Шейх

— Ну, рассказывай, — Роман, открыв дверь своего кабинета, подтолкнул парня к одинокому стулу, стоявшему возле стола, а сам устало опустился в кресло и вытянул длинные ноги. Прав был Савва, набегались они сегодня, точнее, уже вчера. Роман был неплохой следак, да и дознаватель классный — зацепившись за совершенно ничтожную деталь, мог по крупицам выведать у подозреваемого или свидетеля все, что тот знал или мог поведать следствию, даже если тот и не хотел об этом говорить по каким-то своим соображениям. Легаш, про таких говорили, легаш, одним словом. Как истинная легавая, если уж взял след, то не упустит свою добычу. Вот и на днях шёл на запах преступника по едва заметным уликам. И к ночи сдал его группе захвата тёпленьким, точнее, пьяненьким. Хоть и вооружён тот был, и опасен, а взяли без единого выстрела. А с убийством девушки что-то никак. — А что рассказывать? — парень недоуменно пожал плечами. — Я ничего не сделал. — Знаю, но протокол мне надо составить. Вот и рассказывай, кто таков, откуда, как оказался в нашем районе, что там делал, — монотонно перечислил Роман, что хотел бы услышать от задержанного. Он окинул парня взглядом ещё раз и сделал свои умозаключения о молодом человеке. Когда тот расскажет, он сравнит его показания со своими наблюдениями. — Документов у меня с собой нет никаких, — начал парень свой рассказ. — А по ним зовут меня Василий Смирнов. «Кот Васька, — мелькнула мысль у Романа. — Только волосы у него не серые в полоску, а просто пепельные. Аккуратно подстриженные. Кот домашний, ухоженный». — А почему кот? — удивлённо спросил парень. «Он что мысли читать может?» — ведь "кот Васька" не произносилось вслух, совершенно точно, не произносилось. — Есть маленько, — согласился Василий. — Только когда я трезвый и выспавшийся. И мысль, которую читаю, чётко сформулирована. А когда у людей мысли скачут с одного на другое, я не понимаю. — Ну, даёшь, — протянул Роман. В ответ парень пожал плечами и потупился, мол, я ещё и на машинке могу и крестиком вышивать. — Я к дяде приехал, живу в его коттедже где-то в пригороде, точнее сказать не могу. Меня он встретил на вокзале, привёз туда, и все. Роман заметил, что парень рассказывает строго по тем пунктам, которые он ему обозначил. Ну-ну, значит, дальше пойдёт объяснение, как он в том дрянном районе оказался. Василий кивнул, что так и будет, и продолжил: — Как тут оказался, ума не приложу. Меня дядя иногда «в люди выводил», как он сам выражался, чтобы я смог поговорить, пообщаться. Вот и сегодня меня его водитель возил в клуб «Шейх» на выступление какого-то модного исполнителя, только тот почему-то не пел, а верещал, как коты в марте. Мне не понравилось, и чтобы зубы не сводило от его так называемого пения, я расслаблялся алкоголем. — И тебе продают алкоголь? — удивился Роман. На вид парню было лет семнадцать не больше. — Продают. А почему нет? — теперь уже удивился Василий. — Мне даже по американским меркам можно его уже употреблять. Двадцать один годик недавно стукнул. Так вот, выпил я изрядно, и в машине заснул. А когда снова стал себя ощущать, как реальность, то понял, что иду к тому бару в грязном переулке. Я зашёл туда, выпил пива — пить очень хотелось. Молока там не оказалось, обычно его только пью. Впрочем, у них ни воды, ни сока тоже не было, вот и пришлось взять ту бурду, что там подавали, а потом я предъявил карту для оплаты, а меня обсмеяли и потребовали наличные. А у меня их нет, и отродясь не было. Я даже не помню, как они выглядят, эти наличные. Роман отметил, что речь у парня абсолютно грамотная и правильная, и даже если он вставлял какие-то грубые словечки, то они к месту и не выглядели ругательствами. Вот, его осенило, парень говорит по-книжному. Либо хорошее образование получил, либо много читал, и отнюдь не бульварные романы. Парень снова кивнул, соглашаясь с ним — Роман внимательно посмотрел на него, мол, я-то твои мысли читать не могу. — И то, и другое, — произнёс парень. — И