хоть омега уже и запланировал брату допрос с пристрастием. Тем же вечером все сидели на широком диване и смотрели какую-то семейную комедию, усевшись парами: Джеймс с Нанаши и Алекс с Крошкой. Родители едва слышно обсуждали подарок старшему сыну и подготовку ко дню рождения Крошки, которому они договорились заказать аквариум и тех рыбок, которые ему понравились. Крошка же сидел между разведённых ног брата, чувствуя себя словно в домике, попутно служа брату подставкой под подбородок. Так уж вышло, что рост совпадал идеально. Старший брат был поглощен фильмом, как и полагалось, хоть порой и залезал в телефон. И Крошка понял, что должен задать мучивший его вопрос. — Братик? — М? — отвлеченно донеслось в ответ. — Ты сегодня пересолил, — шепотом выпалил Крошка тут же устыдившись своей невежливости. Брат мог и обидеться! — А? Ага, я заметил. Не угадал с солью, — всё так же равнодушно кивнул брат, даже не расстроившись. Альфа продолжал что-то строчить в телефон, так что очень напомнил омеге а-папу, не только внешностью, но и этой неприятной манерой. — Так ты влюбился? — теперь, даже не стесняясь своего вопроса, беспардонно выпалил омега, развернувшись и смотря брату прямо в глаза. Алекс ожидаемо вздрогнул, из чего омега сделал вывод, что, возможно, угадал. Алекс перевел на него взгляд и недовольно нахмурился. Что-то ему эта ситуация очень напоминала… Он думал, что по его поведению никто никогда не догадается. Да, у него правда было увлечение. Но раскрытие в ближайшие планы не входило. Отвечать не хотелось, ведь он сам ещё стеснялся своих чувств к другому омеге, так что он лишь отвернулся и пробурчал: — Да ну тебя, мелкий. Но эта фраза сработала, как катализатор. Глаза у Крошки загорелись сильнее, а сам он заерзал ещё активнее, понимая, что угадал. — Так я угадал?! — восхищенно воскликнул он. — Так это правда?! Это правда, да?! — начал допытываться Крошка, пытаясь поймать бегающий взгляд брата. — Правда, да?! — Т-с-с, не ори, — шикнул альфа, поймав брата и сжав в объятиях так, чтобы он даже дернуться не смог. — Ты ещё на всю комнату покричи, — недовольно и в то же время смущенно сказал он, мягко зажимая маленькому болтушке рот. Чувство было такое, словно он наступил ногой в муравейник, и теперь, стоит ему сделать хоть одно лишнее движение, и он распалит любопытство младшего ещё сильнее. — Никому не рассказывай. Особенно родителям. Крошка не предпринимал попыток вырваться, так как сейчас скорее активно думал, нежели двигался. Что? Братик попросил никому не рассказывать? О, боже, неужели это… — Это что… ТАЙНА? — восторженно прошептал Крошка, дрожа от восхищения. Алекс чуть ли не застонал, понимая, что теперь точно придется младшему всё рассказать. Крошка просто обожал секреты и тайны, его любопытству не было предела, и сдержать это было невозможно. Если сказать этому омеге «А», то придется и «Б», и «В», и так далее, пока он не узнает всё. Если бы Алекс и хотел утаить свой секрет, то следовало бы с самого начала отмахнуться посерьёзней, чтобы Крошка не напал на след и не начал его допытывать. — Тайна, да?! — Да-да, только тихо! — приняв своё поражение кивнул Алекс, кладя указательный палец брату на губы. — Ни-ко-му, ладно? — Угу, — внезапно спокойно кивнул омега и снова развернулся обратно, будто бы закончив разговор. Альфа хоть и знал, что его младший брат жуткий болтушка, но всё равно не волновался на тот счет, что секрет будет кому-то рассказан. Крошка был очень сообразителен и никогда не сдавал любимого брата, порой проявляя чудеса терпения и самоконтроля. Разведчик из него вышел бы отличный. Так они сидели ещё несколько минут, но тут