***
Сколько себя помню, а это время отсчитывается с нахождения моего тела в утробе матери, я не был чем-то определённым. Я скорее был консистенцией. Мутной субстанцией, которая постоянно двигалась. Двигалась к тьме. Постепенно, медленно, но верно. Я был комом случайных событий, чувствовал как зарождаются мои первые клетки. Но не чувствовал ничего, кроме физической боли. Словно разрывавшаяся наружу плоть, меня вытащили на свет. Меня с самого рождения направляли к свету. Но свет потух так же быстро, как и появился. С того времени я больше не стремился к нему. Жил, как обычный младенец. Ничего мутационного в моём теле на тот момент не было. Сейчас? Кто я? На этот вопрос нет ответа. Говорят, что нужно жить, а не существовать. Но как жить, если не существовать? Странно. Живя, не осознавая того, что ты существуешь. Как наивно. Никогда во мне не было ничего особенного. Оптимистичностью я не отличался, как и ребяческой активностью. В отличии от других, жил так, как меня направляли. Если же другие дети пытались уже с юных лет понять кто они, то я просто плыл по течению жизни. На моём пути часто были айсберги, рифы, водовороты, и, затаившись на дне, я шёл по нему. Растянуто медленно. Затем, ощущая сильное давление на глубине, выплывал, вдыхал воздух, разбивался о потерянные надежды. На что? На другую жизнь. Но почему? Почему нужно с чем-то мириться, принимать. Я отверженец. Не тот мальчик, который будет кричать о том, какой он начитанный, накаченный, умеющий делать то, или не то. Меня просто нет. Совсем. Я умер при появлении на свет. Умер, прожженный тьмой. Мраком, распирающим тело. Сгорел в объятиях чужих рук. Понимал это, понимал и всё равно продолжал существовать. Прежде, чем началась моя подростковая, ничем не отличающаяся юность, я был таким же, как слышал из разговоров: холодным, бесчувственным, строгим, но при этом манящим. Это было для меня чем-то вроде темы для короткого размышления. Девочки, которые знали только моё имя, рассказывали обо мне всё, и нехотя, я задумался, а так ли это? Холодный? Да. Бесчувственный? Да. Строгий? Нет, скорее мне просто плевать на чужие реки жизней. Вот как. Я сам о себе сделал мнение, и так как, все решили отпустить меня в плавание, в этой жизни всё так осталось. Запутанно и мрачно. Нет, моя жизнь не была запутанной, она всегда была прямой, как бесконечная дыра, проходящая через центр. Но почему манящий? Разве обычным людям нравятся такие как я? Ведь я должен отталкивать. Тогда почему? Почему я? Я — мёртвый, ледяной, мрачный, скрытый и при этом манящий? Над этим вопросом не стал себе туманить рассудок. Что же? Вот и началась подростковое время, мне было тринадцать, когда впервые попробовал выкурить табак. Этот момент оставил осадок на лёгких. Нередко были приступы кашля, ощущение внутренней сухости, но вместе с тем и наполненности. Сигареты мне продавали за милую душу, что было только на руку. Не переставая вдыхать дым… В таком раскладе я курил после уроков на чердаке школы. Сам не понимаю, почему я не делал это при всех? Боялся? Чего? Нет, просто… …Хотел одиночества. И здесь возникают вопросы: «А обязательно ли курить? Скорее умереть?». Все же говорят о здоровье… А мне нет разницы. Всё равно погибну физически рано или ещё раньше. Но четырнадцатый год моей жизни стал переломным. Я сбежал. Да, я сбежал из дома, если его вообще можно им называть, ведь для меня это понятие не просто места жительства. Дом — это везде, где нет никого, кроме меня и тянувшегося времени одиночества, где нет грязи, пусто. Как и у меня на душе. Но зачем я это сделал? Вариантов было уйма. Просто почувствовал, что мне пора идти в другой дом, искать новый, плыть в следующий океан. Впрочем, от меня ожидать приходилось, как говорила мама, когда узнала о том, что я стал часто прогуливать… Обязанности? Никогда не понимал, что всё это значит. Должен? Я никому ничего не должен. У меня своя жизнь. Если это вообще можно ею назвать. Поэтому, оставил всё, что держало, что отталкивало. А было ли у меня детство? Недолго, но всё же. Я до сих пор помню тёплые руки матери, осуждающий взгляд отца, насмешки брата. Как это кончилось? Как я стал тем, … …Кем являюсь сейчас?***
