***
— Галлагер, бля, шевелись, — крикнул Микки, стоя возле машины. Йен показался в дверях и улыбнулся; закрыв дверь, он быстро подошел к Микки и поцеловал его в губы. — Я теперь Милкович, вообще-то. Забыл? — спросил Йен, обходя Микки и садясь на пассажирское сидение. Микки отвернулся и улыбнулся. Он уселся на водительское кресло, потянулся к бардачку и вытащил оттуда заранее спрятанное письмо. Микки протянул его Йену и завел машину. Йен тут же развернул лист бумаги и начал читать, пока Микки выезжал с улицы. Йен, я чертовски рад, что ты все таки решился взять мою фамилию. Теперь ты только мой, и я не должен тебя ни с кем делить. Я думаю, что пришла пора быть предельно честным с тобой, ведь чем больше я скрываю, тем хуже для наших отношений. Возможно, я сделаю тебе больно своими словами. Блядь, я определенно сделаю тебе больно. Но молчать я тоже не могу, по этому, я обещаю, что я сделаю все, чтобы простил меня. Йен оторвался от письма и посмотрел на Микки. Тот кусал нижнюю губу и неотрывно смотрел на дорогу, хотя, никогда прежде, он не был так сосредоточен на вождении. — Читай. Ты не раз пытался выяснить, куда я ухожу после наших ссор. Глупый, я бы никогда не пошел после этого к Мэнди. Иногда мне кажется, что тебя она любит больше, чем меня. Я бы никогда не пошел в бар, чтобы напиться, ведь тогда я бы точно вернулся посреди ночи к тебе. И поверь мне, ничем хорошим это бы не закончилось. Я был у человека, который никогда не осудит; никогда не осудит НАС. В те вечера, когда я хлопал дверью и уходил, я оказывался на пороге дома Карла. Да, именно Карла. Скажи ты мне несколько лет назад, что твой младший брат вырастет нормальным парнем, я бы тебе зубы выбил. Карл, наверное, единственный Галлагер, который готов терпеть меня. Он никогда ни о чем не спрашивает; никогда не пытается залезть мне в душу; никогда не пытается учить меня жизни. Он просто позволяет мне спать в гостевой спальне, делится пивом и, иногда, наркотиками, отдает последний кусок пиццы и последнюю сигарету. Со временем я доверился ему: начал рассказывать о нас, наших проблемах. Честно, иногда, мне казалось, что он готов убить меня, потому что я сделал тебе больно. Но Карл никогда не пытался указать мне на мои ошибки. Я просто рассказывал ему обо всем, а потом лежал в кровати, смотря в потолок и думаю о том, какой же я блядскийуебок. Он сейчас чем-то похож на тебя. Такой же амбициозный, такой же непреклонный и также готов жертвовать всем ради любви. Возможно, именно по этой причине, мне было так легко придти к нему. Йен, можешь злиться на меня, но не смей злиться на Карла. Он всегда поддерживал нас, волновался и переживал вместе с нами. А еще, он не трепло. Я даже не просил его ни о чем, он и сам знал, что не нужно тебе всего рассказывать. Карл знал, что это должен сделать я. — Йен, — выдохнул Микки и поворачивая голову к мужу. — Подожди, — ответил Йен, не отрывая взгляда от письма. Чаще всего, когда я говорил, что мне нужно встретиться с Игги, я встречался с Карлом. Точнее, я просто заваливался к нему на диван, потягивая пиво и играя в «Мортал Комбат». Кстати, еще одно сходство между вами: Карл тоже отстойно играет. Наверное, нужно было раньше рассказать. Вот только я не знал, какие слова нужно подобрать, а сейчас все пишется само собой. Меньше всего я хотел тебе врать, но это, вроде как, ложь во благо, пускай и звучит, как галимаяотмазка. Йен, ты мне в душу запал, хули поделаешь? Йен усмехнулся и Микки смог, наконец-то, немного расслабиться. Я люблю тебя, Йен. И я обещаю тебе, что больше никогда не заставлю тебя думать, что я ушел навсегда. Йен даже не заметил, как Микки припарковал машину. Милкович вполоборота повернулся к Йену и изучал его реакцию. Йену не хотелось ничего говорить, по этому, он сложил письмо вдвое и положил его к остальным. Продолжая молчать, он открыл дверцу и вышел из машины. Микки тут же последовал за ним. У входа в офисное