Крошка снова повернулся: — А он красивый? Альфа опять долго и задумчиво смотрел на брата, думая, стоит ли дальше отвечать. Но в итоге вздохнул, густо покраснел и отвел взгляд. — Очень. — Вы встречаетесь? — Нет. Я ему не признался ещё. — Почему?! — Ну, не знаю, как лучше признаться, да и не уверен, что он мне ответит. — Почему?! — опять спросил Крошка. — Ты же такой красивый и замечательный! Альфа засмеялся и потрепал брата по волосам. Что-что, а эта искренность его всегда умиляла. — Не всё так просто. Надо подумать, как мне ему признаться. У меня в этом опыта нет. — Спроси у а-папы. Он всё-всё знает, — подсказал омега. — Он будет рад помочь. — Нет, мне как-то неловко. Я никогда с ним это не обсуждал. — Обсуди. Папочка точно-точно не откажет. — Ну, может быть, потом, — аккуратно и расплывчато ответил альфа, думая, что так сможет плавно закончить этот немного неловкий разговор, и брат забудет об этом. И действительно, Крошка чуть отсел и молчал аж две минуты, пока снова не повернулся к брату и не столько спросил, сколько утвердил: — Так это Элен из твоего параллельного класса? — О, Господи! — простонал Алекс и шутливо кинул в брата подушкой, прервав смущающий и волнующий сердце разговор.

***

За ночь до дня рождения сына Джеймс всё никак не мог заснуть. В последнее время загруженность на работе и переживания о семье совсем выбили из него сон. Альфа лежал и думал о том, насколько же ему хочется так же легко относиться к взрослению детей, как и Нанаши, привычному к этому из-за того, что он воспитал много своих братьев. Глава же семейства, всегда наблюдая за радостным младшим сыном и таким посерьёзневшим старшим, всё никак не мог смириться с действительностью. Удивительно! А ведь он сам говорил Нанаши, что готов хоть к двум, хоть к десяти детям! На деле же всё было сложнее. Нет, Джеймс всё так же мечтал о ещё более большой семье, хоть теперь и понимал, что стоит ещё немного подождать, пока Крошка не подрастет, прежде чем заводить следующего. Он прекрасно знал, насколько трудно воспитывать ребёнка, а ведь Нанаши в будни справлялся почти что один! Более того, сейчас работа требовала не меньше времени, чем семья. Альфа очень хотел быть самым лучшим отцом для своих детей, но порой абсолютно терялся, не зная, получается ли у него. О Крошке он пекся так сильно из-за того, что мальчик был большим болтушкой и доверчивым до ужаса. Он мог заговорить с любым незнакомцем, взять от них конфеты или же вовсе пойти куда-либо, стоит только поманить пальцем. Итог: переживания за сына и отказ оставлять без присмотра. Однажды он так уже сделал с Алексом, и впредь такую же оплошность не допустит. Да и сейчас для Алекса он не был таким отцом года, как раньше. Если ещё три года назад он успевал и забирать его из школы, секции и готовить обеды, то сейчас из-за работы он с трудом вспоминал, под каким номером играет его сын в команде. Банально не успевал отслеживать все изменения в сыне, как раньше. Да и Алекс в силу подросткового периода уже не делился с ним абсолютно любой тайной. Джеймс вздохнул и прикрыл глаза, устав от этих дум, и решил уж было просто полежать до утра, когда день шумный праздник подхватит его и не будет времени задумываться, как вдруг почувствовал, что Нанаши обнимает его и целует в подбородок. Пришлось удивленно открыть глаза. — Любимый, что случилось? Почему не спишь? Джеймс улыбнулся. — Разбудил? — Я и не спал. О тебе думал, в последнее время ты сам не свой, — тревожно ответил Нанаши, пододвинувшись ближе и прижавшись к его груди. — Переживаю за тебя. Джеймс улыбнулся и покрепче обнял Нанаши. Ну и что он за альфа такой, раз заставляет