У меня на лице струятся дождевые капли. Мне уже семнадцать. Какой наивный возраст. Лежу на мокрой траве в глубине леса, находящегося далеко от города. Приехал сюда на машине какой-то девушки, не помню точно. Это странно. Когда зашёл на территорию этой зоны, на меня в первый же день повисла одноклассница. Она говорила, что симпатичен ей. Я не знал, что и как ответить. Но это был только первый раз, за ним пошли и следующие. Мне было плевать. Вскоре, я просто научился посылать людей подальше. Мне эта привычка по началу не нравилась, но потом… Я отталкивал как и прежде, как и должно быть. Лежу на мокрой траве. Одиночество. Чувствую его каждый день то с болью, то с грустью. Уже не знаю, как чувствовать радость — забытое чувство. Вот, лежу на ледяной, мокрой, немного помятой траве, но холода не чувствую. Просто знаю, что при таком явлении она должна быть холодной. Я и сам теплотой тела не отличаюсь. Мне часто говорили, что я замкнутый, скрытный, молчаливый и самое главное — холодный. Капли, как и прежде, стекали, но только теперь по моему лицу и телу, проникая через одежду. Дождь ещё не скоро кончится. И пусть… Пусть идёт. Дом. Добрался по знакомому адресу, вошёл в тёмное помещение, только луна освещала через окно серый пол. Всё было на местах: трёхместный светло-серый диван, чайный стеклянный столик, плазменный телевизор, стоящий на своей чёрной тумбе, панорамные окна, открывающие вид на звёздное небо и пушистые ели в расстоянии нескольких метров. Описывать обстановку скорее нужно по другому. Что-то вроде: пыльный ковёр покойного дедушки, напоминавший о неких моментах, когда он его принёс и его молодость… Слишком долго. Просто: барная стойка на кухне, гарнитура тёмных оттенков, пустота, занимавшая пустоту. Я жил недалеко от города, но всё же не в нём. Трасса была далеко. Я не дышал выхлопными газами, я дышал влажным воздухом после дождя. Но сейчас редкое явление — небо ясное. Луна высоко повисла на небосклоне. Звёзды сияют одиноким мерцанием. Они такие же холодные и одинокие, как и я. Меня устраивает абсолютно всё. То, что я живу практически в лесу. То, что ни с кем не общаюсь. Мне это совсем не нужно. Меня жалели. Жалеют. И будут жалеть. Но мне не нужна ничья жалость, и я пытаюсь отстранится, чтобы дать понять, что я один. Мне совершенно ничего не требуется от других. Снова вышел на улицу. Блики лунного света проходят «через» меня. Сажусь на ещё мокрую траву, прислушиваюсь. Тишина. Как же я привык к ней. Как же она мне нравится. Молча, смотрю на тёмное небо, вспоминая тебя. Тебя…***
Так и жил. Жил, вставал в пять утра, шёл пешком до остановки в городе, ехал на автобусе до школы, изучал то, что давно знал, терпел пытавшихся обратить своё внимание, девушек. В коридорах, нехотя, слышал разговоры обо мне. И сколько бы я не пытался стать никем, ничем, пустым местом — ничего не получалось. Все только больше обсуждали меня. Мою неестественную красоту, идеальную внешность, ониксовые глубинные глаза, угольного цвета волосы, безразличный взгляд, и даже длинные пальцы, не говоря уже о рельефном теле. Это, порою, раздражало. Но я никогда не жаловался. Моё безразличие не играло со мной злых шуток, а тянувшееся время только удручало меня. Вот сейчас, сижу уже на мокрых ступеньках перед дверью дома, смотрю в темноту. Откуда эта жизнь? Куда же я делся от обязанностей, родителей, определения здорового, нормального юноши? Никто меня не ищет, не вспоминает, меня это, так сказать, радует, но по-своему. Я вспоминаю только то, как жил последние пару лет. Но сейчас… У меня перед глазами сияющие звёзды, лёгкое дуновение ветра и шелест листьев. Я буду так лежать. Лежать, но только… Вспоминая О тебе…***
