Two Sides of the Bed

Настоящая любовь. Я чувствую себя такой запыхавшейся, Всё это движется вокруг меня. Более любезная сдержанность, к любви, что мы создали И я укрепляю огонь. Мне нужна, Настоящая любовь, никакой подделки, Настоящая любовь. Macy Gray — Real love

Stilinski's Room

Лидия Мартин лежала в самой удобной кровати во всем мире. Да что уж там — это самая удобная кровать во всей Вселенной. А знаете почему она так думает.? Потому что эта кровать принадлежит Стайлзу. Тёплые, нежные и сильные руки парня обнимают её. Горячее дыхание обжигает её шею. Курносый нос зарыт в её волосы цвета клубничного блонда. Тело плотно к ней прижато, что делает их одним целым. Она ощущает его абсолютно в каждой клетке своего мозга, сердца и белоснежной кожи. Девушка не хотела просыпаться, но она просто боится, что всё это просто сон. Её подсознание никак не может свыкнуться с тем, что Стайлз вернулся, что он любит её, и что она любит его в ответ. «Я так и не сказала ему..». Это мимолетное воспоминание заставило Мартин вздрогнуть. «Когда я поцеловала его, тогда все и изменилось..». А это заставило девушку улыбнуться. Война с Призрачными Всадниками закончилась успешно. Все, без исключения, кто был забыт, вернулись в родной Бейкон-Хиллс и снова зажили своей обычной жизнью, как-будто вовсе и не было этой страшной истории. Стайлз был первым из людей. Именно связь этих двоих, помогла уничтожить барьер меж двух миров. Именно Лидия вернула Стилински домой. Вернула его ей. Девушка была единственной, кто безоговорочно верил в существование Стайлза и никогда в этом не сомневалась. Даже полное отсутствие воспоминаний связанных с ним, не помешало ей его не забыть. Кто бы мог подумать, что Мартин сможет признаться в своих чувствах.? Она так глубоко их зарыла, что и сама успела забыть о их подлинности. Встречалась с Эйданом, вспоминала Джексона, задумывалась о Пэррише. И никакого Стилински. Не-а. Вообще никогда. Даже чуть-чуть. Она была довольна своей личной жизнью, и очень (не правда) рада отношениям саркастичного подростка с Малией. Какая ревность.? Её отношение к Тейт было не слишком позитивно именно из-за того, что просто было непривычно видеть младшего Стилински с его девушкой. Да и вообще, у Стайлза впервые была девушка. Но позже, всё изменилось. Ведь она видела как койот смотрит на парня, и как он смотрит на неё. Они были милыми и до страха влюбленными. И не важно, что он любил банши с третьего класса, ведь он вырос, перескакнул, перерос обычную детскую влюблённость в Мартин. Лидия всегда себя этим успокаивала. Не хотела признавать тот факт, что она сама успела в него влюбиться. И именно поэтому думала о Пэррише, вспоминала Джексона и встречалась с Эйданом. Хотела оградить себя от возможной боли осознания того, что Стилински к ней равнодушен, что он любит, и по-настоящему искренне — Малию. Глупо, верно.? Отношения Стилински и Тейт действительно были прекрасными, но они служили друг для друга не как две половинки одного сердца, а как якоря душ. Лидии было неловко от того, что они расстались. Но ведь не она в этом виновна, не так ли.? Не она виновна в том, что Стайлз видел только одну девушку рядом с собой идущую с ним по жизни. Что только Лидия Мартин была его прошлым, теперешним и будущим.

***

Лидия стояла в канализации и смотрела на яркий свет. Сердце стучало как бешенное, а дыхание просто не давало её лёгким хоть какой-то перерыв. Она знала, что разлом удался, портал открыт, возможность на хэппи-энд неизбежен. Девушка начала подходить к сгустку энергии, протянув при этом свою руку. — Когда я поцеловала тебя.. — кричала банши сквозь свои слёзы. — Когда я поцеловала тебя.! — голос становился громче, — Когда я поцеловала тебя.! — ещё громче, — Не останавливайся, Стайлз.! — ещё немного, и она сама к нему побежит, — Стайлз, не останавливайся, продолжай идти.! Я вижу тебя, Стайлз, не останавливайся.! — Мартин почувствовала сильное головокружение. Она не может его потерять.! Только не в этот раз. — Вернись ко мне.. Девушка боится. Боится потерять саму себя в этих ослепительно-белых лучах света. Ведь, если он не прорветься, значит Всадники победили. Если он не прорветься, значит она останется одна и тогда — она перестанет жить. Она никогда не будет вместе с человеком, которого любит больше чем что-либо на этом свете. Сердце пропускает удары, живот связало невидимым узлом, а слёзы льются с её глаз ручьем. — Стайлз..

***

Вспоминая этот момент, девушка и впрямь начала плакать. Зачем она вообще решила думать об этом.? Может это просто переваривание всего случившегося.? Ведь как бы всё это и не пролетело быстро, всё остановилось сейчас. Жизнь замедлилась, когда она очутилась по правую сторону кровати Стайлза. Когда она ощутила его губы на своих. Когда она зарылась своими тонкими пальчиками в его густую шевелюру. Когда она полностью им овладела. И теперь ей стало намного страшнее всё это потерять.

Паранойя.