своего омегу беспокоиться? — Просто… хочу посоветоваться с тобой, — ответил Джеймс. — У меня такое чувство, что я только в последнее время по-настоящему начал понимать, что значит семья. Когда говорил, что хочу много детей, то и представить не мог, что не буду идеально со всем справляться. — Так вот о чем ты переживаешь, — понял Нанаши, тут же взяв Джеймса за руку. — Из-за этого встревожен? — Да, по большей части из-за этого, — альфа перевернулся на спину и задумчиво протянул: — Я так мало времени уделяю нашим детям. Не хочу их расстраивать. Нанаши пододвинулся ближе и положил голову на плечо альфе. Последний явно волновался, так как ускоренный стук сердца супруга был омеге отчетливо слышен. — Они у нас детки умные, поверь, понимают, что ты стараешься для них. Да, никто не говорил, что будет просто, и я понимаю, насколько ты сильно устаешь. Но скоро Крошка подрастет, и я снова устроюсь на работу, — видя, как альфа, несмотря на неважное настроение, упрямо нахмурился, готовясь забраковать эту идею, уверенно добавил: — Да, устроюсь. Крошка пойдет в школу, и у меня будет больше времени, я смогу немного помогать тебе, тогда будет легче. Да и не сидеть же мне всегда дома. Тем более Крошка сам захочет стать самостоятельнее, и нельзя будет ему полностью в этом отказать. Джеймс нахмурился. А разрешит ли он своим детям быть самостоятельнее? — Просто, может это и эгоистично, но я не хочу отпускать наших детей далеко от себя. Алекс уже относительно взрослый, но вот Крошка такой доверчивый, ну как его оставишь без присмотра, — Джеймс отвел глаза, и Нанаши подумал, что его муж что-то не договаривает. — Ты всегда так обеспокоен на этот счет. Был уже неприятный опыт? Спросил наугад, однако попал точно в цель. Джеймс какое-то время колебался, прежде чем решил всё рассказать, раз уж за почти пять лет замужества не зашел такой разговор. — Помнишь ведь, как познакомился с Алексом? Омега кивнул. Такое уж точно не забудешь. Он тогда столького напридумывал да и удивлен был не меньше. — Как я уже рассказывал, об Алексе не знал никто, кроме родителей, личного водителя и пары знакомых. На тот момент никто посторонний, особенно люди с работы, не знали и не должны были знать о том, что у меня есть девятилетний сын. Да и тебе я запретил под страхом увольнения рассказывать что-либо, — альфа нежно поглаживал мужа по спине, словно извиняясь за свою прошлую суровость, — но и так не всегда было. Это с возрастом я стал умнее, а раньше об Алексе знали… — Джеймс задумчиво посмотрел на Нанаши, думая, нужно ли ему об этом рассказывать, но потом решился: как-никак, сейчас-то он любит только своего омегу, а прошлое значения не имеет. — Многие знали… На момент рождения Алекса я был ещё слишком молод, чтобы осознать, в какой ситуации и с какой ответственностью остался один на один. Внезапная смерть жениха… я был в шоке, до последнего не давал себе ответа в том, а что же делать. В воспитании плохо разбирался, так как думал, что Дженко и родители смогут помочь. Через года два я немного оправился, пытался заполнить одинокую жизнь. У меня были отношения. Короткие, несерьезные, но ни я, ни другие не хотели длительных. Меня это устраивало. На тот момент закон разрешал принимать омег на работу в крупные фирмы, так что моими… эхм, увлечениями становились и секретари. Джеймс взволнованно покосился на омегу, боясь встретить недовольство или ревность в ответ на свои слова. Потому что вряд ли супруги оценивают, когда при них упоминают о прошлых отношениях их партнеров. Однако Нанаши слушал внимательно, и в глазах не было ни злости, ни ревности. Только безграничное доверие и переживание. Альфа