Red velvet

      Пошлый красный цвет повсюду. Свет тусклых ламп в абажурах, ковры на полу, тяжелые, наглухо закрытые шторы — всё красное. Разбавлено темным деревом мебели и тихим блюзом, плывущим отовсюду.       — Добрый вечер, — голос «дворецкого» мягкий и вкрадчивый. — Прошу за мной.       У стойки гостю в руки кладут мягкую маску, которую нужно надеть здесь же. Красный бархат ложится прохладой на лицо, крепится на затылке широкой атласной лентой, после чего можно пройти в следующую комнату, в которой подобие уютной гостиной.       — Присаживайтесь. Вы впервые у нас?       — Да. Но я в курсе правил.       — Это хорошо. Тогда вы знаете, что у нас нет клиентов и товара. Мы просто помогаем людям хорошо проводить время. И это анонимно.       — Да.       — Три золотых правила нашего клуба — не снимать масок, не называть имен и помнить, что ваш партнер — не шлюха, а такой же посетитель, как и вы.       — Я запомню.       — Прекрасно. Что предпочитаете — составить анкету пожеланий или ознакомиться с имеющимися?       — Составить.       Мужчина.       До тридцати.       До восьмидесяти килограммов.       Особые пожелания: предпочитающий грубый секс.       Примечания: без приспособлений.       Чонгук откладывает ручку, проставив галочки в нужных местах, и протягивает «дворецкому» лист.       — Прекрасно. Желаете выпить, пока будете ожидать?       — Да.       Мужчина уходит, Чонгук откидывается на спинку дивана, прикрывает глаза и качает головой в такт тихой музыке. Юнги не обманул, здесь действительно приятная атмосфера.       — Это не бордель, Чонгук. Это клуб, где такие, как ты, слишком занятые работой, могут заявить пожелания, и тебе найдут другого такого же занятого, желающего провести ночь не со шлюхой, а с нормальным человеком.       Чонгук не то чтобы совсем не имел времени завести интрижку, скорее, не хотел заморачиваться. Все эти поиски, походы в бары, ухаживания — становилось лень от одной мысли об этом. Хотелось просто приятно потрахаться без обязательств, но опускаться до борделей в двадцать три — как-то не комильфо.       Третий сын главы крупной строительной корпорации, он был воспитан в роскоши и впитал тягу к изысканному с молоком матери. А шлюхи — это не изысканно ни разу.       Заводить романы на работе — не вариант, ловить возможности на светских приемах — скучно и чревато риском случайно поиметь того, кого не стоило бы. Поэтому предложение Юнги, искушенного в способах приятного времяпрепровождения, он взял на заметку. И теперь сидит вот на удобном диване, ему приносят неплохое вино, а спустя минут пятнадцать уже знакомый служащий заведения провожает полутемными коридорами в номер.       — Весьма удачно вышло так, что посетитель с такими же пожеланиями, как у вас, находился в общем зале.       — Общем?       — В цоколе есть небольшой бар, где желающие могут выпить и присмотреться к остальным посетителям, также ожидающим пару по запросу.       Дверь номера тихо закрывается за спиной Чонгука, и в колдовском свете красных абажуров он видит у окна фигуру с бокалом в руке. Незнакомец оборачивается, оценивающе меряет взглядом, и подходит ближе. Бархатная маска на лице скрывает черты лица почти полностью, видны только большие томные глаза, красивые губы и изящная линия подбородка, но даже по этим деталям судя, можно сказать, что парень красив.       Ростом как Чонгук, одет в обтягивающие черные джинсы, выгодно подчеркивающие стройные ноги, и свободную белую рубашку, заправленную в штаны только спереди.       Незнакомец с таким же интересом осматривает его классический костюм, мажет взглядом по губам и останавливается на глазах.       — Перфекто.       — Взаимно, — отвечает Чонгук низкому голосу, оценив глубину. Парень улыбается, отпивает из бокала, берет второй со столика и протягивает.       — За удачную встречу.       Бокалы тихо звякают друг о друга, отпиваются наполовину и отставляются в сторону.       — Сними пиджак.       Чонгук сбрасывает названный предмет одежды с себя и откидывает на небольшой диванчик. Парень кладет ладони на его руки чуть выше локтей и проводит ими вверх, оценивая рельеф мышц под рубашкой.       — Сильные руки. То, что нужно.       Глаза изучают чоновы внимательно и цепко. В них нет ненужной пошлости или наигранности, они просто пытливо заглядывают, будто выжидая. Чонгук подается вперед, втягивает воздух у самой шеи и довольно мычит — неброский, чуть слышный парфюм прекрасен, звуча так же плавно, как вездесущий блюз в этом месте. Чонгук приоткрывает рот и слегка прикусывает кожу. Парень запрокидывает голову, рассыпая назад светлые волосы, и тихо стонет.       — Я люблю без растяжки и побольше смазки. Чтобы хлюпало.       — Ты мне уже нравишься, — отвечает Чонгук.       — Не раздевайся.       — Как скажешь.       Блондин расстегивает пуговки на чоновых рукавах, закатывает их до локтей и довольно ухмылятся уголком рта.       — У меня всего полчаса, красавчик. Покажи свои прекрасные руки в деле.       Чонгук берет со специального столика флакон с дозатором, приобнимает парня рукой за талию, увлекает к кровати и небрежно бросает на простыни. Парень падает на спину, но сразу же переворачивается на живот и с истинно кошачьей грацией приподнимает зад, прогибаясь в пояснице. Чонгук подходит к краю кровати, задирает тонкую рубашку, находит пуговицу джинсов, расстегивает, с удовольствием отмечая серьезный стояк, стягивает штаны вместе с бельем, выдавливает порцию смазки на пальцы и размазывает, прощупывая вход. Блондин изворачивается, оперевшись на плечо, и подается навстречу ласкам, сладко облизываясь.       Чонгук щелкает пряжкой ремня, приспускает брюки лишь слегка, чтобы высвободить член, наносит смазку и на него, приставляет головку и заглядывает в игривые глаза.       — Сделай мне больно, — шепчут блестящие от слюны губы, и Чонгук с силой толкается вперед, легко проваливаясь благодаря лубриканту.       Блондин издает горловой рык, сцепив зубы, и прогибается еще сильнее. Чонгук ведет ладонью по красивому изгибу позвоночника, наслаждаясь зрелищем, медлит всего минуту, давая первой боли разгуляться сполна, позволяя блондину насладиться ею, и резко выходит. Парень часто дышит, пристально наблюдает, как он теперь выдавливает на пальцы целую горку геля и отправляет его в раскрытый вход. Холодное просачивается внутрь, наверняка создавая контрастные ощущения, Чонгук отбрасывает флакон уже подальше и с размаху с силой всаживает член, гель с хлюпаньем вырывается наружу, что вызывает у блондина восторженный вопль.       — Да, детка, именно так!       Именно так — не то слово. Чонгук дуреет от идеальности происходящего, воплощающего его желания в реальность. Никаких соплей, никаких бесконечных прелюдий, просто «трахни меня», и всё, и это лучшее, что можно себе представить. Он жестко долбится в красивую попку, сжимает бедра руками, наблюдая, как любуется ими партнер, всё так же опирающийся на плечо, чтобы можно было повернуть голову и смотреть вверх, на то, как трахают. Чонгук берет обе его руки за запястья, заводит назад и держится уже за них, натягивая на себя, выбивая стоны и влажные шлепки. Музыка разбавляет воздух пряными мажорными нотами, так вкусно сочетающимися с хриплыми низкими стонами парня.       Мышцы ног приятно жжет напряжением, тело соскучилось по жарким нагрузкам, изнывая от скучных размеренных тренировок в спортзале, и теперь с радостью выбрасывает энергию в бой, заставляя рубашку приклеиваться к спине, а волосы к вискам, благо маска впитывает в себя испарину лба, что очень удобно, когда работаешь на пределе.       Пряжка ремня с тихим звоном бьется об оголенные бедра, сопровождая частые движения, тонкая дорогая ткань брюк пропиталась лубрикантом в районе ширинки, а Чонгуку так хорошо, что он бы весь этим гелем измазался, чтобы хлюпало еще громче, чтобы тело под ним блестело в красном свете. В голове мелькает мысль в следующий раз попробовать масло при случае, он представляет себе блондина, переливающегося бронзовым блеском, стонет от яркости образа и еще ускоряется, почти подбрасывая парня над кроватью каждым толчком. Тот ревет уже в голос на одной ноте, требует еще, Чонгук дает еще, чувствуя, что ткань на лице пропиталась насквозь почти, рычит от усилия, натягивает глубже, всаживает резче, и в какой-то момент мышцы внутри сжимают его член, а парень кричит и кончает, дергаясь в его руках. Чонгук выпускает тонкие запястья, вцепляется в бедра и последними мощными толчками догоняет, выстреливая глубоко внутрь, еще с минуту стоит, покачиваясь туда-сюда, выходит и валится на постель на спину, пытаясь отдышаться.       Блондин ложится на бок, его рубашка, забрызганная густыми каплями собственной спермы, липнет к животу, он часто дышит, такой же взмокший, как и Чонгук, и улыбается.       — У тебя есть местный позывной? — спрашивает хрипло.       — Что это?       — Это вроде псевдонима. Если хочешь снова увидеть здесь кого-то конкретного.       — Нет.       — Я Хиро. Назови его, если захочешь, и меня позовут.       — Именно тебя?       — Именно меня.       — Я запомню.       — Я надеюсь. Такого как ты, хрен найдешь второго.       — Так понравилось?       — Скажем так — твой член и моя задница созданы друг для друга.       — Да ты романтик, — смеется Чон.       — А ты охуенный. Найди меня снова, умоляю. Ты не пожалеешь.       — Не сомневаюсь.       Такси от заведения ждет у заднего входа, ночные улицы мелькают огнями, Чонгук немного морщится от влаги на брюках, но все же возвращается домой в отличном настроении. Завтра он позвонит Юнги и скажет, что обязательно отблагодарит за совет, а пока — душ, сигарета на ночь, и провалиться в сон, раскинув руки и всё еще слыша в голове музыку.       Завтра он будет самым добрым в мире начальником.