Я зашёл в дом, спустя два с половиной часа. Хоть дождя и не было, но я был весь мокрый. Это из-за травы. По спокойствию своему, заварил чай. Сидя на кухне, смотрел в присоединенную гостиную. Бледный свет от луны освещал только, так называемый зал, так как окна были размером с пола до потолка — на всю стену простое стекло, без деревянных палок, как в тюрьме. Просто чистое стекло. Я всегда его протираю. Со своим ростом мне не так уж сложно протереть его даже у потолка. Иногда даже кажется, что его вовсе нет и ты сидишь на диване перед открытым пейзажем. Но как там говориться? Когда кажется — креститься надо? Тогда мне за всю свою жизнь не перекреститься. Мои раздумья и прекрасную тишину прерывает шипящий чайник. Допив крепкого чая, устремляюсь к лестнице за углом. В кромешной тьме вижу только свои руки и малую часть ног. Не включаю свет. Мой свет — это луна, звёзды, солнце и всё, что с ними связано. М-да, какая сентиментальность… Пройдя в свою комнату, такую же в тёмных тонах, плюхаюсь на аккуратно застеленную кровать, не желая ни о чём думать, засыпаю. А… Нет. Не могу. Сколько времени? Сейчас не разглядеть часов на другой тёмно-серой стене и в этой кромешной тьме. Всё же встаю, плетусь вниз, смотрю на кухонные часы — 03:56. Так и до рассвета недалеко. Выхожу на улицу, трава ещё сырая, но мне плевать. Снова опускаю своё бренное тело на землю. Звёзды такие же, но на них не надоест смотреть никогда. Скучная для всех жизнь, для меня кажется сказкой. Прикрываю веки. Тишина. Тишина… Солнце светит прямо в глаза. Уже утро. Я не переживаю за то, что могу опоздать. Медленно поднимаюсь с травы. Утренняя роса, небо ещё ясное, но из-за деревьев уже видны небольшие облака. Захожу на кухню, с самого начала я был без обуви. На часах 07:03. Что ж, сегодня поздно. Опоздаю на первые уроки. На втором этаже, в моей комнате стоит чёрный шкаф. В нём я храню практически всё. Поэтому столы, тумбы, подоконники всегда пусты. Да и вещей у меня немного. Мне они не нужны. Мне ничего не нужно. Одевшись, сам не понимая зачем я вообще хожу в это заведение, выхожу из дома. Заперев дверь, иду через лес к дороге. Через полчаса я уже около трассы. Машин нет. Придётся снова идти пешком. Замечаю, что на некоторых деревьях едва заметный иней. Дальше уходя от города, туман постепенно рассеивается. Он часто здесь бывает. Я уже привык к нему. Закрываю глаза, слышу далёкий шум автомобилей, но даже он не раздражает сегодня. Меня редко что-то раздражает по-настоящему. Вот я дошёл до первой остановки на границе города. Автобусов нет. Снова иду на своих двух. Облака начинают сгущаться. Сегодня будет дождь. Мне ещё долго идти, я никуда не тороплюсь. Иду по серой тропе, впереди вдали виднеются небоскрёбы, сегодня на моё удивление, город тоже немного затуманен. Но в лесу он непроглядный, а здесь и вышки видны. Они напоминают мне те моменты, когда ты была со мной. Кстати, мне уже почти восемнадцать. Учусь в третьем классе старшей школы. Мне она ужасно надоедает. Но что поделаешь, я хоть что-то новое узнавал раньше. Теперь хоть и нет смысла туда ходить, но я всё равно продолжаю, чтобы поскорее выдали эту чертову бумажку об образовании. Сам и не заметил, как пришёл к