продолжил: — И вот в очередной раз ко мне зачастил один омега с работы. У нас был роман. Алекс, возможно, сможет его даже смутно вспомнить, так как ему было где-то года четыре. Омега спокойно относился к наличию ребенка, хотя он детей не очень любил. Но ради удобных отношений был готов на маленькие лишения. Да и знал, что это всё ненадолго. Только вот когда я решил разорвать отношения, омега был очень зол. Даже не думал, что столько криков и недовольства получу в свою сторону. А ведь нас, кроме общих ночей и моего финансирования, ничего не связывало. Видимо, потеря последнего была ему некстати. Кое-как разошлись, и я о нем даже забыл. Думал, что всё хорошо, пока однажды не пришел в пустой дом. Я понятия не имел, где Алекс. Нанаши даже подскочил от услышанного. — Что? Алекса похитили? — Скорее, вывезли без моего ведома. Этот… идиот решил мне в отместку пощекотать нервы и вывез Алекса под видом прогулки на целый день. Только вот мне он названивал с угрозами, что я сына больше никогда не увижу, и что «выкупить» его обратно не выйдет. Я тогда был готов сам себя удавить за беспечность. Впервые осознал, что всё это время совсем не думал о том, как это всё влияет на Алекса. И с ужасом понял: у омеги всё это время был полный доступ и к квартире, и к сыну. Я даже не забрал ключи, когда мы расстались. Не задумываясь, всегда оставлял их наедине, даже задней мысли не было, что что-либо пойдет не так. И вот я едва не лишился сына. Впервые понял, что мог его насовсем потерять. Потерять ту часть меня, что была мне доверена. Словно впервые понял, какая на мне ответственность. С тех пор в голове что-то щелкнуло, и я полностью изменил отношение к подобным вопросам, тогда-то и всерьез отнесся к своему статусу отца, повзрослел. — А как ты в итоге вернул Алекса? Он что-либо помнит о том дне? — Нет, к счастью, он ничего не помнит. Был слишком мал, да и катание на машине не было для него редкостью. Разве что целый день по жаре с закрытыми окнами не прошел бесследно: укачало, и он перегрелся. Как вспомню, так удивляюсь, что не придушил того омегу своими руками, — зарычал Джеймс, и Нанаши обнял его, успокаивающе гладя по волосам. Теперь многое стало ясно. — Вот почему ты начал скрывать его ото всех… Боялся, что снова Алексом воспользуются? — Да, и поэтому сначала долго колебался, прежде чем его показать тебе. Если честно, тогда это была случайная необходимость, и она не входила в мои планы. Однако это именно то, с чем я точно не ошибся, — улыбнулся Джеймс и наконец-то облегченно выдохнул. Он был рад, что снял с плеч этот груз, о котором никому не давал знать (даже родители об этом инциденте были не в курсе, да и пришли бы в ужас от беспечности сына), хотя после того, как он понял, насколько дико может прозвучать такая история со стороны, смутился, спрятав лицо в плече супруга. — Наверное, разочарован, что у тебя такой беспечный и неуверенный в себе муж? Джеймс действительно немного переживал, что после разговора предстанет слабым в глазах Нанаши. Альфа всегда должен быть сильным, преодолевать всё. А сейчас он колебался, и словно ребенок не знал, с чего же ему начать. Поэтому в него словно вдохнули жизнь, когда Нанаши расцеловал его, параллельно не переставая подбадривать. — Глупый. Я рад, что наконец-то выяснил, в чем дело, — но вдруг омега немного поджал губы. — Однако это жестоко: ты так страдал всё это время, а я был в полном неведении! Не кажется ли тебе, что это было минимум нечестно — вот так от меня скрывать такие вещи? Пять лет, Джеймс Каррмен! Почему я раньше эту историю не слышал? Джеймс поцеловал мягкую ладонь мужа и со спокойной и немного