Вьетнамский гамбит

Добрым глазом, тихим нравом отличался он, И умом, и мастью благородной, — Средь своих собратьев серых — белый слон Был, конечно, белою вороной. В. С. Высоцкий

      Раньше, до того как встретить Пашу, я был беззаботным, уверенным в себе, но в тоже время несчастным, идиотом, у которого всё рассчитано, взвешено и распланировано на годы вперёд. Какой же я всё-таки был наивный.       Любимый быстро вывел меня из этого состояния. С ним любой поход в магазин за продуктами мог обернуться приключением, перед которым меркнут похождения Гулливера или странствия Ходжи Насреддина.       Вот какой здравый человек, проходя вечером мимо компании подвыпивших гопников, догадается громко крикнуть им: «Эй, вы, гориллы краснозадые, чё уставились? Вы не гомики случаем?» А потом со мной за компанию, обхохатываясь, до глубокой ночи улепётывать от взбешённых парней, напоминающих стадо диких обезьян.       Любой составленный на будущее план был для Паши как красная тряпка для быка. Он просто обязан был его уничтожить и потом сплясать зажигательный танец на осколках чужих мечтаний. Сам он предпочитал действовать экспромтом.       Всё это я к тому, что раз я успел озвучить Паше недельный срок, чтобы закончить проект на работе, то столько времени он никогда не даст. Можно просить, умолять, пытаться торговаться — ничего не поможет. «Карфаген должен быть разрушен», — как говорил Катон. И хорошо если я просто лишусь работы, может ведь и вправду попытаться завести себе какого-нибудь мальчика-одуванчика, чтобы позлить меня.       — Артёмка, ты чего такой задумчивый? — вернул меня к жизни звонкий, мелодичный голос секретарши нашего директора Галочки. — Неужели влюбился?       — Да по работе задумался, — соврал я. Не объяснять же всю подноготную своих сложных семейных отношений. К тому же на работе все считали меня молодым и одиноким парнем, пребывающим в вечном поиске.       — Ну-ну, — с ехидной улыбкой бросила Галочка, всем своим видом показывая, что не поверила. — Или ты тоже об отпуске мечтаешь? Море, пляж, знойные мулатки…       — Какой ещё отпуск? — удивился я.       — Ой, Артёмка, ты такой смешной, — рассмеялась девушка. — Через неделю же проект сдаём, и наш директор всем желающим отпуска разрешает брать. Уже половина твоего отдела заявления написали.       В голове как будто щёлкнуло — это же как раз то, что нужно. Пару недель на пляже в фешенебельном отеле на тёплых берегах одного из южных морей. Что может быть лучше посреди холодной сибирской зимы? А март месяц в Сибири это именно зима, чтобы там некоторые не думали.       Через полчаса я стал счастливым обладателем подписанного заявления на отпуск. Более того, пользуясь благожелательным настроением директора, умудрился выпросить разрешение уйти сегодня на пару часов пораньше. Железо нужно было ковать, пока оно горячо. Причём действовать следовало смело, но осторожно.       Немного поработав, я принялся рассматривать предложения турфирм с вылетом из родного города. Даже в лучшие времена обилием они не отличались, а уж в нынешние и подавно. Кризис на дворе, широко доступный Египет закрыт, летние направления пока не открыты. Как вариант оставались Таиланд, Вьетнам и Индия.       В первую из этих стран я не подпустил бы Пашу даже под страхом смертной казни. И дело даже не в общей распущенности тайцев, проживающих в курортных городах, а в том, что моё любимое чудо со своим темпераментом обязательно вляпается в крупные неприятности. Знакомиться же с реалиями фильма «Бангкок Хилтон» на собственной шкуре ой как не хотелось.       Индия отпадала сама собой, туда мы просто не успевали оформить визу, даже электронную.       Оставался Вьетнам. Страна победившего коммунизма и вечно живого Хо Ши Мина. В принципе не такой и плохой вариант, осталось только добиться Пашиного согласия.       Моих скромных сбережений на поездку должно было хватить, даже если не прибегать к финансам моего любимого. Но денег в этом вопросе я бы от него никогда и не принял.       Вообще, Паша был из очень состоятельной семьи. Единственный сын и наследник, он мог бы ни в чём себе не отказывать, прожигая жизнь заграницей и курсируя между Монте-Карло и Ниццей в сопровождении стайки длинноногих моделей. Вот только деньги для него никогда не были целью или страстью. Вместо бутиков от Гуччи и Армани, он одевался в китайский ширпотреб с оптового рынка. Питался (когда не готовил сам) в дешёвом общепите. Ездил на общественном транспорте, да и вообще старался жить исключительно на собственную стипендию и редкие заработки. Хотя, если кому-нибудь из друзей или знакомых требовалась материальная поддержка, Паша помогал, не задумываясь, и никогда не требовал вернуть данное назад.       