образование хорошее получил и читаю много. Так я продолжу? Теперь Роман кивнул. Зачем произносить слова, если Василий и так знает, что он хотел ему сказать? — Те, двое, стали цепляться ко мне ещё в баре. А когда охранник вышвырнул меня на улицу, то они к нему присоединилось в своём желании наподдать мне. Но мы тоже не лаптем щи хлебали. Хоть и не на улице воспитывался, но за себя постоять могу — я им врезал, но их все же трое было. Мне и досталось от них. — А что они от тебя хотели? — опережая мысль, поинтересовался Роман. — Костюмчик мой им понравился да карточка кредитная. — А могу я на кредитку взглянуть? — А почему нет? — Василий залез в карман пиджака и извлёк на свет кусок пластика. Роман отметил про себя, карта как карта. — И то верно, — согласился парень, протягивая её мужчине, оголяя тонкое запястье. Роман тут же перехватил его руку и внимательно осмотрел её. Синяки и ссадины чуть выше кисти были свежими, не полученными в последней драке, а явно раньше. Василий попытался вырвать свою руку из лап Романа, да где там. Он дёрнулся разок, другой, а потом, смирившись, позволил рассмотреть своё запястье повнимательнее. — От наручников? — От них, — кивнул парень. Дверь в кабинет начальника убойного отдела Романа Соколовского с грохотом распахнулась, и на пороге в сопровождении нескольких мужчин возник Эдуард Смирнов собственной персоной. — Василий, молчи, не произноси ни слова, — сразу распорядился он. — Адвокат уже в дороге скоро будет. — В чём его обвиняют, господин Соколовский? — это уже он к Роману обратился абсолютно категоричным тоном, не терпящим никаких возражений и требующим немедленного ответа. — Ни в чём, — спокойно произнёс Роман. Плевать он хотел на невесть откуда появившегося господина Смирнова со всей его охраной и адвокатами вместе взятыми. Будут у него улики против него, засадит не задумываясь. — Василий ваш племянник? — только и спросил. — Да, Василий мой племянник и я не позволю… — Можете забирать его и отваливать. Роман сполз в кресле почти в горизонтальное положение и прикрыл глаза. До утра осталось всего несколько часов, домой тащиться смысла не было, покемарить до начала рабочего дня можно и здесь, сэкономив время на дорогу. Из-под прикрытых век Роман наблюдал за дядей и племянником. Он не мог объяснить, в чём дело, но его полицейский нюх подсказывал, что здесь не все чисто. Он же видел, как Василий сжался в комок, приблизившись к Эдуарду, дёрнулся, когда тот попытался его приласкать. Было что-то такое в его движении, словно кота против шерсти погладили, и тому руку захотелось куснуть, но побоялся, что рука эта ему тут же врежет промеж глаз. И приходилось коту уши прижимать, ожидая то ли удара, то ли, наоборот, ласки. — Пойдём, дорогой, — Смирнов по-хозяйски положил руку парню на талию, а потом, пока никто не видел, как он считал, сместил её вниз на ягодицу, погладил и сжал, а потом легко шлёпнул, подталкивая к двери. «Помоги мне», — вопль Василия совершенно чётко услышал Роман в своём мозгу, как будто тот прокричал в открытую. И снова, прежде чем закрылась дверь ещё раз: «Помоги мне». Ну вот, поспал, теперь ему эти синяки и ссадины на запястьях и просьба парня о помощи не дадут спать не только сейчас, но и потом не дадут, пока он не разгадает и эту загадку. *** — Говоришь, все преступления уже были описаны раньше в сказках? Игорь взял шкатулку со стола и покрутил её в руках, не решаясь приподнять крышку. Вещь Никиты, пусть он её и открывает. — Это не мои слова, — покачал головой Никита. — Я не настолько мудер. Смотреть будем, что там? — спросил он, забирая шкатулку из рук Игоря. — Откуда у тебя такая старинная вещь? — все же от вопроса не удержался. — Наследство мамы Маши, — не стал скрывать Никита. — Ты спрашивал, куда я заезжал? Вот за шкатулкой. Ну… Он потёр руки. — Вскрываем? Как думаешь, что там? — Золото, бриллианты, — не задумываясь, отозвался Игорь и замер в предвкушении. И почему у него нет родственников с тайнами? — Какая-то