месту назначения. У большой и длинной серой лестницы столпилось много народу. Точнее на самом верху, перед большими дверьми. На самих ступеньках сидят обычно парами. Но их совсем мало. Около пяти человек на всём огромном пути. Вообще, почему я об этом думаю? Мне пора идти. Сейчас, кажется, большая перемена. Прекрасно. Медленно поднявшись по серым, напоминающим пасмурное небо, ступеням, вхожу через знакомые двери. Знакомые лица шепчутся, знакомые руки пытаются прикоснуться. Прохожу через эту толпу к нужному кабинету, снова те же взгляды, вздыхания, фальшивые улыбки. Я уже привык даже к этому. Сажусь за своё место, как у пса. На последней парте рядом с окном смотрю на гнусный, тусклый город. Туманный город. Вот уже и погода совсем пасмурная. Как же я люблю эти серые тучи. Снова. Снова закрываю глаза. Снова вспоминаю. Вспоминаю. Не могу забыть. Всё. Всё о тебе. Всю тебя. Ты где-то рядом. Сейчас. Где ты? Я даже этого не знаю. Я ничего не знаю. Сколько времени прошло… …А я всё не могу забыть… Не могу забыть… Тебя.***
Этот день ничем не отличался. Я так же шёл домой из этого ужасного места. Проходя всё ещё затуманенный город, где мутно горят вывески, фонари, и луна не может противостоять туману. Медленно, накинув знакомый капюшон чёрной куртки, подхожу к границе города. Сейчас тишина моё главное лекарство. И влажный воздух в лёгких. Иней до сих пор покрывает траву белым цветом. Теперь она тускло-зелёная. Сквозь проёмы между елей прохожу к дому. Не отпирая двери, бросая сумку в сторону, ложусь на привычную траву. Смотрю в небо в который раз, до боли сжатый в лёгких воздух выходит, создавая пар. Из-за него небо становится вовсе белым на несколько секунд, затем снова тёмно-синим. Лёг спать глубокой ночью. Не выкурил сигарету, не поднимался на крышу, просто лёг в чуждую мне постель. Сейчас только она показалась мне холодной. Холодной Как я Без тебя. Дождь. Прозрачные капли, стекающие по стеклу. Дождь. Грустные лица, внутри держащие обиду. Серые, монотонные пейзажи… Всё так и осталось.***
Многое бы я хотел рассказать тебе. Вышел на ту же траву, сел, стал курить. Мои лёгкие уже в дыму и инее, тишина впервые за всё время становится невыносимой. Первый раз точно такой же, как и последний. Слышу лёгкий ветер, за ним придут воспоминания. За ним придут слёзы людей, чьи жизни обречены. Это небо. Оно всегда было далеко. Оно всегда было необъятно. Сколько на него ни смотри, оно не будет видеть тебя. Оно будет дальше душить тебя воздухом. Дальше давать пустые надежды. Этой ночью я… …Абсолютно один Этой ночью я… Пытаюсь найти место в глубине души, где я буду… …Абсолютно один. Курю. Слишком много. Уже седьмая сигарета в пепельнице. Понимаю, что делаю это напрасно. Понимаю, что никогда тебя не увижу. Понимаю, что не могу жить. Опять же… Я только существую. Сейчас, когда я как обычно сижу на бледной траве, вдыхаю дым, смотрю на еле видные звёзды, на летящие, тёмные облака, на мутную луну, я хочу увидеть мать. Она, наверное, скажет мне о болезни лёгких, накричит из-за переутомления и частых выпивок, но потом обнимет, прижмёт к себе, погладит по голове и заплачет. Заплачет сначала незаметно, потом навзрыд. Мои волосы будут мокрыми от слёз. Но я обниму её в ответ, и она окончательно успокоится. В далёком небе я вижу тебя. В далёком небе я вижу звёзды. В далёком небе я вижу свой недосягаемый смысл жизни. Мне стоило бы забыть. Но… Слишком много «но» для всех воспоминаний. Когда я был с тобой, я видел наших детей. Я надеялся на то, что буду счастлив. Теперь моё счастье хранится под замком в глубине души, окруженной одиночеством. Дышу мёрзлым воздухом и табачным дымом. Я уже принёс себе алкоголь и пью среди ночи в