Семейное благосостояние семьи Муратовых было заложено ещё в советские времена. «За каждым большим состоянием кроется преступление», — как справедливо утверждал классик. Случай с семьёй Муратовых не был исключением. Преступником, точнее преступницей, выступала Пашина бабушка Бронислава Станиславовна. Дама импозантная, гордая и я бы даже сказал вульгарная, которая знала себе цену и умела добиваться своего. Красавица, полька по происхождению, с лёгким акцентом, прибавляющим шарма, она вела роскошный образ жизни, меняя кавалеров как перчатки. Это была воистину роковая женщина.       Когда количество её замужеств перевалило за цифру три (при этом она ни разу не разводилась), что-то, видно, в Божьей канцелярии сбойнуло и удача, которая сопутствовала ей многие годы, решила отвернуться задом.       Работала она в те годы главным бухгалтером на Красмаше. Высокая должность, одно из крупнейших предприятий страны — мечта, а не работа. Что её тогда подвело? Возможно, банальная жадность или глупость, какая теперь разница. Факт остаётся фактом, присланная из Москвы министерская комиссия обнаружила недостачу более семи миллионов советских рублей. И это в те времена, когда автомобиль Волга — эта вершина советской роскоши — стоил всего около шести тысяч рублей. Причём семь миллионов это только то, недостачу чего смогли обнаружить и доказать.       Дело гремело на весь Союз. Брониславу Станиславовну приговорили к пятнадцати годам колонии-поселения и конфискации имущества. Вот только самого имущества или денег так никто и не нашёл.       Сама же роковая красавица вышла на свободу через семь с половиной лет, пережила ещё двух мужей, правда, о работе уже не помышляла, предаваясь тихой семейной жизни в обществе «своей последней любви». То, что эта «любовь» младше на тридцать лет, её нисколько не смущало.       Познакомившись однажды с этой удивительной женщиной, которую, несмотря на преклонный возраст, язык не поворачивается назвать старушкой, я увидел в ней тот же природный авантюризм и жажду приключений, которую демонстрировал Паша. Всё-таки яблоко от яблони не далеко падает. Меня это тогда не в шутку испугало, а ну как моё чудо тоже однажды влипнет в какую-нибудь историю. Оставалось надеяться на собственную способность оградить Пашу от бед и несчастий.       Что же касается канувших в неизвестность денег, то, когда Союз развалился, и начались лихие девяностые, Пашин отец располагал свободным капиталом, который с лёгкостью и преумножил. Теперь он предпочитал управлять своими финансовыми делами из Лондона, справедливо рассудив, что заработал достаточно, чтобы его сын смог прожить жизнь так, как сам хочет, не влезая во всю эту грязь под названием бизнес.       В итоге вместо отделения менеджмента какого-нибудь Оксфорда, Паша учился в университете родного города на историческом факультете. Был вполне этим доволен и, как мне кажется, счастлив.       Домой я не бежал, летел. Время было ещё совсем раннее — около трёх часов дня. С одной стороны, с учёбы Паша уже должен прийти, да и какая учеба за полгода до защиты диплома. С другой — меня он так рано не ждёт. Значит, удастся сделать любимому приятный сюрприз. К тому же мысли о возможной поездке грели душу и рождали самые неожиданные фантазии. Вот только сюрприз дома ожидал меня…       Дверь я открыл своим ключом. Скинул одежду, с изумлением замечая чужую куртку на вешалке и незнакомую пару ботинок на полке для обуви. Откуда у нас гости? Причём куртка явно была мужская, хоть и небольшого размера.       В голове тут же вспыхнули многочисленные истории и анекдоты про не вовремя вернувшегося с работы мужа и неудачливого любовника в шкафу. Следом сознание ненавязчиво напомнило все те угрозы, которые накануне озвучил Паша. Моментально появилось желание убивать, неважно кого, но лучше голыми руками, чтобы почувствовать агонию жертвы напоследок. Как оказалось, я чертовски ревнив.       Из ванной раздавался звук плещущейся воды, и звонкий голос Паши, который довольно громко напевал: Отыскать хочу я друга, Но пока одну лишь ругань Слышу всюду за собой. Ах, зачем я голубой?       