книга, — разочарованно протянул Никита, осторожно извлекая из шкатулки манускрипт, слегка пожелтевший от времени. Какой с книги толк? Почему-то ему казалось, что в такой шкатулке должны храниться исключительно драгоценности, причём старинные — так сказать, бабушкино наследство. И все же книга было хороша. Никита благоговейно провёл пальцами по бархатистому на ощупь кремового цвета переплёту, не выглядевшему потрепанным. Тот не имел снаружи никакого тиснения, свойственного старинным изданиям, только на углы заботливая рука надела ограничители из жёлтого металла, чтобы те не обтрепались от частого прочтения или использования. Его опытный глаз сразу определил — золото. Бережно открыв книгу на первой странице, Никита обнаружил на листах, больше похожих на пергамент, витиеватые рукописные записи, датированные восемнадцатым веком. Он даже не пытался разобрать, что написано на листах, вчитаться в них, а сразу протянул Игорю. Тот тоже ничего не понял, кроме одного, что книга написана на немецком языке. — Владеешь? — поинтересовался он у Никиты. — У меня школьный английский только. — Объясниться могу, — покачал тот головой, — но читать и писать не обучен. Надо найти переводчика. А Инесса Георгиевна как? — спросил Никита. — Она же по Европе мотается. — У неё тоже только разговорный английский, немецкий, французский и даже итальянский, — ответил Игорь. — А как же она договора на поставки подписывает? — хитро прищурился Никита. — А-а-а, — протянул Игорь. — Это прерогатива её юрисконсульта, та договоры готовит… «Врёт и не краснеет, но с этим я разберусь, когда домой вернёмся». Никита не стал больше ничего выпытывать у Игоря — в любом случае они не смогли прочитать, что в книге написано. Хоть картинки посмотреть. Никита попытался перевернуть страницу, но листы вырывались из рук, а книга снова оказывалась открытой на первой странице. — Какая-то мистика, — недовольно проворчал он и попытался прижать левую часть книги бутылкой с коньяком, а правую — кофейником. — Что ты делаешь? — возмутился Игорь, отбирая у Никиты и коньяк, и кофе. — Прольёшь, вообще ничего не прочитаем. — Пожалуй, — сдался Никита и попытался захлопнуть книгу. Но и это у него не получилось. — Что за идиотизм? — снова возмутился Никита. Честно говоря, плевать он хотел, что книга не закрывалась — у него рюкзак большой она и в открытом виде прекрасно там поместится. — Ведьму надо, — хмыкнул Никита, убирая манускрипт со стола. — Пусть она объяснит, что происходит. — А ещё лучше ведьму со знанием немецкого. — Неплохо бы, — хохотнул Игорь. — Может, тогда и нужный двор отыскался. — Вот-вот, — согласился с ним Никита. — Но к мадам Триш я бы не пошёл. А где, кстати, у нас местная рекламная газетёнка? — В прихожей на тумбочке, — пожал плечами Игорь… Несмотря на поздний час, ясновидящая мадам Делайе ответила им сразу, словно ждала звонка, и даже недовольства в её голосе не чувствовалось — Никита сразу бы услышал. — Я могу к вам записаться на приём? — пропел он контральто. — Ты что ёрничаешь? — зло прошипел Игорь. — Я же девушка, — нисколько не обидевшись, ответил Никита, прикрыв трубку рукой. — Понимаешь, девушка, — повторил он по слогам. — И буду проситься принять меня басом? Скажешь тоже. Нам на двенадцать назначено. — Ночи? — Вечера, — фыркнул Никита. — А ты меня будешь сопровождать. Платье надо сменить — для посещения ясновидящей оно слишком яркое. Мы с ней будем конкурировать, кто выглядит сногсшибательнее. — Как с тобой все сложно! — рассмеялся Игорь, схватившись за голову. — Чем дольше я с тобой общаюсь, тем больше понимаю, что ты нисколько не изменился с тех далёких времён, когда мы с тобой работали в институте. — Ошибаешься, — хмыкнул Никита. — Тогда я был шустрый, вечно голодный, нахальный. — Да не ошибаюсь я, — продолжил смеяться Игорь. — Ты все такой же шустрый, нахальный и вечно голодный. Вон слопал все бутерброды. А, — он покачал пальцем, — мы с тобой поужинали в ресторане. За фигуру не опасаешься?