извиняющейся улыбкой прижал его к себе. — Извини. Но тогда уж будем считать, что мы квиты и за твоё маленькое молчание. — Хитрец, — улыбнулся омега, счастливо прижавшись к мужу. Да уж, они оба хороши в своей любви к секретам! Так они пролежали ещё где-то полчаса, не в силах оторваться друг от друга, пока Нанаши, чувствуя, что надо бы окончательно разрешить ситуацию, не сказал: — Поговори завтра с Алексом. Думаю, завтра ты сможешь найти для этого хорошее время в кафе или перед фотосессией. У него сейчас очень важный период. Я пока не знаю, в чем дело, но ему определённо нужен совет взрослого альфы. Да и чувствую, что и тебе это надо. — Ему всего четырнадцать. Господи, ему же ещё вчера было только девять! О чем можно переживать в четырнадцать? — Вспомни себя в четырнадцать, — напомнил Нанаши, поудобнее устраиваясь на плече у мужа. — Хоть Алекс уже и не позволяет тебе всё время его опекать, но он всё так же тебя любит. Просто не знает, как это показать, чтобы продолжать казаться себе взрослым. Поговори с ним, ему это очень важно. Я уверен, после вашего разговора всё наладится. Мы со всем справимся, — улыбнулся омега, чувствуя губы Джеймса на своей шее. — Напомни, я говорил тебе, насколько сильно люблю тебя? — прошептал Джеймс, целуя ладонь омеги и прикладывая к своей груди, туда, где бешено билось сердце. — Лучше вспомни, был ли хоть один раз, когда я не слышал от тебя этих слов, — улыбнулся Нанаши, притягивая к себе альфу. — Я тоже люблю.

***

День рождения Крошки прошел просто замечательно. Гостей было немного: разве что близкие друзья, родители Джеймса и папа Нанаши вместе с братьями. Отмечали в кафе, где все замечательно провели время. Особенно праздник скрасила новость о том, что папа Нанаши скоро снова выйдет замуж, так как и ему в конце концов улыбнулось счастье, и он смог найти альфу, который принял его детей, как собственных. Их свадьба была назначена через полгода, и все были приглашены. Крошка был просто на седьмом небе от счастья, потому что обожал, когда вся семья собирается вместе. Нанаши просто не мог налюбоваться на маленького именинника и на высокого Алекса, который в белой рубашке смотрелся просто замечательно. Омега вспомнил, как завязывал ему с утра галстук, и как альфа смущался этого, хотя ему явно нравилось, что он теперь так солидно выглядит. Джеймс же после вчерашнего разговора с супругом понял, что ещё не поздно всё наладить, так что решил поговорить с сыном, когда они уже все вернутся домой, чтобы продолжить празднование уже только их семьей. Младший сын убежал в свою комнату, чтобы проверить рыбок, а Нанаши, выглядевший бледным и не взявшим за вечер ни крошки, ушел в ванную, сказав, что потом всё объяснит, и что сейчас у Джеймса нарисовывается наилучший момент, чтобы поговорить с Алексом. И правда: Алекс вертелся на кухне, отрезая себе кусок торта. Увидев отца и то, что они одни, юноша смутился, но не ушел. Ему тоже нужно было поговорить с отцом, он это чувствовал. — Будешь? — спросил он, передавая отцу свой кусок. — Нет. Я… поговорить пришел, — как бы, между прочим, начал альфа, не зная, на чем остановить взгляд. — О, мне тоже надо было поговорить с тобой… вот… — ответил Алекс. Воцарилось небольшое молчание. Оба ждали, что начнёт кто-то из них. Но взрослый альфа, видя, что сын и так растерян, решил начать первым. — Извини. Алекс, ожидавший как-нибудь банальных отцовских вопросов вроде: «Как дела?», был удивлен и во взгляде не скрывал удивления. Хоть отец никогда и не был с ним строг, сейчас он ожидал чего угодно: неудобных вопросов, сурового воспитания, упрёков или банальных неловкостей, которыми пичкали