лесу один. Тишина снова обволакивает. Я надеялся, что буду счастлив. Я потерял свои надежды. Это конец. Это не может быть концом. Но и началом не может. Это пропущенная сцена, которая всегда будет пропущенной. Пустой. Мёртвой. Как я и эта тишина. Это молчание. Этот стакан с алкоголем. Эта прожжённая сигарета. Небо. Эти глаза. И… Эта жизнь. Если бы я мог вернуть тебя. Вернуть из ничего. Вернуть даже ценой жизни. Просто вернуть. Где же ты? Рядом? Или совсем далеко? Я возвратился к точке невозврата, давно пройдя её, и сейчас… Тишина становится слишком громкой Слишком невыносимой Не могу больше слышать.***
Ведь именно сейчас, И всегда на самом деле, Одиночество стало кислотой, Которая Разъедает меня.***
Всё так же лежу на траве. Ничего не меняется. Ты где-то далеко. В который раз выпиваю жидкость из этого стакана. Вспоминаю, как мы пили её вместе. Снова вдыхаю дым, смотрю на тёмное небо, вспоминая тебя. Закрываю глаза, чувствую как меня переполняет пустота. Другого выхода не было, нет, и никогда не будет. Я отдаюсь тебе, слышишь? Ты меня любишь? Может это было игрой? Может это было фальшивым ощущением привязанности? Кем была ты? Кем стал я? Мы оба не можем жить, мы можем только существовать. Ты же задавалась этими вопросами. Ты же точно так же сидишь, смотришь на небо, вспоминая… …Меня Мы оба потеряны. Мы оба ждём чего-то. Какого-то света, звука, шороха. Знакомого голоса, шёпота, прикосновения. Но где же мы теперь? Мы теперь не вместе. А помнила ли ты те моменты? Мы с тобой обречены. Две мёртвые души. Кем я был для тебя? Смогу ли я забыть тебя? Ты внутри меня ежесекундно. Я не должен был так привязываться, надеяться, ожидать. Но уже слишком поздно.***
Снова дождь. Он тушит сигарету, размывает коньяк. Содержимое стакана проливается через края. Капли дождя проливаются на меня. Впервые мне становится холодно. Всё лежу на этой мокрой траве. Дождь бьёт по лицу. Частые капли обволакивают тело. Я весь мокрый. Одежда прилипла к груди, ногам, но я ощущаю, что этот дождь сможет смыть хоть частицу тебя. Закрываю глаза в который раз, о веки бьётся вода. Вот и он. Мой любимый шум. Шум дождя… Побудь со мной хотя бы до утра. Мне станет легче. Помнишь мы также сидели перед звёздным небом, ждали, встречали рассвет. Помнишь? Я никогда не забывал. Знаешь, сейчас, когда сильный дождь до сих пор бьёт по лицу, мне легче. Я понимаю, что мы не встретимся. Лишь частые, резкие дождевые капли не дают утонуть в воспоминаниях. А ведь мы даже не встречались… Но даже просто в толпе, я видел тебя и брал за руку, как друг. «Чтобы ты не заблудилась.» — говорил я, хотя так хотел почувствовать тепло и нежность твоих ладоней. И в куче народу мы держались за руки, я чувствовал… Нет, не знаю, что я чувствовал. Это было за гранью моих представлений. Но потом ты предложила вместе посмотреть на мрачное небо и согреться теплом хотя бы наших пальцев. Я прочёл это по твоим бездонным глазам. Тогда я тебя не отпускал, пока не дошёл до дома. Разорвал объятия ладоней, но ты подхватила мою руку. Повалила меня на эту же траву. Ты начала смеяться, а я мучился от невыносимых эмоций, которые испытывал. Ты лежала на мне. Когда перестала смеяться, пришла в себя, едва заметно покраснела, хотела быстро слезть, словно ничего не было. А я задыхался. Ты была лёгкой, тёплой, нежной, тогда почему так сложно дышать? Я оставил тебя тогда, но прежде обнял двумя руками, прижал к себе, мы лежали на такой же мокрой траве, так как начался дождь. Он бил по моим рукам и твоей спине, я перевернул тебя. Ты с широко открытыми, самыми красивыми глазами смотрела нависающего перед тобой меня. Я прижимал тебя к траве. Мои руки придавливали твои ладони к ней. Сам того не понимая, я стал опускаться к тебе. Смотря точно друг другу в глаза, наши лица были в миллиметрах друг от друга. Ты закрыла глаза. Я отпустил прижатые ладони. Резко, раскат грома. Ты мгновенно привстаёшь и обнимаешь меня… Вся твоя одежда мокрая, как и моя. Она прилипает к моей. Я чувствую твоё девичье тело. Сознание покрывается пеленой нового чувства. Я так же сверху тебя, а ты заключила меня и себя в пожизненный плен, под названием… Любовь.***