здание, Милкович поймал Йена за руку и заставил повернуться к нему. — Йен, скажи мне хоть что-нибудь, — умоляюще сказал Микки. — Мы опаздываем, — коротко ответил Йен, вырывая свою руку. Он открыл дверь и вошел в просторный холл, быстро пересек его и нажал на кнопку вызова лифта. Микки догнал его и встал сбоку, бросая нервные взгляды в сторону Йена. В лифте никто не проронил ни слова, от чего подниматься было невыносимо трудно. Микки вышел первым, но вдруг Йен втащил его обратно в лифт и нажал кнопку «стоп». — Что ты… — начал Микки, но Йен закрыл его рот рукой. — Плевать, где ты был, у кого ночевал, что делал раньше. Сегодня есть только мы, и мы сами будем со всем разбираться. Захочешь свалить, я тебе обещаю, запру дверь и выброшу ключи. Понял? — Йен навис над Микки, прожигая его ледяным взглядом. Все, что смог сделать Микки — просто кивнуть, не произнося ни слова. Йен забрал руку, а в следующую секунду крепко сжал ладонь Милковича. Микки сглотнул и нажал на кнопку возобновления движения. Дверь открылась, и Йен отпустил руку Микки, выходя из лифта. Микки следовал за ним. — Мистер Милкович, мистер Галлагер, — поприветствовала их Лесли. Йен облокотился о стойку: — Мистер и мистер Милкович, Лесли. Девушка просто улыбнулась и указала им на дверь кабинета, где их ждала Кейт. Микки открыл дверь, придерживая её для мужа. — Я вижу прогресс в ваших отношениях, — сказала Кейт. — Вроде, — неуверенно ответил Микки, присаживаясь в кресло. Йен передал Кейт письма и присел рядом; Микки тут же сжал ладонь Йена. Рыжий повернул голову и улыбнулся. — Что ж, — Кейт прокашлялась, пытаясь привлечь внимание мужчин, — Микки, расскажите мне о последних днях: что Вы делали, как проводили вечера. — Я это все описал, можете прочесть, — ответил Микки, переводя взгляд на Кейт. — Я бы хотела услышать об этом, читать чужие письма — неэтично, знаете ли, — улыбнулась Кейт. — Так зачем мы делали это? — спросил Йен. — Мы могли просто поговорить об этом. — Действительно могли? — Кейт смотрела на них, поверх своих очков, мягко улыбаясь. Йен тихо чертыхнулся и провел рукой по волосам. — Итак, Микки, расскажите мне, — Кейт закинула ногу на ногу, откидываясь на спинку кресла. — Да особо ничего и не происходило, утром — работа, вечером — занимались всякой ерундой. Вчера были на ужине у друзей, пообщались с семьей Йена. Вот и все. Никаких вылазок или свиданий, — на последнем слове Микки закатил глаза. — Йен, — Кейт перевела взгляд, явно неудовлетворенная ответом Микки, — Вам есть что сказать? Йен молчал несколько секунд, кусая нижнюю губы. Он немного сильнее сжал пальцы Микки. Затем он повернул голову к Микки. — Почему ты раньше не говорил мне о Карле? Я столько ночей провел без сна, пытаясь найти тебя или хотя бы удостовериться, что ты живой и с тобой все в порядке. Микки, я места себе не находил; просто бродил по нашим местам, как придурок, спрашивая любого, кого видел, о тебе. Я ненавидел себя, ведь мне казалось, что ты уходишь навсегда. Понимаешь? — Йен высвободил свою руку и сжал переносицу. — Кто такой Карл? — спросила Кейт. — Мой брат, — ответил Йен, не открывая глаза. — Микки, между Вами и Карлом что-то было? — Нет, конечно же, — фыркнул Микки, — я просто ночевал у него. Ничего больше. Он даже не в моем вкусе. Я люблю рыжих с гребанными веснушками и бледной кожей, похожих на долбанных пришельцев. — Почему же Вы скрывали, что поддерживаете связь с Карлом? — Кейт поправила свои очки. — Потому что Йен стал бы злиться на Карла, а я не хотел, чтобы он вообще злился. Они же братья, понимаете? И мне, правда, не хотелось вставать между ними. Карл никогда не принимал ничью сторону, поэтому мне было комфортно, что ли. — А что изменилось сейчас? — Мы же должны быть честными друг с другом. Я давно хотел рассказать, но как-то не было подходящего момента или случая. Это же не просто, придти и сказать: «Хей, Йен, я тут тусуюсь у твоего брата по ночам», — Микки