детей родители его друзей. Почему-то простое «извини» отца затронуло его сильнее, чем любые слова. — За что? — спросил Алекс, смотря в сторону, чтобы не показать отцу, что даже одно слово произвело на него впечатление. — Думаю, за то, что в последнее время я не уделял тебе достаточного внимания, и что мы проводим так мало времени вместе, — альфа сделал небольшую паузу. — Я так занят на работе, что порой совсем забываю про то, какими должны быть наши отношения. Я не хочу, чтобы работа была важнее и отнимала то время, которое должно быть адресовано тебе. Алекс чуть вздрогнул. Именно об этом он переживает. О том, что их отношения теперь чуть дальше, чем были. Но альфа решил не показывать, что это его сильно волнует, так что легкомысленно ответил: — Ничего. Я привык. Это же нормально. — Нет, это ненормально. И я не хочу, чтобы ты когда-либо считал это нормальным, — упрямо заметил Джеймс, так же смотря в сторону. — Я не хочу потом сожалеть о том, что не видел, как ты растешь. Возможно, я и не стану «отцом года», но я хочу быть хотя бы лучшим отцом для тебя и Крошки. Ничего нет дороже, а я совсем об этом позабыл. Настолько, что даже не знаю, как правильно общаться со своим взрослым сыном. Да, Алекс, я очень не хотел замечать то, что ты взрослеешь. Не злись, если я порой не понимаю тебя или делаю что-то не так… Алекс внезапно обнял отца, чего так давно не делал. Невольные слезы защипали в глазах, и он вздрогнул, борясь с ними. — Ты не виноват. Это у меня просто ужасный характер. Я постоянно бешусь и отталкиваю твою заботу. С некоторых пор сам себя понимать перестал! — воскликнул он, злясь на самого себя и на чертов подростковый период, который из радостного мальчика-одуванчика превратил его в бунтаря, отвергающего всё подряд. — Порой сам не понимаю, от чего злюсь, — закончил Алекс, испуганно слыша в ответ только тишину. — Я плохой сын, да? — спросил он, втягивая голову в плечи. — Вот уж глупости, Алекс. Ты просто подросток, — облегченно выдохнул Джеймс, крепко обнимая своего сына, уже головой достающего ему до плеча. — Это гормоны, переходный возраст, это нормально. — Нет! Я порой считаю себя самым ужасным ребёнком в мире! — Неправда. Если бы ты видел меня в мои четырнадцать, то удивился бы, как я вообще в люди выбился. Я был тем ещё кадром. Хотя ты, думаю, мне сейчас не поверишь. — Наблюдая за собой, очень даже охотно верю, — улыбнулся Алекс, не разрывая объятий. –Я ни за что не злюсь на тебя, правда, — альфа вдруг поднял взгляд и чуть заискивающе, прямо как в детстве, чуть повернул голову. — Мы же помирились? — Да, но, думаю, что одним разговором это всё не ограничится, согласен? — заметил альфа. — Как я могу наверстать упущенное и узнать всё, что пропустил за некоторое время? — Ну… — протянул Алекс, высвобождаясь из объятий и весело глядя на отца, — я готовлю по вторникам, четвергам и субботам. Приходи на кухню, дам тебе парочку кулинарных уроков наедине. Дальше они ели торт в тишине, в которой никому не было неловко, как раньше. Легче стало обоим. Только вот Алекс, решив, что сейчас, возможно, наилучший момент, нарушил молчание, задав давно терзавший его вопрос. — Слушай, пап, а как ты признался в любви папе? Ну, или Нанаши? Как вообще признаться омеге в любви, если быть точным? — альфа чуть-чуть покраснел, так как никогда раньше такие темы у них не проскакивали, да и произнести вслух то, что было на уме, оказалось более смущающим, чем он думал. — Думаю, что, если ты уверен в своих чувствах, то покажи, что для тебя всё серьезно, и ты готов бороться за его чувства. А лучше всего — пригласи на свидание, старо как мир, однако никого