Не может же всё быть настолько хорошо, замечательно, превосходно, великолепно, желанно, искренне и реально.?! Она в объятьях настоящего мужчины, верного спутника своей жизни и вечно заботливого Мечислава Стилински. Лидия открыла его для себя, открыла ему путь в свою душу, но, вместе с этим, запустила и страх потери. Мартин старалась плакать тихо, чтобы не разбудить парня, но чем больше она осознавала своё счастье, тем сильнее вздымалась её грудь от легкого приступа панической атаки. Она взяла руку парня, придвинула к своим губам и поцеловала. Стайлз начал шевелить своим носом. — Все хорошо.? — сонно прошептал он ей на ухо. Его голос был таким сладким и нежным, что страх девушки убежал куда-то в потайную комнатку её подсознания. Лидия моментально перестала плакать и начала искренне и по-детски улыбаться. Зачем портить всё сейчас, когда тогда уже было.? «Боги, Мартин.! Перестань быть такой истеричкой и начни жить настоящим». Резко развернувшись, она совершенно без стеснения, жадно прильнула к ещё немного спящим губам своего мужчины. Стайлз опешил, но сразу же ответил на поцелуй. Он любил её целовать. Особенно макушку. Это было любимым местом его губ. Но ещё больше, он любил когда она его целует. Вот прям как сейчас: страстно, властно и неожиданно. Улыбнувшись, парень почувствовал влажность на щеках девушки и поэтому немного отстранился. В комнате было темно, но блестящие глаза девушки он увидит даже при полной тьме. Взяв её лицо в свои ладони, он начал вытирать её слезы своими большыми пальцами. Его лицо выражало смятение. — Почему ты плачешь.? — Стайлз шептал. Лидия прикусила свою нижнюю губу и весело хмыкнула. — То, что мы с тобой пережили, ещё долго будет жить в моей памяти, — банши оставила лёгкий поцелуй на его губах, — Мне страшно тебя потерять. Страшно потерять тебя снова. Девушка тяжело вздохнула и легла парню на грудь. Его сердце звучало как симфония Моцарта — умиротворённо и легендарно. Стайлз положил свою ладонь на шею Мартин и начал играться с её рыжими локонами, а другой рукой стал вырисовывать непонятные символы на её плече. Эти прикосновения заставляли кожу девушки покрываться мурашками наслаждения. Поцеловав Лидию в макушку, Стайлз тихо заговорил: — Ты даже не представляешь себе, как мне страшно. Банши улыбнулась. Не только она параноик в их бромансе. — Мне страшно потерять тебя и страх этот настолько сильный, что порой, я не могу ровно дышать, — парень тяжело выдохнул. Сна, как и не было, — Но когда я рядом с тобой, всё меняется. Когда я смотрю в твои изумрудного цвета глаза, я вижу в них наше будущее, поэтому перестаю боятся. Ты — причина моего страха, но так же и причина моего спокойствия. Лидия смутившись провела своим носом по груди парня. Ей стало неимоверно приятно, когда она услышала его участившееся сердцебиение. Настала тишина. Они просто лежали и довольствовались комфортом друг друга. Секунда за секундой. Минута за минутой. Спустя некоторое время, Лидия поняла абсурдную и смешную вещь. Девушка засмеялась. Услышав самые приятные звуки в своей жизни, Стайлз и сам начал открыто улыбаться. — Что.? — весело спросил он. Девушка замахала головой. — Да так, глупость в голову пришла. — Мартин поцеловала его в щеку. Стайлз ехидно вскинул бровь и сузил глаза. Это был такой способ просьбы. Он хотел чтобы банши поведала ему о своих мыслях. И как ни странно — это всегда действовало на «ура». Девушка цокнула, но всё же ответила. — Ты заметил, что мы не сговариваясь всегда ложимся по разные стороны кровати. Ты, — она положила свой указательный палец парню на нос, — по левую сторону, а я по правую. Стилински внимательно изучал лицо Мартин, пытаясь понять, серьёзно ли она сейчас сказала или просто пошутила. Но её уголки губ говорили, что она действительно это и имела ввиду. Зажмурив свои глаза, парень начал бесшумно смеяться. Лидия обижено перевернулась, вытащила из-под головы Стилински его подушку и начала его ею бить. — Стайлз, вот зачем ты надо мной смеешься.? — девушка не заметила, как сама подхватила его смех, — Плохо, что ты сам этого не заметил. Тут он резко навис над Мартин, что та от неожиданности немного вскрикнула. Сжав ладони Лидии, чтобы она не сопротивлялась, Стайлз нагнулся к ней ближе. — Не знаю, считаешь ли ты это важным, Стайлз, — банши полностью расслабилась находясь под его горячим телом, — но из-за того, что мы спим на разных половинах кровати, у нас никогда не возникнет спора, кто с какой стороны будет спать, потому что мы идеальны друг для друга. И эта дурацки-смешная мысль, заставляет меня любить тебя ещё больше. Голосовые связки Стилински просто онемели. — Я чувствую себя дома рядом с тобой. Ты, — у девушки заблестели глаза, — и есть мой дом. Парень без промедления нагнулся и поцеловал Мартин. Поцелуй был полон нежности и уюта. Он был медленный и сладкий. Само совершенство. — Я люблю тебя, Мисчеф Стилински, — тихо, но твердо прошептала она в губы парня. Стайлз, не открывая глаз, лёг на бок и прижал к себе Мартин. Тёплые, нежные и сильные руки парня обнимают её. Горячее дыхание обжигает её шею. Курносый нос зарыт в её волосы цвета клубничного блонда. Тело плотно к ней прижато, что делает их одним целым. Он ощущает её абсолютно в каждой клетке своего мозга, сердца и белоснежной кожи покрытой сотней родинок. — И я люблю тебя, девушка моей мечты. Они лежат на самой удобной кровати во Вселенной, утопая в объятиях друг друга. Теперь они знают, что любовь — и есть они сами. Что любовь не подвластна ни памяти, ни времени, ни страху.