сложил руки на груди. — Йен, — Кейт отвернулась от Микки, едва улыбнувшись, — хотите что-нибудь добавить? — Я не знаю, что еще сказать. Я, вроде как, должен злиться, но не могу. Я понимаю, что в большинстве случаев сам виноват. Когда-то давно я сделал Микки больно, бросив его, когда был ему нужен. Знаете, я бросил его тогда, когда сам Микки ни за что бы не бросил меня. Наверное, он все еще не простил меня. — Простил, просто иногда, до сих пор, мне немного страшно. Я был в дерьмовом состоянии в тот раз, и не хочу, чтобы это снова повторилось. Поэтому я ухожу от тебя, чтобы этого не сделал ты. Но черт, Йен, я всегда возвращаюсь к тебе. — Мик, я кретин, ты и сам это знаешь. Мы так долго работали над нашими отношениями, а сейчас я просто перестал замечать, какой ты удивительный и мой. — Кретином был Галлагер. Теперь ты Милкович и ты не имеешь права облажаться и засрать эту фамилию еще больше, — Микки рассмеялся, тем самым, снимая напряжение в кабинете. Кейт слушала их, боясь вставить хоть слово. Она смотрела на них и про себя отметила, что их признания — это действительно большой прогресс, за такой короткий срок. — Я думаю, что моя работа здесь закончена, — сказала Кейт после короткой паузы. — Почему? — удивленно спросил Йен. Кейт сняла очки и заправила за ухо прядь волос. — То, чего вы достигли за эти три дня — просто невероятный результат. Честно говоря, когда я увидела вас здесь впервые, то думала, что вам будет трудно достигнуть взаимопонимания. Вы очень разные, вплоть до выбора одежды. Но то, что вы любите друг друга, видно невооруженным взглядом. Это проявляется в мелочах: Йен двигается и Вы, Микки, меняете позу. Вы, словно, два магнита. Ваши противоположности притягивают вас друг к другу, где бы вы ни были. Еще вас можно сравнить с кусочками пазла, ведь вы дополняете друг друга: недостатки одного становятся положительными качествами другого. Сверхопека Йена, судя по Вашим словам, Микки, стала Вашей положительной чертой. Признайте, Вам нравится заботиться о Йене, — Кейт посмотрела на Микки, который смущенно улыбнулся. Она продолжила, обращаясь к Йену: — Йен, чем больше Вы будете себя винить в том, что было ранее, тем хуже будет Вам, а соответственно, и вашим отношениям. В первую очередь, Вам нужно простить самого себя и оставить все в прошлом. Тем более, как сказал Ваш муж, Вы теперь Милкович, так почему бы не начать абсолютно новую жизнь, не оборачиваясь назад? Перестаньте тянуть в свое настоящее своих демонов прошлого. — Но ведь я был виноват. Я отказался от человека, который был готов быть рядом в любое время, любую погоду и при любых обстоятельствах. — Послушайте, сейчас вы вместе. Я считаю, что Вы никогда не отказывались от Микки. Пожалуй, Вы просто пытались уйти от чувства вины или от чувства стыда. Ваши чувства к Микки очень сильны, чтобы просто уйти. Надеюсь, теперь вы оба понимаете, как важно слушать и слышать друг друга. Как оказалось, это не так трудно. Йен взял Микки за руку и заглянул ему в глаза: — Я люблю тебя.***
Вечером они смотрели какой-то ситком. Микки положил голову на колени Йена, а свои ноги поджал под себя. Йен играл волосами Микки, практически не обращая внимания на телевизор. — Ты решил дыру во мне прожечь? — Микки повернул голову так, чтобы смотреть Йену в глаза. — Тебя это напрягает? — спросил Йен. — Нет, если тебе нравится. — Мне очень нравится. Ты такой милый, — Йен наклонился, чтобы оставить легкий поцелуй на губах Микки. — Господи, когда ты перестанешь быть таким кретином? — спросил Микки, довольно улыбаясь. — Ты же любишь меня, каким бы кретином я ни был, — хмыкнул Йен. В его глазах загорелся задорный огонек. — Я тебя люблю именно потому, что ты - кретин. Йен рассмеялся и снова потянулся к мужу за поцелуем. Каждый из них знал, что теперь все изменится. Им никогда не хватит сил, чтобы уйти. Они всегда будут возвращаться, ведь они, и правда, как магниты — всегда притягиваются.