ещё не подводило — посоветовал Джеймс, вспоминая, как всё было у него. — О, я так почему-то и думал, — облегченно выдохнул Алекс, кивнув скорее самому себе, чем отцу. — Думаю, что действительно приглашу его… Альфа кивнул, а затем достал с самого верхнего шкафа на кухне коробку, которую протянул сыну. — Держи. Мы с Нанаши хотели подарить тебе попозже, но я так полагаю, что тебе они скоро понадобятся. Думаю, что понравившийся тебе омега их тоже оценит. В коробке были кроссовки из ограниченного выпуска, который достать было почти нереально, так что парень вцепился в коробку, словно там было золото. — Как?! Откуда?! — Ну, я же не совсем сбрендивший на работе альфа и о некоторых современных фишках молодежи в курсе, — улыбнулся Джеймс, снова приобняв сына и поцеловав его в висок. — Я люблю тебя. — Я тоже, пап, — улыбнулся Алекс, уже счастливый и успокоенный. — Я тоже. Кто знает, сколько бы они там ещё стояли, если бы на кухню не пришел Нанаши, сияя, как начищенная монета. Уж больно не терпелось ему поведать супругу секрет, о котором он каким-то чудом узнал только сейчас. — Мне придется вас отвлечь, — улыбнулся омега, обнимая мужа и сына, — потому что пришел фотограф, и нам нужно сделать фото на память. — Омега прислушался. — Алекс, кажется, Крошка буянит в комнате, не проверишь? . — Конечно. Я тогда в гостиной подожду, а то уже слышу, как Крошка мучает фотографа вопросами, — бодро кивнул Алекс, воодушевленный прошедшим разговором и полученным подарком, и вышел из кухни. — В чем дело, что-то случилось? — спросил Джеймс, переключаясь на супруга. — Ты бледен, не приболел? — Нет, всё хорошо, — хитро улыбнулся Нанаши. — Это буквально на пару слов, не волнуйся. Джеймс наклонился, поцеловал Нанаши и удивленно выдохнул, когда омега привлек его к себе и без всякий прелюдий счастливо прошептал на ухо, как обещал, всего два слова. Это было огромной неожиданностью, однако Джеймс решил, что, как и в тот раз, почти шесть лет назад, это лучшее, что могло с ними произойти. Тем более сейчас, когда будущее его совсем не пугает. *** Полтора года спустя Крошка сидит за столом, на котором громоздятся фотоальбомы и с усердием выводит подписи на обороте семейного снимка. Выводит каждую букву, периодически переворачивая фотографию лицевой стороной, чтобы ещё лучше её рассмотреть. Буквы чуть-чуть кривые, но омега честно старается, как может, чтобы вышло красиво. «Семейное фото семьи Каррмен на пятый день рождения Крошки Джема (меня), рядом а-папа Джеймс, о-папа Нанаши и старший сын (мой брат) Алекс…» Крошка задумчиво посмотрел на последнее имя, перевернул фото, ещё раз всмотрелся, а затем задумчиво оглянулся за спину, и решил дописать: »… и брат Милли (1,5 месяца) играет в прятки, поэтому кажется, что на фото нас четверо, а не пятеро». Омега отложил ручку и довольно посмотрел на свою работу. Нужно будет поставить фото в рамку на полке, чтобы она всегда была на видном месте. Когда раздался детский плач, омега подскочил с места, подбегая к детской кроватке позади себя и чуть ли не на половину перевешиваясь через бортик, чтобы показать младшему брату фотографию. — Не грусти, я и тебя подписал! Правда-правда, смотри, Милли! Ты тоже есть на фото! — начинавший хныкать ребенок непонимающе смотрел на бумагу и шмыгал носом. Видимо, как решил Крошка, пока фотографиями развлечь младшего брата не получится. «Что же делать?» — задумался омега, отставляя фотографию в сторону. Что же обычно делает папа, когда он, а-папа или Алекс грустят? «Ну конечно же!» — мысленно просиял мальчик и ещё раз перегнулся через бортик детской кроватки: — Хочешь, я сделаю тебе яблочных кроликов?