Мы были друзьями. Но, как всегда, я хотел большего. Даже после этого случая, который снился мне потом ещё долгое время, ты не стала ближе. Может… Ты вовсе не любила? Тогда почему? Почему?! Почему всё так?! Объясни. Дай понять. Я ведь тебя до сих пор, ни разу не предав эту бурю чувств, я ведь тебя… …Люблю До сих пор, никогда не переставая, полностью отдавшись твоим рукам. Просто дай мне понять. Счастлива ли ты? Дождь уже полностью меня промочил. Стакан давно пролил своё содержимое. Сигареты в пепельнице размякли. Я встаю, отпираю дверь, весь мокрый иду в душ. Теперь струи воды по моему телу заставляют вспоминать твои прикосновения. Длинные пальцы, проводящие по груди, лишь для перемотки бинта на предплечье. Ты сама не замечала, как я скрещивал их, тяжело дышал, когда ты была слишком близко, как пытался прикоснуться к твоим невинным губам… Теперь тебя нет. Мне нужно жить дальше Но как? Как жить без тебя? Поэтому, я только… …Существую Выхожу из душа, спускаюсь на кухню, достаю выпивку, открываю двери, дождь не перестаёт лить. Со стаканом выхожу на воздух. Алкоголь снова растворяется с дождевой водой. Сжимаю до боли стакан. Он разбивается. Окровавленные осколки падают на землю. В ладонь вонзилось стекло, обильно течёт кровь, капает на мокрую траву. Где же ты? Перебинтуй мне руку, как тогда… Ты не придёшь. Буду ли я когда-нибудь прежним? Не знаю, может быть смогу? Я зашёл в дом, прошёл в кромешной тьме наверх, лёг в всё ту же чуждую постель и стал слушать шум сильного дождя.***
… Тишина в моих ушах настолько громкая, Что я ничего не слышу. На улицах эхом отдаются звуки лёгкого ветерка.***
The first time was the last timeПервый раз был последним,
The last time felt like the first timeПоследний — по ощущениям был как первый.
I’m trying to find the place deep insideКопаясь в глубине души, я пытаюсь найти место,
I can be all by myself tonightГде этой ночью смогу побыть абсолютно один.
I be smoking too much, be sober too littleЯ слишком много курю, слишком редко трезв,
My mother told me stop as I’m gutting up a SwisherМать сказала мне остановиться, глядя, как я выпотрошил Свишер.
The way that I be living I hope that I see my childrenУчитывая то, как я живу, всё же надеюсь, что увижу своих детей,
See them break my rules, see them doing what they shouldn’tУвижу, как они нарушают мои правила, увижу, как они совершают то, чего не следует.
Middle of the night, outside by myselfПосреди ночи я на улице один,
Breathing in the air, hoping that it ends wellДышу воздухом, надеясь, что все кончится хорошо.
Silence in my ear, too loud, can’t hearТишина в ушах настолько громкая, что я ничего не слышу,
Echoes in the streets be the sound of the breezeНа улицах эхом отдаются звуки лёгкого ветерка.
I miss the life that I had with youЯ скучаю по жизни, где мы были вместе.
I close my eyes, hope to see you soonЯ закрываю глаза, надеясь вскоре тебя увидеть.
I miss the life that I had with youЯ скучаю по жизни, где мы были вместе.
I close my eyes, hope to see you soonЯ закрываю глаза, надеясь вскоре тебя увидеть.
I miss the life that I had with youЯ скучаю по жизни, где мы были вместе.
I close my eyes, hope to see you soonЯ закрываю глаза, надеясь вскоре тебя увидеть.