Я быстро заглянул в комнату, проверил шкаф и пространство под кроватью. Ничего подозрительного не нашлось. Зато, когда зашёл на кухню, сразу обнаружил незваного гостя.       За столом, на табурете сидел совсем худенький, молодой парень с длинными белокурыми волосами, спадающими локонами до плеч, и точёными чертами лица. Прямо ангелок какой-то. Ни одного изъяна во внешности, не человек, а картинка. Даже как-то завидно. Хотя если присмотреться и хорошо поискать, то нос всё же длинноват. Да и ростом незваный гость тоже не вышел.       В данный момент этот маленький нахал нагло жрал борщ из моей любимой тарелки. Лицо его было склонено над ней, так что нос чуть ли не касался алой поверхности борща. Что он там разглядеть пытается? Ну, прямо слонёнок на водопое. Желание убивать стало просто непереносимым.       — Привет, ты, наверное, Артём? — поднял на меня взгляд ангелок. Он робко улыбнулся, даже не подозревая, как близок в данный момент к тому, чтобы вылететь с пятого этажа на улицу через окно. — Меня Вова зовут.       При этом представлялся он уже немного дрогнувшим голосом, видно испугался выражения моего лица. Приходилось себя сдерживать, чтобы не сорваться. Нет, тут нужно действовать хитростью. Иначе Паша меня по головке не погладит. Явно же, наличие этого белобрысого слонёнка рассчитано на приступ моей ревности. Мозгами я это понимал, вот только успокоиться было совсем непросто.       — Да, я Артём, — наконец удалось выдавить из себя, натянув нечто напоминающее улыбку. — А где Паша?       — Он в душ пошёл, — беззаботно отмахнулся Вова и вновь принялся уплетать борщ. — А ты что-то сегодня рано.       Сегодня? Выходит это ничтожество тут не первый день околачивается? Вот и работай после этого допоздна. Чувствую, нам предстоит с Пашей серьёзный разговор. Но вначале надо избавиться от этого чудика. Причём избавиться мирно и без скандала.       — Слушай Вова, ты не мог бы мне помочь? — попросил я, стараясь говорить как можно спокойнее.       — А что нужно? — как-то лениво откликнулся тот, видно, не очень поверив в мою добропорядочность.       — Да на улице коробка тяжёлая, надо её поднять. Думал Пашу попросить помочь, но он в душе. Может, ты поможешь? — озвучил я просьбу, молясь про себя о том, чтобы он клюнул.       — Через полчасика Сеня придёт, он и поможет, — ответил чудик, покосившись на часы.       Тут ещё и Сеня какой-то ожидается? Прямо проходной двор. Как же много узнаёшь о своей квартире, вернувшись раньше обычного.       — Вова, ну помоги, не может коробка столько ждать. Пошли, там делов на пять минут.       — Ладно, — нехотя поднялся парень со своего места, кинув напоследок сожалеющий взгляд на недоеденный борщ.       В прихожей он быстро натянул ботинки и куртку, а после замер в ожидании меня. Однако я не торопился одеваться. Вместо этого быстро подошёл к двери, приоткрыл её пошире и, схватив зазевавшегося парня за шкирку, выставил наружу.       — Ещё раз в этой квартире появишься — закопаю! — уже не сдерживая гнев, высказал я накипевшее.       Напоследок не отказал себе в радости и отвесил обескураженному парню смачного пенделя, так что тот распластался прямо на лестнице. Насладившись зрелищем поверженного противника, я не стал дожидаться, пока он поднимется и придёт в себя, захлопнул и запер дверь полностью довольный собой.       Так, с одной проблемой расправился. Белый слонёнок нейтрализован, теперь настала очередь серьёзного разговора с Пашей.       На всякий случай отключив дверной звонок, я отправился на кухню ожидать появления своего любимого. Судя по тому, что вода перестала литься, а голос Паши допевал последний куплет, этот миг был близок. Что еще для счастья надо? Если друг надежный рядом. Если всеми ты любим, Быть неплохо голубым!       Под аккомпанемент этого бессмертного творения Паша вывалился из ванной и двинулся на кухню, на ходу суша волосы большим банным полотенцем. Я в это время сидел на табуретке, которую ещё десять минут назад занимал так взбесивший меня паренёк.       Из одежды на Паше были только домашние шорты и широкая, разношенная футболка. Хоть не голый и то ладно.       — А где Вова? — оторопел любимый, разглядывая мою хмурую физиономию.       — У него дела срочные появились, — соврал я, — вместе с Сеней. Пулей отсюда вылетел, так торопился. А ты что мне не рад?       — Точно дела? — с сомнением в голосе уточнил Паша.       — Точно! Важные и неотложные!       — А ты чего так рано? — подозрительно уточнил любимый.       — Так ты же сам просил приходить пораньше? Только вот вижу, ты без меня и так не скучаешь. Может, объяснишь, что тут происходит?       — Ну, я сюрприз тебе готовил, — неожиданно замялся Паша, пряча глаза.       — И кто такой этот Вова? — продолжал я свой допрос.       — Ну, Вова мой однокурсник. Мы с ним учимся вместе и дружим.       — Только дружите? — не удержался я от сарказма.       — Ты что? У него парень есть любимый, да и мне, кроме тебя, никто не нужен.       — Ладно, будем считать, что я тебе поверил. А что это за сюрприз такой?       Паша жутко смутился и принялся прятать глаза. Если он надеялся таким способом избежать ответа на вопрос, то это ему явно не удалось бы. Я был настроен решительно. Вот только громкий стук в дверь, напоминающий раскаты грома, прервал готовящийся суд и возможную «казнь». Неужели долбанный ангелочек может так молотить? Вот ведь настырный. Надо было всё-таки из окна выкидывать — авось так быстро не оправился бы.       — Наверное, дверью ошиблись. Пойду — открою, а ты пока подумай, — сказал я Паше, надеясь быстренько открутить одну зарвавшуюся белобрысую голову и вернуться к прерванному разговору.       Дверь я распахнул резко, так что замахнувшийся для очередного удара Вова лишь рассёк занесённым кулаком воздух и, не удержавшись, чуть не завалился на порог квартиры. Помог ему не упасть высокий, спортивный парень примерно моего возраста, стоящий за спиной. Наверное, и есть тот самый обещанный Сеня. Вот только видеть ни того, ни другого в мои планы сейчас не входило. Да и вообще, что за имя такое — Сеня? Семён что ли? Нет, забивать голову всякой чушью точно не стоило.       — Вы ошиблись квартирой. Здесь не живут Рабиновичи, — крикнул я как можно громче, и попытался захлопнуть дверь, только вот сделать мне это не дали.       — Нет, не ошиблись! — злобно прошипел Вова, вставляя ногу в проход и старательно отпихивая меня, в попытке проникнуть в квартиру.       — Слушай, слонёнок, не зли меня, — окликнулся я, стараясь выдавить конечность наглеца из квартиры.       — Это почему я — слонёнок? — удивился ангелок, сверля меня бешеными от злости глазами.       — Потому что суёшь свой длинный хобот, куда не просят. А для полноценного слона ростом не вышел, — мстительно пояснил я.       — Вова, пошли домой, не видишь, мы тут лишние, — неожиданно пришёл мне на помощь этот загадочный Сеня. Хоть у кого-то тут мозги есть. — Парням нужно разобраться между собой. Зайдём в другой раз.       — Да-да, валите отсюда!       Вот только долбанный ангелочек был явно не из тех, кого можно остановить уговорами. Хороший хук справа справился бы с этим лучше, вот только тогда, боюсь, его парень перестанет быть моим союзником. Устраивать же массовую драку в мои планы точно не входило.       Я с ещё большим энтузиазмом принялся выдавливать белобрысого ангелочка прочь из квартиры, надеясь захлопнуть дверь сразу же, как дверной проём освободится.       — Хрен вам всем, — злобно шипел Вова и с настойчивостью бульдозера пёр напролом.       — Вова, пошли домой, — ещё раз попытался образумить ангелочка загадочный Сеня.       — Вот когда научишься готовить, будем дома сидеть. А тут меня борщ ждёт, настоящий, с чесночными пампушками, — чуть ли не выкрикнул парень, зыркая маньячными глазами.       В этот момент он с силой долбанул каблуком ботинка мне по ступне и, поднырнув под руку, проскользнул в квартиру.       Боль была нестерпимой. Я, посыпая всех и каждого матами, запрыгал на одной ноге. В итоге, перехватить Вову я не смог, и ненасытный парнишка, даже не раздеваясь, ломанулся на кухню. Вот ведь гад, теперь ещё и Паше, поди, наябедничает.       Дальнейшее препирательство было бессмысленно и я, запустив оставшегося парня внутрь и закрыв дверь, отправился на кухню.       Вова уже успел скинуть куртку и теперь с ехидным видом о чём-то шептал на ухо Паше. Вот мелкий засранец, всё-таки нажаловался. Во всяком случае, суровый взгляд Паши не предвещал ничего хорошего. Пришлось изображать из себя радушного хозяина.       — Паша, представляешь, твой друг решил вернуться, — попытался, как ни в чём не бывало, заявить я. — Да ещё и не один. Правда, какой-то он некультурный, даже не разулся.       Вова окинул меня полным презрения взглядом, шепнул что-то Паше на ухо и всё-таки двинулся в прихожую, чтобы снять обувь и повесить верхнюю одежду.       Похоже, теперь вечер будет весьма непрост, а наш серьёзный разговор придётся отложить. До чего же я ненавижу гостей.